Чужая воля

ЧАСТЬ 1

- Я не знаю, как это началось. Мне вообще кажется, что он был где-то рядом всегда, только не показывался, не говорил со мной. А тут вдруг… Помнишь, Олег, после того, как Дашка ушла от меня, а потом  уехала… Говорили, что вместе с каким-то хахалем…Что разбились они потом. А после выяснилось, что всё это брехня. Ну, про аварию – сплетни. А может, и про хахаля…

   Стас бросил взгляд на друга, понял, что тот сочувствует, и можно продолжать рассказывать.

- Помнишь? Я ведь сорвался тогда. Жёстко сорвался….С работы пришлось уйти, в общем попёрло!

Олег тяжело вздохнул. Потянулся за сигаретой.

- Да, что ты! Мы все тогда едва не свихнулись.

Олег понял, что плохо выразился. Отвернулся, заговорил быстро, приглушённо, как бы извиняясь:

- Ну, в самом деле. Её уход – ни с того - ни с сего. Эти сплетни… И про катастрофу тоже…

   Олег, вдруг замолчал. «Так, мы, пожалуй, не договоримся. – Вертелось в голове. - Тоже мне – психолог. Сразу столько ошибок. Теперь уже вот сам оправдываюсь. Друзей нельзя консультировать. А, вообще- то, я, наверное, никудышный психолог. Да и друг - не очень. Странно никогда раньше об этом не задумывался». Вдруг захотелось сказать это всё вслух. Признаться, что никакой он не специалист, никакой ни доктор. Что купил эту грёбанную диссертацию, как это принято в последнее время. И вообще захотелось уйти. А потом уехать в деревню и запить горькую месяца на два… А может быть, насовсем. Но Стас опередил его.

- Да ты не оправдывайся. Не надо. Я прекрасно понимаю, что ни ты, ни кто другой мне не поможет. Что голову лечить, ещё не научились. Это же паранойя, кажется, называется? Да ещё отягчённая алкогольным синдромом? Так?

- Не знаю. Не уверен. – Олег вдруг почувствовал какое-то облегчение. Теперь он точно ощущал, что Стас не хочет от него никаких объяснений, признаний, самобичевания – тем более. Он даже сочувствия не хочет. Олег осознал, что другу нужно, чтобы его просто выслушали. И ни кто-то иной, а именно он. Эта мысль с одной стороны сняла напряжение, а с другой… Она просто вдавила его в спинку кресла. Олег знал, что никуда не уйдёт, пока не выслушает. Хочет он этого или нет.

- Я  пил тогда месяца два-три к ряду. Вы же все это помните. А потом кто-то дал мне этот препарат, будь он не ладен. Тягу, конечно, не сняло, как я и думал. Но башню снесло капитально.

- А в чём это проявлялось?

- Да проснуться не мог.

- Проснуться?

- Именно проснуться. Обычно же я по пьянке или с похмелья уснуть не могу – ну не идёт сон – хоть вой. Ужасы всякие в башку лезут. Кажется, что-то случилось, сделал что-то, даже если точно помнишь, что ничего не делал. А тут – всё наоборот. Я уж и не пил потом с неделю. Спал. А вот встаёшь... Ну, хоть по нужде. Идёшь в туалет. Включаешь свет. И вдруг понимаешь, что это во сне. Тут же просыпаешься. Снова идёшь…

Стас вдруг усмехнулся. Олег тоже не удержался:

- Занятно…

- Ага. Первые раза три-четыре. А на сороковой раз – уже не до смеха. И мочевой пузырь, то гляди лопнет. И проснуться не можешь. То есть, сознание вроде бы проснулось. А всё остальное…

- Ну и как же потом?

- А пёс его знает. Потом как-то просыпаешься. Иногда там, где спал. Иногда в другом месте. Но всё реально!

- Ужас!

