За чертой зеркал

Глава 1.
- Я бы советовала вам санаторное лечение. Неплохо бы погреться на юге, сменить обстановку, восстановить психическое здоровье, - давала рекомендации своей пациентке врач-генеколог. – И не ищите отговорок, езжайте, несмотря ни на что. Проблемы всегда были, есть и будут. И поверьте, с годами их только прибавляется, но мы, к сожалению, не молодеем. У вас трое детей. Подумайте о них. Если болезнь «скрутит по рукам и ногам», что вы сможете для них сделать?
Пациентка, молодая женщина «за тридцать», согласно кивала головой на доводы доктора, но мысленно не могла себе представить своё, пускай, даже недолгое отсутствие в семье.
- В общем, если надумаете, приходите, мы выпишем вам направление, - серьёзно закончила врач.
- Хорошо. Спасибо.
Таня вышла на улицу и почувствовала желание просто прогуляться по городу. Около получаса она блуждала по улицам и даже зашла поглазеть в магазин модной женской одежды. Услужливый продавец то и дело юлил у единственной на это раннее время суток потенциальной покупательницы.
- Могу вам что-нибудь предложить? Обратите внимание, наша новая коллекция: исключительно натуральные ткани, для жаркого лета – то, что надо…
Таня ничего не отвечала. Только мотала головой и отмахивалась рукой, отчего продавец решил, очевидно, что она немая. Он растерянно отошёл в сторону, давая возможность посетительнице самой осмотреть товар. Таня, однако, не соблазнилась на покупку. Открывая дверь, краем глаза посмотрела в зеркало на выходе и горько улыбнулась сама себе. Да. Такую улыбку не хочется показывать даже собственной кошке: огромная чёрная щель вместо передних зубов придавала её внешности сходство с бабой Ягой. Учитывая доходы, заняться восстановлением зубов означало бы оставить голодными детей как минимум на года два. Поэтому мечту об улыбке оставалось только спрятать глубоко в себе. Не спеша, Татьяна выпила стакан холодного кваса, после чего решила, всё-таки съездить на вокзал и поинтересоваться наличием и стоимостью билетов до курортных мест.

Подойдя к кассе, Таня вдруг почувствовала головокружение, и остановилась, в нерешительности оглядываясь в поисках скамьи.
- Вам что? – настойчиво обратилась к ней женщина-кассир.
- Билет… до Сочи, - неожиданно отозвалась Татьяна.
- Паспорт давайте.
- Да, конечно, - Таня принялась усердно рыться в сумочке в поисках документа. – Вот, пожалуйста.
- Сегодня. Отправление в четырнадцать сорок. Устраивает?
- Сегодня?
- Если вы хотели предварительно заказать билет, то вам в другую кассу.
- Нет, нет. Сегодня, так сегодня. Так даже лучше.
Таня отсчитала нужную сумму, и, взяв билет, удовлетворенно присела на скамейку. На часах было одиннадцать. Она ещё успеет забежать домой и собрать необходимые вещи. Нет смысла долго готовиться. Она едет поправлять здоровье и наслаждаться сменой обстановки. «Никаких санаториев, сниму комнатку, где-нибудь поближе к морю и буду наслаждаться природой», размышляла она про себя. Посещать какие-то увеселительные мероприятия, знакомиться с мужчинами в её планы не входило. «Да и кому нужна беззубая, «бомжеватого» вида тётка?»
Наскоро попрощавшись с родными, даже не оставив привычных рекомендаций мужу по уходу за младшими детьми, Татьяна поспешила на поезд.

Глава 2.
Посыльный принёс письмо прямо в номер, где Вахтанг провёл остаток ночи. Он не удивился ранней почте, как и тому, что его так быстро обнаружили в этом месте. Бурная, насыщенная событиями жизнь скандального журналиста вынуждала его всегда находиться в центре всех ярких событий. Оттого и наслаждаться реальным отдыхом было бы непозволительной роскошью. С одной стороны Вахтанг был рад, что работа сама ищет его, но с другой – гудевшая от похмелья голова требовала определённого лечения и отдыха. Усталость в последние месяцы всё чаще давала о себе знать. И это не была усталость физическая. Скорее, зажатая в тиски, сущность журналиста требовала разрядки иного рода, чем та, которая ей бесконечно навязывалась. Бегло ознакомившись с короткой запиской, вложенной в конверт, Вахтанг подошёл к зеркалу. На него угрюмо смотрело «помятое» от бесконечных попоек лицо. Большое и злое. Кто-то сказал бы не лицо, а оскал. Повернув кран с холодной водой, Вахтанг подсунул голову под струю, издавая громкое мычание. « Ну, в Сочи так в Сочи!» пробубнил он сам себе и, заказав кофе по телефону, откинулся в кресле. Немного расслабившись, он поймал себя на мысли, что впервые испытывал сомнения, получая подобное приглашение. Он всё ещё держал в руках белый с огромной серебряной маркой конверт, в очередной раз, перечитывая лежащее на журнальном столе послание. Событие, на котором ему предлагали присутствовать не вызывало  у него ни интереса ни, хотя бы какого-либо соблазна. Может потому, что поездка не обещала быть достойно оплачена? Даже проезд к месту назначения предстояло оплачивать самому. А проживание? Вдруг в гостиницах не окажется мест, что очень вероятно, ведь на дворе конец июля – разгар сезона. А может, это просто усталость?
В дверь постучали. Решив, что это ему принесли кофе, Вахтанг резко поднялся и повернул ключ в замке. Но, едва прикоснувшись к дверной ручке, он отлетел к стене под сильнейшим ударом, вызванным резким толчком двери кем-то снаружи. Следом в комнату «влетели» два крупнокостных тяжеловеса. Не потрудившись даже прикрыть дверь, они принялись яростно наносить удар за ударом по сидящей у стены «мишени». Атака продолжалась не более четырёх минут. Ничего не понимающий Вахтанг, не успел даже рта открыть, чтобы спросить банальное «за что?» Отработав свои удары на покорно сидящей жертве, «бойцы», потерев руки, переступили порог, бросив на прощание «привет тебе от Махи». Вахтанг долго и упорно пытался вспомнить, какой Махе он «перешёл дорогу», но в мысли никак не выстраивались в шумевшей от ударов голове. Поднявшись на ноги, он даже усмехнулся сам себе. Ему казалось, что после такой встряски ему не суждено будет так скоро подняться. Шатаясь, он подошёл к умывальнику. Кровь запачкала всю рубашку и штаны, продолжая капать из носа в раковину. Собрав во рту скопившуюся  жидкость, Вахтанг старательно её сплюнул. Вместе с кровью в умывальник упало что-то более плотное. «Ну вот. Теперь ещё и это. Без переднего зуба в жюри не покрасуешься». В следующую минуту «пол ушёл из-под ног»…

Глава 3.
После бурной ночи любви Виолетта была уверена, что теперь-то Наум останется и не уйдёт. Она была неистовой, даже буйной, такой, какой он её обожал. Сладко потянувшись, девушка открыла глаза. Кровать была пуста. Не надевая халата, она на цыпочках проскользнула в кухню, надеясь застать своего любовника за чашкой кофе, но по всему было видно, что ушёл тот не только что. На столе лежал конверт. Виола давно не получала подарков от своего сожителя и решила, что в конверте – внушительная сумма денег. Но, к её горькому разочарованию, в нём находился билет в Сочи и коротенькая записка. И всё. Ни рубля. Виолетта распахнула холодильник. Еда занимала в нём немного места: бутылка недопитого шампанского, немного фруктов, кусочек сыра и половинка свежего огурца. Только то, что осталось от вечернего ужина. Виолетта пришла в ярость. Денег у неё не осталось совсем. Даже на то, чтобы собраться на море. «Для чего же этот билет? Сущее издевательство», разговаривала она сама с собой. Достав из холодильника недопитую бутылку и два апельсина, Виола поплелась к телевизору, решив, что при встрече выскажет непутёвому любовнику всё, что она о нём думает. Отхлёбывая по глотку содержимое бутылки, девушка не заметила, как задремала.

Глава 4.
- Так, значит, решил в Сочи отдохнуть? – жена Стаса в исступлении стала метаться по комнате. – А жена, значит, в Сочи не нужна. Хорошо. Езжай. Собирай «заразу», ты это умеешь. Я  с дочерьми, тогда еду в Грецию. Давай мне деньги!
Стас спокойно достал из ящика своего стола две тысячи долларов, отложенные на «чёрный день». Ему было даже не жаль с ними расставаться. Хотелось одного. Вздохнуть полной грудью, уйти от проблем, от повинностей, побыть одному, чтобы вернуть способность рассуждать и размышлять.
- И ты думаешь, этого достаточно? – сиреной завопила супруга, пересчитав деньги. – А в чём ты прикажешь мне ехать? В этом «рванье»?
- Что ты называешь «рваньём»? Платье за шестьсот долларов? Или, может быть вот эти туфли из модного бутика?
- Я тебя умоляю, - с ехидством продолжила жена. – В таких шмотках меня засмеют в чужой стране. А девочки? Им же совсем нечего надеть! Нужно полностью обновлять гардероб.
- Ну, так и обновляйте гардероб за эти деньги, а Греция подождёт.
- Ну, уж нет! Это пусть Сочи подождут! – почти взвизгнула жена, и, швырнув деньги в лицо Стасу, завершила возмущение фразой. – Забирай свои вшивые деньги!
Раньше подобная тактика супруги приводила к тому, что он всё-таки изыскивал необходимые средства и вручал их с извинениями. Теперь же, Стасу захотелось сделать иначе. Аккуратно собрав сбережения, он положил их в карман со словами.
- Не хочешь – не надо. Мне пригодятся.
- Ты это куда собрался? – выкрикнула жена ему в спину.
- Поеду, в Сочи.
- А деньги?
- Зачем тебе мои «вшивые» деньги? – удовлетворённый создавшейся ситуацией, сострил Стас и закрыл за собой входную дверь.
- Забудь сюда дорогу! – неслось ему вдогонку. – И помни, ты ничего не получишь с этой квартиры!
- И не надо, – тихо, сам себе сказал Стас, не обращая внимания на проклятия и угрозы, которые неслись ему вслед…
Вдруг резкая боль кольнула в области сердца. Ноги подкосились, и тело безвольно обмякло прямо на площадке между первым и вторым этажом.

Глава 5.
Михаил ненавидел себя за свою нерешительность. Начальник откровенно унижал его, предлагая путёвку. Михаил мог себе позволить отдых в Сочи и без подобной «поддержки», но как отказаться? Под каким предлогом? Не может же он сказать прямо, что знает, с какой целью задумано это мероприятие!
- Так что, желаю хорошенько отдохнуть, набраться сил для работы, поправить, если нужно, здоровье. Поверь моему опыту, смена обстановки необходима каждому из нас.
- Но я, в общем-то, не болен и не устал, - попытался возразить Михаил.
- Вот за что я тебя ценю, мой дорогой, так это за твоё трудолюбие! Нет, нет и нет! Возражения не принимаются. Я просто обязан беречь здоровье и душевное состояние такого ценного работника.
- Спасибо, - тихо вымолвил Михаил, проклиная себя за неумение отстоять собственное мнение. Своим согласием он подписывал приговор о полной капитуляции.
«О, господи! Сделай так, чтобы мне не пришлось никуда ехать! Помоги мне! Я так слаб перед сильными людьми, я слишком хорошо воспитан, чтобы вот так вот прямо обижать людей. Но почему же, со мной так поступают?»- размышлял про себя Михаил, возвращаясь, домой. Он всё ещё держал в руках конверт с путёвкой, будто обёртку от конфеты, которую непременно нужно выбросить.
Жена встретила его неожиданно доброжелательно. Приготовила вкусный ужин, надела его любимое платье. «Конечно же, она обо всём знает! Они вместе сговорились, чтобы избавиться от меня!» - размышлял Михаил, принимая заботу супруги. Ему не хотелось даже говорить на тему поездки, но сделать это было нужно.
- Знаешь, начальник мне путёвку всучил в Сочи, - осторожно пережёвывая горячую отбивную, начал он. – Ни с того ни с сего, понимаешь?
Задавая вопрос, Михаил внимательно всмотрелся в лицо жены. Последние слова застали её врасплох. Она растерялась. Однако, быстро спохватилась.
- Я поражаюсь. Ты говоришь об этом с таким недовольством, будто тебя понизили в должности, - деланно возмутилась Лариса.
- Как знать? Может к этому всё и идёт…
- Ну, знаешь, неугодных работников на юг в разгар сезона не отправляют! – с обидой в голосе возмутилась жена.
- Не понимаю, почему тебя злят мои предположения, - стараясь оставаться спокойным, продолжил разговор Михаил. Ему хотелось сказать «неугодных работников может, и не отправляют, а вот неугодных соперников…»
- Меня злит то, что ты не хочешь подумать о себе. Разве ты не нуждаешься в смене обстановки? Тебе не нужен отдых?
- Вот-вот. Нужен. Но такой, какой я сам выберу его себе. Может, я хотел отдохнуть в Альпах, хочу скатиться на лыжах с высокого склона!
- Ну, я не знаю…., неуверенно закончила разговор Лариса и принялась усердно поглощать пищу.
- Налей мне вина, пожалуйста, - неожиданно попросил Михаил.
- Да ты что! Ты же не пьёшь, - поперхнулась супруга.
- А вот теперь хочется.
- Ну, как хочешь, - послушно согласилась жена и открыла дверцу бара.
- Наливай, наливай, - настойчиво подтвердил своё желание супруг.
После трёх рюмок спиртного, Михаил вальяжно развалился на кровати. Никогда раньше он бы не позволил себе отдыха среди белого дня. Выпитое вино успокоило рассудок и отправило его в мягкий, спокойный сон.

Глава 6.
Стас уже не был уверен и в том, что ему надо в Сочи, но, тем не менее, как по инерции добрался до вокзала. Беспрепятственно приобрёл билет и направился к перрону. Всё складывалось как по расписанию. Отправка поездка ожидалась через полтора часа.
Люди с удивлением оглядывали пассажира, у которого не было даже небольшой сумки с собой. Стас отправлялся в своё путешествие налегке, как будто, вовсе не впервые в своей жизни едет к морю. Потягивая пиво, он, не спеша, прогуливался по перрону, рассматривал окружающих. Его забавляла спонтанность своего решения. Издав громкий гудок, к перрону приближался скорый поезд. Стас остановился в ожидании. Состав остановился и, гружёные чемоданами и котомками, люди стали торопливо населять вагоны. Стас с удивлением смотрел на последний из вагонов. На окошке проводника красовалась цифра 16. На том месте поезд заканчивался. Но как же так?
- А где же семнадцатый вагон? – наконец-то, решился он спросить у проводника.
- А зачем вам семнадцатый?
- Как зачем? У меня билет в семнадцатый вагон.
Проводник удивлённо приподнял брови.
- Покажите-ка ваш билет.
Стас протянул его.
- Действительно, семнадцатый. Ничего не понимаю. И дата правильная и время….А вы где его купили?
- Что за вопрос? Конечно же, в кассе!
- И когда вы его приобрели?
- Да полтора часа назад.
- Билет в Сочи? В разгар сезона? Вы приобрели его полтора часа назад? Не смешите меня, пожалуйста. – Проводник демонстративно принялся закрывать проход. – Не стойте тут и не надейтесь, что я вас возьму себе «на хвост». У меня все места заняты пассажирами. Я не намерен их теснить…
Стас растерянно смотрел на говорящего, не понимая, что же ему делать, как вдруг…
- Э! Постой! Ты чего это закрываешь? У меня билет, между прочим, раздался голос с кавказским акцентом за спиной у Стаса.
- Куда у тебя билет? – раздражённо спросил проводник.
- Ничего себе куда! На этот поезд, в твой вагон.
- Но мой вагон полностью укомплектован
- Что значит, укомплектован? У меня семнадцатый вагон!
- Ну, так и ищи свой семнадцатый. Ещё один! Да что же это такое! – проводник раздражёно закрыл «подножку» и демонстративно отвернулся от непрошеных пассажиров.
Неожиданно, прямо на глазах у удивленных мужчин на перроне, к хвосту состава осторожно подкатил дополнительный вагон и торжественно присоединился, отчего весь поезд здорово тряхнуло
Тотчас же дверь тамбура открылась, и на пороге появился улыбающийся седовласый проводник.
- А-а-а! Мои дорогие! Заждались? Ну, извиняйте! – громко и радостно выкрикнул он, неуверенно топтавшимся на перроне Стасу и Вахтангу. – Ну, чего ждём? Вам же нужен семнадцатый вагон? Проходите же, проходите!
Лишь только мужчины разместились на своих местах, в купе вошли ещё две пассажирки. Одна – молодая красивая девушка, другая – женщина «за тридцать», довольно приятной наружности, но одновременно с какой-то напыщенной строгостью в манерах и взгляде.
Проводник просунул голову:
- Надеюсь, вы не будете возражать, если на «полустаночке» к вам присоединиться один командировочный? Он проедет буквально пару остановок и вас не побеспокоит…
- Ну, конечно же, не будем, - ответила за всех женщина «за тридцать». – Если, разумеется, этот «полустаночек» мы будем проезжать не ночью.
- Да нет, что вы! Я бы не стал вас беспокоить. Это будет через четыре остановки.
- Хорошо, хорошо, - торопливо проговорил Стас, которого гораздо больше напрягала навязчивая вежливость проводника, чем предполагаемый попутчик, о котором шла речь.
- Простите, а который сейчас час? Только сейчас заметил: как назло и часы стали, и мобильник разрядился, - взволнованно  спросил Вахтанг.
- А у меня тоже разрядился, - удивлённо вторила молодая красавица. – Думала зарядить, но смотрю, тут розетки-то нет…
- Розетку, я думаю, можно поискать в туалете или в купе проводника, - предположила женщина «за тридцать». – Я, к сожалению, тоже без часов, но отправление поезда в четырнадцать сорок, стало быть, сейчас что-то около того.
Стас лениво поднёс к носу наручные часы и, выдохнув, констатировал.
- Мистика какая-то. Не идут. Шестьсот «баксов» отдал за них. Думал, вечные. Лучше бы «мобилу» новую купил. А то прежний телефон в лужу упал и «каюкнулся».

