Катюша 2

Первого апреля начинались весенние каникулы. Весна во - всю распахнула свои объятия новой жизни. Город зазеленел, расцвел и наполнился запахом сирени. На асфальте аллей от тихого ветерка уже колыхались тончайшие кружева теней молодых листьев дубов и клёнов. Ярко-зелёные лужайки расцвели золотой россыпью одуванчиков. Вершины гор, которые окаймляли город с юга, белели и сверкали на солнце, покрытые вечными снегами, но подножия их совсем недавно освободились от зимнего покрова и манили своим пробивающимся разнотравьем, подснежниками, ранними горными ирисами, мелкими жёлтыми тюльпанами.

Несколько учеников 9-го «А», в том числе и Катя, решили 1-го апреля поехать в горы. Это был день смеха, когда каждый изощрялся в самом искусном, неожиданном и безобидном обмане тех, кто забыл об этом дне, а потом весело смеялся и кричал: « Первый апрель - никому не верь!» Этот день в школе был всегда смешливым и весёлым, и весь день все от души обманывали друг друга. В ту весну первое апреля выпало на воскресенье и первый день весенних каникул.  Именно тогда, ранним утром, все и собрались у школы, как договорились заранее.

Утра были еще прохладные, свежий ветерок дул с гор, но солнце уже начинало согревать землю. Проучившись вместе почти весь учебный год, ребята давно все сдружились, они шутили, смеялись, ждали, когда подойдут все остальные.  Время шло и, как всегда, запаздывала Инка Войтенко - её часто приходилось ждать, и к этому все привыкли. Володя не должен был идти с ними, но судьба сыграла с ним в жестокую игру. Потом всё казалось странным и не случайным, как будто заранее запрограммированным. Все терпеливо ждали и вдруг увидели, как мимо школы идёт Володя со своим другом из 9-го «Б».  Выяснив, что все едут в горы, они тут же решили поехать с ними. Володя рассказал, что утром поссорился с отцом - отчимом и ушёл к Саше.

Весёлой гурьбой двинулись они к автобусной остановке. Подошёл небольшой, старенький автобус, и ребята едва втиснулись в него. Катя оказалась рядом с Володей, прямо около окна. Они стояли, потому, что сесть было негде.  Взгляды их, как всегда, встретились. Они говорили, улыбались друг другу, красивые выразительные глаза его смеялись и светились необыкновенным восторгом. Катя смотрела на него, удивлялась и радовалась - таким счастливым она не видела его никогда. Только потом, когда так часто она думала о нём, ей приходила в голову мысль, что  он как будто чувствовал, что это его последние минуты, и  надо было насладиться ими сполна.  И где-то глубоко в душе была твёрдая надежда, но порой она даже себе в этом не могла сознаться, что эти глаза, запомнившиеся ей на всю жизнь, не хотели больше скрывать того, как рад он, что они вместе, в этой прозрачной, душистой, пока ещё счастливой для него весне. Дальше опять всё складывалось так, как необходимо было для того, чтобы он так нелепо и трагически погиб.

Автобус, наконец, остановился. Это была конечная остановка. Коварные горы были совсем рядом. Чтобы показать свою ловкость и храбрость, несколько ребят, и Володя с Сашей, стали быстро подниматься вверх по острым каменным выступам подножий гор. Девочки внизу видели опасность и умоляли их не рисковать, уговаривали их вернуться, но всё было напрасно. Они уже были далеко и высоко, и постоянно терялись за скалистыми выступами. И тут случилось неизбежное, что было предопределено свыше – Володя сорвался с уступа и упал на груду огромных камней, которые лежали именно там, куда суждено было ему упасть - вокруг была мягкая, ещё не просохшая земля. Все, запыхавшись, кое-как докарабкались до зловещего места. Он лежал на спине на валунах, грудь его была высоко приподнята, а красивая запрокинутая голова и безжизненные руки свисали с камней, погубивших его.

