Библиотекарь

Мышь была толстая, наглая и надоела ужасно. Сидела, сложив на животе лапки и смотрела испуганно, преданно и нахально одновременно. Остальные жались по углам.
Джокер обвел их презрительным взглядом и устало вздохнул.
- Последний раз предупреждаю, - сказал он. - Я не ем вас не потому, что вы не вкусные или я - защитник животных. Просто у меня принципы. Так вот, я вас не ем, но, это не значит, что меня не надо бояться.
Джокер вздыбил шерсть, распушил хвост, выгнул дугой спину, прижал уши и немного пошипел. Кое-кто из мышей упал в обморок.
- Вот так, - назидательно сказал он. - Значит, напоминаю: никаких пополнений. Никаких двоюродных братьев, троюродных сестер и теток по бабушкиной линии. Ваша численность согласована. Вы не гадите на полках в хранилище. Если кто попробует на зуб фолианты в шкафах - это будет последний день в их жизни. Дальше… кто из вас был замечен в отделе периодики? Молчим. Ваше место - коридоры и читальный зал. Показались на глаза, испугали дежурную, обеспечили мне законное пребывание на службе и убрались.
Мышь попыталась пискнуть что-то типа того, что они тоже на службе, но тут послышался далекий лязг замков - на работу пришли уборщицы.
- Разошлись, - скомандовал Джокер.
Когда тетя Глаша вошла в подсобку, кот сидел на подоконнике и умывался.
- Барсик, Барсенька, - ласково позвала Глаша, - ну, что, отдежурил?
- И не начинал еще, - буркнул Джокер, соскочил с подоконника и направился длинным гулким коридором к лестнице, ведущей в подвал, в святая святых - хранилище.
Библиотека находилась в здании старой ратуши. Хитрая система воздуховодов поддерживала одинаковую температуру и влажность зимой и летом. Старинные стеллажи с книгами, массивные шкафы и вновь установленные полки тянулись куда-то в бесконечность. Умение ориентироваться в этих лабиринтах библиотекари передавали из поколения в поколение.
Здесь жили книги, счастливо избежавшие участи быть сожженными на кострах, разорванными, утопленными. Были времена, когда к книгам относились так серьезно, что сажали на цепи, судили и приговаривали к публичным казням. Были люди, которые, сознавая весь риск, помогали книгам спастись.
Был день, ясный день после долгого шторма, когда темный корабль пришел в гавань и на берег сгрузили потрепанные во время долгого пути сундуки и ящики, полные книг, обмазанные глиной корзины и сосуды со свитками. Что-то - тщательно завернутое в кожи, а что-то - сваленное вповалку, отсыревшее и слипшееся за время штормов и скитаний.
Сундуки, ящики, корзины, сосуды внесли в подвал библиотеки, а на следующее утро все они оказались пусты - книги пропали. Растворились в огромном хранилище, спрятались на полках среди многочисленных томов, забились в глубину шкафов, и теперь отыскать их было практически невозможно. На поверхности остались лишь те, что требовали кропотливой реставрации, но и они, едва получив новые обложки и подлатанные страницы, пропадали в библиотечных лабиринтах без следа.
- Не трогайте их, - посоветовал Городовой Илу - старшему библиотекарю. - Захотят - сами найдутся. Они столько натерпелись от мира, что теперь просто хотят отдохнуть.
А сам послал в библиотеку Джокера.
- Присмотри там, - велел он Стражу города. - Эти книги - двери в другие миры. Мне бы не хотелось, чтобы они ненароком попали в плохие руки.
Джокер дождался, пока уборщицы отопрут хранилище…
- Мурзик, маленький, ах ты морда полосатая… Ну, не вертись под ногами!
… и юркнул в узкий проход между массивными старыми шкафами, чьи плотно пригнанные дверцы хранили от влаги хрупкие папирусы. Там он отфыркался от запахов чужих рук, только что трепавших его по ушам, встал на задние лапы, нацепил очки, извлек пухлый растрепанный блокнот, огрызок карандаша и зашагал вдоль полок.
- Странствия Перси…леса и Си…ихиз…мунды… уф! Это ж надо, какой почерк…,- бормотал он себе под нос, водя лапой по блокноту. - Мда. Итак! "Странствия Персилеса и Сихизмунды" - роман, автор Мигель Сервантес де Сааведра, печатный дом… неразборчиво. 1616 год. Где?
Тишина. По ночам книги тихо перешептывались, спорили, декламировали содержание своих страниц, но сейчас в хранилище царило упрямое молчание, нарушаемое лишь возней уборщиц.
- Ладно, - Джокер достал фонарик.
Маленький такой латунный фонарик, позаимствованный из кабинета старшего библиотекаря. Ил купил его довольно давно на блошином рынке и вскоре с удивлением обнаружил, что стоит его включить, как искомый предмет появляется перед глазами сам собой.
Затаившийся на самой верхней полке "Персилес" был разыскан, извлечен и уложен в лоток, поднимающий книги из хранилища в читальный зал.
- Продолжаем, - листая блокнот, углубился в ряды стеллажей Джокер. - Лечебник врача Парацельсиуса "О полезных и вредоносных травах и ядах". Отпечатано в Риме, типография братьев Пепито, 1759 год… Знал таких. Хорошие были братья, - водя фонариком по корешкам на верхней полке, бормотал Джокер.