Глава 7.
Михаил несмело постучался в предложенное ему купе. Дверь открыл Вахтанг.
- А! Вот и наш «подсадной»! Это вы что ли, командировочный?
- Да, да!  - обрадовано залепетал невозможно-вежливый Михаил. – Так я войду?
- Проходи, дорогой! Присаживайся.
- Меня Михаилом зовут, - представился вошедший мужчина, располагаясь на сиденье.
- Я – Вахтанг, это - Стас, а вот эти милые создания – Татьяна и Виолетта, – оживлённо суетился жутко харизматичный представитель Кавказа.
Между тем, спутники довольно комфортно ощущал себя в компании друг друга. Об этом свидетельствовал разговор, который вёлся непринуждённо и искренне.
- Вся моя жизнь - это стремление к тому, чтобы всё было как у всех, - свободно продолжила свою мысль Татьяна, женщина «за тридцать». - И это нелегко, часто не дотягиваю. Приходится экономить на себе. Вот и получается: одно выходное платье, одни джинсы, одни туфли на все случаи жизни, хорошо, если в запасе есть нераспечатанная пара целых колготок, одни сапоги, благо, если под цвет куртки десятилетней давности, одни приличные трусы и один лифчик на случай, если к доктору нужно будет пойти. Какая уж тут сумочка в цвет обуви? Я в тридцать два года перестала смотреть на себя как на женщину. А на что смотреть? Лицо в морщинах, руки в трещинах и мозолях…какой к чёрту маникюр! Пятки как протекторы шин, сиськи обвисшие, ноги небритые, несколько сохранившихся зубов и те уже гнилые. Я уж и улыбаться перестала. Ещё бы! В рекламе-то вон, какие улыбки! А они ещё выпендриваются «мои зубы недостаточно белоснежные». Как увидишь такое, потом рот зашить хочется.
- Но это же, всё поправимо, - с холодной уверенностью заявила соседка по купе – Если бы каждый вот так зацикливался на своих проблемах, а не решал их, то мужчинам было бы не на кого «глаз кинуть». Ты должна полюбить, прежде всего себя, дорогая моя. Нужно найти время, чтобы вставить зубы, побрить ноги, поухаживать за пятками и руками, - Виолетта деловито «раскладывала по полочкам» все действия, которые можно, по её мнению, легко совершить, «взяв себя в руки». – Вот мне двадцать восемь и я не стыжусь своего возраста, потому что стараюсь сохранить себя в форме.
- У тебя есть дети? – перебила её Татьяна.
- Нет, я не замужем.
- А-а-а! Понятно, - тихо протянула Таня и отвернулась к окну.
- Я не понимаю, а что это меняет? Какая разница? – возмутилась Виолетта.
- Разница в том, что у меня трое детей, и я перестала жить для себя с тех пор, как осознала, что ответственна за их судьбу. Я подумала, что мне очень важно сделать так, чтобы их жизнь была иной и положила все силы на это. А в жизни ведь так всегда. Если чего-то очень хочешь добиться, чем-то нужно жертвовать. Что до мужчин, то ты права, им бы только было, куда глаз кинуть. Своё-то, уже, износилось да потёрлось, для «праздника души» не годится…
- Ну, дети-то у вас есть, значит с сексом всё в порядке, - заметил Стас.
- Дети появляются не от секса, а от полового акта. Женатому мужчине нелегко найти удовлетворение на стороне ежедневно, вот и приходится «довольствоваться» тем, что имеет.
- А тебя это не устраивает?
- Я привыкла.
- А не лучше ли попытаться получить удовольствие? – Стас искренне удивлялся.
- Вот так вот, просто? Когда молодая была – не думала об этом. А теперь вот.…Столько мусора накопилось на памяти, столько злого между нами случилось. Не хочет моя душа мириться с этим, не хочет верить…Невозможно….
- ?
- И тебе самой кажется естественным, то, что ты говоришь? Слушай, ну так найди любовника. Женщине нужно чувствовать себя любимой. Иначе за стрессами нахлынет депрессия, а потом, хуже того, болячки всякие… – протестовала Виолетта.
- Тоже мне выход – любовник! Нет, бежать мне уже некуда. Я просто научилась беречь себя от горечи обид. Мне во многом пришлось разочароваться. Поначалу я верила в святость семейных отношений. Но, слава Богу, теперь все иллюзии рассеялись, и я бы не хотела вернуться в то время, когда мне приходилось с ними жить. Если хочешь выжить в семье, стань снаружи мягкой и пушистой, а внутри себя жёсткой и колючей, не позволяй слабостям и потребностям взять над тобой верх!
Таня замолчала и снова стала смотреть в окно. Была ли она уверена в том, что утверждала? Никто не знал. Больше никто не задавал ей вопросов.
- Я свою жену люблю, - вдруг высказался молчавший до этого Михаил. - Она у меня такая заботливая, добрая. У нас, правда, только один ребёнок. Сын. Уже скоро в армию пойдёт. Так мы с ней будто только поженились. Всегда вместе. В кино ходим, в ресторан… Женщину нужно холить. У моей нарядов много, как у артистки. Я и сам люблю, когда она выглядит хорошо. Да и женщине после тридцати уход нужен. А это всё деньги. Я на трёх работах работаю, чтобы угодить своим.
- А она-то сама, работает? – сочувственно спросил Вахтанг.
- Она у меня умница, в исполкоме трудится, заведующей архивами. Её начальники знаете, как уважают! Всегда на все мероприятия приглашают, хвалят, в пример другим работникам ставят. Уж сколько раз премировали за хороший труд.
- Так зачем же тебе на трёх работах «жилы рвать»? Неужели не хватает? – недоумевал Вахтанг.
- Так она у меня знаешь, какая красавица! Как же я не буду стараться? А вдруг она меня разлюбит? Вот, вот, если не веришь, я покажу, у меня и фотография с собой.
«Интелегент» суетливо стал рыться в портфеле. – Вот! – и дрожащей рукой протянул фото Вахтангу.
- Ну-ка, покажь! – перехватила «трофей» Таня. – Баба как баба. Обычная вылизанная сучка. Да если в меня такие бабки «убухать», я бы вам не такая красавица была.
«Интелегент» растерялся. Он явно не ожидал такого некорректного отзыва о своей ненаглядной жене, но и оспорить сказанное не мог себе позволить.
- Дай-ка мне! – протянул руку к фотографии Вахтанг.
- Вот так сиськи! – не удержался от комментария Стас. – Да. За  такие «дыни» имеет смысл вкалывать на трёх работах.
«Да. Танюша права. Обычная баба. Вся искусственная как кукла. Даже улыбка во все тридцать два зуба деланная, неестественная. Невооружённым глазом видно, что над грудью потрудились хирурги, но для тебя ли, милый человек эти «буфера» надуты?» - неторопливо рассуждал про себя Вахтанг, поражаясь наивности попутчика. Его так и разрывало «подлить масла в огонь» пылкой репликой, но он заставил себя сдержаться: уж больно жалким тот выглядел. 
- Молодец, Михаил. Женщину свою нужно любить и бороться за неё. Я уважаю тебя за это.
 «Подкаблучнику» так польстила похвала Вахтанга, что он тут же забыл про предыдущие высказывания и приветливо заулыбался всем присутствующим.
- А я развожусь со своей, - разоткровенничался Стас. Надоело. Я ж её взял с двумя детьми. Думал, привыкну. Но хоть убейте, не могу их полюбить. Ещё пока маленькие были, куда ни шло. А теперь, когда взрослеть начали, такие гадкие стали!
- Мальчики или девочки? – поинтересовался Вахтанг.
- Девочки. Близняшки. Наглые. С первого раза ничего до них доходит. А лентяйки! Даже, извините за подробности, трусов постирать за собой не могут! Представляешь, сняли и выкинули в мусорку, а новые надели! Барышни, мля!
- Ну, ты это «спасибо» жене скажи. Воспитала она их так, - пытался поддержать беседу Вахтанг
- Вот-вот. Воспитала под себя. А я что, раб, им, что ли? Я ведь в Питер приехал с такой дыры, что и рассказывать не хочется. Чтобы меня здесь за человека приняли, столько дерьма пожрать пришлось! Да разве она это поймёт! Сама-то, родилась в северной столице, другой жизни не знала. А когда мы познакомились, я уже кое-что представлял из себя.
- Так ты должен был понять, что ей нужно от тебя, - рассуждал Вахтанг.
- Да понимал, но думал, справлюсь. Но чем дальше, тем хуже. Я же не всесильный! Я самый обычный. У меня даже образования нет нормального. С четырнадцати лет на жизнь себе зарабатываю. Какая уж там учёба! Мне мои деньги нелегко даются. Рано утром ухожу и до темноты, в любую погоду, на стройке вкалываю. А прихожу домой, она мне даже ужина не подогреет. А знает только «дай на то, да на это». А ещё эти две малые «попрошайки» растут…
- Моя жена сама от меня ушла, о чём я сожалею, - неожиданно стал «открываться» Вахтанг, до сих пор хранивший «табу» в отношении разговоров о своей личной жизни. У нас шестеро детей и мать и жена она – замечательная. Я вот, видимо, чем-то не вышел, раз не смог её удержать.
- Шестеро детей? – недоумённо воскликнула Виолетта. Да как же женщина с такой кучей детей без мужа-то?
- Она, может и без мужа, но дети-то, не без отца. Мы часто видимся. И я им помогаю, как могу. Даже больше. Я ради них «держусь на плаву» хоть груз от так называемых «побед», неудержимо тянет ко дну.
- Неужели даже не догадываешься, почему она тебя бросила? – снова заговорила Таня.
- Она разлюбила меня. У меня скверный характер. А может дело в том, что я уж очень крепко вжился в роль подонка, которую мне приходится играть день ото дня.
- А ты уверен, что это не твоя истинная роль? – подхватила разговор Татьяна, не скрывая раздражения.
- Вот бывают ситуации в жизни, когда, к примеру, нужно быть рядом с человеком, который тебе неприятен. Что тогда мы делаем? Заставляем себя его полюбить. Каким образом? Ищем в нём положительные черты, говорим о любви, при этом изо всех сил стараясь быть искренними. В конце концов, эта сила самовнушения начинает действовать. И мы уже не играем, а живём.  Уходят сомнения, угрызения совести не мучают…
Вот так произошло и со мной. Я теперь живу, но той жизнью, к которой себя приучил. Это инстинкт самосохранения, если хотите. Мне стало легче. Я уже не думаю «вот, когда всё закончится, я стану прежним». Потому что внушил себе, что я есть другой. Такой, каким меня видят окружающие.
- По-моему ты несчастный, одинокий человек, - сделала вывод Татьяна
Вахтанг ничего не ответил. Вместо него «вскипел» Стас.
- Да что эти бабы понимают! Человек, можно сказать, наизнанку вывернулся, чтобы дать жене и детям всё, что им нужно. И вот она благодарность! Собрала детей и умотала! Разлюбила она, видите ли!
- Да замолчи ты! – прервал возмущение Стаса Вахтанг. – Жену не трогай.
- Вот это по-мужски, - заметила Виолетта, не поднимая головы от ногтей, которые она поправляла пилочкой. – Уважаю мужчин, которые не позволяют говорить плохо о жене.
- Мне кажется, что своим подонковатым образом жизни, ты просто как ребёнок защищаешься от жестокости мира. Быть добрым гораздо сложнее, - продолжила свою мысль Татьяна. – Поэтому-то, ты и боишься стать прежним. Тебе страшно, что тихий и добрый ты уже не будешь такой значимой фигурой. «Вахтанг Калашвили» остепенился», - напишут в прессе. А потом как в песне Валерия Леонтьева о канатном плясуне, который упал, потому что должен был когда-то упасть. Удивились – и забыли. Был такой отчаянный подонок Калашвили, а теперь нет. Тебе быстро найдут замену. А ты ещё будешь какое-то время метаться в поисках своего дела, а потом сопьёшься. Для таких как ты, петля в мыле – естественный конец.
Вахтанг снова ничего не ответил женщине у окна.
Поезд остановился. Проводник вошёл в купе тихо, как дикая кошка.
- Думаю, кое-кому из вас пора готовится к выходу.
- Ой, так это же моя станция! – неожиданно подскочил с сиденья «интелегент» Михаил. – Я побежал. Простите. Очень приятно было познакомиться.
- А который сейчас час, вы заодно не подскажете? – поинтересовался Стас. – Какая-то фигня, ни у кого часы не идут.
- Ой, вы знаете, я тоже, к сожалению, не захватил часов. Но вы не волнуйтесь. Прибудем точно по расписанию, - улыбнулся проводник и тотчас скрылся за дверью.
- Странный он какой-то, - предположила Татьяна. – И вообще, всё как-то странно. 
- Бедняга, – высказался, наконец, Вахтанг в адрес сошедшего с поезда попутчика. – Ему домой бы сейчас вернуться, к жене-потаскушке, да вывести её на чистую воду. К чёрту эта командировка.
- Вообще-то я о проводнике говорила…
В купе непроизвольно наступила минута молчания. Будто каждый из сидящих уже успел об этом же подумать, но никто не хотел развивать тему.
- Ну и чего он этим добьётся? – нарушила тишину Виолетта.
- Как чего? Жена должна уважать мужа. Пускай хоть даст ей понять, что она может остаться без его денег.
- Вот почему вы мужики мужиков не понимаете? А ты вообще уверен, что он такой простачок, каким кажется? Его мыслишки работают в правильном направлении. Он обо всём догадывается, и что она гуляет, и что изменяет ему, но предпочитает не знать об этом наверняка.
- Почему?
- Потому что нужно будет действовать, принимать какое-то решение. Как уважающий себя мужчина он должен будет бросить такую жену. А он не хочет её бросать. Он хочет быть с ней. Что же ему тогда делать?
- Ну, по меньшей мере, как-то наказать её.
- Я тебя умоляю, Вахтанг! Ты совсем не знаешь женщин. Вот ты: харизматичная, известная личность, темпераментный, интересный. Бабы к тебе как мухи на мёд липнут. И уж точно снесут от тебя всё, что бы ты не сделал. А что из себя представляет этот Михаил? Пиджак с дипломатом? Выцвевшие глаза, тощий, замкнутый, скучный. Кому он нужен? Думаешь, она станет просить у него прощения?
- Но чем роль «рогоносца» лучше?
- Но ведь он будто не знает об этом! Понимаешь? А если всё повернётся так, как ты говоришь, он не оставит её, но после случившегося она вообще перестанет бояться чего-либо. Он потеряет последние капли уважения.
- Но почему ты так уверена, что он не бросит её?
- Ну, бросит он её. И что его ждёт? Диван, футбол и пиво? На что будет похожа его жизнь, если он не будет считать себя кому-то нужным? А она превращает его жизнь в праздник.
- Как-то он не производит впечатление человека, чья жизнь – праздник, - будто сама себе тихо проговорила Таня, продолжая смотреть в окно.
- Но у него же сын есть! Так что его жизнь не так уж однообразна,  – оживился Стас.
- Сын уже взрослый. Скоро у него начнётся своя жизнь. Какое ему дело до папочки-неудачника. Уж поверь мне, мамаша преподнесёт произошедшее своему отроку так, что и он перестанет уважать отца.
- Почему ты так не любишь женщин? – встряла в нелицеприятный спор Татьяна. – Вообще мы способны видеть чужие недостатки, когда сами ими же обладаем. А как насчёт тебя? Тебе случалось поступать так же, как по твоему предположению поступит эта «силиконовая» тётка?
- А ты, подруга, вообще молчала бы. Надо выбирать, за кого замуж идти, чтобы потом не жаловаться. Вот за что мне бабы противны. Подумай сначала, чего ты хочешь от мужика, чтобы потом не плакаться на жизнь. Хочешь «бабок» - ищи олигарха, Хочешь мужика себе в постели хорошего – выходи замуж за «самца», но не ной после, что он на сторону бегает. Натура у него такая. Хочешь детей нарожать – ищи тихого «кретина», который будет и пелёнки стирать и носы сопливые вытирать. Нет же! Наши «царевны» всё мечтают о принце: чтобы «три в одном»!
- А я даже догадываюсь, кто может прийти мне на смену,  случись ситуация, которую мне обрисовала Танюша, - саркастически засмеялся Вахтанг.
- Не думаю, - без тени обиды возразила Таня. – Кто станет обращать внимание на эти пустые нелепости, не отягощенные размышлениями?
-  Ой, какие мы, зато умные! – деланным писклявым тоном обратилась Виолетта в сторону собеседницы, доставая из сумочки сигарету. – Умудрённые жизненным опытом. Свою жизнь устроить не можем, а других поучаем. Пойду, покурю.
- Я тоже, пожалуй, курну, - поднялся Стас и вышел следом за красавицей.

Глава 8.
Седовласый проводник как на посту стоял в коридоре вагона. Увидев парочку, поспешил приблизиться.
- Решили подымить, молодые люди?
- Ну да. Мы хотели в тамбур пройти.
- Тамбур закрыт, к сожалению, в связи с …необходимостью.
- А где же пассажирам курить?
- Вас, наверное, не предупредили, что это вагон для некурящих. А потому здесь не предусмотрено ни специальной вентиляции, ни каких других источников для экстренного проветривания помещения. Так что, будьте добры, уберите сигареты. Иначе я буду вынужден высадить вас на ближайшей станции.
- Так может, мы на ближайшей станции выйдем и покурим на улице.
- Дорогие мои. Я вам повторяю, это вагон для некурящих и возможно, с вами в купе едут как раз некурящие люди. Вы выйдите на станции, покурите и войдёте в купе. От вас будет «разить» сигаретами. Это неуважение к тем, кто заплатил деньги, чтобы ехать в безопасной для их здоровья атмосфере. И потом я уже говорил вам, что выход в тамбур осуществляется исключительно для высадки.
- Что за идиот придумал эти правила! – громко возмутился Стас, больше сожалеющий о том, что вездесущий проводник не дал ему с девушкой побыть наедине, чем о том, что не пришлось покурить.
- Мы просто ничего не знали. Поверьте, нас не известили, что это вагон для некурящих, - извиняющимся тоном сказала Виолетта и обворожительно улыбнулась проводнику. – Может, тогда вы принесёте нам чаю?
- С удовольствием, - расплылся в улыбке седовласый мужчина в форменной одежде.

- Ну что, перемыли нам косточки? – съязвила Виолетта, едва только они со Стасом вернулись в купе.
Молчавшие до этих пор Таня и Вахтанг, переглянулись, ничего не ответив нахальной особе. – Ну да ладно. – Я иду на перемирие. Сейчас проводник чай принесёт. Курить не разрешил. Оказывается, что это вагон для некурящих. Кто-нибудь знает об этом?
- Вообще-то я даже не знала, что в наших поездах такие вагоны уже есть, - удивлённо ответила Таня.
- Вот-вот! И я сказала, что ничего об этом не знаю. Да ещё глупости какие. В тамбур, оказывается, выходить тоже запрещается.
- А это почему? – спросил Вахтанг.
- Говорит, какие-то исключительные причины для этого есть. И вообще, странный он какой-то, проводник этот.
- Он и на проводника-то не похож, - согласился Стас.
- А на кого ж он похож? – смешливо спросил Вахтанг.
 - На агента государственной безопасности.
Под дружный смех собравшихся, «предмет обсуждения» внёс в купе поднос с обещанным напитком.
- Вот, пожалуйста! – он аккуратно выставил стаканы на стол.
- А вы с нами не присядете? – предложила Виолетта.
- Я присоединюсь к вам, но немного позже, если вы не возражаете, - тихо ответил проводник и поспешил выйти.
- А зачем он нам позже? - недоумённо высказался Стас, когда дверь закрылась.
- Вероятно, ночью выяснится, что этот вагон для людей, соблюдающих приличия в общественных местах, - громко рассмеялся Вахтанг и добавил. – Он твои мысли читает и подозревает, видимо, в намерении согрешить этой ноченькой.
Шутка невольно заставила Стаса покраснеть.
- Кабы это было возможно, я бы заплатила немалые деньги, чтобы проехаться в купе с дипломатичными, культурными людьми, - нашлась с ответом Виолетта. – Но, к сожалению, в нашем мире всё перемешано и цветы, и сорная трава, всё в одной куче.
- О, да! Нелегко бывает «цветам» с «сорной травой» уживаться! Бывают такие, что запахом своим ядовитым хуже отравы душат, - съязвил Вахтанг.
- Давайте чай пить, а то остынет, - поспешила успокоить попутчиков Таня и отхлебнула горячий напиток.
Будто по приказу все послушно взялись за стаканы, как за спасение от ссоры.
- Обожаю пить чай в таких стаканах, – спокойно продолжила Таня. – Даже домой купила себе такой. В нём как-то по-особенному приятно пахнет чай.
- Вот ты рассуждала о моей судьбе, определила даже удел, - через пару минут всеобщего молчания обратился Вахтанг к Тане. -  Так что же, у меня, получается, нет выхода? Только оставаться тем, кем сейчас являюсь?
- А кем ты сейчас являешься? Разве ты это знаешь? Не подумай, я поняла, что ты имеешь в виду. Но нет. Как подонок ты уже неинтересен публике. Они уж и не знают, кто ты на самом-то деле, да и представляешь ли собой серьёзную фигуру. Ты слишком часто уж стал объясняться перед камерой. От тебя ждут изменений, но неожиданных и ярких. Ты так отчаянно «трубишь» во все концы, будто тебя обязали быть подлым, что пора бы представить доказательства того, что на самом деле глубина твоей личности куда сильнее той роли, которую тебе навязали. От тебя ждут перевоплощения. И это может быть эффектно только в случае, если ты, наконец, станешь собой.
- Что же мне делать? Запеть, что ли?
- Боже упаси.
- Ну, тогда каков твой рецепт, «доктор»? Диагноз поставила, а чем лечить, не говоришь.
- Поищи ответ в детстве, юности. О чём ты мечтал, когда на тебя не давил гнёт обстоятельств? К чему ты стремился, штудируя университетские учебники? Какие из своих способностей  ты спрятал так глубоко в себе, что забыл о них?
- Ну, это понятно. Однако мне всё же интересно мнение стороннего наблюдателя.
- Мне кажется, из тебя бы вышел неплохой актёр, а может быть, даже и режиссёр. Ты очень убедителен. Твои высказывания плавные и технически правильные. Не каждому выпускнику актёрского факультета дано сыграть свою роль правдоподобно. В нашем кино, к сожалению, очень много наигранности, деланности. Актёр чаще стремиться показать себя, а не того героя, которого хочется увидеть. Мало правды, мало таланта. А у тебя талант. Это, несомненно. Ты умеешь произнести даже длинную, этакую «кучерявую» фразу настолько схематически правильно, живо и энергично, что нельзя не поверить в искренность сказанного. Что же до режиссуры, то именно такому типу как ты, я доверила бы снять кино по своей книге. Понятное дело, многое решают деньги, но опыт показывает, что большие деньги способны делать хорошую рекламу, но далеко не всегда хорошее кино. Насколько я поняла ты не сторонник «подносчиков», «лизоблюдов» и «шестёрок». Мне тоже претит ложная многозначительность. Я не хочу имитации величия. Мне нужно увидеть ожидаемый результат. Поэтому я также против того, чтобы роли в кино раздавали из жалости или из вежливости. Актёром нужно уметь быть. В кино не должно быть случайных людей. Это я сейчас не о «корочке». Время показывает, что только самые достойные способны оставаться в этой профессии. Я, например, хотела бы вытащить на поверхность парочку «самородков». Кто-то из них - актёр с именем, но не раскрытый в полной мере. Может быть как раз тот, кому суждено оставить свой чёткий след в кинематографе. А кто-то – просто достаточно яркая личность, прототип героя моей повести. Ведь я рисовала не случайные образы, а образы конкретных людей с набором качеств, им присущим.
- А вот мне интересно. Ты-то, почему решила посвятить себя «домохозяйству», с таким-то пророческим видением?
- Ну, спасибо. Ты это сейчас серьёзно? Про пророческое видение?
- Почти.
- Нет. Я не посвятила себя «домохозяйству. Просто я замужняя женщина и самое лучшее, что может дать мне мой брак – это дети. А дети – это моё продолжение. Разве умно отказываться от возможности «наплодить» на земле себе подобных?
- Тогда к чему ведут твои стремления? Ведь твой обзор очень ограничен, пока ты поднимаешь на ноги одного карапуза за другим.
- Ограничено моё личное время, но не мой обзор. Мне есть, что сказать людям, но пока я очень далека от них. Я делаю одну работу, которой отдаю всё своё личное время. Это приносит мне радость, но высшее удовлетворение я получу, когда мои труды оценят массы.
- Дай я догадаюсь. Ты возомнила себя писательницей?
- Именно. Возомнила. Ты как всегда «щедр» на «добрые» замечания. Но я не обижаюсь. Мне не привыкать. На сегодняшний день мне не приходилось слышать ни одного одобрительного отзыва о том, что я делаю. Это при том, что никто не имел чести читать хоть одну страницу написанного мною. Ни один человек, знающий меня, не воспринимает всерьёз мои старания. Но я никого не виню. У них другое мышление. Мне повезло больше. Я делаю то, что я делаю, вкладывая всю себя. Я живу в этом. И отчётливо понимаю, что, наврядли, что-то другое я могу делать лучше, чем писать книги. Нет. Не подумай. Мне есть, чем похвастаться. Я хорошо готовлю, замечательно лажу с детьми, я умею даже быть идеальной женой….Но если бы не моё пристрастие к писательству, а бы уже давно коротала свои дни в «психушке». Это спасает меня от одиночества, от обид, от гнева, от себя самой, в конце-концов. Ведь на самом деле я достаточно болезненно переношу предательство. Это моё счастье, что я могу «уйти в свой мир», а иначе бы мои действия могли бы обернуться трагедией.
- Тогда что же тебе мешает предложить свою книгу для прочтения людям?
- Книга получает право называться книгой только после того, как будет гдё-то издана. Но пока мне не выдалась такая возможность…
Свет в купе стал тусклым. Проводник включил ночное освещение. Ни у кого из попутчиков не оставалось желания продолжать разговор. Было достаточно много сказано, и попытка продолжить общение предполагала бы излишнюю откровенность. Поэтому все как один решили устраиваться на ночлег.

Глава 9. 
Сон Виолетты.
Виолетте снилось, что она маленькое зёрнышко. Она летает над полями и лугами и ищет место, где прорасти. Ветер носит её, то и дело, подталкивая к земле, но ей так не хочется соседствовать с сорной травой да с непримечательной растительностью. «Я цветок!» - кричит она, сопротивляясь силе ветра. «Я же цветок!» Тогда неумолимая сила подняла зёрнышко высоко над землёй и понесла его в горы. Внезапно ветер утих и отпустил зёрнышко. Оно безвольно приземлилось среди серых холодных камней…


Сон Стаса.
Стас ощутил себя во сне камнем, огромным валуном посреди дикой степи. Зачем он здесь? Что за участь: быть жёстким, тяжёлым, никому не нужным? А ведь камень не может умереть? И что же, до скончания веков стоять здесь в ожидании землетрясения или какого-то другого явления? Быть обречённым на одиночество и бездействие.
- Нет! Я не хочу быть камнем! Я же был человеком! Я же человек! Почему я оказался здесь? - закричал он громко.
- Под тобой спрятаны необычайные сокровища и однажды кто-то из людей в их поисках сдвинет тебя с места, - раздался голос ниоткуда.
- За что мне такая участь? Ради кого-то одного, кто захочет обогатиться, я должен стоять тут целую вечность без движения?
- Чего же ты хочешь?
- Ну, хотя бы разбей меня на мелкие камушки и разбросай по земле. Тогда я смогу увидеть мир, я смогу больше, если меня будет больше.
- Но если ты никому не нужен как большой валун, кому будет польза от тысячи мелких камушков?
- Но ведь моя душа будет в каждом из них, и я смогу поддерживать своей энергией человека, которому попадусь на пути.
- Раз ты сам сумел принять это решение, моя помощь тебе больше не нужна. Раздели себя на тысячи мелких камушков. Это в твоих силах.
- Постой! Я не знаю как! Я не умею!
- Я подскажу тебе. Для этого нужно раздать людям свою душу. А тогда и каменная тяжесть не будет больше давить тебя к земле.

Сон Вахтанга.
Вахтанг ощутил себя во сне воздухом. Странное ощущение неприсутствия в мире страшило больше, чем боль и истинная смерть. «Меня нет? Но как же так? Обо мне все говорят…» тихим шёпотом вопрошал воздух.
- Но я хочу быть! - кричал он в пустоту.
- Тогда стань ветром! - раздался ответ.
- Ветром? Но что это изменит?
- К тебе будут прислушиваться, на тебя будут равняться, - гласил невидимка.
- Но разве я могу? Где мне взять силы, о которых ты говоришь?
- Нужно всего-то поддаться этим силам.
- Как?
- Всё зависит от того, чего ты хочешь.
- Я хочу, чтобы мне были рады.
- Тогда найди тёплый поток и войди в него. Станешь ветром, несущим свежее тепло – тебе будут рады.
- Действительность так жестока…
- Тогда стань холодным ветром.
- Но в этом случае мне не будут рады.
- Зато тебя не будет пугать действительность….