Все замерли. Ужас сцепил их страшным железным капканом. Катя смотрела на его белое, бескровное, ставшее ей недавно таким дорогим лицо... Сердце её взлетело и гремело где-то в ушах, в висках, под горлом, а там, где оно должно было быть, его не было, а была леденящая пустота, и стремительный, болезненный вихрь метнулся туда, в эту брешь и заполнил её дикой болью: « Нет, он жив, жив! Он не может сейчас умереть, так не должно быть! Не может быть! Сейчас он откроет глаза, улыбнется и всё будет хорошо, как было так недавно! Совсем недавно. Вот, кажется, губы его шевельнулись, и ресницы дрогнули?!» Она напряжённо и с надеждой вглядывается в кажущиеся ей движения жизни... Но, нет! Глаза и губы его ничего не говорят... Лицо его молчит, и всё больше бледнеет... Они всё ещё на что-то надеялись. Саша осторожно поднял его и понёс вниз. Машин не было, а если и проезжал мимо редкий автомобиль, он не останавливался. Такие были там, в той жизни люди, горе чужих  детей их не трогало. Катя окаменела, не помнила, как доехали до госпиталя, стояли безмолвно и ждали... Но вот и надежда умерла последней.

Только время, как и всегда во всех жизнях, сумело затянуть эту раннюю, почти ещё детскую боль плотной жизненной пеленой прожитых дней. Жизнь продолжалась, но уже без Володи. Перед 10-м классом ушло в прошлое целое лето, жаркое, душное и безрадостное.

Наступило первое сентября - первый день нового учебного года. Место Володи за партой опустело и напоминало обо всём, что случилось, с дикой, раздирающей тоской и болью. Никто не решался занять это место, и часто затуманенный взгляд Кати останавливался на нём. «Почему так случилось, почему так рано ты ушёл, Володя? почему ты, а не другой?» В разрывающей её боли она не понимала всей кощунственности этой  последней мысли. Никто не мог ответить ей на эти вопросы. Иногда, к своему ужасу, Катя почему-то чувствовала свою вину в случившемся, но никогда и никому не говорила об этом. Это ей он улыбался последней, это ей он хотел показать свою ловкость и полез на  погубившую его  гору! Как мучила она себя этой своей нелепой виной!

Но надо было как-то жить, учиться, а учиться стало намного сложнее. Потянулись школьные нелегкие будни-задания, оценки, обиды, разочарования, маленькие радости, всё то, что сопровождает обычно школьные годы. Катя была так же замкнута и закрыта, но отношения с ребятами стали проще и свободнее. Она повзрослела, похорошела.

Как же это было давно, в середине прошлого века! А помнится всё, как будто было это совсем недавно. Ах, молодость, молодость! Ей - то и свойственно забывать многое. Так, видимо, и должно быть в этом мире. Катя вдруг неожиданно для себя увидела, что некоторые ребята относятся к ней с необычной теплотой и вниманием. Это удивило её, но она убедила себя, что происходит это оттого, что она со всеми добра и ровна. Почти с самого первого дня учёбы её как-то совсем незаметно стал из школы домой провожать Витя Боголюбов - почти сосед, и каждый раз, забирая у неё тяжёлый портфель, нёс его до самого её дома. Он жил неподалёку и ей казалось естественным, что они вместе шли домой. Портфеля у него почему-то  никогда не было, а тетрадки свои он ловко запихивал за ремень и руки его были свободны. Они много разговаривали по дороге о школьных делах, о книгах, и о чём только не было разговоров! Постепенно становились они неразлучными, добрыми друзьями. Катю он нисколько не стеснял, был добродушен, правда, тоже иногда «тушевался». С интересом занимался фотографией, часто её фотографировал. До сих пор она бережно хранит свой портрет, сделанный его умением.

Но однажды, в один из будних дней, в классе на перемене к ней подошел Олег Петров и пригласил её в оперный театр. Катя никогда ещё не была в опере, а музыку очень любила. Вечером её долго и тщательно собирали женские обитатели дома. Первый раз мальчик пригласил её в театр. Это для всех было большим и важным событием. В доме случился по этому поводу небольшой переполох. Но как собирать! Ведь кроме школьного форменного коричневого платья у Кати больше ничего не было. Решили пришить к этому платью мамин пикейный белый воротник с красивыми, тоже белыми кружевами. Его быстро постирали, накрахмалили, погладили и пришили. Всё было прекрасно! Мама долго смотрела, как дочь шла по их улочке, и закрыла калитку только тогда, когда Катя завернула за угол. Отца дома не было, «как хорошо», подумала об этом Катя, он обязательно поиздевался бы над ней. И вдруг, совершенно нечаянно, к ней пришла другая мысль: «Почему меня пригласил Олег? Почему не мою «красавицу и умницу» тётушку? Почему меня каждый день домой провожает Витя, а не мою тётушку?»