- Ужасы, дорогой, потом начались. Однажды Нина – сестра моя - приехала. Ну, посмотреть, что да как – жив ли ещё. Ну, видит, вроде всё нормально – отхожу. А я чувствую, что ненормально, знаю. Да я ведь уже засыпать тогда боялся. Попросил остаться. Ну, посидели культурно – только чай, телевизор. Мне было абсолютно всё равно, что показывают. Я вырубился. А потом - просыпаюсь… Вернее, кажется мне, что проснулся. Темно – ночь. Нина из комнаты мимо идёт и, вдруг остановилась у меня за спиной. Я её не вижу, только чувствую, что она смотрит на меня. Пристально очень. «Чего тебе?» - говорю. А она как махнёт кухонным ножом. Огромный такой нож – разделочный. Я еле увернуться успел. Проснулся вроде бы…

Стас тоже закурил. Помолчал немного, будто снова переживая ночной кошмар. Олег сидел молча. И хотел что-то спросить - не мог. Воля Стаса, казалось, парализовала его. Какая-то неведомая, непреодолимая сила заставляла сидеть молча и только слушать. Молчать и слушать столько, сколько это будет нужно Стасу. Олег уже ненавидел его за это. Даже боялся. Пытался как-то противостоять этой необъяснимой силе, но только сам выбивался из сил и, вскоре, прекратил всякое сопротивление.

- Вот так, она на меня с ножом и бросалась, а  я вроде бы просыпался. Губу себе до крови изгрыз, думал вообще её откусить, ну, чтобы проснуться… Проснулся наконец. Светло – белый день за окном. Нина уже уехала. Встаю весь разбитый, а кровь из губы прямо-таки течёт. И дома страшно оставаться. Я в чём был – в трико, кажется, только куртку накинул – к подъезду. Кровь платком вытираю, закуриваю. Тут смотрю – овчарка немецкая неподалёку вертится. Без ошейника, видно ничейная, или выгнал кто-то. Я даже к себе её хотел взять. Ну, всё лучше, чем одному. Ты же знаешь, как я собак люблю!

 Олег сумел кивнуть головой. Наверное, потому, что Стасу хотелось увидеть этот одобрительный жест.

Приятель затушил сигарету и тут же потянулся за второй. Продолжил.

- А какие-то пацаны – и откуда прибежали? – Облили её бензином - как-то молниеносно  и подожгли. Она вся в огне вертится, визжит! «Вы что же делаете, подонки?!» - ору. На бельевой площадке какое-то покрывало висело. Я схватил его и к ней – пламя сбить. И… проснулся. На этот раз по-настоящему.

Олег понял, что ему разрешено говорить. Открыл рот.

- Ужасно, в самом деле… Ты, знаешь, я ведь плохой психолог. Да, тут и не психолог нужен. У меня знакомый психиатр есть…

Стас снова посмотрел на друга. Рот  Олега сам собой закрылся. Говорить больше не требовалось.

- У меня эти кошмары после вдруг прекратились. – Продолжал Стас. – Я только задумываться стал, может быть, впервые в жизни, сколько же зла на свете.

Он затушил сигарету. И говорил теперь вроде бы уже не Олегу, а рассуждал сам с собой.

- Вот эти гадёныши с бензином, которых и не было. Но они же где-то были? Есть где-то, наверное. Откуда-то же сознание мне подбросило их. Вообще, стал замечать, что всё вокруг как-то не так. Вранья, не то, что много – одно враньё. Мужья  жёнам, жёны детям, дети  родителям, родители начальникам, начальники своим начальникам, те – всем остальным. Мы же живём в сплошном вранье, в недоверии, в страхе и злобе…

- Ну, почему глупо? Так оно и есть, наверное.

«Не все, конечно», - хотел добавить Олег, но язык снова отказался служить ему. Зато теперь он чувствовал, что уже не злится на Стаса. Что даже понимает его. И что обязательно выслушает до конца. Как бы долго не длилась эта странная исповедь. В конце концов, не так уж много тот и хочет от него.