Сон Тани
Татьяна в своём сне стала водой. Она плескалась в тихой заводи, окружённая камнями. Но всё её существо манило выйти за их пределы, разлиться в огромном пространстве шумных вод.
- Чего ты ждёшь? – раздался вопрос.
- Я хочу войти в эту бурлящую реку, но боюсь смешаться в этом потоке и потерять себя навсегда.
- А ты держись руками за воздух.
- Я устала. Мне не хватает сил для рывка, чтобы перелиться через эти камни.
- Подожди прилива. Тебя вытолкнёт новая вода…

Глава 10.
- Доброе утро! Как вам спалось? – проводник вошёл в купе, как воспитатель входит в спальню детского сада: уверенно и деловито.  – Просыпайтесь, а я приготовлю чай. У нас остался только один час, а мне ещё нужно каждого из вас подготовить к высадке.
- Что за бред? – громко возмутился Стас, как только хозяин вагона покинул купе.
Никто из попутчиков не отозвался на реплику. Однако горячий чай мигом собрал всех четверых у маленького столика. Проводник, не спросив ничьего согласия, уселся на край сиденья и внимательно рассматривал своих пассажиров. Впрочем, никто не возражал против его присутствия.
- Странно, - первым произнёс Вахтанг. – Обычно мне в дороге сны вообще не снятся. А тут такое причудилось…
- Это хорошо, - заметил проводник. – Сегодня хорошая ночь для сновидений. Они, как правило, чёткие и многозначительные. Если к ним прислушаться, можно многое понять в себе.
- Мне бы больше хотелось понять других, - задумчиво проговорила Виолетта.
- Это гораздо проще. Ведь в жизни нашей всё взаимосвязано: вода и воздух, цветы и камни….- многозначительно возразил проводник. – Мы можем это принимать. Можем не принимать. Но суть при этом не меняется.
Все четверо одновременно повернули головы в сторону говорящего. Теперь ни у кого не оставалось сомнений, что этот странный человек – не просто проводник.
- Кто вы такой? – осмелилась спросить Таня.
- Я – смотритель зеркал, - ответил тот настолько спокойно, будто он представился продавцом мороженого.
После сказанных слов внезапно пол, потолок и стены купе перекосились, и, будто, развернулись оборотной стороной к зрителям. И эта оборотная сторона представляла собой зеркальный куб.
- Но почему вы раньше…, - хотела было спросить Виолетта, но смотритель предупредил вопрос.
- Я предпочитаю, обычно не заявлять о себе до самого конца. Но в данном случае я не совсем уверен, что каждый из вас раскрылся должным образом пространству зеркал.
- Что это за представление? – осторожно спросил Вахтанг. – Это что, поезд не на Сочи?
- Это вообще не поезд. Вагона семнадцать не существует. Ведь так?
- Как же так? Зачем? Для чего это всё? – не унималась Виолетта.
- Мне нужно было собрать вас всех в одном месте в одно время. А дальше – дело техники. Что же касается необходимости данного действа, то судите сами. Жизнь каждого из вас на данном отрезке времени зашла в тупик. Моя задача – внести поправки, подкорректировать ваши судьбы, подсказать, или, если хотите, заставить понять суть вещей. В общем, изменить ваше мироощущение.
- Интересно, каким образом? – зевая, спросил полусонный Стас.
- Собственно, вы сами многое сделали за меня. Передали друг другу информацию, опыт. Для меня главное, чтобы вы поверили здесь и сейчас в то, что сила Вселенной с вами.
- То есть вы сейчас пытаетесь в нас «загрузить» религиозные помыслы? – досадовал Стас.
- Я пытаюсь вернуть вас в состояние уверенности. Кто-нибудь задавал себе вопрос, что он оставил в своём детстве?
- Каждый, я думаю, хоть однажды задумывался над этим, - ответила за всех Виола.
- Вот. Каждый. А если попробовать обобщить ваши мысли, что получится? Есть ли какая-то истина, понятие о которой мы утратили, когда повзрослели?
- Ребёнок воспринимает мир не рассудком и не путём анализа обстановки, как это делаем мы, - схватилась Татьяна за любимую тему. – У меня к вам встречный вопрос, имеет ли смысл скорбеть об этом? Ведь реалии жизни таковы, что взрослый, который не смог «включиться» вовремя, просто не адаптирован к обстановке, окружающей его. Человек должен «держаться за разум», чтобы выжить.
- И вы считаете, что «держаться за разум», означает ограничивать себя?
- Я считаю, что взрослому человеку непозволительно вести себя так же произвольно, как ведут себя дети. И как раз для того, чтобы его же ребёнок мог оставаться ребёнком.
- Боюсь, вы меня превратно понимаете. С возрастом мы узнаём много и о многом, мы приобретаем опыт, но теряем целостность. Мир в нашем представлении распадается на составные элементы, становится ограниченным. А ребёнок раскрывается миру без остатка и потому имеет с ним полное общение, он контактирует с миром, и мир раскрывается ему.
Разве это то, от чего нужно избавляться с возрастом?
- Знаете, за всеми этими красивыми фразами определённо просматривается какая-то мудрость, но она недоступна для понимания, - вступил в спор Стас. – Что значит «раскрыться миру»?
- Значит, не видеть в нём преград для своих стремлений.
- По-моему, это глупо, - возразила Виолетта. – Гораздо важнее быть готовым к любому повороту событий и уметь предотвратить тяжёлые последствия. А вы хотите, чтобы взрослый человек полностью доверился течению времени и стал слабым. Разве в нашем мире можно рассчитывать на кого-то, кроме себя?
- Порой мы сами подводим себя к тем обстоятельствам, которые приходят в нашу жизнь. Предчувствие беды и недоверие притягивает к себе беду и предательство. Нужно верить в доброе.
- Красиво говорите, - вмешался с трудом сдерживающий себя до сих пор Вахтанг. – А как быть, если твоё окружение – вражески настроенные друг против друга алчные, ограниченные, наступившие на горло морали, притворцы? Ждать от них доброго поступка? Это им-то нужно раскрыться? С какой целью? Чтобы дать им шанс на твоих костях построить свой «летучий корабль»?
- Мы сами выбираем своё окружение. Может быть, неосознанно, но всегда попадаем именно в ту атмосферу, которая помогает нам понять, узреть. То, что мы замечаем в других, - есть наше обратное «я». Иначе бы мы этого не смогли увидеть. Но каждый выбирает свою дорогу сам: уподобиться ненавистному или «воспарить» над пороками. Строить ровные, надёжные дороги на месте прогнивших троп имеет смысл. Тогда по ним пойдут прямо и уверенно, без сомнений и соблазна свернуть. Пойдут за тобой, за тем, кто  впереди. Что же касается религии, - обратился смотритель к Стасу, - то её нельзя навязать. Как нельзя заставить человека чувствовать свою связь со всем миром, как нельзя его заставить понимать глубину и высоту вещей. Человек зачастую испытывает страх перед тем событием в жизни, которое на самом деле вынашивается в мозгу не один десяток лет. Мне приходилось слышать от людей, как они сами воспроизводили вслух точное определение своего положения. Честно скажу, поначалу меня это даже вводило в заблуждение. Казалось, ну вот прозрение наступило. Ан нет! Создание земное продолжает совершать те же ошибки и снова и снова озвучивает их, но не слышать при этом самого себя. Я понял. Мешает страх. И природа страха настолько же разнообразна, как мир насекомых. А одна из самых распространённых ошибок двуногих в том, что они твёрдо уверены: истребить в себе страх – значит сделаться слабым.
- Эти сны, что нам снились, - ваших рук дело? – с вызовом в голосе полюбопытствовала Виолетта.
- Не только. Эти сны – единственное, о чём вы будете помнить, после того, как мы попрощаемся. Поэтому, мы постарались по максимуму наполнить их смыслом.
- Кто это, мы? – настойчиво продолжала расспрос девушка.
- Я и ваши хранители.
- Какие ещё хранители?
- Ведущие вас по жизни. Другими словами, чтобы было яснее, это - защита в образе невидимой вам субстанции.
- Но для чего же ты нас здесь свёл, если мы не будем помнить об этой встрече? – с досадой высказался Стас.
- Чтобы вы открылись пространству зеркал. Без его помощи, я бы не смог сделать того, что сделал. Зеркала – хранители времени. Сообща, мы с ними исполняем свой долг – сохраняем целостность Великого Сущего. Каждый человек должен понимать, что время, отведённое ему – ценность, неизмеримая никакими сокровищами  мира. Смерть человека должна наступать в отведённое ему время, ни раньше, ни позже, чтобы не нарушался всеобщий порядок. Но люди, которые сбиваются со своего пути, склонны к совершению беспорядочных поступков. А те, кто «устал от жизни» способны уйти в безвременье. Это опасно. Мы не можем это допустить, потому что причинённый вред скажется на целостности Великого Сущего. А восстановление целостности требует времени.
 Что же касается контакта между вами, то данные о нём сохранятся где-то в глубине сознания. Они, возможно, будут «всплывать» в вашей памяти, но лишь в том случае, если вы всё-таки выйдите на верный путь. Тогда будет казаться, что нечто подобное с вами уже где-то происходило.
- А почему Михаила вы исключили из нашей компании так скоро? – спросил Стас.
- Он получил необходимую информацию, передал свой опыт, но ему нельзя было оставаться долго. Он другой, он не из ваших. Вы могли навредить ему.
- И кем бы вы его сделали во сне?  - раздражённо спросила Виолетта.
- Михаил – песок. И потому слишком податлив на внешние воздействия. Если его омоет вода, он станет влажным и чистым. Если его высушит горячее солнце – он станет лёгким и беспечным. Воздух наполнит его кислородом – он будет дышать и послужит благодатной почвой для прорастания семян. Песок живуч, потому что умеет прощать Он способен дать жизнь даже безнадёжному растению. Ведь даже из-под асфальта порой прорастает трава.
Только если его придавит камень, тяжёлая глыба – он перестанет дышать, погрузится в сырость, станет жёстким. Для него это означает смерть.
- Я потерял столько времени, - обречённо вздохнул Вахтанг. – Меня, между прочим, ждало ответственное мероприятие.
- Никто из вас не потерял ни минуты. Я верну вас туда, откуда взял. Это место станет знаковым для каждого из вас. Именно с него может начаться новый отсчёт вашего времени. И это будет только ваше время, если путь будет выбран верный.
- Странные какие-то зеркала, - задумчиво сказала Татьяна, рассматривая искажённое отражение, - будто кривые…
- Это не те зеркала, которые вы привыкли видеть. В них отражаетесь не вы, а ваша сущность. Но именно в этом раскрывается истина. Находясь во власти зеркал, вы не заметили, как стали собой. Скрытое доселе  стало открытым. Каждый из вас будто развернул своё изображение обратной стороной. Жёсткий был мягким, тихий стал звонким, покорный – отчаянным, добрый – обозлённым. Это мне и нужно было увидеть, чтобы лучше понять.
- Чтобы всё  это стало возможным, люди непременно должны мысленно собраться в дорогу? – полюбопытствовала Виолетта.
- Расставить зеркала я могу где угодно. Это совсем не обязательно должен быть поезд. Мне просто нужно место, где максимально удобно собрать вместе направления нужных мне людей. В данном случае – поезд оказался тем местом, к которому мне проще всего было привести ваши мысли. Вот вас пять разных человек. В одном купе. Сплетённых судеб, сколько вы думаете?
- Пять, - осторожно допустил Стас.
- Пять…Нет. Их больше…много больше. Что такое этот мир? Зеркала, зеркала, зеркала, отражающиеся друг в друге. Кто-то знает об этом наверняка, а кто-то не верит. Но это не важно. Важно, что это живёт, даже когда вы уже мертвы. Как бы ни думалось иначе.

Таинственное отражение лиц в зеркальном кубе смешалось в одно пятно, которое ещё некоторое время как мяч перекатывалось из угла в угол. И вдруг - темнота, а точнее, полная, кромешная тьма.

Глава 11.
- Вот твой ужин!
Горячая сковорода с поджаренной на ней яичницей громко «приземлилась» прямо на письменный стол перед растерянным мужчиной лет сорока. Следующим звуком была громко захлопнувшаяся за женой дверь. Раскалённый жир продолжал издавать злорадное шипение, а в ноздри ударил острый запах разогретой полироли. Вадим продолжал сидеть, сложа руки на коленях, молча рассматривая содержимое сковороды. Однако реальная картина настойчиво смешивалась с событиями в издательстве, где он занимал должность главного редактора одного из разделов. Впрочем, это не совсем верно сказано. Напрягало больше именно отсутствие событий. Работа «не клеилась». Отобранные к печати рукописи в последнее время либо не вызывали интереса у начальства, либо же откровенно разоряли издательство, совершенно не окупая себя. Вадим понимал, что работает недостаточно упорно, но одновременно сам себя оправдывал: ему надо зарабатывать на семью. А свалившийся в кучу «левак» не оставлял достаточного времени на основную работу. Чтобы удовлетворить растущие потребности своей жены и взрослеющей дочери, Вадим не отказывался не от какой работы, будь то переводы, печать, корректура и так далее и тому подобное. В углу стола скопилась огромная стопка невыполненной к сроку «халтуры». Руки сами потянулись к ненавистным бумагам. Беспощадно вырвав из стопки с десяток листов, он резким движением запихнул их под горячую сковороду.
Усталость давила на виски сильнее раздражения и возмущения. Посидев несколько минут, Вадим встал, сделал два шага в сторону дивана, без сил «рухнул» на него и уснул до утра.
Утро началось с головокружения и тошноты. При попытке встать ломило всё тело, ноги подкашивались. Кое-как закрепив себя в вертикальном положении пол-литровой кружкой крепкого кофе, Вадим  без особого энтузиазма отправился на работу. Спустя два часа из кабинета его вынесли на носилках санитары. С предварительным диагнозом «нервное и физическое истощение» Вадима прямиком отправили в неврологию на «скорой».

Глава 12.
Стас пришёл в себя уже в больнице и долго не мог понять, как тут очутился. Пожилой доктор продолжал держать свою руку на пульсе у пациента.
- Ну, что же вы, дружок, так себя не бережёте?
- А что со мной?
- Сердечко ваше расшалилось. Нужно будет его подлечить.
Доктор присел на стул возле больничной койки и стал слушать сердце Стаса, то и дело озабоченно поглядывая в его сторону.
- Кем вы работаете?
- Я…, да так, на стройке.
- Вам нужно серьёзно подумать над тем, что эта работа не для вас.
- Я уже думал, но пока ничего не нашёл…подходящего.
- Ну что ж, пока отдыхайте, - выдохнул доктор и поспешил выйти из палаты, на ходу отдавая распоряжения персоналу.
 
Глава 13.
Прислонившаяся к билетной кассе Татьяна открыла глаза, резко шарахнулась от окошка и попятилась назад. Люди в очереди с удивлением посмотрели вслед растерянной женщине. Она всё ещё держала в руке кошелёк, но по какой-то причине  вдруг передумала покупать билет. Таня уже и сама не понимала, зачем  ей вдруг пришла в голову такая безумная мысль. Покидая здание вокзала, она говорила сама с собой. «Сочи. Зачем? Это же немалые деньги. А как же дети? Как же они без меня всё это время? Нет, это не спасение. Это утопия. Разве я смогу расслабиться, понимая, что они там не накормлены, не досмотрены? Глупая, глупая Татьяна. Да. Нужно что-то предпринять, чтобы не сойти с ума. Но не то, что ты затеяла» Воздух тёплого летнего вечера был полон пьяными ароматами зелени. Люди, машины, как и раньше, спешили по своим делам. Беспечная молодёжь прогуливалась по аллеям, распивая пиво. Таня, не спеша, дошла до автобусной остановки и тяжело вздохнув, присела на скамейку. В двух шагах от неё стояла высокая ухоженная блондинка с девочкой трёх лет. Малышка держала в руках яркую детскую сумочку, полную всяких «дамских прекрасностей». Девочка настойчиво дёргала маму за руку, чтобы та обратила внимание на то, что в сумочке. «Мам, смотви, тут помада! Смотви, я губы квашу!» Но маме, занятой своими мыслями, было недосуг обратить внимание на дочку. Оглядевшись по сторонам, девочка «словила» улыбку на лице Татьяны. Радостная, она подбежала к ней, чтобы поделиться своим новым приобретением. Достав из сумочки зеркало, малышка сначала посмотрелась в него сама, а потом повернула к Татьяне и поднесла к самому носу.
- Смотви! Видиф, какая ты квасивая?
- Вижу, зеркало у тебя очень красивое, - мягко ответила Таня, закрывая рукой беззубую улыбку.
- А ты, если хочеф, смотвись сюда! – вдруг заявила девочка, заметив робкий жест Тани, и развернула зеркало другой стороной. На оборотной стороне красовалась очаровательное личико куклы Барби. – Ну? Видиф? Я зэ гововю, квасивая, а ты мне не вевишь! – И подтянувшись на цыпочках к уху Татьяны тихо прошептала. – Это потому фто оно вовшебное!
В поле зрения показался автобус, и блондинка позвала дочку строгим голосом.
- Анна! Пойдём! Давай, быстрее! Наш автобус!
Не реагируя на слова матери, малышка подошла близко-близко к Татьяне, и, не глядя в глаза, тихо прошептала.
- Есви хотеф, я тебе его подавю, это зевкаво.
- Нет. Ну что ты,  я не могу взять его, солнышко.
- Ты мне двуг или нет?
- Я? – растерялась Татьяна, посматривая в сторону начинающей сердиться блондинки. - Конечно же, друг, зайка. Но вдруг мама тебе больше не купит такого красивого зеркальца?
- Купит, купит. У моей мамы знаеф, сколько денег! А кто зэ тогда тебе купит такое зевкаво? – девочка настойчиво вложила в руки Татьяны зеркальце и быстро сорвалась с места в сторону совсем уже направившейся в их сторону мамы. Блондинка резко схватила дочку за руку и подтянула на ступеньки автобуса. Двери захлопнулись, и автобус потихоньку тронулся с места. Шустрая малышка уже успела к этому времени скоренько забраться на сиденье, и, улыбаясь, махала в окно своей новой «подруге».
Парикмахерская-салон «Виртуаль», бросилась в глаза Татьяне вывеска на здании напротив остановки, лишь только автобус отъехал. Всё ещё со слезами в глазах от умиления, Таня как заворожённая поднялась со скамьи и направилась прямо к зданию напротив. Резкий скрип колёс и звук тяжёлого удара….Беззвучно лежащее тело посреди дороги, казалось, не подавало никаких признаков жизни...

Глава 14.
Стаса выписали из больницы. В нерешительности он топтался на пороге приёмного покоя. Возвращаться в свой прежний дом ему совершенно не хотелось, тем более, что, так называемая супруга, даже ни разу не навестила его. Купив газету тут же в киоске, Стас присел её почитать на скамейке больничного дворика. Вдруг за его спиной послышалась ругань. Грубо и бесцеремонно матерясь, зачинал скандал мужской голос.
- Я что… вам в носильщики нанимался? Есть для этого санитары, они… пусть и таскают.
- Ваня, ты же знаешь, санитаров не хватает, а тебе что, плохо? Тебе же за это доплачивают, - пытался утихомирить мужчину женский голос.
- Что доплачивают? Плевал я на эти копейки! У меня, между прочим, одна почка. Я – инвалид. Мне здоровье дороже.
- Что же ты предлагаешь врачам самим таскать носилки?
- Этот не мои проблемы! Я – водитель. Вот я и вожу. А таскать на себе старух не обязан!
- Ваня, но ты же понимаешь, это издержки профессии. И от этого никуда не денешься. Мы будем вынуждены искать другого работника, согласного на все условия. Но где же ты найдёшь работу?
- Тоже мне, издержки! А если завтра некому будет трупы вскрывать, этим тоже должен будет Ванька заняться? У меня как минимум три места на примете. И причём с приличной зарплатой. Буду депутата на «Волге» возить и в два раза больше получать. А вот вы ещё попробуйте, найдите такого дурака, как я.
- Ну, как знаешь…
Через минут пятнадцать уже не громких препирательств «виновник» спора выскочил из двери приёмного покоя с листом бумаги в руке. Мужчина, очевидно, направлялся в отдел кадров, с целью оставить там заявление об увольнении.
Стас напрягся. Он всё ещё держал в памяти события из странного сна, привидевшегося ему в день, когда его свалила болезнь. Вспоминал он и свои наивные мальчишеские мечты, чистые и светлые. О том, как мечтал стать водителем «Скорой помощи». «Неужели это мой шанс?» Ноги сами повели Стаса в ординаторскую, где должен был ещё находиться тот самый лечащий врач, который рекомендовал ему смену работы…

Глава 15.
Звонок в дверь неожиданно ворвался в сон Михаила и, подскочив с постели, он даже не сразу сообразил, что происходит. В дверь продолжали звонить. Послышались торопливые шаги супруги, скрип двери и внезапная тишина. Михаил поспешил подняться.
На пороге стояли двое. Один – восемнадцатилетний сын Антон. Другой же фигурой было очаровательное кудрявое создание. 
- Папа, это Иринка, моя будущая жена, не переступая порога, «сразил наповал» сын.
- Ну, так проходите, молодые люди, что же стоять в пороге-то?
Взявшись за руки, парочка мигом оказалась в прихожей квартиры.
- Здравствуйте, - тихо, но уверенно заговорила первой Иринка.
- Здравствуйте, - неприветливо ответила гостье хозяйка.
- Ну, проходите, проходите. У нас как раз сегодня праздничный ужин. Будто знали, - шутя, продолжил беседу Михаил. – Ну и на какой день готовить торжество?
- На восемнадцатое августа, - робко огласил дату свадьбы сын.
- Ух ты! Так я понимаю, этот вопрос решён был не сегодня? – с нескрываемой радостью подхватил неожиданную новость возбуждённый отец.
- Нет, но мы просто не знали, как сказать, - начал виновато оправдываться Антон.
- Ну что ты сын! Я очень рад, что ты оказался достойным и порядочным молодым человеком и не стал морочить девушке голову, а сразу предложил узаконить отношения.
- Да-да, папа! Мы даже решили повенчаться! – заручившись поддержкой отца, разоткровенничался юноша.
- Батюшки, сын, так тебе же в армию скоро! – «ворвалась» в разговор мать.
- Мам, Ирина беременна, а это значит, что армия пока подождёт.
- Час от часу не легче, - тихо возмутилась Лариса и присела на стул, с подозрением поглядывая на необъяснимо счастливого супруга.
Конечно же, его истинная радость была не оттого, что юный совсем отпрыск решил начать самостоятельную жизнь. Небеса послали ему событие, которое являлось блестящим мотивом для отказа от такой нежеланной поездки в Сочи.