Тут, впервые, может быть за столько лет, в ней поколебались слова отца, твёрдо уверившие её в своей непривлекательности. Вскоре она увидела Олега, который стоял невдалеке, в дубовой аллее, и ждал её. Олег рос в хорошей семье,  с достатком. Родители его работали в Университете преподавателями, был он воспитан, всегда хорошо одет, черноволосый, смазливый, но учился на одни тройки, и было  ему это совершенно безразлично. Не умел, не хотел, не мог? Кате это совсем не нравилось. Но сейчас она шла с ним в театр, а всё остальное было неважно. Он помог снять ей пальто, и они оказались в удивительной, впервые ею с восторгом прочувствованной атмосфере театра музыки. Сидя рядом с ним в бархатном кресле, она с упоением прислушивалась к нестройным звукам настраиваемого оркестра, ощущала изумительный запах кулис и необычное для неё прохладное дуновение невидимых вентиляторов, осторожно оглядывала зал, стараясь не поворачивать голову, чтобы не дать понять Олегу, что она здесь впервые. Всё поражало её воображение, и была она в этот момент непомерно счастлива! Наконец, подняли занавес, зазвучала увертюра к опере  «Князь Игорь» А. Бородина.

Тогда Катя совсем мало знала обо всём, что её окружало. Но постепенно просыпающийся в ней интерес к жизни, восторг от неё, неравнодушие к музыке, к книге, к любым знаниям наполняло её  жарким желанием жить в этом огромном, сияющем мире! Хотелось всё замечать, познавать,  любить всё вокруг - и это жаркое южное солнце, и слегка колышущиеся на легком ветру пахучие ветки сирени весной, в каплях дождя, и прохладный аромат бело- зелёных гор летом, и журчание чистой, прозрачной, быстрой воды, текущей по городу из - под тающих горных ледников, и лёгкое шуршание под ногами осенних листьев в парках и аллеях, и часто морозную по утрам и вечерам, с оттепелями, недолгую снежную зиму. Катя как будто проснулась от той, не знающей радости, полуголодной, ограниченной недостатками, скудостью, обидами, недобротой жизни, которая окружала её в родительском доме, и теперь она ощущала себя в солнечном новом дне, совсем непохожем на вчерашний. Оказывается, бывают взрослые радости и в реальной жизни, а не только в книжках! И тогда, в театре, настоящая, серьезная и запоминающаяся музыка захватила её в первый раз и навсегда. Слушая прекрасную увертюру к опере, она не знала, что написал её не А.Бородин, композитору не суждено было закончить оперу из-за своей большой загруженности.  Ученый-химик и педагог, писал он её целых 18 лет. Восстановил увертюру по памяти А. Глазунов, который слышал её в авторском исполнении. В окончательном завершении оперы принимал также участие Римский-Корсаков. В тот вечер, впервые услышав эту прекрасную музыку, Кэти и сейчас ещё помнит и арию князя Игоря: « Ни сна, ни отдыха измученной душе», и бас хана Кончака в его «Здоров ли князь?», половецкие пляски и замечательный хор девушек-половчанок «Улетай на крыльях ветра», ведь не раз ещё потом она слушала эту оперу.

Уже заполночь вышли они из здания театра. Олег взял Катюшу под руку и тихонько прижал её к себе. Это прикосновение вызвало в ней необычайное волнение, и она почувствовала непривычную  дрожь в себе. Ах, Катенька, как ты была целомудренна и чиста! Ты тогда впервые в жизни ощутила мужское прикосновение, и оно тебя так изумило и тронуло!

Она вся дрожала и вынуждена была высвободиться, сказав при этом: «Как холодно!» Стала лихорадочно поднимать воротник пальто, что-то говорила про раннюю осень, ветер. Даже голос её заметно дрожал. Он протягивал к ней руки, тоже немного робея, пытался согреть её. Но она дико, как огня, боялась нового его прикосновения, стеснялась своей предательской дрожи, ей так не хотелось, чтобы он понял, какая она дикарка. Так, вначале, мучительно шли они к её дому, но постепенно Катя пришла в себя, говорили про оперу, прекрасную музыку... У её дома быстро попрощались. На следующее утро, в школе, он уже смотрел на неё, как на свою  девушку, был немного развязен, более свободен в общении с Катей и всячески показывал всем, что они друзья. Катя же была, как всегда, очень сдержанна.