- Много чего в голову лезло. Я понимал, что ничего, абсолютно ничего не могу изменить. И никто не может. А хочется изменить. И многие хотят. Но не могут. Не знают как. В общем, эта хрень – «не могу проснуться» повторилась ещё один раз.

- Я пришёл домой с биржи. – Продолжал Стас. - Никакой работы, конечно, мне там и в этот раз не предложили. Асфальт мести даже не дали, хоть дворники и нужны. «Не можем мы вас с дипломом на эту работу направить! Не положено!» В общем, только с голоду с дипломом подохнуть положено… Ладно, это уже детали. Устал я эмоционально - страшно. Лёг и вырубился. Я уже думал, отпустило – прекратились кошмары. Даже засыпать стал без опаски… И опять! Встаю, понимаю, что сплю. Очухиваюсь в кровати. Дёргаюсь, напрягаюсь – не знаю, как мне это удалось, но в тот раз я проснулся. Опять же - не совсем. Нога с кровати на пол съехала. Глаз один открылся. А встать не могу – будто парализован. Вот как ты сейчас.

Стас глянул на товарища с какой-то безразличной улыбкой. Олег почувствовал ужас. Наверное, такой же чувствовал и Стас, когда с ним происходило всё это.

- Ужасно, старик, ужасно, - продолжал он. – Лицо - в подушку. Задыхаешься медленно. Встать не можешь. Медленно так время течёт. И не умираешь никак. И вот я понимаю, что дома кто-то есть. Я даже слышу какие-то шорохи, движения  там - на кухне. В такие моменты, видимо, все чувства обостряются.

Олег кивнул головой. Она слушалась его. Сразу стало легче.

- Легче сразу стало от этого. – Озвучил его слова Стас. – Я стал кричать. Ну, а куда деваться? Жить захочешь – ещё как закричишь! А тут ничего не получается. Я надрываюсь – ору, а понимаю, что ни звука. Все силы собрал: «Помогите!!! Помогите!!» - кричу. И слышу только слабый стон. Шёпот даже, едва различимый. А тот, кто на кухне вдруг отзывается: «Ну, чего ты кричишь? Хочешь встать – встань, иди». Уверенно так говорит, спокойно. И одномоментно какой-то импульс по телу пробежал: от мизинца, как слабый разряд тока. Разлился по телу. Ладонь шевельнулась, рука, ноги… Я встал. Иду на кухню. Там Он. Ну, так мы и свиделись. Дальше всё, что я скажу, это форменная паранойя. Я и так тебе нагородил ещё на одну диссертацию. Но есть у меня некоторые доказательства, чтобы ты мне поверил.

- Да я и так верю! - Взмолился Олег. – Не надо никаких доказательств! – Но тут воля опять оставила его. А может быть, чужая воля снова заставляла повиноваться.

- Надо, дружище. Надо! Сам ведь знаешь: беда на двоих, это полбеды, а радость с другом – двойная радость.

«Тоже мне, друг!» - подумал Олег. Но спорить не посмел.

- Его зовут Ангел. – Продолжал Стас. - С каким знаком ангел – не знаю. Спросить побоялся, как вот ты меня сейчас боишься. Да  если бы и спросил? Ну, какая разница, чтобы он мне сказал! Я бы всё равно ничего не смог изменить. Это дар. Почему именно мне – это долгий разговор. Я и сам не смог всё понять. Только мне стало казаться теперь, что это и не совсем дар. Наказание? Испытание? Не знаю…

Стас замолчал.

- Так какой дар-то?! – Обрадовался возможности снова говорить Олег.

Стас тяжело вздохнул, глядя на него. Сокрушённо покачал головой.

- Ты мне умнее казался. Доктор наук всё-таки… Ладно! Ты телевизор вчера смотрел?

- Да я вообще его не смотрю. Это вредно, стрик…

- Ещё как! Гораздо вреднее, чем можешь представить. И никто тебе не рассказывал, какую «пургу» вчера ведущий новостей гнал?