Глава 16.
- Как вы себя чувствуете? – доктор участливо подался вперёд и взял руку Вадима, чтобы прощупать пульс.
В больнице Вадим провел уже три недели, однако доктора не спешили с выпиской. Посему в один из дней его пригласили для беседы с психиатром.
- Достаточно хорошо, чтобы приступить к работе, - однозначно ответил мужчина.
- Вы уверены?
- Я ощущаю себя здоровым. Силы вернулись ко мне.
- И вас не мучает беспокойство?
Вадим задумался. Он осознавал, что не чувствует в себе ровным счётом никакого желания возвращаться в прежней жизни. При одной только мысли об этом его сковывало напряжение. Но признаться в этом доктору было, по меньшей мере, стыдно.
- Ну, хорошо, - прервал молчание психиатр. – Давайте попробуем поразмышлять вместе. Во-первых, поведайте мне, что вам сниться?
- Ну…разное там, - неуверенно начал Вадим и снова смолк.
- Может быть, имеют место какие-то навязчивые, повторяющиеся сны?
- Да! – почти выкрикнул незадачливый пациент. – Почти к-каждую ночь один и тот же сон.
- Очень хорошо. Постарайтесь рассказать его, не упуская никаких подробностей, даже если они кажутся вам нелепыми или несущественными.
- Острые серые скалы. Я пробираюсь куда-то, с трудом переставляя ноги по гладким булыжникам. И вдруг - обрыв и долгий полёт над пропастью. Именно полёт. Не падение, а медленное перемещение в воздухе. Я долго парю, но не наслаждаюсь этим полётом. Что-то мучает меня. Может быть, именно страх падения? Сон очень длинный и нудный. Я так и не достигаю земли, хотя мне очень хочется ощутить под ногами ровную поверхность.
- То есть вы чувствуете очевидное стремление достигнуть земли, и когда этого не происходит, вас это огорчает?
- Да-да! Причём очень сильно. Я просыпаюсь в поту и долго не могу уснуть.
- А люди… Как вам снятся люди? И снятся ли они вам?
- Снятся. Но это очень болезненные сны. Я не могу войти в контакт. Понимаю, что должен, но они, будто не в моём мире.  Безликие и отстраненные. Каждая попытка завязать с ними отношения обращается оказией. Я подхожу, завожу разговор, стараясь заглянуть в глаза. Но не вижу взгляда. Будто меня вдруг пронзает внезапная слепота. Тогда я протягиваю руку, чтобы ощутить тепло этого человека, почувствовать его, шарю по телу и натыкаюсь… на кнопку. Самопроизвольно нажимаю. Вдруг слышу знакомый звук включения. Глаза мои снова начинают видеть, и перед ними - экран монитора, а на рабочем столе запись «дискета неотформатирована».
- И всё?
- Как правило, таким или приблизительно таким образом. Иногда на экране появляется текст, но я не могу его прочесть – строчки бегут как окаянные. Как не пытаюсь уловить смысл, ничего не получается. Иногда мне всё-таки удаётся остановить ускользающий текст и в этот самый миг на меня с монитора под бешеным напором льётся вода. Я паникую, стараюсь защитить клавиатуру от жидкости…И тут как раз входит мой начальник и говорит  мне что-то вроде « ну вот, снова подтирай за тобой»…
- Понятно, - многозначительно закивал головой психиатр. – Ну что ж. Я попробую вам разъяснить смысл этих сновидений. А точнее мы вместе найдём точки соприкосновения.
На самом деле, для меня многое прояснилось.
- По-моему это полный бред. Я действительно заработался и мне бы надо что-то поменять в своей жизни, чтобы вернуться в прежнее состояние.
- А что именно, на ваш  взгляд надо бы поменять?
- Возможно, что даже…. как раз работу. Я устал быть ответственным за чужие судьбы. То я мучаюсь, что не отдал должного внимания какой-то рукописи, то ненавижу себя за то, что иду на поводу у современных веяний и даю жизнь не тому произведению, которое бы имело на это большее право. Иногда мне кажется, что я перестал различать. Может, это оттого, что я не на своём месте?
- Как раз я так не считаю, - живо и уверенно возразил доктор. – Я, безусловно, не могу судить о вашей профессиональной пригодности. Как говориться не имел чести.…Но одно я могу утверждать с точностью: ваша усталость вызвана иными причинами. Может быть как раз несовпадением ваших стремлений с требованиями, которые вы к себе предъявляете.
- Я не уверен, что понимаю вас.
- Давайте по порядку. Вернёмся к вашим сновидениям…

Глава 17.
Придя в себя, Татьяна улыбнулась, обнаружив на тумбочке возле больничной койки маленькое зеркало, подаренное девочкой. «Ты квасивая», - слышался её ангельский голосок…
Травмы оказались несерьёзные. Большей частью ушибы…. Немного пострадали рёбра. Однако в больнице пришлось провести около трёх недель. Это было время, которого Таня не имела уже более двенадцати лет. Время для раздумий, принятия твёрдых и трезвых решений, для подведения итогов.
Разговор с соседкой по палате подвинул её к решительным действиям.
- Что ты там всё щёлкаешь на ноутбуке? – поинтересовалась та. – Небось, книгу пишешь?
- Ну да.
- Так ты писательница?
- Возможно, но об этом пока никто не знает, - сама над собой пошутила Таня.
- Пока ещё не издавалась?
- Нет.
- Так хоть предлагала где-нибудь то, что пишешь?
- Пока не решилась. Ещё никто не читал того, что я пишу…
- Я не прошу почитать, потому что вижу, как ревностно ты относишься к своей работе, но не понимаю, почему бы не дать почитать кому-то…
- Кому?
- Ну, подруге своей, к примеру.
- Зачем?
- Чтобы хоть кто-то дал хоть какую-то оценку твоей «писанине».
- Мне не нужна «хоть какая-то» оценка. Я вложила в эту книгу гораздо больше, чем кому-то может показаться. И возможно, не каждый сможет это увидеть. Во всяком случае, среди моего окружения нет людей, которые бы задумывались о быстротечности жизни. А моя книга о том, как обрести себя.
- Так может, это им и поможет.
- Глупо надеяться на это. Скорее они разрушат окончательно мою веру в себя, чем вселят надежду. Я слишком изменилась за последние годы. Той, какой меня знали, уже нет. Я подружилась с одиночеством, отстранилась от толпы, выбилась из общего строя. Нет. Тот, кто будет первым читать мою книгу, не должен знать меня лично. У него не должно быть никакого конкретного представления обо мне. Это будет чужой мне человек, но непременно человек, стоящий одной ногой на очередной ступеньке своего становления.
Сила моей книги в энергетике, которую я в неё вложила. Я раздавала роли людям, вполне реально представляя их черты лица, смену в их настроении, я видела, как они страдали, как наслаждались минутами счастья, как мечтали и разочаровывались, как злились и переживали. И я переживала вместе с ними, как будто они самые близкие мне люди.
- Я заметила, что ты тяжело идёшь на контакт. Потому и решила тебя немного растормошить. Знаешь, я ведь тоже когда-то вот так же углубилась в себя. А когда очнулась, мне было уже сорок пять. Вокруг ни родной души, ни друзей, только нудная, ненавистная работа на заводе, с помощью которой я добывала себе деньги на пропитание.
- А чем вы занимались, когда «уходили в себя?»
- Я писала картины. Большая часть моей зарплаты уходила на краски да холсты и всякую прочую дребедень. Я не одевалась как женщина, не выглядела как женщина. Мне казалось, что придёт моё время, и мой рыцарь найдёт меня, рассмотрит в толпе, распознает мою тонкую душу. Но этого, конечно же, не случилось. Теперь я понимаю, что и не должно было случиться. Я ведь не была готова к этой встрече. Поэтому она и не состоялась. А нужно, непременно нужно быть готовой….
- А картины? Разве всё это было зря?
- Картины я пробовала предложить, но снова столкнулась с проблемой. Оказалось, это совсем непросто пробиться на такой рынок. Удалось продать за бесценок пару штук, но это не принесло мне никакой радости. Я так много вложила в них, что продажа их для меня была равноценна какой-то тяжёлой потере.
- Если бы время можно было вернуть назад, вы бы не занимались этим?
- Понимаешь, будучи молодой и влюблённой, женщина способна на многие вещи. Она может позволить себе ошибиться, она может идти напролом, ей открыты многие двери. И в этом состоянии эйфории можно-таки прийти к цели. Теперь же, в сорок пять, дать себе высокую оценку достаточно трудно. А ведь, как известно, люди оценивают тебя так, как ты сам оцениваешь себя.
- Но ваши работы! Неужели годы, которые ушли на их создание, потрачены впустую?
- Ну что ты! Наверное, это спасало меня, не давало жить буднично и скучно. Это была моя Вера. Я верила, что наделена талантом от создателя и просто не имею права не использовать свои возможности. И потом, я же получала от этого удовольствие. Это теперь мои картины действуют на меня удручающе. Они будто давят на меня. А недавно я стала осознавать, что мне неуютно в их присутствии. Как будто я перед ними провинилась.
- Провинилась?
- Да-да! Так как это бывает….с детьми, когда из желания быть к ним ближе не даешь им свободы выбора. Может быть тогда, они могли бы «пойти в мир». Но я ничего не предпринимала. Всё чего-то ждала…Какого-то удобного случая. Но он так и не подвернулся…
Выйдя из больницы, Татьяна первым делом поспешила к стоматологу. Деньги на протезирование взяла взаймы у новой подруги по больничной койке. Та обещала ждать, сколько понадобиться. Новые зубы подарили намного больше, чем чувство уверенности. Вернулось восприятие себя. Тане захотелось сделать стрижку, купить новую кофточку, туфли, непременно на высоком каблуке, ей хотелось почувствовать себя прежней. Кое-как, поужав потребности, она всё-таки исполнила свои маленькие женские мечты.
Следующим шагом стала поездка в Санкт-Петербург. Выбранное ею издательство располагалось именно там.

Глава 18.
Виолетта ещё пребывала в полудрёме, когда Наум вошёл в комнату. На полу у дивана стояла бутылка из-под шампанского и разбросана кожура от апельсинов. Встав с постели утром, она даже не потрудилась одеться. Так и лежала, голая, полупьяная, полусонная.
Завидев подругу в таком состоянии, Наум решил не терять времени даром и сразу же приступил к действиям. Однако неожиданно Виолетта грубо оттолкнула любовника.
- Не лезь. Я что-то неважно себя чувствую.
- Да ладно тебе. Не расклеишься, - нервно зашептал Наум, и, крепко ухватился за зад.
- Нет, я не хочу, - продолжала настаивать Виолетта, пытаясь освободиться из крепких мужских рук. – И в Сочи я не хочу. Ничего не хочу. Да отпусти же ты меня!
Наум не спеша отстранился и какое-то время, молча, смотрел в глаза растерянной девушки. После чего резко встал и вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.
Виолетта, разозлённая такой капитуляцией, решила сделать свой ход. Наскоро собрав вещи, она решила сдать подаренный билет в кассу и погостить на эти деньги у родственников за городом.

Глава 19.
- Мне всего две остановки, можно я у вас тут присяду? Интелегентного вида мужчина открыл дверь купе и сначала просунул голову, а после всё своё худое, какое-то крючковатое тело. Не дожидаясь, пока ему ответят согласием или выставят вон, вошедший быстренько уселся на свободное сиденье, рядом с собой поставил дипломат и мило улыбнулся женщине, единственной, кто на данный момент находился в купе. Женщина занимала нижнее место напротив, и, судя по всему, уже собиралась отходить ко сну. Постель была расстелена. Но она сидела пока поверх одеяла, закинув ноги и облокотившись на подушку. На коленях лежал раскрытый ноутбук. Не ответив на улыбку, она продолжила щёлкать клавишами, давая понять, что присутствие последнего здесь неуместно и нежелательно. Однако непрошеный гость не смутился, и, уставившись на занавешенное окно, продолжал тихо сидеть.
Через минут пятнадцать на коридоре послышался смех и громкие голоса. Из вагона-ресторана возвращались остальные пассажиры купе. Дверь открылась, и на пороге появились трое: красивая молодая блондинка, мужчина постарше, о внешности которого гораздо больше сказало бы выражение «лицо кавказской наружности» и ещё один, достаточно колоритный представитель мужского пола. Из внешности последнего можно было бы предположить, что тот достаточно агрессивная личность. Уж больно пёстро и неуместно разряжен. Ярко-салатовая туника в кроваво-красных тюльпанах дополнялась широкими, шёлковыми, похожими на юбку брюками цвета африканского заката. Шею его трёхкратно обвивала жёлтая верёвка, концы которой болтались у самых колен. Такого же, ядовито-жёлтого цвета была и обувь на ногах незнакомца. Надо сказать, что и сама обувь выглядела причудливо. С одной стороны сандалии казались довольно хрупким изделием, будто были сплетены из какого-то растения, но с другой стороны, подошва у них была достаточно высокой, гораздо более высокой, чем это привычно глазу. Длинные волосы были вплетены в специальную кожаную вставку на тунике вдоль всего позвоночника. Помимо этого, импровизированная «коса» крепко фиксировалась на поясе.  Однако, «яркоокрашенный» незнакомец вёл себя более чем спокойно. Он был малоподвижен и медлителен. Двусмысленно улыбаясь, все трое в нерешительности остановились на проходе.
- Татьяна, если мы мешаем, то ты так и скажи, мы ещё немного погуляем, - вошедшая женщина обратилась к той, что сидела за ноутбуком.
- Нет, нет! Вы всё неправильно поняли! – не вставая с места, «взял» слово чудак с дипломатом. – Просто у меня такая болезнь….понимаете, а мне нужно ехать, а билет у меня в общий вагон. Ну а там жёстко….понимаете?
- Кто вас сюда впустил? – возмутился кавказец.
- Да я сам. Вот женщина не возражала и я…
- По-моему вам было абсолютно наплевать, буду я возражать или нет, - не поднимая головы от ноутбука, поправила говорящего та, которую назвали Татьяной.
- Да я же только пару остановок! Я вам не помешаю! – искренне недоумевал непрошеный гость.
Спокойно терпеть в купе постороннего, да ещё такого чудаковатого, никому не хотелось. Однако и откровенно выставить вон этого бедолагу никто не решался.
- Проводник, я не понял, это что, общий вагон? Почему всех в наше купе пихают? Я, между прочим, поспать желаю, - громко возмутился мужчина кавказской наружности в адрес проходящего мимо хозяина вагона.
Проводник удивился не меньше, завидев продолжающего спокойно сидеть на чужом месте, пассажира.
- Вы как тут оказались?
- Понимаете, я с общего вагона….
- Кто вам разрешил здесь располагаться?
- Понимаете, там жёстко, а я после операции…
- Гражданин, вы нарушаете порядок, сейчас же вернитесь в свой вагон, или я буду вынужден вызвать наряд милиции.
То ли испугавшись милиции, то ли нападок со стороны недружелюбных пассажиров, «интелегент» всё-таки покинул занятое место и, прижав, к груди дипломат, долго извинялся, прежде чем выскользнул в тамбур.
Случившийся инцидент почему-то заставил оставшихся в своём купе пассажиров испытывать чувство неловкости с примешанной долей вины.
- Да пусть бы сидел, пару остановок же, - без особого энтузиазма возразила, не зная кому, молодая красавица.
- «Пусть бы оставался», - недовольно пробурчал обладатель колоритной кавказской внешности. – Ты же наверняка уступила бы ему своё место. А я бы, так и быть, перебрался на твоё, верхнее.
- А я думала, что восточные мужчины гораздо более галантны. Что это не в их правилах пребывать в полном комфорте, в то время как женщина испытывает явные неудобства.
- Насколько я понимаю, явные неудобства должен был испытать я, а не это нахальное чмо, занявшее моё место? Если  ты, моя дорогая преисполнена милосердия и сострадания к ближним, то уж будь добра, делай это за свой счёт, а не за чужой!
- Зря вы, Татьяна не пошли с нами, - перевёл разговор на другую тему мужчина в тунике. – Мы неплохо посидели.
- Я отвыкла от шумных заведений, - будто оправдываясь, возразила женщина с ноутбуком. - А есть на людях никогда и не любила.
- Но в ресторан ходят не только для того, чтобы там поесть. Чтобы на людей посмотреть, себя показать…
- А что показывать-то? Я не одета для ресторана. Да и говорю же, если мне и есть, что показать, то этого никто не увидит. И потом, мне просто жалко времени на подобные «выходы в свет». Я знаю, чем себя занять. И этого занятия, на мой взгляд, куда больше толку, чем от стараний «себя показать». Вы, конечно, имеете право на другое мнение,  но я такая, с этим ничего не поделаешь, и давайте не будем это обсуждать.
- И всё-таки мне кажется, вы намеренно оградили себя от контактов,  – не унимался длинноволосый спутник.
- Возможно, я просто не хочу отвлекаться на всякого рода «мишуру».
- Да что вы хотите от женщины, Евсей, - вмешалась в спор бесшабашная блондинка. – Разве не видно? На лицо - комплекс неполноценности. С этим нужно идти к психологу, а не в ресторан.
- Я не понимаю, зачем комплексовать такой интересной женщине! – почти воскликнул темпераментный грузин. – Глупцы те мужчины, которые не замечают такой прелести!
- Да перестаньте вы! – разозлилась Татьяна. – Вам что, поговорить больше не о чем? Не понимаю, почему у вас сложилось такое мнение, что мне это вообще нужно. Я замужняя женщина. По-моему, это многое объясняет.
- Вы прикрываетесь своим браком так настойчиво, будто счастливы в нём,- продолжил Евсей.
- Можете не сомневаться, так и есть, - раздражённо ответила Таня.
- Ну что ж, если в жизни у человека есть любовь, ему действительно незачем пускаться на поиски мимолётного счастья. Ведь любовь – это и есть счастье. Я полагаю, именно любовь даёт вам стимул и вдохновение?
В ответ Таня просверлила навязчивого попутчика свирепым взглядом, но ничего не сказала. Он продолжал.
- Нет, я не спорю, счастье творчества многого стоит, но всё же, вам не кажется, барышня, что вы себе слишком строгие рамки определили?
- Что вам от меня нужно? Что вы хотите «наковырять» из моей души? – выразилась Таня грубо, но так проникновенно, что странный попутчик замолчал, продолжая смотреть в её глаза.
Таня, не смотря на раздражение, испытывала странное замешательство в присутствии этого человека. Внимательно и молчаливо вглядываясь в его лицо, она даже поёжилась. Необъяснимая дрожь пробежала по всему телу. Её не покидало чувство, что они знакомы. Светлые и безупречно чистые глаза Евсея будто звали в свою глубину, уговаривали нырнуть в них, обещали покой и равновесие.
- Ну ладно вам, - поспешил вмешаться в молчаливую перепалку грузин Вахтанг. – Евсей, ты и вправду, оставь женщину в покое. Скажи лучше, ты сам-то, откуда такой будешь? Чьей религии поклонник?
- С чего вы взяли, что я чей-то поклонник?
- Ну не думаю, что тебе не известно, что вид у тебя, мягко сказать, странный…
- Я выгляжу так, как себя ощущаю, только и всего.
- Только и всего?
- Ну, на самом деле, моя внешность, конечно же, несёт информацию обо мне.
- Что же нам о тебе может рассказать жёлтая верёвка, три раза обмотанная вокруг шеи? – на этот раз перешла в наступление Татьяна.
- О! Это очень символичная вещь. То, что верёвка именно три раза обмотана, означает, что три задачи возложены на меня в настоящее время.
- И что же это за задачи такие? – подключилась к разговору красавица - блондинка.
- Ну, я не могу так сказать. У каждого человека есть какие-то определённые задачи в жизни. У меня, на сей период, их три.
- И кто же это возложил их не вашу бедную голову? – закинув ногу за ногу, кокетливо спросила блондинка.
- Отчасти, я сам…
- Вот вы и смутились! – засмеялась красавица. – А я-то думала, вас невозможно сбить с толку.
- По-моему, вы просто не справляетесь со всем, что на себя «повесили». Оттого цепляетесь со своими доводами, - ядовито добавила Татьяна.
- Не будь это правдой, я бы сейчас не находился тут рядом с вами, - спокойно, но серьёзно ответил на издёвку Евсей.
Татьяна почувствовала себя неловко за брошенное замечание. В купе повисла тишина.
- А вы, Виолетта, - внезапно обратился Евсей к молодой девушке, - как вы считаете, что может заставить человека отказаться от материальных благ?
- А зачем от них отказываться? – попыталась отшутиться та.
- Затем, чтобы познать силу истинного счастья, - невозмутимо продолжил расспрос Евсей.
Человек стремиться к гармонии. Вот вы: красивы, хорошо одеты, внешне кажетесь довольной жизнью, но ведь это не так.
- Что не так?
- Вы скованы условностями, отчего существуете не в ладу с собой. Вы пробовали искать гармонию в своём существовании? Вам хотелось взять у судьбы очередной шанс и начать всё сначала, не совершая прежних ошибок?
- Слава Богу, я умею учиться на чужих ошибках. Поэтому свои мне доводилось совершать довольно редко. Я стараюсь строить свою жизнь так, чтобы она протекала ровно, без каких-либо помех. Разве это не гармония?
- И нет ничего, что может вас заставить думать иначе?
- Я не плыву по воле волн. Я пытаюсь выплыть. Но в настоящий момент не вижу для себя другого берега, кроме того, который ко мне ближе.
- Значит, вам просто нужно помочь его увидеть, - будто сам себе сказал Евсей, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
- Это кому вы сейчас сказали? – недоумённо спросила Виолетта.
Мужчина медленно открыл глаза.
- Думаю, у вас всё будет хорошо. Вы найдёте тот берег, который вам, в самом деле, нужен.
- Ну вот, вывернули такую тему наизнанку, - возмутился Вахтанг. – Я-то думал, сейчас пофилософствуем. Начинали-то об отказе от материальных благ.
Евсей оживился.
- Философия – неконкретная наука. Я бы ввёл в обиход новый вид рассуждений. Тот, что подсказывал бы выход из каждой сложившейся ситуации в отдельности.
- Ну, этим занимаются психологи…
- Психологии не хватает духовности. Тут наоборот, слишком уж много конкретики.
- Каким же образом будет действовать ваше ноу-хау?
- Человек познаёт себя через страдания. Он хочет, чтобы их не было и пойдёт на всё, чтобы обрести равновесие. Отсюда нужно двигаться.
- Поэтому ему нужно, прежде всего, лишиться материального благополучия?
- В определённых случаях, материальная независимость это то, что удерживает нас от действий. Хотя известно немало фактов с обратным эффектом. Всё зависит оттого, кто с чем родился. Что одному – подарок, другому – наказание. Если человек имеет деньги, но при этом несчастлив, можно ли говорить о том, что его жизнь гармонична?
- Слушай, ты случаем не шаман какой-нибудь?
- Я могу кое-что видеть.
- Ну, продемонстрируй нам свою силу, что ли…
- Я могу, к примеру с точностью сказать, что не так давно все вы мысленно собирались в дорогу. Правда, это был путь с другим направлением.
- Каким другим? – настороженно спросила Татьяна.
- Ну, скажем, это были Сочи. Но это было в действительности неверное направление для каждого из вас.
Попутчики странного предсказателя замерли в ожидании какого-то чуда. «Предсказатель» продолжал.
- Впрочем, и теперь не все из присутствующих совершают именно то действие, которое от них ждёт судьба. Сказав эти слова, Евсей потеребил верёвку у себя на шее и привстал. Его взгляд был направлен в сторону затаившей дыхание Татьяны. Она пристально смотрела на шею странного попутчика. Не так давно свободно висящая, но обвитая три раза верёвка, теперь красовалась одной единственной петлёй, что подтягивалась близко-близко к шее.
Таня поёжилась и, схватив левую руку, стала потирать её правой ладонью. Необъяснимая боль в предплечье последнее время не давала ей покоя, схватывала внезапно и остро, потом отпускала…
- Мне пора выходить. Приятно было познакомиться, - обратился в тишину тот, кто назвал себя Евсеем. Каждый из присутствующих тихо вымолвил «прощайте», оставаясь в то же время в каком-то странном отрешённом состоянии.
Значимость поездки всем показалась явной. В том числе и для Тани. Она ещё раз вспомнила свой недавний сон. Ей снился Вахтанг. А ведь предугадать эту встречу было бы невозможным. Как скандальная личность в широких кругах, он как-то мало до тех пор интересовал. Но сон неожиданно разбудил интерес к этой неординарному человеку.
Ей снилось, будто она  на балу, в красивом вечернем платье и красных туфлях на ногах. Должен начаться танец, и она замерла в тревожном ожидании. Кто же её пригласит? А рядом с ней стоит красивейшая юная девушка, известная певица. Через весь зал к ним направляется Вахтанг. «Конечно же, он выберет её», - думает Таня и осторожно отстраняется ближе к стенке, чтобы не привлекать к себе внимание. Но Вахтанг подходит к ней и мало того, приглашая её на танец, произносит странные слова «я давно хотел это сделать». Они кружат в вальсе. Таня чувствует, как всё её тело безвольно движется за партнёром. А тот кружит её с таким размахом, что ей кажется, будто она взлетает. Осматриваясь по сторонам, Татьяна замечает, что они вальсируют между накрытыми столиками, за которыми сидят люди, именитые гости, все как один известны и влиятельны. Вахтанг шепчет ей на ухо «смотри, и они тебя тоже видят, я постараюсь сделать так, чтобы твой танец им запомнился». Танец закончился и Вахтанг бросил на прощание «поторопись, я не могу долго ждать, работай, работай…»
Вспоминая события из сна, Татьяна ещё раз внимательно всмотрелась в лицо Вахтанга. «Сказать ему или нет?» Но сосед по купе не проявлял никакого интереса к своим спутникам. Он сидел, молча глядя в окно, думая о чём-то своём. Очевидно, путешествие в поезде было для него непривычным, и ему не хотелось, чтобы кто-то расспрашивал его о том, что вынудило его к этой некомфортной поездке. 