Через час, когда открылся читальный зал, он сидел на стойке регистрации и выдачи, просматривая карточки первых посетителей. Четыре раза его назвали Кузенькой, трижды - Серым, один раз - Пушком. Каждый из читателей видел в нем того кота, которого хотел видеть - если вообще был готов увидеть кота, копающегося в картотеке. К слову сказать, огромный, угольно черный, худой кот с тонкой серебряной серьгой в ухе не походил ни на одного из выше названных Кузенек, Серых и Пушков, даже знаком с ними не был, но стоически терпел.
- Девушка, я профессор Казанцев. Заказывал "Странствия…"
- Ваше удостоверение, - протянул лапу Джокер. И сверившись с беспрекословно предъявленным ему документом, он велел практикантке, - Выдай.
Почувствовав деликатное прикосновение знающих пальцев, "Персилес" немного успокоился.
- Вы вон туда, подальше от окна сядьте. Эти книги не любят прямого солнечного света, - посоветовал Джокер.
Заказанные книги разобрали в течение часа. Покидать стены библиотеки они категорически отказывались, поэтому люди старались прийти поработать пораньше. Потянувшись, Джокер спрыгнул на пол и пошел в обход столов, ненароком заглядывая в портфели и сумки. Драгоценные раритеты с удивительной настойчивостью пытались стянуть. Приходилось ненавязчиво препятствовать. Прогрызать дно у сумки, например, чтобы миниатюрный томик стихов с автографом автора в самый неподходящий момент вывалился на пол посреди вестибюля. Конечно он - боевой кот - с большим удовольствием вцепился бы не в сумку, а в шаловливые руки, но что делать? Городовой дал строгое указание не привлекать к себе внимания.
В принципе, Джокер был понимающим зверем, и многое терпел молча. Вот только мыши - достали!

Завершив обход зала, Джокер снова спустился в хранилище. У него, как у всякого опытного Стража, всегда срабатывал внутренний голос, подсказывающий, что где-то что-то происходит.
В хранилище ничего особенного, на первый взгляд, не происходило. Уборщицы давно ушли, практиканток сюда не допускали, подъемник стоял тихий и пустой… Просто Ил пролистывал книгу Жака Казота "Влюбленный дьявол": - "Она повела бы меня к славе, богатству, знанию. А я составил бы ее блаженство…" Привет, Джокер, - осторожно закрыв книгу, улыбнулся Ил. - Скажи, тебе не хочется временами бросить все и уйти, куда глаза глядят?
- Я довольно много видел, - зевнул Джокер. - Пока мне хорошо здесь.
Ил поставил книгу на полку и взял другую:
"И когда я ел устриц, пил их солоноватую прохладную влагу и смывал их чуть металлический вкус хрустящим вкусом красного вина, я чувствовал, как тоска уходит из моего сердца…"
Это был Эрнст Хемингуэй "Праздник, который всегда с тобой".
Каждый писатель вкладывает в книгу частицу своей души, только так созданный им мир обретает жизнь. Джокер был знаком с этим большим, полным жизни и смеха человеком. Задолго до своего появления в этом городе, во время своих странствий, он ловил мышей в том баре, куда Папа Хэм захаживал пропустить стаканчик. Правда, тогда Джокер был еще молодым и глупым котенком, и Папе Хэму было с ним не интересно.
И сейчас Джокер сидел, обернув вокруг лап свой хвост, и смотрел на раскрытую книгу в руках Ила. Книга светилась, как в конце длинного темного коридора светится маленькое окно, за которым царит яркий солнечный день. Отблески этого света лежали на худом остроносом лице старшего библиотекаря.
Еще немного и согретая знающими ладонями книга ожила бы, впустив в полумрак и тишину хранилища отдаленный рокот волн, равномерно набегающих на теплый песок.
Уши кота настороженно дрогнули, он утратил к Илу всякий интерес и, бесшумно сорвавшись с места, исчез за стеллажом.
- Пока, Джокер, - попрощался Ил с кончиком черного хвоста.
Бережно вернув книгу на место, он пошел прочь.

Мышь была толстая, наглая и надоела ужасно. Сидела, сложив на животе лапки и смотрела испуганно, преданно и нахально одновременно. Остальные жались по углам.
Джокер обвел их презрительным взглядом, и устало вздохнул.
- А в чем собственно дело? - возмущенно пискнула мышь. - Ну, привела детей на экскурсию. Мы, между прочим, образованные мыши. Мы, между прочим, пять лет провели в первом классе.
- Я даже бывала во втором. Он за стенкой находился, - ободренная задумчивым молчанием Джокера, пискнула еще одна.
- Вот, она даже во втором! - торжествующе пискнула главная.
Джокер фыркнул и куда-то на секунду пропал. Мыши не успели расслабиться, как он появился с обувной коробкой в лапах и начал деловито запихивать туда все семейство.
- Да мы… мы жаловаться!!! - вопили мыши.
- В коробку, в коробку, - приговаривал Джокер. - И вон отсюда!
Он выволок добычу в коридор, где повстречал домового, присматривавшего за зданием.
- Будь другом, отлучиться пока не могу, отнеси-ка ты это на почту, - торопливо царапая на крышке "Амазония, до востребования", попросил Джокер.
- Ты тут уже замучался, наверно, - сочувствующе сказал домовой.
- Ничего, в этой работе бывают и приятные моменты, - встряхнув пищащую и шебуршащую коробку, ухмыльнулся Джокер.