Олег отрицательно завертел головой и тупо захлопал глазами.

- Это только подтверждает, что наши «главные» новости даже в прайм-тайм никто не смотрит. Ну, кроме меня. Или то, что давно всю эту байду всерьёз никто не воспринимает…

Стас вспомнил вчерашний вечер и опять усмехнулся.

Да сюжетик-то был безобидный по нынешним временам. Ни тебе коррупции, ни педофилов с наркотиками. Так – «дырку» закрыть в разделе «новости культуры». Какая-то выставка фото о «жертвах сталинских репрессий». Ну, как это принято у нас, Сталина надо было в говно макнуть, чтобы мы вроде понимали, как хорошо теперь живём. А я тогда подумал: «А всё-таки он был личностью! А нынешние – выродки. Политические дворняжки…» Ну, подумал, и выключить уже хотел. Вдруг… Вот те нате! Ведущий в прямом эфире почти мой текст молотит. Там эти приглашённые - борцы со сталинизмом - глаза выпучили, рты раззявили. Не ожидали …

Олег впервые за всё время рассмеялся:

- Класс!!! Ну и что? Заставку дали?

- Как же! Мне самому интересно стало. А он тут и про "элиту", и про казнокрадство, и про нынешнюю пропаганду, которая гебельсовскую за пояс заткнёт. Про то, что при нём – усатом - жизнь хоть медленно, но улучшалась, а теперь каждый день ухудшается и совсем не слабо. «Сейчас, - говорит, - одними реформами народа загубили больше, чем он во всём необъятном ГУЛАГе, а всё Сталин у вас плохой…» Ну, уж тут я сам перепугался. Выключил скорее. Да и парня этого – журналиста - жалко стало. Отстранили, наверное… В лучшем случае.

Стас замолчал.

- Стасик, дорогой, - осторожно начал Олег, - а тебе не могло всё это показаться? Ну, у меня тоже в определённые моменты бывает такое: кажется то, чего не было. Особенно, если хочется, чтобы что-то этакое случилось. Это необязательно болезнь. Ну бывает такое психическое состояние… Как бы это? Неуравновешенное…

- Олег, я не настолько глуп, чтобы ждать, что ты мне поверишь. Сам бы не поверил. Помнишь, я тебе о доказательствах сказал?

Олег пожал плечами. «Какие доказательства? Никто же кроме него самого ничего этого не видел…»

Стас немного задумался.

Я не то, чтобы во всём согласен с ведущим. Он сказал то, что хотел сам. Там ещё какие-то цифры были. Статистика. Я их и не знал никогда. Они мне - по фигу.

- Ты уверен? Уверен, что не знал, не слышал это где-то раньше?

- У вас сейчас занятия идут. Мы можем с тобой тихонько зайти в какую-то аудиторию и сесть – послушать?

- Про Сталина? – съехидничал Олег.

- Да почему про Сталина? Всё равно про кого. Или про что…

- Социальная география, четвёртый курс - подойдёт?

- Не имею ничего против географии…

Они тихонько вошли в аудиторию. Сели.

Профессор, видимо, хотел заканчивать лекцию.

- Вопросы есть? – Обратился он к студентам.

Некоторые – на задних рядах уже начали собирать конспекты. Но кто-то на ближней к кафедре скамье – им всегда же больше других надо – вдруг спросил:

- Александр Иванович, а при благоприятной демографической ситуации, когда может быть восполнен дефицит человеческих ресурсов на российском Дальнем Востоке?

Александр Иванович одобрительно кивнул умному студенту, поправил очки и уже хотел, что-то сказать. Но вдруг усмехнулся, откинул голову и, швырнув на стол свои записи, заговорил довольно резко, напористо.

- Друзья мои! Вы взрослые люди. Вы занимаетесь почти четыре года. И должны понимать, что география, как и любая другая наука, не терпит сослагательного наклонения, допусков : «если всё будет хорошо». Да не будет хорошо! Не бывает!