Глава 20.
Татьяна сошла с поезда, яркая и свежая, с широкой улыбкой на лице, открытая для новых свершений. В правой руке она держала чемоданчик с ноутбуком. В левой – листок с нужным адресом. Другого багажа не было. Женщина прямиком направилась к стоянке такси. Ряд выстроенных как на выставке автомобилей привёл её в некоторое замешательство. В эту же минуту, будто из-под земли вырос молодой мужчина.
- Желаете такси?
- Да.
- Дешевле чем я, вас никто не доставит по нужному адресу.
- Тогда доставьте, будьте так любезны.
- Вы даже не спросите за сколько?
- Так сколько будет стоить ваша услуга? Вот нужный мне адрес. – Таня протянула листок с аккуратно начертанным адресом издательства.
- За предоставленную мне возможность познакомить этот серый холодный город с милейшим созданием природы, я готов и сам заплатить, - водила взял в руки листок, но вместо того, чтобы прочесть то, что там написано, учтиво подставил растерянной женщине свой локоть.
- По-моему, вы заняты не своим делом. Во всяком случае, если так разбрасываться своим заработком, можно стать банкротом. В свете много прехорошеньких барышень, а вы один.
Вы меня простите, конечно. Но я, пожалуй, поберегу вас, - Таня протянула руку за листком. Однако, водитель быстро и ловко спрятал его в карман брюк.
- Вы что, испугались меня? – последовал вопрос.
- Видите ли, у меня очень мало времени. Я здесь исключительно по делу и достопримечательности меня не интересуют.
- Ну,… как хотите, - смиренно согласился водитель.- Вон моя машина. Давайте пройдём к ней. По делам, так по делам. Я ведь ничего такого и не имел в виду. Просто хотел сделать приятно. Вы выглядели такой приветливой….
- Вообще-то, я и вправду занимаюсь не своим делом, - продолжил свою мысль шофёр-джентльмен уже в пути. – Точнее, своё-то дело у меня есть, а на такси я так, подрабатываю иногда, и то, больше для удовольствия. Ловлю позитив, так сказать. Вы заметили? Я сам выбираю себе пассажиров.
- А что основной вид деятельности позитива не даёт?
- Ну почему…в определённом смысле, конечно же, даёт. Но это зависит от исхода.
- Ну, так откройте уже тайну. Кто вы?
- Всё очень просто. Я водитель «Скорой помощи».
- Достойное занятие.
- Вот когда видишь, что помощь подоспела вовремя, что ты оказался нужным и смог помочь, тогда – полное удовлетворение. Но, как правило, не бывает даже одной такой смены, чтобы не пришлось «заразиться» чужим несчастьем.
- Но вы же не доктор. Зачем так близко к сердцу всё воспринимать? Медикам  гораздо сложнее. На них нередко ложится чувство вины.
- Так-то оно так. Но их сосредоточенность на своей суматошной работе помогает им не воспринимать каждый случай как крайний. А я не могу. Меня каждый вызов впечатляет. Я даже взял за правило навещать своих так называемых «пассажиров» через некоторое время. Когда вижу, что у них всё хорошо - на сердце легчает. Но что мы всё обо мне? Насколько я понял, мне довелось подвезти писательницу?
- Я бы не осмелилась так себя называть, пока хоть одно из моих творений не будет издано, - смутилась Татьяна.
- Тогда мне вдвойне повезло. Я имею возможность присутствовать при рождении нового имени в мире литературы.
Таня громко рассмеялась.
- По-моему, вы обладаете талантом угождать. Именно талантом. Потому что делаете это непредвзято, а как-то искренне…
- Да потому что я и в самом деле уверен, что мир принадлежит смелым. И тот факт, что я сейчас везу вас в такси по улицам этого города, говорит мне о том, что вы и в самом деле исключительный человек и верите в свои способности. А почему бы мне не поверить? Я, как правило, в таких случаях прошу на память визитку. В последнее время даже стал подумывать, а не заняться ли этим профессионально.
- Чем этим?
- Коллекционированием карточек или визиток приезжих людей, проверяющих свою кандидатуру в интересных мероприятиях. Пройдёт быть может какое-то время, и этот человек прославиться, а я буду обладать фактическим доказательством, что именно мной он был доставлен в нужное место.
- Наврядли это сможет принести какой-то доход, - улыбнулась Татьяна.
- Посмотрим. Кстати, как насчет вашей карточки или визитки?
- Ну, визитка-то у меня есть…
- Отлично. Остаётся только проставить на ней вашу подпись, дату, время и несколько слов для меня.
- Хорошо, хорошо. Что-то мне кажется, мы долго едем. Вы случайно не возите меня по кругу?
- Как вы догадались?
- Так что, так и есть? – начала было возмущаться Таня.
- Да нет. Просто я хочу настоять на том, чтобы вы выпили со мной чашку кофе в моём любимом кафе. Кстати вот и оно. Мы как раз приехали. Да. И ещё. Меня зовут Стасом. А вас?
Таня молча достала из кармана чемоданчика свою визитку и положила её перед водителем.
- Татьяна Вагель, - прочитал он вслух.- По-моему звучит. Даже похоже чем-то на писательский псевдоним. Это ваше настоящее имя?
- Да, - тихо ответила Татьяна, расстроенная задержкой.
Стас протянул ей ручку.
- Ну, напишите для меня пару слов. И не забудьте дату и время.
- Тогда, я надеюсь, мы сразу же отправимся по нужному адресу?
- Ну, скажите, неужели вам и вправду не хочется кофе со свежей, ароматной выпечкой?
Не в силах бороться с навязчивым водилой, Татьяна выдохнула «хочется» и принялась подписывать визитку.
- Только, пожалуйста, я бы ещё попросил, - не унимался Стас, - напишите так, как будто мы  с вами на «ты».
- Это ещё зачем?
- Ну, это будет ещё одним доказательством нашего контакта.
Через три минуты они уже сидели в кафе, и Таня наслаждалась атмосферой заведения.
- Здесь и вправду всё продумано до мелочей, чтобы заманить посетителя.
- А главное, тут немноголюдно. Люди заходят и выходят, но не толпятся. Хорошее место, чтобы остановиться и подумать.
- А о чём ты думаешь здесь, когда приходишь?
- Не поверишь, но каждый раз, когда приходил сюда, то представлял с собой за столиком приятную женщину, незнакомку. Она так же одинока, и, так же как и я, ищет и ждёт тепла родного человека…. Мы встречаемся взглядами, я беру её за руку. Её рука прохладна и я долго согреваю её в своей ладони..
С этими словами Стас взял руку Татьяны и продолжал говорить, проникновенно вглядываясь ей в лицо.
- Потом мы встаём вместе и уходим. Мы ничего не говорим дуг другу, но оба понимаем, что теперь нам по пути.
Татьяна внимательно рассматривала своего собеседника. Это был довольно яркий представитель мужского пола. Красивый, эффектный блондин с голубыми глазами. Более того, во взгляде просматривалась дьявольская искринка, присущая всем ловеласам и дамским угодникам. « Не похоже, что этому человеку не хватает женского общения», - подумала Таня и осторожно высвободила своё запястье.
- Думаю, что когда-нибудь, именно так и случиться.
- Мне показалось…
- Нет. Я не та женщина. Совсем не та. Я замужем и у меня трое детей. Мой брак сложился, выдержав испытание временем, и я не имею ни малейшего желания что-либо рушить в своей жизни, - резко выпалила Таня и привстала, чтобы покинуть столик.
- Подожди, ты же не допила кофе. Да и я тоже…
- Может быть, мы, всё-таки не будем больше задерживаться?
- Как только ты допьёшь свой кофе, я обещаю, что мы тут же сядем в машину и поедем прямиком в издательство.
Таня спешно присела и протянула руку к своей чашке.
- Надеюсь, ты не возражаешь против того, что я так самоуверенно перешёл на «ты»? –продолжил разговор Стас.
- Как можно? Я практически дала тебе на это письменное разрешение, - пошутила Татьяна, стараясь соблюдать внешнее спокойствие. На самом же деле ситуация стала её напрягать. Однако Стас сдержал слово. Как только посуда опустела, они сразу же проследовали в машину.
- Ну и как ты прикажешь теперь с тобой рассчитываться? – деловито спросила Таня, когда они уже приехали на место. – Сколько, я должна за проезд?
- Ты уже заплатила, - улыбнулся Стас, и повертел в руке визитку. – Ну, я, конечно же, могу взять с тебя обещание, что ты презентуешь мне один экземпляр своей книги, но боюсь, что претендентов на это сокровище будет столько, что обо мне моя очаровательная спутница и не вспомнит.
- Знаешь, ты говоришь приятные вещи. Спасибо. Тем не менее, я должна повторить: в моём распоряжении не так много денег, чтобы я ими разбрасывалась, но и не в моих правилах оставлять в убытке людей, которые мне помогают. Итак, сколько я должна за проезд?
- Я совершенно серьёзно говорю. Меня устроит книга с твоей фамилией на обложке.
- Ну ладно. Сам понимаешь, гарантий дать не могу, но и спорить мне тут с тобой некогда. Так что, прощай. И ещё раз спасибо.
- До свидания.

Глава 21.
С вокзала Виолетта первым делом позвонила своему любовнику, чтобы предложить ему встретиться. Она надеялась, что тот очень ждёт её и сожалеет о своём поведении... Однако прошло три дня, прежде чем «милый друг» порадовал своим приходом. Она влетела в квартиру поздно вечером, после встречи с подругами. Наум сидел на диване, тупо глядя на выключенный телевизор. В руке держал пульт.
- Где ты пропадала? – последовал жёсткий вопрос.
- Отдыхала с подругами. А что, нельзя?
- Я не о сегодняшнем дне говорю.
- А! Так разве не ты подарил мне путёвку в Сочи? – кокетливо спросила Виола.
- Ты не ездила в Сочи.
- Ах! «Разведка» уже доложила! Конечно же, не ездила. Потому что, чтобы съездить в Сочи, недостаточно одного только билета…
- Где ты была? – остановил разозлённую подругу Наум.
- Навещала родственников.
- Ну и как?
- Что как?
- Как родственники поживают?
- Масло-сало едят, молоком запивают, свежим воздухом дышат.
- Если ты думаешь, будто я поверю, что ты променяла Сочи на деревню, то очевидно, у тебя точно куриные мозги, - ядовито процедил сквозь зубы Наум.
- А что мне оставалось, скажи на милость? Ждать от тебя подачек? Насколько я поняла своим «куриным мозгом», у тебя не было в планах снабдить меня хоть какой-то суммой денег.
- Ну и…ты нашла заместителя?
- Знаешь, я больше не хочу, чтобы ты приходил, - обиженно выдохнула Виола, - мне….хочется побыть одной.
- Что ты сказала? А что ты ещё умеешь сказать, кроме как «мне хочется, мне не хочется»?
- Мы должны расстаться. Я хочу…
 Виолетта не успела больше ничего сказать. Тяжёлая рука наотмашь ударила по лицу. От удара девушка упала на пол. Не дав ей опомниться, обезумевший любовник обмотал её волосы на запястье и резко дёрнул вверх. Держа её лицо прямо перед собой, он продолжал негодовать.
- Ты забыла, где твоё место? Забыла, какой я тебя подобрал? Хочешь опять на вокзал?
- Нет. Наум, пусти меня, пожалуйста. Я же ничего плохого тебе не сделала, - глотая слёзы, пыталась объясниться Виолетта. – Ну, пойми ты меня. У нас же с тобой нет будущего. Ты же не оставишь жену. А я детей хочу…
- Ты совсем рехнулась, если думала, что я поменяю жену на какую-то шлюху! – «взорвался» Наум, и, развернув подругу к себе спиной, изо всех сил поддал ей ногой под зад. Девушка распласталась на постели и боялась пошевелиться, но разъяренный мужчина не унимался.
- В Сочи она не хочет, видите ли! А всё остальное хотела почему-то? Нахапала, сколько надо и «отвали, Наум»! Ну, уж нет, дорогая. Не угадала. Ты уйдёшь, как пришла.
Схватив любовницу сзади за шею, мужчина сделал движение, чтобы вынудить её подняться. Затем распахнул шкаф, набитый дорогой женской одеждой.
- А за что это куплено? За чьи деньги? И бельё мы любим красивое, дорогое, - свирепо пыхтел Наум, срывая с любовницы одежду. – Раньше она хотела, а теперь не хочет. Думаешь, мы в расчёте?
- Можно я уйду? – всхлипывая и дрожа, попросила девушка, - мне ничего не надо, я всё тебе оставлю, всё, что ты мне купил. Только можно я уйду?
Но трясущийся от злобы самец никак не мог смириться с мыслью, что его «кинули». Не взирая на мольбы, он продолжал экзекуцию. Теперь в его руках был ремень. Всё свою злобу и обиду он принялся переносить на голое тело бывшей любовницы. Она больше не плакала и не просила. Только молча сносила побои и испуганно смотрела на мужчину, который ещё недавно казался ей близким человеком. Милым и любящим. Смотрела и не понимала, как можно так сильно поменяться? Неужели он был таким всегда? И от этого мужчины она хотела детей?
Молчание жертвы стало тревожить нападающего, и он остановился, тяжело дыша. Ему хотелось сделать ей больно, так больно, чтобы она упала ему в колени и молила его остаться с ней. Разве мог он понять, что таким путём вернуть нельзя? Прикрыв руками грудь, Виолетта стояла, прислонившись к стене, и ждала следующего действия.
- Что ты спрятала свои сиськи! В кои-то веки ты меня стесняешься? – язвительно выкрикнул садист.
Виолетта неуверенно отвела руки в стороны. Она уже боялась лишний раз рассердить своего мучителя.
Постояв несколько секунд, «зверь» размахнулся и стеганул ремнём по нежной коже женских прелестей. Виолетта вскрикнула и судорожно обхватила себя руками.
То ли удовлетворённый последним ударом, то ли выдохшийся, экс-любовник, засобирался уходить. Напоследок остановился в дверях и бросил следующее.
- Завтра же, чтобы тебя здесь не было. Эта квартира мне нужна, чтобы приводить сюда баб. Поняла?
- Поняла, - тихо всхлипывая, ответила Виола.

Глава 22.
- Ну, как всё прошло? – Стас приготовился к волнительному рассказу своей новой знакомой об удачном стечении обстоятельств и тому подобному.
Однако Татьяна явно была чем-то расстроена. Она даже не стала интересоваться, почему он до сих пор не уехал и зачем дожидался её.
- Ну, не так, как я планировала….гораздо хуже.
Стас заметил, что Таня едва сдерживает подступившие рыдания, и решил, что ей, возможно или нагрубили или не уделили должного внимания.
- Я сейчас разберусь, подожди меня здесь, - резко рванул он в сторону входа.
- С чем ты разберёшься? – остановила его Таня. – Не надо никуда ходить.
- Но я же вижу, в каком ты состоянии! Я поговорю с ними пожестче, вот и всё.
- Да нет же! Ты не так всё понял! Просто я выбрала не тот день, чтобы приехать. Нужного мне человека не оказалось на месте. Я ведь потому только и сорвалась ехать, что узнала по телефону, что он уже на работе. А тут оказалось, он неожиданно взял отпуск: неделю за свой счёт. Как раз сегодня. Ты представляешь! Ну почему мне так не везёт!
- Так ты что, не отдавала книгу?
- В том то и дело, что отдала. Они сказали, что передадут, как только он появиться.
- Ну и отлично! А чего же ты расстроилась так?
- Ты не понимаешь, - негромко продолжала Таня. - Это всё равно, что отдать своё дитя не зная, кому. Разве бы я ехала сюда, зная, что не увижусь с редактором? Мне хотелось гарантий. Хотя...
- Да ладно, не расстраивайся. Всё к лучшему, - прервал затянувшуюся грустную паузу Стас. – Ты совсем не зря приехала. Знаешь почему?
- Почему?
- Потому что мы бы не встретились и не знали бы друг о друге. Это же ужасно. – Стас остановился напротив и попытался уловить во взгляде Татьяны похожие эмоции.
Но Таня, неловко улыбнувшись, осторожно отстранилась от него и сделала шаг вперёд.
- Спасибо тебе за поддержку, - произнесла, она не оборачиваясь. -  Ты и в самом деле мне очень помог. Ты помог мне не растеряться.
- Ну, вот видишь, - примирившись с равнодушием спутницы, тихо продолжил разговор Стас, ступая следом за ней по узкой дорожке. – Значит и от меня в этом мире может быть кому-то польза.
Татьяна остановилась, чтобы подождать, когда её новый знакомый сравняется с ней.
- Думаю, нам нужно попрощаться. Здесь. Сейчас.
- Тебя так утомило моё общество?
- Я отправляюсь на вокзал, беру билет и первым же поездом возвращаюсь домой. То, для чего я сюда приезжала, исполнено. И с моей стороны непозволительно оставаться здесь без толку. Буду ожидать известий на месте.
- Но почему, скажем, я не могу тебя проводить до вокзала?
- Зачем? Ты и так очень мне помог. Мне неловко за то, что я не могу тебя никак отблагодарить. Но ты не подумай. Я свои долги всегда возвращаю. Пока не знаю, каким образом, но и твоё внимание ко мне и радушие постараюсь оплатить.
- Твой бегающий взгляд говорит мне, скорее о том, что это не то, о чём ты думаешь. Я хорошо понимаю твоё недоверие к моим чувствам.
- Каким чувствам?
- Самым искренним. Ты мне очень нравишься, если не сказать больше. Твоё появление в моей жизни я принял как знамение. Что-то судьбоносное есть в нашей встрече, я это чувствую. Неужели ты думаешь, я стал бы врать тебе? Просто не прогоняй меня и поймёшь сама, насколько очевидна связь между нами.
- Мне нужно возвращаться…
- Так ли скоро?
- Меня ждут дети. Их трое, если ты помнишь.
- Да ладно тебе! И почему ты думаешь, что количество твоих детей может заставить от тебя отказаться?
Татьяна растерянно посмотрела по сторонам. Она понимала что права, но убедительный тон собеседника мешал её настроиться на нужный, как ей казалось, лад.
- Ну, хорошо. Я останусь. Для чего? Чтобы заблудиться в последствиях необдуманных поступков? 
- Ты очень сложно говоришь. Я бы сказал иначе. Чтобы почувствовать себя любимой женщиной.
- А если мне это понравится?
- Время покажет…
- Это всё, что ты мне можешь сказать?
- Разве тебе это не нужно?
- Я многое в своей жизни начинала сначала. Мучительно и долго определяла свою позицию. И поверь, внезапные сомнения – это то, что мне меньше всего хотелось бы обрести. Я не в силах нести этот груз.
- Господи! Да почему же о любви нужно рассуждать так трагично? Как она тебе помешает?
- Ладно,  - тихо выдохнула Таня. – Если тебе так угодно, можешь ехать со мной на вокзал. У меня нет ни времени, ни желания вести подобные споры.
- Вот так бы и сразу. Ну, подожди же, я возьму машину со стоянки. И пообещай мне одну вещь.
- Какую?
- Всё время до отправления поезда ты проведёшь со мной.
- Так и будет, - отмахнувшись как от назойливой мухи, будто согласилась Татьяна.