Тем временем приближался большой советский праздник 7-ое ноября, день революции, который тогда праздновали очень широко. «Галёрка» решила собраться тесной дружной компанией и хорошо повеселиться в этот праздничный день. Как территориальная единица класса, «Галёрка» уже давно исчезла, ещё в 9-ом классный руководитель, которую все они звали «Мама», рассадила всех сообразно с присутствием «чуждого племени», но по-прежнему девичья группа эта существовала в школьном обиходе. Девочки продолжали дружить и тесно общаться.

В прошлом году, ещё в самые первые дни 9-го класса, когда в школу пришли мальчишки, Катя, сев за свою парту, увидела перед собой вихрастую голову с аккуратно подстриженным затылком. Когда голова поворачивалась в сторону, вихры превращались в чубчик надо лбом и хохол на макушке. На «вихрастом» была белая, аккуратно выглаженная рубашечка с расходящейся складкой. На одной стороне складки красовалась великолепная чернильная клякса. Ах, какая жалость! На первом уроке, в первый день, в новой школе! Многим запомнился этот мальчик своей кляксой и хохлом на макушке. Но в дальнейшем он стал обращать на себя внимание более интересными вещами. У доски он всегда был уверен, отвечал чётко, прекрасно зная урок. Особенно поразил он всех на одном из первых уроков немецкого языка, когда прочел наизусть пространную балладу Гете «Лесной Царь» . «Wer raitet so spate durch nacht and wind? Es is der Father mit seinem Kind”- говорил он, используя какое-то непривычное произношение и усиливая его выразительными театральными жестами. Кате даже неловко было на него смотреть, так свободен и уверен в себе был этот мальчишка. На уроках математики смело вступал в спор с математичкой,  предлагая другие, более простые способы решения задач, на которые она, покрасневшая от гнева и возмущения, никогда не соглашалась. Зато литераторша  наивная и умная их классная «Мама», с удовольствием зачитывала перед всем классом полюбившиеся ей его прекрасные сочинения, что делала раньше, зачитывая Катины.
 
«Вихрастый» был необычным учеником, резко отличался от всех других своей эрудицией, начитанностью, независимостью, и какой-то ладной, спортивной, пружинистой осанкой. К остальным предметам он относился как-то несерьезно, все видели, что перед уроками он часто списывал что-то у своей соседки по парте Ларисы с её аккуратной тетрадки. Она была из «галёрки», всегда старательно готовила задания и с
удовольствием делилась с ним своей домашней подготовкой уроков, а он, видимо, очень редко занимался этим дома.

«Вихрастый» был на самом деле «Хохол». Так звали его два его друга, ученики нашего же класса и давние друзья, живущие с ним в одном доме, окна которого выходили на ту же городскую центральную площадь, что и парадная их теперешней школы. Они всегда втроём приходили утром на уроки и вместе возвращались из школы, а в большую пятнадцатиминутную перемену успевали сбегать домой. У тех двоих тоже были смешные клички: «Хома» и «Толстый». Этих троих мальчишек и пригласила, в числе других, «Галёрка» на вечеринку, посвящённую предстоящему празднику. Добрые родители одной из девочек милостиво разрешили провести этот вечер в своей квартире, которая находилась совсем недалеко от школы. «Хохол» был приглашён, как друг Ларисы, почти год сидели они за одной партой, а Витя - как  Катин друг,  она никому не сказала ещё о посещении оперного театра вдвоём с Олегом, и он не участвовал в вечеринке.

А была она первой в жизни Кати и очень ей понравилась. Так заразительно и самозабвенно она ещё никогда не смеялась, остроумные мальчишки шутили, веселили всех, так всё было интересно и просто. Хитрые и предусмотрительные, они принесли с собой вино, которое девочки ещё никогда не пробовали. Танцевали под радиолу, под гитару, пели. Катюша со своей тётушкой спели на два голоса  известный старинный русский романс на слова Е.Баратынского:

Не искушай меня без нужды возвратом нежности своей,
Разочарованному чужды все обольщенья прежних дней.
Уж я не верю увереньям, уж я не верую в любовь
И не могу предаться вновь раз изменившим сновиденьям.

И русскую песню:

При долине куст калины, в речке синяя волна,
Уезжает мой любимый, остаюся я одна.

Научила их петь  старшая Катина сестра, которая  училась в это время на вокальном отделении городского музыкального училища, и не раз они втроём устраивали домашние концерты, приглашая друзей и знакомых, нередко и соседи приходили послушать « голосистых девчат».