Олег посмотрел на Стаса. Тот усмехнулся и пожал плечами.

- Китай, население которого превышает население России всего на один миллиард, терпит нынешнее положение вещей – наши нынешние границы – только временно. Пока ему это выгодно. Пока дефицит природных ресурсов (не только углеводородов): воды, леса, сельхозугодий не достиг критического уровня. До тех пор, пока нынешний режим позволяет ему скупать эти самые ресурсы на корню по бросовым ценам и беспрепятственно осуществлять свою экспансию по всей территории – от Байкала, до Уссури… Ну, и пока на боевом дежурстве стоит хотя бы одна ракета с ядерными боеголовками, способная поразить цель…

Студенты оживились.

- Так ведь стоит же, и не одна – крикнул кто-то…

- А вы знаете, сколько она ещё простоит? – парировал профессор. – Знаете её ресурс? Когда в последний раз обновляли её узлы и чем обновляли? Да теми же самыми никуда не годными китайскими микросхемами и проводами из «силумина»…

Олег схватил Стаса за руку:

- Прекрати! Слышишь, Стас, кончай!

- Да я ничего и не делаю, - смутился тот. – Он сам. Я даже не знаю, что он хочет сказать.

В аудитории стоял гул. Студенты переглядывались, но никуда не уходили.

- И, что же будет потом?

- Вы хотите спросить, что останется от России? – Профессор уже водружал старую, потрёпанную карту СССР. – Извольте! Возможны нюансы, но геополитическая обстановка станет примерно следующей…

Александр Иванович махнул по карте указкой, как ножом.

- Примерно до Байкала территория де-факто будет поглощена Китаем.  Дальше оттяпать ему не дадут другие страны. Не потому, конечно, что любят Россию, а только для того, чтобы предотвратить мировое господство китайцев…Острова, возможно Приморье, - профессор снова махнул указкой как волшебной палочкой по воображаемой территории,  - Японии! Севернее: штат Чукотка, штат Камчатка, изволите ли видеть… Возможно алмазный штат Якутия, или какая-то подмандатная территория… Сибирь, не желая повторить участи Забайкалья и Дальнего Востока, а главное, прекрасно понимая, что распродавать свои недра она может и без Москвы. Без Москвы, даже лучше – она отделяется, объявляет о своём суверенитете. Дальше: эффект домино. Урал – независимая республика со своим промышленным и сырьевым потенциалом. Оставшись без ресурсов, европейская часть также начинает разваливаться. Власть окончательно агонизирует. Снова вспыхивают националистические сепаратные движения. Кавказ, другие, национальные республики – отделяются. Кому-то в этом даже помогут из-за рубежа, кого-то пофинансируют лет несколько, чтобы показать, как прекрасно можно жить вне России. Смуты, побоища, погромы. Дальше – больше: Всевеликое Войско Донское, Войско Кубанское. Калиниград заберёт Германия. Северо-запад – финны. Возможно образование какой-то прибалтийской конфедерации. Россия сужается до границ феодальной Руси 13 века. Очень, может быть, без Москвы.

Некоторые из студентов открыли рты, другие переглядывались и крутили пальцем у виска. Профессора несло:

- Оставят, конечно, что-то – какую-то федерацию-резервацию, куда туристы смогут приезжать водки попить да балалайку послушать…

- Профессор – вы забыли Поволжье – крикнул кто-то.

- Ничего я не забыл. – Ответил тот, положив указку. – До Нижнего – понятно – Русь 13 века. Дальше – Ханство Казанское с несменяемым президентом вместо хана. Внизу - Ханство Астраханское. Царицын – к Дону. А вот родина Ильича – совсем в незавидном положении между националистическим Татарстаном и криминальной Самарской республикой. Одни придут - обрезание, другие – водопровод и электростанцию взорвут, чтоб «врагу» не досталось…

- Пойдём отсюда, Стас! Хватит. – Требовал Олег и уже тащил товарища к выходу.