- На сегодня билетов нет, - объявила кассирша.
- Но отправление ещё только через три часа. Может всё-таки есть вероятность, что я смогу уехать сегодня? Мне очень надо, девушка.
- Ну, я вам категорически не заявляю, что «нет и не будет». Пока нет других данных. Подойдите за два часа до отправления, может быть, свободные места определяться.
- Спасибо вам...
Таня взволнованно теребила  чемоданчик с ноутбуком. Глаза Стаса блестели дьявольским огнём.
- Ну, пока у нас есть в запасе час, а там посмотрим. Я предлагаю всё-таки перекусить.
- Хорошо. Пойдём, перекусим.
Стас был оживлён и даже возбуждён предвкушением, будто и не сомневался, что поездка откладывается. Даже в тихом кафе, куда они пришли выпить чай и съесть по бутерброду, он вёл себя так оживлённо, что посетители стали с недовольством оглядываться в сторону «шумного» столика.
- Я выдам тебе такую программу, закачаешься! – уверенно взяв в руку запястье спутницы, громко шептал Стас. – Да ты расслабься! Что ты переживаешь? Ну, днём позже уедешь, что случиться? Полезно иногда сменить обстановку. От этого только польза. Да ты кушай, кушай!
Таня без аппетита запихнула в рот кусок бутерброда и настойчиво подтянула к себе «пленённую» собеседником руку. Она чувствовала  себя загнанной в угол, и никак не могла собраться с мыслями. «Вот скажи ему резкое «нет», - думала она, - а вдруг и вправду не будет билета на сегодня. И что тогда? Ночевать на вокзале?» Но с другой стороны настойчивость Стаса подкупала. Ловила она себя и на мысли, что давно не испытывала такого интереса к своей персоне. И это вдохновляло, вселяло уверенности. Ей хотелось продолжить знакомство. И потом, достаточно удобная ситуация. В случае чего будет ей оправдание для отступления. «Главное, не раскисать и не привыкать. Будь что будет. А завтра - поезд. Если я так скоро уеду, не останется времени для каких-то сумасбродных поступков». Внутренне Татьяна была уже готова остаться, когда они, спустя час, вернулись к кассе. Может потому неожиданное известие, что места на поезд обозначились, кольнуло сожалением. Она не могла себе позволить отступить от сказанного раньше. Стас будто понимал это. Он, молча, проводил взглядом, купленный билет и без особого энтузиазма предложил.
- Ну, время-то ещё у нас есть. Может…
- Нет, - прервала Таня. – Я не хотела бы никуда больше идти. Да и какой смысл?
- Ну не сидеть же в зале ожидания, в самом деле?
- Почему бы нет? Так мне спокойнее. Не люблю суеты перед отъездом.
- Вообще-то я просто хотел предложить выйти на улицу и там подождать.
- Пойдём.
- Давай поднесу твой чемоданчик. Таня, молча, протянула свою поклажу спутнику.
Разговор не клеился. Да и привокзальные улочки не располагали к непринуждённому общению.
- Когда снова соберёшься приехать, надеюсь, сообщишь мне об этом? – заглядывая в глаза спутнице, спросил Стас.
- Тебе это, в самом деле, нужно? – с лёгкой иронией ответила вопросом Таня.
- Я не понимаю, мы так мило с тобой общались, пока тебе не подошло время уезжать. Чем ты так раздражена? Тебе так неприятно моё присутствие?
- Прости. Я не это хотела сказать. У меня какое-то странное чувство….Будто….Ну, будто я использовала тебя, что ли. И как мне кажется, тебе не захочется, чтобы эта ситуация повторилась.
Стас остановился и снова пристально всмотрелся в лицо своей собеседницы. Она тоже остановилась. Медля с ответом, он достал сигарету, так же не спеша, закурил и задумчиво посмотрел куда-то мимо ожидающей ответа женщины.
- Я хочу тебя понять, - выдержав паузу, негромко сказал Стас. – Отчего ты прикрываешься?
- Что значит, прикрываюсь?
-  У меня мысль, что ты хочешь защититься от своих чувств. Ты не подумай. Мне это знакомо. Были времена, когда и я совершал нечто подобное. Но я был свободен, и отказаться от милого сердцу человека мне было проще. Ведь я мог заменить её другими, случайными. А ты несвободна, одинока и несчастна. Случайные связи, утешающие самолюбие, ты себе не позволишь. Что же остаётся? Ни к чему не обязывающая интрижка. Я подошёл на эту роль и рад, что мне довелось побаловать твоё «я». Только ведь и я, и ты, мы понимаем, что нам этого мало. Я чувствую, как ты заполняешь собой пустоту в моём сердце, и знаешь, счастлив этим. Поэтому оставляю для тебя открытую дверцу в мой мир. Хочешь – входи, не хочешь – захлопни её раз и навсегда и выбрось ключи. Что тебе хочется сделать больше?
- Представь, что я стою на пороге этой самой двери, но за моими плечами огромный рюкзак. В нём моё прошлое и настоящее: мои дети, мои привычки, мои проблемы, мои победы, мои ошибки. Я будто хочу пройти, но рюкзак это настолько огромен, что не проходит в эти двери. И я ни за что не брошу его. Может быть, я бы и стояла вот так в пороге, но что от этого измениться?
Стас промолчал. Означали ли эти слова полную капитуляцию или всё-таки сулили надежду, угадать было непросто. Не дав времени на дальнейшие размышления, Таня взволнованно предположила.
- Слушай, наверное, нужно уже двигаться к перрону. Лучше там подождать, на месте, чем бежать потом, сломя голову.
- Ну, пойдём, - обречённо ответил Стас. Потом вдруг резко оглянулся и, захватив Татьяну одной рукой, настойчиво привлек её к себе. Они стояли в сравнительно безлюдном проходе между домами. И Стас только теперь заметил это. 
Аккуратно поставив к стене чемоданчик с ноутбуком, он наклонился к желанным губам. Таня не отстранилась, но и не ответила на жаркий поцелуй. Не встретив сопротивления, Стас продолжал целовать её лицо. Он чувствовал, что её тело напряглось в готовности сорваться с места, но, тем не менее, она и не пыталась оттолкнуть его. Её глаза были закрыты. Через ресницы просочились слезинки и как только они предательски побежали по щекам, Таня резко отодвинулась, и, схватив чемоданчик, рванула с места, сдержанно прошептав спутнику.
- Нужно поспешить…

На скамейке у перрона сидел странный человек. Он ждал. Но ждал, очевидно, не поезда. Он то и дело, бережно доставал из кармана на груди странный предмет, привязанный к его левой руке тугим ремешком на цепочке, и внимательно всматривался в него, как будто считывал какую-то информацию. Предмет представлял собой нечто, отдалённо напоминающее небольшой аквариум. Внутри стеклянного треугольного предмета, наполненного прозрачной жидкостью, двигалось некое живое существо, имеющее сходство разве что с известной инфузорией «туфелькой», но куда больших размеров, чем в реальности. Края треугольника были будто размечены под «плоскость координат». Но «разметка» эта не имела каких-то цифровых обозначений. Четыре красные шкалы по одну сторону и четыре синие – по другую. От каждой из них, извиваясь в каком-то незатейливом танце, в направлении живого организма внутри «аквариума» стремились тоненькие потоки окрашенной жидкости. Все они, беспрепятственно проникали прямо внутрь «туфельки» и резво соединялись внутри, заставляя её ритмично «дышать». Все…кроме одной. Одна струйка, едва доходя до цели, ударялась о её стенки и разливалась в прозрачной жидкости жёлтой краской. И так снова и снова…
На перроне появились двое людей, которые вызвали живой интерес у странного человека. Он аккуратно вернул в карман свой «аквариум» и переключил внимание на женщину и мужчину лет тридцати с небольшим. Они прощались, но не слёзно. Как будто без эмоций. И будто, этих двоих, в общем-то, ничего не связывало. Однако в движениях можно было заметить какую-то растерянность. Женщина то открывала сумочку, то закрывала, то смотрела на часы и, оглядываясь по сторонам.  Мужчина что-то говорил ей, в ответ она отворачивала озабоченное лицо, было очевидно, что ей не терпелось поскорее войти в вагон.
Незнакомец в пёстром одеянии с надеждой всматривался в сторону этих двоих, то и дело поминутно оттягивая от шеи сдавившую её жёлтую верёвку. На этом месте уже виднелась красная полоса, но странный человек не спешил снимать с себя эту «удавку», а она, будто живая затягивалась в более тугой узел.
Женщина развернулась, чтобы шагнуть на ступеньку вагона, спутник резко и даже как-то судорожно схватил ей за руку. Какую-то долю секунды она замерла в этой позе, но потом решительно выдернула руку и, не оглядываясь, словно убегая, «нырнула» в вагон.
Незнакомец, продолжая одной рукой держать у горла верёвку, другой вынул из кармана предмет, похожий на аквариум. Что-то внутри этого странного предмета заставило его обречённо вздохнуть. Затем он поднёс его к шее, и через секунду жёлтая верёвка лежала у  ног. Странный человек кинул взгляд на провожающего мужчину, который направился к выходу, а только потом развернулся и пошёл в противоположную сторону. Там, в той стороне, на город опустился туман, скрывая в себе дома и людей. Кто-то исчезал в этом тумане, кто-то проявлялся. И вот на фоне этой густой дымки вдруг возникла девушка поразительной внешности. Сказать, что она была хороша – не сказать ничего. Смуглолицая брюнетка сияла зрелой женственностью, излучала чарующие флюиды. Она шла спокойно, ровно, расправив плечи, плавно ступая.…Вдруг наклонилась и подняла с асфальта на перроне жёлтую верёвку и, зачем-то, опоясала ею свои красивые бёдра. Улыбнулась будто сама себе и, ускорив шаг, резво запрыгнула на подножку последнего вагона, готового к отправлению, скорого поезда…


Глава 23.
После того, как хлопнула входная дверь, Виола просидела в нелепой позе у стены около двух часов. Мысли путались, голова шла кругом, обида давила с такой силой, что, казалось, будет больно, даже если она просто пошелохнётся. Тишину нарушил поворот ключа входной двери. Виолетта резко вскочила и поспешила обернуться простынею с постели. В комнату вошли двое: Наум и незнакомый смуглый мужчина с бородой.
- Ты, я смотрю, не торопишься убегать, - насмешливо кинул в её сторону Наум. По его голосу Виола поняла, что тот уже успел здорово «набраться».
- Я уже ухожу, прости, - на ходу залепетала девушка и попыталась «выскользнуть из комнаты. Но рука Наума крепко схватила её за локоть.
- Нет уж, постой. Можешь не спешить. Для начала ты отдашь мне долг.
- Как-кой долг? – дрожащим голосом спросила Виола. – Наум я ничего с собой не возьму, я только во что-нибудь оденусь и всё.
- А каким образом ты собираешься возвращать мне те суммы, которые посылала своим несчастным родственникам? А за какие деньги ты эти два года жрала, пила, одевалась, салоны посещала?
- Я всё тебе верну, я обещаю. Заработаю и верну.
- Конечно же, вернёшь. Ещё как вернёшь.
В словах своего недавнего любовника Виола слышала угрозу, от тяжёлого предчувствия она вдруг задрожала крупной дрожью. В следующий момент, жестом хозяина Наум сорвал с девушки простынь и грубо подтолкнул обнажённую подругу к своему спутнику.
- Ну? Сколько это может стоить?
Бородатый «оценщик» принялся щупать и ворочать Виолу как будто это был кусок мяса. При этом выражение его лица оставалось недовольным и даже, чем-то обозлённым.
- Три тысячи, - наконец вымолвил он.
- Да ты что? Ты посмотри, какой товар! Посмотри, какая у неё задница! Какие сиськи! Никакой пластики, всё натуральное. Не меньше пяти.
- Ну, вот я вижу, ты ей лицо и кожу подпортил, а это значит, придётся лечить.
- Да что тут лечить! Само всё пройдёт через неделю-другую.
- Время дорого, - важно заметил бородач и жестом показал Виоле, чтобы та открыла рот.
Ошалевшая от происходящего девушка послушно исполнила просьбу. Оказалось, это он хотел посмотреть её зубы.
- Зубы у неё все свои тоже.
- Дыхание не свежее, - продолжал искать недостатки покупатель.
- Ты что зубы не почистила? – заорал на подругу Наум. – А ну быстро в ванную!
- Ладно, ладно, - остановил Виолу капризный клиент. – Потом почистит. А теперь пускай покажет, что умеет.
- Вот это другой разговор!  - обрадовался Наум. Давай по коньячку и дальше договоримся.
- Но непременно нужно проверить её на выносливость. Здорова ли она. Работы будет много, - усмехнулся бородатый и по-свойски ударил Виолу ладонью по ягодице.
Что происходило потом, Виола каждый раз вспоминала с содроганием. Бородатый оказался редким извращенцем и на пару с бывшим бой-френдом вытворял такое, что смерть казалась девушке желанным подарком. «Ударив по рукам», уже заполночь, садисты отправились решать вопрос отправки Виолетты «к месту работы», заперев её, голую в квартире. Всю одежду экс-любовник  унёс с собой. Мысль о побеге через окно казалась нереальной, ведь квартира находилась на седьмом этаже,  но вариантов других, как и времени на раздумья у Виолы не оставалось. Она подошла к окну и повернула ручку. Вдруг замерла, увидев своё отражение в стекле.  Оно было нечётким, словно тень и казалось, уже не являлось чем-то одухотворённым. «Я ещё здесь, но скоро буду там, в этой темноте. А что там меня ждёт? Сейчас я есть, потом меня просто не будет? А может быть так и надо?»
Размышления прервал осторожный стук в дверь. Вздрогнув от неожиданности, девушка на носочках подкралась к двери и заглянула в «глазок». На пороге стоял мужчина, очевидно сосед по площадке. Он был одет в спортивный костюм и тапочки. Виола растерялась. Стук повторился.
- Кто там? - неуверенно спросила она через дверь.
- Я – ваш сосед сверху. Видите ли, у меня прорвало трубу, боюсь, что могу доставить вам неприятности. Могу я зайти к вам и помочь предотвратить последствия, если ещё не поздно?
- Вы знаете, - быстро заговорила Виола, я не могу открыть дверь, но может быть, вы подойдёте к окну, мы с вами поговорим.
- К окну?
- Да-да! Мне нужно с вами поговорить.
Приложив ухо к двери, Виола слышала, как сосед поднимается вверх по лестнице.
Просунув голову в окно, она только собралась посмотреть вверх, как в то же мгновение перед ней повис конец каната.
- Хватайтесь крепче, и я вытяну вас оттуда. Не бойтесь.
Виола осторожно забралась на подоконник и вцепилась в канат обеими руками. Оторвать от подоконника ноги и вступить в ночь, оказалось намного страшнее, чем она предполагала. Сосед настойчиво подёргал канат.
- Ну, смелее!
- Через пару минут, показавшихся вечностью, Виола уже сидела перед своим спасителем.
- Давайте вашу простынь, - торопливо зашептал он, наскоро прикрыв окно. Глянув на растерянное выражение лица своей гостьи, поправился. – Там в ванной, возьмите халат.
Когда Виола вышла из ванной комнаты с простынёю в руках, сосед нервным шёпотом позвал её на кухню.
- Идите сюда, скорее!
Мужчина держал под струёй воды кусок говяжьей печени.
- Разложите простынь на столе.
Виола так и сделала. В следующую минуту сосед размазывал по белоснежной ткани кровь с печени.
- Нам нужно как-то замести следы. Пусть они подумают, будто вы выпрыгнули в окно.
- Как вы догадались, что мне грозит опасность?
- У меня хороший слух, - уклончиво ответил спаситель и побежал к окну, чтобы выбросить в него окровавленную простынь. Потом вдруг опомнился.
- Нет, так не пойдёт, нужно спуститься. Ждите меня здесь.
Он быстро спустился вниз и старательно разложил «доказательства падения» на земле. А после, для пущей убедительности, ещё встал на четвереньки, чтобы придавить простынь к земле. Только потом вернулся в квартиру, чтобы наглухо закрыть окна и переодеть вымазанные в крови брюки.
- У нас нет времени ждать, сразу же начал он, роясь в каком-то чемодане. – Вот это вещи моей жены. Думаю, вам подойдут. Скорее одевайтесь, а я пока позвоню на вокзал и вызову такси.
Виола без слов натянула на себя чужую одежду.
- Куда бы вы отправились, если бы хотели, чтобы вас не нашли?
- К бабушке в Тульскую область.
- Отлично. Туда и поедете. Значит до вокзала?
- Значит до вокзала, - облегчённо выдохнула Виола. Она не успевала соображать так же быстро, как её спаситель. Тело напоминало о мучениях, которые ей пришлось вынести, душа рвалась на куски от унижений и горечи разочарований. 
- Поезд будет отправляться только утром, но ожидать его вы будете на вокзале. Здесь нельзя. Иначе потом, мы не сможем выйти незамеченными.
Виола внимательно рассматривала говорящего. Перед ней был тот тип мужчин, который в прежней своей жизни она презирала. Этакий интелегент-знайка: худенький, сухонький, в очках и с бледной кожей, высушенной в какой-то мрачной конторе. Такой мужчина никогда раньше не мог вызвать у неё интерес, а  тут она с трогательным почтением реагировала на каждое его слово. И она готова была убежать с ним на край света, только бы позвал.
- Вас как зовут? – спросил он неожиданно.
- Виолетта.
- Красивое имя. Виолетта, вы, пожалуйста, сообщите мне вот по этому адресу, когда будете на месте, то есть в безопасности, – и протянул ей свою визитку.
«Михаил Нежинский, менеджер», прочла про себя Виола и бережно заткнула бумажку за пазуху.
- Обязательно сообщу.
- Ну а если что-то пойдёт не так, тем более сообщите. Кстати, вы давно знакомы с хозяином квартиры?
- Мы встречались, а точнее жили…сожительствовали….ну, в общем, были любовниками почти два года.
- Что же заставило его так с вами поступить?
- Мне хотелось развязки. Он женат, и, как, оказалось, разводиться не собирается. И если поначалу он тратил на меня огромные суммы, то чем дальше, тем скупее становился. У меня даже не было денег на то, чтобы самой купить себе продукты. Вот что он привозил, то и ела.
- Почему же вы не устроились на работу?
- Я считала, что ничего не изменилось с тех пор, как мы с ним стали близки. Я точно так же была ласкова с ним, обходительна... Ему это всегда нравилось, и он мне за это платил. Только плата становилась всё меньше и меньше. Я попыталась возразить и…
- Вы так и не сказали, любили ли вы его?
- Давайте уж на «ты»! – предложила Виола.
- Как скажешь. И всё-таки, ты не ответила.
- Да какая тут любовь! Я ни одного дня не могла себе позволить быть собой! Я делала всё только для того, чтобы заслужить его расположение.
- Но зачем?
- Потому что делать то же самое с каким-то полунищим неудачником, намного хуже.
- Но почему это должно быть непременно так?
- Такова бабья доля. Хотя, как я вижу, бывают исключения….Слушай, Миша, а поехали со мной!
- К-куда?
- К бабушке. У неё большой дом, и она уже очень старенькая. Она будет нам очень рада.
- Нет, - опустив глаза в пол, поспешил объясниться Михаил. – Как же я могу? У меня жена, сын и вообще…
- Очень жаль, - сочувственно выдохнула Виола.
Михаил постарался поскорее прервать неприятную для него беседу и поторопил девушку.
- Из разговора этих двух я понял, что они намерены вернуться достаточно скоро. Мы не можем рисковать. Вы понимаете?
- Да. Конечно, - взволнованно ответила Виолетта и быстро встала со стула.
Тут же зазвонил телефон, и женский голос на проводе сообщил о том, что такси уже ожидает у подъезда.

- А где ваша жена? Как вы объясните ей исчезновение одежды? – продолжила расспрос Виола, пока они спускались в лифте. Стоимость гардероба супруги этого тощенького мужичка определялась немалая. Уж она-то, Виолетта, знала в этом толк.
- Жена в клинике. А вещи…куплю ей другие и вопросов не будет.
- А что с ней?
- Ничего страшного. Просто она всё хлопочет о своей внешности, вот я и привёз её к хорошему доктору. Она сделала пластическую операцию.
- А! Вон оно что! Так вы не хозяин той квартиры?
- Нет, конечно. Я вообще не из Питера. Это квартира моего одноклассника. Он любезно согласился нам её предоставить, пока Лариса не решит своих проблем.
- Но откуда у простого менеджера из провинции, деньги на пластику, да ещё и в престижной клинике?
- Я много работаю, - односложно ответил Михаил. Виола видела, что ему не хотелось говорить на эту тему, но её распирало любопытство.
- А что, у супруги действительно есть проблемы с внешностью? – не унималась Виола, даже когда они уже ехали в такси.
- Я так не считаю, и никогда не считал. Но я не мог видеть, как она мучается оттого, что её тело не так совершенно, как бы ей хотелось. Я подумал, если это сделает её счастливее, что мне стоит поднапрячься?
- Вы так сильно её любите?
- Я состою в браке с этой женщиной, а значит, однажды принял решение быть с ней. Что бы не произошло, это решение не должно меняться. Ведь мы – одно целое. А проблемы, посланные в нашу жизнь – это испытания на прочность. Мне под силу их выдержать. Она слабее меня. Это значит, я должен больше прощать, больше понимать, больше познавать, чтобы обрести гармонию с самим собой.
- По-моему это похоже больше на роль жертвы.
- Нет. Я не жертва. Мне нравится чувствовать себя нужным кому-то. И пока господь даёт мне для этого силы и возможности, я могу жить полной, счастливой жизнью.
- То есть это добровольное рабство, - не унималась Виолетта.
- Нет, Виолочка. То, о чём ты говоришь, проявляет себя иначе. Скорее так, как в случае с тобой.
- Да что ты можешь знать! – возмутилась девушка. – Это было чистой воды насилие!
- Просто этот твой день лишь показал, в какой опасной близости к истинному пленению ты находилась эти два года.
Виолетта не нашла что возразить.
- Надеюсь, теперь твоя жизнь сложится иначе. Найдёшь свою половинку, может тогда и «прорастёшь».
- Что значит, «прорастёшь»?
- Ну, «пустишь корни». Ты теперь как зёрнышко, которое ветер носит со стороны в сторону. А не опускаешься на землю, потому что нет притяжения. Но оно будет. Стоит только захотеть.
- Послушай, а мы не могли видеться раньше?
- Я бы тебя запомнил.
- Ты мне кого-то напоминаешь, уж очень знакомое лицо.
- Что до меня, то я тебя точно не знаю, - отвёл глаза в сторону Михаил.
- Просто я сама удивляюсь. Странно как-то. Никогда не думала, что буду получать наставления от мужчины, да ещё и прислушиваться к ним. Спасибо тебе, ещё раз.
- Мне пора, - смутился Михаил. - Уже светает. Побегу. Обещал Ларисе клубники. Нужно ещё её где-то отыскать.
Виола смотрела вслед своему спасителю, охваченная трепетными чувствами. Его худое тело, неловкая походка, какой-то нелепый вид вызывали жалость, но вместе с тем, она восхищалась силой этого человека. Она впервые восхищалась не физической силой, а внутренней, духовной. Вдруг её осенило. Это же тот самый «интелегент» из поезда! Тот, кого она и её попутчики безжалостно изгнали из купе…

Глава 24.
Татьяна осталась в купе дна. Соседи сошли рано утром, оставив  её комфортно пребывать в утренней полудрёме наедине с приятными воспоминаниями о случайном знакомстве со Стасом. Таня не переставала прокручивать в памяти последний разговор с ним, его ласковые прикосновения. Правильно ли она поступила, отпустив от себя возможность ещё раз в своей жизни испытать чувство влюблённости? Другое «я» горделиво отвечало своей хозяйке: «да нет же, что за глупости в моём возрасте да в моём положении заниматься подобными вещами». В общем, довольная собой Таня потянулась. Внезапная, колкая боль как по проводам пробежала от левого плеча к пояснице. С минуту полежав, прислушиваясь к неприятным ощущениям, женщина всё-таки решила подняться и привести себя в порядок. До её станции оставалось ехать не менее двух часов, и она решила не тратить это время на пустое валяние. Быстренько собрала постель и понесла проводнику. Назад в купе возвращалась с чашкой ароматного кофе и газетой. Настроение было по-утреннему свежее, ещё не омрачённое никакими мыслями и событиями. Не спеша, попивая бодрящий напиток, Таня смотрела на бегущие за окном лесные посадки. Рука самопроизвольно потянулась за блокнотом  и ручкой.  Отпив глоток кофе, Таня быстро и уверенно принялась записывать креативные строки.
Да, я хотела бы ещё хоть раз обжечься этим  взглядом
И чтобы дрожь от танца тел горячих пробежала…
Я мыслями безудержно грешна, но большего не надо.
Мой выбор сделан: рабству страсти отказала…
Таня безжалостно вырвала листок из блокнота и старательно сложила из него маленький бумажный самолётик. Озорно улыбнувшись сама себе, она встала и, приоткрыв окошко, пустила крылатую записку лететь в неизвестность.
«Жизнь снова и снова начинается сначала», думалось ей. «А что же теперь мне делать? Ждать? Но как долго придётся ждать? А ведь может так случиться, что ожидание окажется напрасным…» Таню охватила непонятная тревога. Только теперь она почувствовала, что опустошена духовно. Будто распрощалась с чем-то бесконечно ценным в своей жизни. Доверительно вручив в чужие руки предмет своих трудов, в глубине души она покорно приняла любой ответ, даже отрицательный. Но сомнения «душили». Она впервые в жизни сомневалась в том, что сможет продолжить жить с новой точки отсчёта, простившись с мечтой. «Если мне скажут «нет», я не смогу больше ничего написать. А зачем? И чем тогда я буду заниматься? Дети, это само собой, но ведь мне придётся искать работу. Господи! Не возвращай меня в рутинные будни! Мне этого не пережить! Я укрепилась в мысли, что нашла своё место в жизни. Ведь я воздержалась от грехопадения ради ровного спокойного будущего своей семьи. Я отказалась от того, кто мог дать мне новые силы для свершений, поставив тем самым крест на себе как на женщине. Разве я не заслужила твоего снисхождения?»
Поезд остановился на какой-то тихой, промежуточной станции. Мысли Татьяны, будто от резкого толчка выстроились по порядку. «Пожалуй, нужно переодеться», - подумала Татьяна и медленно встала, чтобы повернуть защёлку на двери в купе. Увидев своё отражение в зеркале на двери, женщина в страхе пошатнулась. На миг ей показалось, что её лицо там, в зеркальном отображении перекосилось как в «комнате смеха». Пытаясь всмотреться внимательнее, Таня даже дотронулась рукой до скользкой прохладной поверхности. И снова резкая боль, только теперь холодная, пронзающая пробежала по руке, и как молнией ударила где-то за грудиной. Таня отошла на шаг от зеркала, продолжая смотреть на своё отражение. В следующую секунду исчезло и оно. Будто чья-то невидимая рука закрыла ей глаза.