В этот вечер Катюша много танцевала, обученная этому искусству, как и все здесь танцующие, школьным любимцем, одноклассником, которого девочки звали Нонка, а мальчишки -Нохан. Неожиданно к ней подошёл  «Хохол» и пригласил на танец. Раньше они почему-то сторонились друг друга,  но сейчас, несмело подойдя к нему и почувствовав его руку на своей талии, Катя задохнулось от его обжигающего прикосновения. Руки его были необыкновенно горячими. Знакомое волнение пронизало её и не покидало на протяжении всего вечера. Теперь глаза их часто встречались и надолго задерживались. А в это время, как будто издеваясь над нею, пел Леонид Утёсов танго Льва Ошанина:

В этот вечер в танце карнавала
Я руки твоей коснулся вдруг,
И внезапно искра пробежала
В пальцах наших встретившихся рук.

Поздно ночью разошлись девочки по домам, провожаемые своими галантными одноклассниками. Катю провожал, как всегда, Боголюбов. Назавтра опять потянулись рядовые школьные дни. Но что-то происходило в классе после этого вечера. «Хохол» теперь почему-то сидел за другой партой с весёлым и коммуникабельным Ноханом, который танцевал на том вечере цыганочку под аккомпанемент гитары  «Хохла». Олег же настойчиво приглашал Катю сесть с ним за одну парту, но она не соглашалась. Много лет спустя Катя с возмущением узнала, что эти двое поспорили, кому отдаст предпочтение  незаметная, как ей тогда казалось, девочка, и с кем она сядет вместе за парту. Катя тогда так и не изменила своей «галёрке», а школьные годы соединили её с вихрастым «Хохлом» навсегда.

Прошло почти две недели, и вдруг, совершенно неожиданно для Кати, после уроков, когда она одна выходила из дверей школы, что было очень редко, к ней подошел «Хохол» и пригласил её  в кинотеатр, посмотреть фильм по Шекспиру «Двенадцатая ночь». Она как- то вдруг испугалась и быстро согласилась, так сразил её его натиск. Почему она так скоро согласилась, как будто ждала его? Может быть, и правда ждала? Шла, и не хотела себе в этом сознаться, шла, и думала: «Что это они все сразу? Разве нет в классе других девчонок? Их же 25. А мальчишек-то всего десять». Не заметила она, как оказалась дома, как будто выросшие  внезапно крылья, донесли её так быстро! Теперь уже никто не собирал её и не пришивал воротничок, никому не сказала Катя, куда идет она вечером, стыдно было ей: то один, то другой!

Он ждал её в Дубовом парке, как и обещал. Пройдя несколько молчаливых шагов по парку вдвоём, Катя услышала голос своей сестры, громко её окликнувший. Оглянувшись, она увидела, что рядом с сестрой стоит её жених, свысока поглядывая на растерявшихся одноклассников. Катя подошла к сестре, молча выслушала её выговор, повеление немедленно возвращаться домой и, так же молча, повернувшись, ушла.

Это «молча» продолжалось на протяжении всего долгого, но прекрасного фильма с удивительными актерами: К. Лучко, А. Ларионовой, Медведевым, Яншиным.  От фильма Катя долго пребывала в восторге. По дороге к дому «Хохол» был немногословен, но сознался, что тогда на вечере, был окончательно очарован ею, когда услышал её пение и увидел её такой неожиданной, искренней и открытой. С этого вечера Катина школьная жизнь резко изменилась. У неё появился умный, настоящий друг, который ей очень нравился. Это было уже серьёзно. Иногда только, когда она приходила в себя, ей было непросто смотреть Лариске в глаза, ведь они были подругами. Но однажды, увидев рядом с ней за её партой Олега, она обрадовалась и успокоилась.
 
С Витей теперь только иногда шли они вместе из школы, но никогда, ни одним словом не обмолвился он о своих мыслях, чувствах. Говорил, как всегда, на отвлечённые темы, смеялся, шутил, так, что Катя ни о чём и не подозревала. Только через много  лет Катина мама рассказывала, как Витя приходил на улицу Сиреневую и долго ходил по ней, посматривая на её окна, прекрасно зная, что она давно уехала из города. Иногда стучал в окно, с надеждой в голосе спрашивал: «Катя дома?»

У. Шекспир в своих 8 томах в русском переводе стоит у Кэт на самом почётном и видном месте в книжном шкафу. Она привезла его в Америку вместе со всем самым ей дорогим. С него началась её сознательная, порой трудная, но интересная жизнь.

(Фото 1940 года)