- И когда же этого ждать?! – Не унималась аудитория.

- Это произойдёт…

Олег со Стасом закрыли дверь и не слышали новых откровений «взбесившегося» профессора.

- Ну, ты и гад! – Процедил Олег. – Ну, на хрена ты это? Александр Иванович хороший мужик. У него семья, сын скоро защищается…

- Да ничего я не делал! – Вырвал руку Стас. – Он сам это плёл. Я даже не думал об этом! Какие ещё конфедерации?! Я толком и не знаю, что это такое. Пойми ты, дубина, он говорит только то, что думает! Сам думает! Без каких-то подсказок! Ну, думал мужик об этом, сидело у него это где-то в подсознании, ну и прорвало…

- Ну, не без твоей же помощи прорвало!

Стас ошарашенно развёл руками:

- Да ничего от меня не зависит! Ничего! Зачем я тебе про Ангела рассказывал?! Я сам устал от этого. Потому и пришёл к тебе. Понимаешь, наконец? Веришь мне?

 Олег утвердительно закачал головой:

- Теперь верю.

Они пошли к выходу. Остановились уже на ступеньках.

- Как же у вас здесь сортиром воняет! По всем этажам! – вдыхая свежий воздух, сказал Стас. Олег не обратил на это замечание никакого внимания:

- Ну и что же  теперь делать?

- Туалеты чинить. И мыть не мешало бы…

- Брось! Я же о другом. Что делать с этим «даром» твоим? – не отставал Олег.

- Это я тебя хотел спросить, психолог ты наш! Доктор наук! – Стас сдержал раздражение, перевёл дух и спросил уже спокойно:

- А может, это всё нам только кажется? Нам двоим? Может, и нет его – никакого Ангела?

- Есть. – Понуро ответил Олег. Теперь и мне кажется, что есть…

Стас протянул руку:

- Ладно, пока. По крайней мере, знаю, что это не галлюцинации. Когда глюк у одного, это – шизофрения. Когда у нескольких… Эпидемия!

Стас нервно рассмеялся.

- Знаешь, что! Ты не выходи пока никуда несколько дней. – Сказал Олег.

- А есть как же? У меня холодильник пустой…

- Я сам к тебе буду приезжать, и привозить чего-нибудь. Не ходи никуда! Думать будем.

- Ну, давай, наука, думай!

Стас попрощался и с бесшабашностью обречённого пошёл к остановке. Олег побрёл в противоположную сторону. Идти вместе со Стасом после всего пережитого не было никакого желания.


«Вот ведь дела! Как меня за полчаса обработал!» - подумал Олег. Он вспомнил, что когда они в институте изучали психические расстройства, один преподаватель рассказывал, как некоторые психи могут подавлять волю и сознание окружающих. Механизм, вроде гипноза. Сила внушения и парализация волевых центров жертвы. Она – жертва - потом вспоминает навеянные агрессором иллюзии, как реально происходившие события. «Гнать, гнать от себя эти мысли! - решил Олег. - Мне ведь на консультацию идти не к кому! Доктор наук, как никак… А вообще – хорошая тема: бредовое состояние, как следствие…» Он не успел додумать. Дорогу к дому перегораживал огромный чёрный джип, оставленный на тротуаре. Люди лавировали между непроходимой лужей и машиной, ступали в грязь, пачкали одежду о грязные крылья и двери машины.

- Вот, чмошник! – Выругался Олег.

Он открыл кейс и достал, привезённый ему сегодня, подарочный черкесский кинжал. Уже не боясь испачкаться, ступил в лужу и резко ткнул резину. Сталь клинка неожиданно легко вошла в покрышку. Джип зафырчал и стал опускаться на диск.

- Сука!  – Крикнул Олег и проделал тоже самое с задним колесом.

Вытащив нож, он вдруг замер. «Что же я сделал?!»