Глава 26.
Вадим шёл на встречу со своим бывшим коллегой, известным в широких кругах журналистом, в надежде получить от того совет или поддержку. Вахтанг ожидал его за столиком кафе «Зодиак».  Он уже успел заказать себе еду и жадно поглощал её.
- А! Здорово! – оторвался он от трапезы и привстал, чтобы пожать руку товарищу. – Присаживайся. Я тут решил подкрепиться. Извини. Сегодня с пяти утра на ногах, а в желудке – ни крошки.
- Ну, правильно. Ешь, конечно.
Вахтанг жестом подозвал официанта. Тот «в два прыжка» оказался у столика.
- Мы с товарищем не виделись три года. Понимаешь, да? Нам, бутылочку хорошего коньячку и всё, что к этому причитается. На твоё усмотрение.
Официант кивнул и удалился, так и не произнеся ни слова.
- А ты что, на какой-то особой диете, дружище? – усмехнулся Вахтанг, не переставая жевать.
- Да нет, - попытался усмехнуться в ответ Вадим.
- Может, ты болен? – последовал второй вопрос.
- Н-нет. Просто…
- У тебя проблемы, которые, полагаю, и заставили вспомнить старого товарища, - перехватил мысль Вадима острый язычок собеседника.
- В принципе, да. Что ходить вокруг да около, - виновато протянул Вадим.
- Да брось ты, не кисни! Сейчас «нырнём» в твои проблемы. Но нужно для начала отметить нашу встречу.
Официант уже расставил на столике аппетитные закуски и замер в ожидании, что его попросят разлить спиртное. Вахтанг, опять же жестом, отослал услужливого работника, не забыв передать тому щедрые чаевые. Только после этого, сам лично наполнил содержимым бутылки широкие бокалы.
- Ну, за встречу!
Хорошенько закусив, Вадим выжидающе посмотрел на товарища.
- Ну, теперь говори уж, что у тебя стряслось?
- У меня просьба к тебе, не совсем обычная, - опустив глаза в стол, начал тот.
- Это даже интересно. Я любитель всего необычного, - попытался подбодрить рассказчика Вахтанг.
- Я хочу просить тебя помочь….выдать замуж мою дочку. Ну, не за какого-нибудь ублюдка или жмота, а чтобы был достойный человек, уважаемый…состоятельный. Понимаешь?
- Тоже мне, необычная просьба! – рассмеялся Вахтанг, разливая очередную порцию коньяка. – Да это, если хочешь, одна из самых распространённых проблем! Я и сам бы c удовольствием отдал свою малышку за хорошего человека, да пока не нахожу кандидатуры. Впрочем, мне-то это не к спеху. А тебя-то, видно, «прижало»…
- То-то и оно, прижало. Уже и жизнь не мила за этими материальными проблемами. Одной дай, другой дай, а сколько не дай, всё мало. Любимая работа и та ненавистной кажется, потому что за неё не платят необходимой суммы.
- Вот то, что ты сейчас сказал, для меня очень весомый аргумент. Знаешь, хотел бы я иметь отношение к просветительской деятельности. И почёт тебе, и уважение, и удовлетворённость самим собой. Я этого не имею, хотя многим может показаться, будто я всем доволен. Конечно же, я не позволю тебе потерять себя. И потом, дочурка-то твоя, сколько я помню её, внешностью вышла. На такие данные жениха сыскать будет не трудно. А то, гляди и жену твою пересватаем, если есть желание.
- Да ты знаешь, я уж и не против. «Задушила» она меня. Нет. Я – то, её не виню. Женщина, есть женщина. Ей внимание нужно, ласка и тому подобное. Но мне не под силу удовлетворять её растущие потребности. Думаю, что и она со мной несчастлива. Хотелось бы сбросить эту ношу, но безболезненно. Понимаешь? Чтобы угрызения совести не мучили.
- Да ладно тебе, не объясняйся. «Разрулим» твою проблему. А фотки у тебя их имеются?
- Да, конечно! – обрадовано засуетился Вадим и вытащил приготовленные фотографии.
- А не жалко будет с такой красотой расставаться? – сластолюбиво улыбнулся Вахтанг, разглядывая откровенные фотографии супруги Вадима.
- Я, лишь надеюсь, что найдётся человек, для которого эти прелести станут смыслом жизни. У меня с этой женщиной нет душевной связи. Я это уже давно понял, но мне тяжело было с этим смириться. А вот теперь даже просто сказал тебе об этом – и будто камень упал с плеч.
- Ну, а что касается малышки, но могу обрадовать, у меня уже есть варианты для неё. Я, конечно же, не профи в этом деле, но кое-что в моих силах и в моей компетенции.
- Я буду тебе очень признателен, честное слово. – Радостно пожал руку товарищу Вадим. – И сколько нужно, заплачу, чёрт с ними, с деньгами, в долги влезу, но найду.
- Ну не спеши пока с деньгами. Что же тебе за выгода от этой сделки, если ты в долги влезешь? Пусть платит тот, кто покупает удовольствие!
- Даже так?
- Только так, дорогой. Разве друзья берут друг с друга деньги за услугу? Я в убытке не останусь, не волнуйся. А теперь, давай выпьем.
- Давай.
- А что, работа тебя сейчас совсем не радует?
- Не то слово. Я забыл думать о ней, как о чём-то мне необходимом для души. На столе гора рукописей, а в электронном варианте – вчетверо больше. Но руки не до чего не доходят. Начинаю читать – раздражаюсь на каждой орфографической ошибке, проклиная автора за неграмотность, то мне «попахивает» плагиатом, то напротив, вычурная фантазия автора изводит до бешенства…
- Может быть, и в самом деле, нет достойной работы, которая бы захватила?
- Я тоже так думал, пока не понял, что проблема во мне. Я перестал воспринимать свою работу как раньше. Я злюсь уже от того, что мне вообще приходится этим заниматься. Я просто совершаю преступление, оставаясь на своей должности. Ведь эти люди, которые мнят себя писателями, доверили мне свои судьбы.
- Как же ты думаешь восстанавливаться?
- Не знаю, смогу ли я вообще вернуться…Имею ли право.
- Да брось ты! Совсем уже скис. Давай сделаем так. Ты дай мне хоть одну из последних рукописей почитать, любую, первую попавшуюся, только желательно в электронном варианте. Не люблю этих бумаг, а ноутбук всегда при мне. Я как раз в поездку одну планирую отправиться, в дороге  почитаю. Тогда и скажу тебе, стоит ли тебе самобичеванием заниматься.
- Может это и вариант, - задумчиво произнёс Вадим. – Я дам тебе кое-что. Не первое попавшееся. Тут целая история получилась. Я когда в больницу попал…
- Так всё-таки была и больница?
- Была, была. Определили нервное и физическое истощение. Меня туда на «скорой» увезли, когда уже двух шагов не мог самостоятельно сделать. Так вот, через какое-то время ко мне в палату пришёл водитель той самой «скорой», молодой мужчина. Пришёл с необычной просьбой. Сказал, что около недели назад ко мне в редакцию принесли рукопись. Автор – женщина. Не местная. Она приехала издалека. Он сказал, что лично сопровождал её к издательству и имел возможность познакомиться.
- Повезло бабёнке. Бесплатного литературного агента сыскала, - саркастически выдавил Вахтанг.
- Да нет же, послушай дальше. Дело в том, что она оставила ему свою визитку, но, тем не менее, не пожелала вступать в какие-то ни было отношения. А он вбил себе в голову, что это женщина его мечты.
- Бывает. Запретный плод известно…Сколько же ей лет?
- Тридцать три.
- Возраст становления и особо мучительных сомнений…И тебе до сих пор не захотелось прочитать сии записки»?
- Ну почему  записки? Ничего автобиографичного, котируется как фантастическая повесть.
- Так прочёл или нет?
- Даже пока не начинал. Боюсь.
- Чего боишься?
- Окончательно разочароваться. Такая интересная предыстория. Не хотелось бы, чтобы эта писанина оказалась сплошной банальщиной. Тогда я, пожалуй, просто не смогу и не захочу больше проникнуться ни к одной кандидатуре из писательской братии.
- Давай сюда мне эту вещь. В любом случае, её можно будет здорово проиграть. Сейчас это не ново, чистейшее гавно именовать «бестселлером». Но на хорошо разрекламированном товаре можно сделать определенные деньги. Будь реалистом, Вадим! Будем учиться совмещать приятное с полезным.
- Нет уж, уволь! Я, знаешь, идейный. Из гавна бестселлер  делать …Этим пусть другие занимаются. Достаточно того, что хватает желающих обгавнить истинную классику. Я сим продолжателем не буду.
- Ну, вот ты и проснулся! – Вахтанг неожиданно  ударил по столу. Значит, истинной апатии нет. Это главное. Работа твоя тебя ещё «заводит». Просто ты устал, выдохся. Бывает. Вот что. Встретимся через две недели. За это время, я думаю, многое образуется. И вопрос с девками твоими ясностью обрастёт, да и ты в норму придёшь. Мой тебе совет. Отдохни, как следует. А там, чем чёрт не шутит, - может книга эта принесёт с собой новую волну. А?
- Кабы так...
- Всё, не хандри. Ну, так где эта многообещающая рукопись?
- В редакции.
- Ну, так поехали.
- Прямо сейчас?
- А когда же? Я не привык мусолить всякие там темы попусту. А ты брат «зависаешь». Вот что значит, в Москве не жить. Не тот ритм, не те ресурсы.
- Согласен.

Глава 27.
- Ну, здравствуй, милая! – приятный бархатный голос незнакомки взывал смотреть ей прямо в глаза. А в глазах, в ореоле невероятно пушистых ресниц, Татьяна видела «смеющиеся лучики». Молодая женщина сидела напротив неё за столиком в купе и белозубо улыбалась.
- Здравствуй..те…
- Ну, как ты? Переживаешь?
- Немного…
- Зачем? Всё позади. Ты сделала всё, что от тебя требовалось, вышла на ровный путь. Теперь жди только блага. Ничего другого.
- Кто ты? – удивлённо спросила Таня, любуясь собеседницей.
- Я твоя женщина.
- Как так?
- Разве ты не понимаешь? Я решила показаться тебе, чтобы ты не сомневалась больше. Но у меня не было права это сделать, пока ты не «выправилась».
- Что значит, пока не выправилась?
- Это как очищение. Тебе нужно было это пройти. Теперь я вот такая, какой ты меня видишь, чувствуешь, слышишь…
Таня внимательно рассматривала собеседницу, стараясь, зачем-то, запомнить детали. От женщины напротив исходило чувственное тепло. Оно сопровождалось лёгким сладковатым ароматом какой-то восточной пряности с примесью ванили. А звучание голоса было настолько плавное, что, казалось, будто та не говорит, а тихонько напевает. И музыка…Да, да! Фон не пустой. Слышна музыка! Таня закрыла глаза. Музыка продолжала звучать. И что-то на этом прекрасном фоне настораживало. Будто неровный какой-то, тревожный стук. Прислушиваясь, Татьяна поняла, что стук исходит из собственного тела. «Это сердце! Но зачем оно так громко стучит? Пусть будет музыка!» протестовал мозг….


Не достучавшись, проводник выругнулся и вернулся к себе, чтобы взять ключи и открыть дверь со своей стороны. Поезд стоял уже две минуты, но некто, кто всё ещё находился в купе, и не собиралась выходить. Дверь поддалась, и хозяин вагона вскрикнул от неожиданности. На полу прямо перед ним лежала пассажирка, женщина лет тридцати. Из белоснежного плащика, висевшего тут же, на крючке, доносились настойчивые позывные мобильного телефона… 



Глава 28.
- Ну, доброго дня, дорогой! – голос Вахтанга звучал в трубке бодро и оживлённо. Прошло не больше трёх недель после разговора в «Зодиаке». Вадим полагался на помощь товарища, но до конца не был уверен в том, что обратился по адресу. Однако жизнь обещала сюрпризы. На этот раз они решили встретиться в Москве. Едва завидев Вахтанга, Вадим понял: судьба улыбнулась ему. Кореш сиял как отполированное серебро. В его правой руке находился свёрток, тот самый, который Вадим передал при последней встрече. В нём был диск и распечатанный текст рукописи. Они шли навстречу друг другу быстрыми шагами по перрону вокзала. Сердце Вадима стучало в такт его тяжёлой поступи. Оно предчувствовало.

- Поехали сразу ко мне, - предложил Вахтанг. – Там спокойно всё обсудим.
- А есть что обсуждать? Твоя таинственность меня пугает. Мог бы хоть намекнуть. А то я места себе не нахожу с тех пор, как ты позвонил.
- Перемен, брат, бояться не надо. Их надо приветствовать! – продолжал интриговать товарищ.
- Ты хочешь, чтобы у меня разрыв сердца случился?
- Мы сердце поддержим. У меня винцо выдержанное, очень хорошо для сердца, - засмеялся Вахтанг  и, похлопав по плечу растерянного Вадима, добавил. – Думаешь, я не нарочно взял с собой этот свёрток? Хотел тебя успокоить. Чтобы ты ещё из окна вагона, завидев меня, понял, что дела твои спорятся.
- Считаешь, толковая вещь?
- Я поражаюсь людям! Они держат за хвост птицу счастья, но оглядываются на пролетающих мимо ворон. Это вместо того, чтобы загадывать желание. Держи!
Вадим принял из рук свёрток, как будто это был древний свиток. – Работай!
- С твоей дочей вопрос практически решён. Остаётся покумекать, как лучше всё обставить. Жёнушка – слегка залежалый товар. С ней пока придётся подождать, - обстоятельно рассуждал Вахтанг за рулём.
- Ну,…может это  к лучшему.
- Что такое?
- Вроде как она уж и жалеет, что так со мной…
- Ну, смотри, смотри…Жалость у женщин вообще сильное чувство. Посильнее любви, пожалуй. Так что не очень-то расслабляйся. Пока есть время – подумай,  что тебе надо: жалость или полноценная жизнь. Ты же знаешь, я не сторонник семейных разрывов, но в данном случае, ты неосторожен. Я даже не знаю, в каком случае больше неосторожен.
А что до рукописи….Даже странно как-то, я почти уверен, что мне приходилось встречаться  с автором.
- Где?
- В поезде. Мы ехали в одном купе. Мне нужно было срочно ехать к своему стоматологу. По воле случая лишился передних зубов. А там машина сломалась. Пришлось оставить её на ремонте и возвращаться домой поездом. Но я ещё сомневаюсь, она ли это была. Вот если бы фото увидел, точно бы сказал. Кстати когда рукопись в редакции объявилась? По дате тоже точно мог бы сказать.
- Что это изменит?
- Ничего, но просто мне показалось, что поездка та была какой-то знаковой для меня. Как будто кто-то всё заранее спланировал на этот день. А если ещё и тут совпадение, то, возможно, мне действительно был послан некий знак свыше.
- Как-то ты заговорил. Раньше я от тебя таких слов не слышал.
- Я вообще, если честно, пребываю сейчас в таком странном состоянии… Понимаю, что в моей жизни должно произойти что-то важное. Такое ощущение, будто я вот-вот проникну в тайну мироздания. А между тем, у меня «наклёвывается» офигительный контракт. Вернее, суть-то не нова, но «бабки» обещают немыслимые. Вот и думаю, сохранить ли человеческий облик, или пуститься в это «плавание».
- А тебе не надоело идти против себя? Неужели твой потенциал настолько низок, что ты в свои сорок пять будешь играть в «дикого пса на привязи».
- А что ты предлагаешь? Отказавшись, я потеряю крепкий, стабильный заработок на ближайшие три года.
- Неужели у тебя нет никаких сбережений?
- О чём ты говоришь? У меня шестеро детей!
- А связи? Ведь остались ещё люди, у которых твоя кандидатура может вызвать доверие или, по меньшей мере, интерес.
- Ты к чему клонишь?
- Почему бы не создать свой какой-то проект. Нечто новое, незатасканное. Ни за что не поверю, что ты не вынашиваешь в себе какую-то чрезвычайно яркую идею. Пока запас сил не иссяк, поддержи его каким-то свершением.
- Чтобы люди добрым словом вспоминали, - сам себе усмехнулся Вахтанг. – Знаешь, не так это просто, как тебе кажется. Каким бы творческим потенциалом я не обладал…
- Ну, ты же не сказал, что это невозможно. Так роди в себе нового человека. Слыхал про реинкарнацию без смерти?
- Что-что?
- Ну, якобы человек на земле проживает одиннадцать жизней. То есть одиннадцать раз он может начинать всё сначала, с новой точки отсчёта.
- И что?
- Неужели ты считаешь, что использовал все одиннадцать шансов?
- Что ты несёшь?
- Я хочу, чтобы ты резко и неожиданно для всех изменился. По-моему, от тебя этого давно ждут. А ты, вместо этого, решаешь подписать очередной «недалёкий» контракт. Ты в отношении своих работодателей – вечный ребёнок, который не может оторваться, чтобы идти самостоятельно. Перестань винить кого-либо в том, что ты не состоялся как человек, достойный восхищения. Восхищай, удивляй, действуй, наконец! Ищи возможности осуществить задуманное тобой. И ты найдёшь соратников, даже не сомневайся.
- Ну, спасибо за такое трогательное напутствие, - задумчиво проговорил Вахтанг. – Может ты и прав….Какие у тебя планы?
- Я, собственно приехал, чтобы поговорить с тобой. Ты же позвонил, вот я и здесь.
- Просто у меня  сегодня ещё куча дел. Если хочешь, я отвезу тебя к себе. А вечерком, мы встретимся с твоим будущим зятем.
- Добро.
Всю дорогу Вахтанг молчал. Это было на него непохоже. Вадиму хотелось думать, что товарищ обдумывает его слова, но натура последнего не подвергалась «сканированию», считать мысли этого человека было практически невозможно. Вадим жалел своего мечущегося от правды к правде приятеля. Рядом с Вахтангом он чувствовал себя везунчиком, которому фортуна отдала предпочтение. Вадиму никогда не приходилось выпрашивать у судьбы блага. Они шли к нему сами собой. Только теперь он начал понимать, что сбои в налаженной работе этого «конвейера» стали происходить по его собственной вине. Вахтанг же, то и дело набивал себе шишки, пытаясь прорваться то в одну дверь, то в другую. Но какая-то внутренняя сила помогала ему держаться «молодцом», выглядеть победителем и не жаловаться на жизнь…
 
 
Глава 29.
Дома Вадима ждала записка от жены:
«Вадим!
Прости, что не дождалась тебя. Иначе бы я не смогла сделать то, что сделала. Я всё понимаю. Ты устал от меня и Лизы. Возможно, ты прав. Наши отношения стали складываться не по-семейному. Для тебя мы – тяжёлая ноша, обуза. Прости. Последние годы я вела себя неадекватно. Ты думал, что мои запросы стали расти из эгоистических соображений. Нет. Не думай так. Просто я пыталась таким образом уйти от одиночества. Но я не хотела видеть, как ты мучаешься. И ещё…я очень боюсь старости. Одинокой. Мы оба понимаем, что склеивать в наших отношениях больше нечего и потому я взяла на себя смелость принять решение. Мы с Лизой переезжаем жить к моей тётушке. Помнишь, о которой я тебе рассказывала? Она давно звала меня к себе. Да и мне самой хотелось бы сменить обстановку. А там природа, лес, свежий воздух, грядки с зеленью, хозяйство. Всё это поможет мне остыть от обиды, которую я устала носить в себе. А ты устраивай свою жизнь. Я не буду тебе больше мешать. Кстати, Лиза поступила в мединститут, как и хотела, в Москве. Думаю, её жизнь сложится так же удачно и в дальнейшем. Ты не переживай, жить она будет в общежитии. На квартиру не претендую. Прощай.
Надя».
Руки Вадима нервно задрожали. Странно. Он не испытывал чувства облегчения. Наоборот, ему хотелось всё бросить и бежать следом за женой и дочерью, которых, он так жестоко обидел свои эгоизмом. «Лиза поступила в мединститут»,  перечитывал он снова и снова. Так вот какая умничка, его дочка! Ведь он ей практически продал этому самолюбивому магнату! А она сама, без репетиторов и взяток взяла да и поступила. «…как и хотела». А он и подумать не мог, что у его дочери такие благородные стремления. Ему казалось, что в её голове только ветер. Весь остаток дня Вадим не мог найти себе места. Он понимал, что должен как-то действовать, чтобы вернуть семью, но где-то в глубине души понимал, что сделать это будет очень и очень нелегко. Вадим минут пятнадцать, не отрываясь, смотрел на фотографию дочери, стоящую в рамочке на столе. Фото было сделано недавно, очевидно на выпускном вечере в школе, на котором он, отец, не посчитал нужным присутствовать. Лиза была похожа на юного ангела. Светло русые, почти пепельные волосы никогда не знали краски. И необычным цветом волос и пронзительными карими глазами на кукольном личике, девушка походила на мать. Ровные и аккуратные черты лица, миниатюрная, но безупречная фигурка. Как японская статуэточка, гладкая и трогательная. Наконец, не выдержав, он нервно набрал номер жены на мобильнике. Однако и этот и ещё шестнадцать звонков, пущенных следом, прерывались короткими гудками. Надя не хотела с ним разговаривать…

Наутро, чтобы не извести себя окончательно угрызениями совести, Вадим поспешил на работу. Завидев своего коллегу, сотрудники обрадовались. Работы накопилось, звонки и почту от «писак» всякого рода приходилось принимать, кому придётся. А у тех, кому приходилось это делать, своей работы хватало. Вадим, однако, не сильно стремился к общению. Он заперся в своём кабинете и до позднего вечера просидел там, не выходя даже на обед.
На следующее утро он, едва войдя в двери редакции, выложил из своего чемоданчика отпечатанную рукопись.
- Я очень рекомендую, - «на лету» бросил Вадим и быстрыми шагами направился к своему кабинету. Он снова заперся в кабинете, но на этот раз работа не шла в голову. В мыслях проносились недавние события.
Жених, которого подыскал Вахтанг его дочери, был старше Лизы на двадцать лет, имел приличное состояние и почёт в обществе. О его моральных качествах Вадим предпочёл бы не знать, чем знать то, с чем пришлось столкнуться. Это был в высшей степени непорядочный человек. Любил хорошо развлечься, покутить. Жена ему была нужна для имиджа: «мол, порядочный, семейный человек». Роль, на которую согласиться не каждая женщина, а для молоденькой девушки – это означало бы крах всех её иллюзий, мечтаний... Разница в возрасте претендента на роль мужа Лизы не смущала. А красота девушки была очевидна. «Блеснуть» такой супругой ему было отнюдь не лестно, но престижно. Встречаясь с Павлом Андреевичем (так называл себя толстосум), Вадим практически заключил с тем контракт на брак. И теперь, потеряв контроль над ситуацией, он был, тем не менее, связан обязательствами.  Целую неделю Вадим ходил как чёрная туча, в страхе вздрагивая от каждого звонка по телефону. Во вторник его к себе «попросило» начальство. Готовый к любому повороту событий, он обречённо ступил на «ковёр».
- А! Вадим Александрович! Присаживайтесь, пожалуйста, - неожиданно приветливо встретил босс своего подопечного.- Как вы себя чувствуете?
- Спасибо, неплохо…
- Ну, что я могу сказать. Я рад, что вы снова приступили к своим обязанностям. Как вы должны были понять, ваше место свято и мы не позволили никому его занять в то время, когда у вас появились проблемы. Теперь я вижу, что не зря. Вы действительно «обновились». Эта последняя рукопись – не новая волна, но свежее решение. Понимаете?
Вадим удивлённо смотрел на руководителя.
- Я уже дал поручение, как следует изучить биографию этой писательницы. Эта «ниша», которая открылась, станет «благодатным полем». Новая серия всегда живо подхватывается писательской братией. Непременно найдутся те, кто продолжит в том же духе.
- Я рад, что на этот раз угодил.
- Ну что вы такое говорите, Вадим Александрович! Если я когда-либо и высказывался против вашего мнения, то лишь для того, чтобы вас подтолкнуть к действию.

Даже такой положительный разговор с начальством не принёс Вадиму должного успокоения. Не выдержав, он решил всё-таки поговорить с Вахтангом.
- Ну, ты даёшь! – кричал в трубку приятель. – То тебе жизни нет с семьёй, то похвалы на работе не радуют. – Ты уж определись, как нибудь.
- Мне выдадут премиальные, хорошие деньги, Вахтанг. Я…компенсирую тебе все затраты. Только помоги мне «закрыть» эту нелепую договорённость. Я жестоко ошибся.
- Ну, я не знаю…Ладно. Я на следующей неделе буду в Питере. Поговорим.
- Я только очень тебя прошу, я умоляю, поговори с этим…Павлом Андреевичем. Скажи ему, что всё отменяется…
- Ох! Ну и кретин же ты! Ну да ладно, не горюй. Приеду – разберёмся.
- Я в долгу не останусь, клянусь тебе!
- Не останешься, конечно. На этот раз и у меня к тебе есть предложение…


Глава 30.
- Ну, здравствуй, горе-отец! – язвительно поприветствовал Вахтанг своего приятеля на перроне. – Сразу говорю, времени у меня немного, ровно на один разговор. Поэтому, давай-ка, быстренько найдём место, где можно обсудить твои проблемы.
Как обычно, Вахтанг заказал себе в баре много еды и сразу же принялся жадно её поглощать. Вадиму же кусок в горло не шёл.
- Ну, ты не гляди на меня как на мессию, - продолжая жевать, поторопил приятеля Вахтанг. – Выкладывай, что у тебя там.
- Ну, что  сказать. Ничего нового. Надя ушла от меня вместе с дочкой. Они теперь абсолютно независимы от меня. Как же в таком случае, я могу вершить их судьбы?
- Это понятно. А что, разве раньше у тебя было их согласие?
- Н-нет, к-конечно, - заикаясь, ответил Вадим, предчувствуя неладное.
- Не хотел говорить, как сильно ты влип. Но обстоятельства вынуждают. Вспомни-ка хорошенько, что я тебе говорил, когда ты обратился ко мне со своей просьбой?
- Ну, не помню. Ты много чего говорил…
- Я говорил, что сам позабочусь о том, чтобы мне не остаться в убытке. А теперь выходит, что я должен жертвовать своим благосостоянием ради твоих прихотей.
- Ну что ты! Я же говорил, что не останусь в долгу…
- Твои слова ничего не стоят. Ты понятия не имеешь, о чём идёт речь. Твои премиальные уж точно никак не спасут ситуацию.
- А что же тогда…Сколько нужно?
- Павел Андреевич выдал мне щедрый аванс за услугу сводника. Или ты полагаешь, что подобные вещи у нас делаются бесплатно? Разумеется, я уже потратил эти деньги. Теперь что же, мне нужно думать, как их вернуть?
- Ну, если нужно я продам квартиру.
- Этого мало.
- Как?
- Вот так, мой дорогой. Эта услуга могла обойтись тебе бесплатно, не поверни ты руль в другую сторону. А теперь, уж будь добр, расхлёбывайся сам.
- Что же будет?
- Если твоя девочка не пойдёт замуж за предложенную кандидатуру, она «пойдёт по рукам». И это будет продолжаться до тех пор, пока она не отработает долг.
- Господи! Что же мне делать?
- Поговори с ней.
- Это невозможно. Она же ничего не знает. Да и теперь это неуместно….
- Кстати, как твоё здоровье? – прервал тяжёлые раздумья Вадима Вахтанг.
- Пытаюсь прийти в норму. Вот прохожу сейчас курс лечения у психолога, - прошептал растерянный Вадим.
- Ты посещаешь психолога? – усмехнулся Вахтанг.
- Лечащий врач очень рекомендовал…
- И что, помогает?
- Знаешь, это как к цыганке сходить. Она раскроет все карты, разложит всё «по полочкам», но как поступать дальше – не скажет…
- Зачем же тогда тебе это нужно?
- Я сразу тоже так думал. А потом понял, что самостоятельно всё «разложить по полочкам» уже не могу. Не умею отделить главное от второстепенного. Моё мышление «засорилось».
- О! Ты, несомненно, любимый клиент у своего доктора!
- Чего это?
- Такой послушный и доверчивый…
- Знаешь, иногда нужно, чтобы кто-то вмешался в твою жизнь, чтобы помочь увидеть некоторые вещи, которые сам перестал замечать. И лучше, чтобы это произошло раньше, чем о твоих ошибках начнут «кричать» обстоятельства.
- Это ты сейчас об уходе Нади?
- Отчасти и об этом.
- Да ладно, не лукавь. Что, только теперь понял, как ты её любил?
- Нет. Я только теперь понял, что никогда её не любил. А она заслуживала любви.
Я привык, что она у меня есть, и даже не заметил, как вместе с этим пришло ещё полсотни привычек, связанных с ней. И теперь, лишённый возможности жить по старому расписанию, я не могу войти в прежний свой ритм. Меня раздражает немытая посуда, унитаз, от которого может вонять так, что порой удобнее сходить за деньги, но в общественный. Я по полчаса не могу найти подходящей одежды для работы, мне никогда не удаётся нормально позавтракать. Я могу полдня злиться на производителя чая, который не придумал ничего лучшего, чем фольга, в которую засыпают эту проклятую заварку. Раньше, когда чай мне заваривала Надя, мне и в голову прийти не могло, что эти вечно рассыпающиеся по столу крошки заварки могут заставить полюбить чай в пакетиках.
- Тебе всего лишь нужно нанять домработницу.
- Я никогда не любил присутствия в доме посторонних людей. Мне и представить трудно, что кто-то будет рыться в моём белье, маячить у меня перед глазами, когда я хочу побыть один. Я никогда не смогу привыкнуть к пище, приготовление которой мне придётся продумывать вместе с прислугой. И вот парадокс, только теперь стало ясно, как же удобно я жил! При этом, совершенно не задумываясь о том, чем жила моя жена - человек, который посвятил свою жизнь мне.
- Ты хочешь её вернуть?
- Не думаю, что это возможно. Я бы на её месте не вернулся. И это она ещё не знает, что я пытался её «пристроить» замуж, не знает о моих приключениях с другими женщинами, которые мизинца её не стоили…
- А секс? Как у вас было с этим?
- Всё очень банально, «по-супружески». У меня никогда не было проблем с тем, чтобы возбудиться с ней в постели. Мне нравилось прикасаться к её телу. Это как ещё одна привычка. Как покушать…
- А она получала удовольствие?
- Ну, со временем мы пришли к согласию. Как тебе сказать…
- Пальце-механическим путём?
- Ну….в общем да.
- Да ты кретин.
- Знаю…
- Ну, вот что. Теперь слушай меня. Тебе, можно сказать, повезло. Ты подвернулся мне как раз в тот момент, когда я решительно настроился поменять свой образ жизни. И знаешь, я, пожалуй, последую твоему совету: «резко и неожиданно для всех измениться».
- Это правильно, - радостно подхватил мысль, Вадим. Ему на мгновенье показалось, что разговор всё-таки закончится ровно и бесконфликтно. – Что именно ты собираешься сделать, если не секрет?
- Отчего же, секрет? Вовсе нет. – Вахтанг вальяжно откинулся на спинку удобного стула. Я намерен заняться благородным и благодарным делом, обеспечивающим мне не только стабильный заработок, но и определённую прибыль. Я стану ни больше, ни меньше, редактором одного крупного книжного издательства.
- К-какого? - ошеломлённый догадкой, спросил Вадим.
- Того самого, в котором уже долгое время не может прийти в себя тот, кто занимает этот пост.
Вадим опустил глаза в стол и стал нервно теребить край скатерти. Вахтанг продолжал говорить, уверенно и спокойно.
- Татьяна Вагель оказалась «козырной картой», верно? Она покрыла все твои предыдущие неудачи. А ведь, согласись, моим чутьём был открыт этот ход. Я даже стал подумывать писать сценарии для фильмов. И думаю, у меня получается. Тебя же уже ничто не вдохновляет. Всё ноешь и ноешь. Что тебе надо? Семья? Ну, так иди и вымаливай прощение у жены и дочери, а мне уступи своё место, за которое цепляешься, как обречённый утонуть хватается за бревно.
- Чем же я буду заниматься?
- Ну, это уж не моё дело. Можешь пойти в фермеры. Супруга, которая решила уйти в сельское хозяйство, будет рада.
- Какое сельское хозяйство? Там огорода-то, всего на четыре грядки с редиской и луком. Да и я думаю, она просто душу отвести захотела…
- Ты что, думаешь, я тебя прошу уступить мне место? Нет. Ты ошибаешься. Я иду к тебе на уступки и даю возможность «откупиться». Поэтому ты не просто уйдёшь, а пойдёшь к своему боссу и будешь всеми возможными способами убеждать и умолять его взять на эту работу именно меня. В противном случае, сделка не состоится. Ты понял?
- Ну, во всяком случае, не придётся продавать квартиру, - тихо прошептал Вадим, не поднимая головы от стола.
- Почему это, не придётся? Аванс твоему несостоявшемуся зятю вернуть нужно. И я не собираюсь это делать вместо тебя.
- Вахтанг, помилуй, на что же я жить-то буду?
- Работать пойдёшь.
- Но куда?
- Попробуй моего «хлебушка». Не сладкий, но выжить можно. Наверное, действительно пришла пора нам с тобой поменяться  ролями. Тебе не нравилось роскошествовать, купаясь в уважении. Так узнай, каково это, пригибаясь от плевков в спину, бежать, не останавливаясь. Именно бежать. Потому что расслабляться нельзя. Пропадёшь…
Вахтанг говорил ядовито, в голосе слышались нотки презрения. Он даже перестал есть, что было ему несвойственно. Только отпивал вино из бокала. Вадиму нечего было возразить. В глубине души, он понимал, что товарищ в чём-то очень прав. Однако слёзы предательски текли по щекам. Было ли это сожаление о нелепо потерянной работе и квартире или обида на своё бессилие, а может быть всё вместе, не знал и он сам. Вахтангу же, было всё равно. Он давно перестал испытывать жалость к людям, так безответственно относящимся к своей судьбе. Его раздражали «плакальщики» и «нытики».

Глава 31.
Стас решил заглянуть в издательство, где Татьяна оставляла свою рукопись и поинтересоваться тем, как была принята её работа. Его отправили прямо к редактору жанровой литературы. Однако за столом сидел не знакомый ему мужчина, а совершенно другой человек. Отнюдь не славянская внешность….Смуглолицый хозяин кабинета заговорил со Стасом на красивом русском языке с лёгкой примесью акцента, но довольно приятного, делающего его речь ещё более плавной и звучной..
- Проходите и присаживайтесь, пожалуйста. Мне сказали, что вы интересовались работой Татьяны Вагель.
- Да, я немного её знал….
- Вам повезло. Вы были знакомы с автором, чью деятельность стоит отметить, как нечто выдающееся.
- То есть книга будет издана?
- Она уже начала своё знакомство с этим миром. Я даже могу вам презентовать один экземпляр.
- Вот здорово, - оживился Стас, поглаживая толстую книгу в красивом твёрдом переплёте.
- Знаете, у меня к вам будет большая просьба.
- Я с удовольствием помогу, чем могу.
- Вот я уверен, что вам есть что рассказать обществу об этом человеке. Давайте, я устрою встречу. С вами побеседует журналист, вы расскажете ему подробности ваших отношений…
- Да что вы! Какие отношения! Мы были знакомы только день. Я её повозил на такси по городу, а потом проводил на поезд.
- Ну, не лукавьте, конечно же, между вами завязались какие-то отношения, иначе бы вы не пришли сюда.
- Ну, я не уверен, что у меня есть информация, которой нужно делиться с прессой. У неё же трое детей. Зачем мне говорить об этом коротком свидании?
- Вот именно затем, чтобы она сама, а стало быть, и её дети получили хорошие дивиденды с продажи книги. Ведь в наше время на интересе к персоне можно сыграть по-крупному.
- По-моему, это будет непорядочно…
- Да перестаньте, что здесь такого? И потом, вы же сказали, что между вами ничего не могло произойти за такое короткое время.
- Но мне нечего сказать…
- Вам всего лишь нужно будет отвечать на вопросы. Если не знаете на них ответов – не отвечайте. Ваше право. Но согласитесь, ведь как важно открыть человека этому мира с той стороны, с которой он сам никогда не решится себя открыть, ну, скажем, из скромности…
- Ну, не знаю…
- Давайте, смелее, а мы с вами пока выпьем по чашечке кофе у нас в кафе.

Глава 32.
Стасу было тошно оттого, что он сделал. Его искренний рассказ-исповедь о встрече с Татьяной, стараниями журналистов превратился в заявление негодяя-совратителя. Это выглядело остро и даже, местами неприлично. Уже неделю он не мог найти себе места, то и дело перечитывал скандальные страницы, выверяя свои недочёты и «добавочные вкрапления» журналистов. Книгу Татьяны он возил с собой на заднем сидении, но никак не мог собраться прочитать.
Ночами ему снился странный человек в невероятно пёстром одеянии с жёлтой верёвкой на шее. Он стоял под проливным дождём и играл на саксофоне. Играл он божественную  мелодию, душа замирала от этой музыки…
Но, однажды наступил день, когда все предыдущие события вплелись в общую цепочку будней. Путаясь в собственных мыслях, скорее по инерции, чем по запланированному графику, он подъехал к вокзалу и остановился в длинном ряду таксистов…
От неожиданного вторжения в размышления, Стас даже вздрогнул. В окошко машины смело постучалась прехорошенькая девушка. Так же уверенно она сама отворила дверцу  и быстренько устроилась на переднем сидении.
- Ну, так что, поехали, водитель? – озорно спросила она, улыбаясь, искренне и открыто.
Стас, к своему стыду, заметил, что, открыв рот, исполненный любопытства, рассматривает свою пассажирку.
Она не была похожа на распутницу, но откуда такая уверенность?
- Поехали прямо, я скажу куда дальше. Просто соскучилась по родному городу и хочу побывать в любимых местах. Понятно?
- Что ж тут непонятного? – улыбнулся Стас сам себе и завёл машину. – А что, если не секрет, заставило покинуть любимый город?
- Сначала я поступила в Московский мединститут, а потом ещё и родители решили покинуть эти края. Вот теперь приезжаю увидеться с друзьями, да просто погулять.
- Зачем же было обязательно в Москву? У нас ведь тоже медицинский есть.
- Хотелось отделиться от предков. Думала, они жизнь свою без меня быстрее наладят. А вышло наоборот. Хотя, кто знает…
Девушка на минуту задумалась, потом, молча, осмотрела салон автомобиля. Увидев на заднем сидении книгу, привстала и потянулась за ней.
- Впервые вижу читающего таксиста. Так, а что читаем? Татьяна Вагель «Одиннадцатая жизнь». Слышала, слышала об этой писательнице. Вот книгу саму не читала. Интересная?
- Как тебе сказать….
- Слушай, так может, её пассажир твой оставил? – лукаво усмехнулась девушка.
- Нет, это моя, личная. Просто не могу так сразу тебе высказать своё мнение. Слишком много эмоций. Куда ехать-то дальше?
- А поворачивай тут и до конца, а потом налево, - быстро выговорила незнакомка и продолжила свои рассуждения.
- Удивительно, но у моей мамы есть точно такая же. Ей отец привёз почитать в больницу. Сказал, что хорошая вещь. Только мама тоже её ещё не начинала. Зато мы вместе статью читали про эту женщину. Умная, интересная, самодостаточная, а выбрала для себя в жизни роль какую-то каторжную. Разве можно приносить себя в жертву тому, кто тебя не ценит? И зачем плевать на любовь, которая в твою жизнь просится?
- Чем же её роль каторжная? Может, всё только на первый взгляд, так  кажется? В жизни всё так не просто. И она, возможно, права...
- В чём? Ей любви хотелось, а она не захотела слышать своё сердце.
- Как знать, может, как раз, напротив, она обрела, наконец, ту истинную любовь…
- Это, каким образом?
- Образом мысли. Ей стали ясна первопричина….А у тебя.…Думаю, между родителями твоими имел место конфликт, который заставил думать тебя так, а не иначе….
Разговорчивая спутница умолкла и внимательно посмотрела на дорогу.
- Вот тут за углом, сразу останавливайся. Там можно припарковаться.
- Зачем парковаться?
- Как зачем? Там есть чудное кафе. Обожаю в нём бывать. Как там пахнет выпечкой! Ты же не будешь ждать меня в машине? Пойдём вместе, выпьем кофе.
Стас не заметил, как бесконтрольно попал под влияние этого очаровательного создания, но ему нравилось своё непонятное настроение. Тем более, что по какому-то удивительному совпадению, кафе оказалось тем местом, куда он когда-то привозил Таню…
За столиком в углу, тем самым уютным столиком на двоих, сидел странный мужчина в невероятно-пёстром одеянии и потягивал коктейль из высокого стакана.
- Сюда, сюда, молодые люди! – громко закричал он, замешкавшимся у входа Стасу и его очаровательной пассажирке. – Я уже ухожу!
В подтверждении своих слов, мужчина встал из-за стола, и широко улыбаясь, направился навстречу удивлённой паре.
- Это вы нам сейчас говорили? - переспросил Стас незнакомца, как только он сравнялся с ними.
- А то кому же ещё! Вы же пришли посидеть именно за этим столиком, не так ли?
- Как вы узнали об этом? – Стас задал вопрос вслед уходящему, но вместо ответа, тот помахал ему рукой уже с другой стороны большого окна кафе.
Заказав кофе, Стас со своей спутницей устроились за столиком и ещё долго молчали, думая о таинственном мужчине.
- Интересно, какую религию этот наряд символизирует? – осторожно улыбаясь, вдруг заговорила девушка.
- Почему обязательно религию? Может, ему просто нравиться быть таким ярким.
- Да ну! Он же одет не просто пёстро. Видно же, что каждая деталь одеяния продумана.
А эта желтая верёвка на шее? Разве она может служить украшением? Нет, этот человек не так прост, как кажется поначалу.
- Да ладно тебе о нём. Скажи лучше, как же тебя зовут?
- Лиза. А тебя, вероятно, Стасом нарекли?
- ?
- Ну не смотри на меня так. Из твоей книги выпала визитка. Не твоя.…Ну, я и прочитала… незаметно.
Стас смущённо отвёл взгляд.
- Да не напрягайся ты так! Я и без того бы поняла, что ты тот самый водитель «скорой помощи». Одно только наличие книги в салоне машины об этом красноречиво свидетельствовало. Хочешь, я тебя теперь удивлю совпадением?
- Давай, - оживился Стас.
- Мой отец, не кто иной, как тот самый человек, которого ты попросил обратить внимание на рукопись.
- Да ну!
- Правда.
- Я был в издательстве. Вместо него там сейчас другой человек…
- Да. Так и есть. Ты вообще прав. Имел место конфликт между родителями. Мама тяжело заболела.…У неё рак обнаружили. Она была уверена, что папа сразу её оставит. Поэтому решила уехать первой. Так и сделала. Написала записку и съехала к своей старенькой тётушке в деревню. Побыла там какое-то время, а потом в больницу пришлось лечь, причём надолго. Но я подумала, что он просто должен был узнать об этом, и позвонила ему сама.
- Правильно сделала.
- Думаю, правильно. Отец, наконец, одумался. Решил спасать отношения с женой, то есть моей мамой. Если честно, я была готова «отражать атаку» с его стороны, но, к моему удивлению, он повёл себя неожиданно, даже можно сказать, «по-рыцарски». Бросил работу, за бесценок продал квартиру и тотчас же приехал к маме. Сказал, что теперь его судьба неразрывно связана с семьёй. Вообще, он очень сильно изменился. Даже не знаю, что и думать. Не так давно, мне казалось, что ему наплевать на нас. Вообще, по-моему, у него самого возникли какие-то проблемы. Но на самом деле, это не важно. Теперь, главное, чтобы мама поправилась. А для этого ей непременно нужно знать, что она нужна и любима.
За окном кафе появилась знакомая фигура в ярком одеянии. И Стас, и Лиза, как по сговору улыбнулись чудаковатому незнакомцу. В ответ он помахал им рукой и внезапно заиграл на саксофоне….Ту самую мелодию.…В этот же момент, как по плану, природа «выдала» удивительное зрелище. Со всей своей силой и мощью на землю обрушился яростный ливень. А странный человек в расписных одеждах продолжал стоять на своём месте и играть. Его глаза «сияли» любовью. Молодые люди заворожено наблюдали за происходящим.  Внезапно с красочной ткани одежды музыканта разноцветными струйками стали стекать ручейки. Вскоре изображение незнакомца виделось размытым, как на подмокшей картине. Дождь закончился так же резко, как начался. Только редкие капли продолжали приятно отстукивать танец лёгких дождинок. По дороге за окном снова заспешили люди. Странного музыканта нигде не было видно. Стас с Лизой продолжали молча смотреть на цветную лужицу на месте, где пару мгновений назад стоял загадочный мужчина, пока яркий луч солнца на направил свой свет прямо им в лица.
- Вы только посмотрите, какая красота! – раздался голос бармена. Он вышел из кафе и подозвал к себе единственных посетителей.
Они смотрел прямо в небо, чистое, пахнущее дождём. Там, над высокими постройками огромного шумного города величественно и торжественно раскинулась радуга, будто безвозмездно одаривала весь мир яркими цветами, она призывала людей увидеть нечто недоступное зрению, дарила редкую возможность почувствовать силу бесконечности существования.

Глава 33.
Татьяна встречала новый день как чудо. Болезнь, внезапно сковавшая её тело, так же легко и быстро отпустила его. Врачи недоумевали. Сердечный приступ, который привёл женщину в больничные покои, принёс за собой полное излечение. Результаты ультразвукового исследования подтвердили бесследное исчезновение врождённого порока сердца у пациентки...