Олег бросился к двери, трясущимися пальцами набрал код и скрылся в тёмном чреве подъезда.

ЧАСТЬ 2

Зазвонил домофон. Олег аж подпрыгнул на диване. «Выследили всё-таки! – вертелось в голове. – Не буду открывать. А в конце-то-концов, не показалось ли мне всё это? Психоз? Может быть, всё-таки это психоз? Бред, паранойя?» Никогда прежде он не мечтал о подобном диагнозе. А теперь ужасно хотелось быть психом – настоящим, всеми признанным официальным психом с которого взятки-гладки, которому всё, как с гуся вода. «Хотя, трусость - это тоже психоз. Притом, самый обидный, потому что ни больничный, ни инвалидность по ней не дают». - Олег немного успокоился. - «Уж лучше психом, чем всю жизнь трусом», - подумал он. «Пусть это бред. Мне это кажется».

В дверь позвонили. «Не кажется!» - обожгло сознание предчувствие неотвратимой и скорой расправы. И тут он сумел напрячь свою волю. Решил открыть дверь и с порога «дать в рыло» хозяину джипа. «Пусть убивают потом. Достали!»

   Он быстро подошёл к двери и не глядя в глазок широко распахнул её. На пороге стоял Стас.

- А, это ты… - Казалось, что Олег даже немного расстроился.

- Я, - ответил Стас равнодушно и вошёл в квартиру. - Денег на проезд нет. Потом вспомнил. До дома – далеко. А ты  рядом живёшь. Думаю, а чего тебе ездить ко мне, беспокоиться? Поживу пару дней у тебя. Вместе как-то веселей.

Стас повесил куртку, размотал шарф, швырнул на вешалку.

- Так ты следом за мной шёл? – Насторожился Олег.

- Ну, не совсем следом… Видел тебя издалека. А кричать на всю улицу как-то неудобно.

- Неудобно?! - Олег  позеленел от злости. – А фокусы эти людям внушать – удобно?! Ты знаешь, сколько колёса такого «Джипа» стоят? Больше, чем ты за год зарабатываешь!

- Зарабатывать много у нас нельзя. Много можно только воровать или получать. Да, не кипятись, ты старик! – Стас усмехнулся и по-хозяйски прошёл в комнату. – Во-первых, ничего я тебе не внушал. Ты, что хотел, то и сделал. Ну, не ты, так кто-то бы другой. А во вторых…

Стас не договорил.

- А во вторых, – Олег почти кричал, - делал бы сам! Хорошо устроился! Одни делают, а он только наблюдает. «Дар», видите ли, у него! А если бы я замочить кого-то хотел?! Или бабёнку симпатичную завалить прямо у подъезда? А?!

- Ну, тогда, как говорится, - сам виноват. – Стас расселся кресле и улыбался.
– Ну, а потом, Олежка,  я ж тебя давно знаю. Ничего такого тебе бы в башку не взбрело. Мы ж цивилизованные люди.

- Мы-то – цивилизованные, - не унимался Олег. – А вот хозяин «Джипа», мне кажется, не очень. Вот если он сейчас придёт, ты ему про «дар» будешь рассказывать или про цивилизацию?

- Да никуда он не придёт, -  спокойно и благодушно ответил Стас. - Он, мне кажется, долго ещё ходить не сможет. Ему бы сейчас живым остаться…

Олег бросился к балкону.

- Правильно! Хочешь - посмотри… Да я и сам этих хамов терпеть не могу. И у народа накипело…

Олег глянул с балкона вниз и обомлел от увиденного.

Минутой ранее какая-то тётка, обходя покосившийся на бок автомобиль, поскользнулась и свалилась в лужу. Потом, как ни в чём не бывало, поднялась, набрала пригоршню чёрной мазутистой жижи и уверенно написала грязью на лобовом стекле «ХАМ!»

С балкона Олег видел, как старательно, будто первоклассница на доске, она выводила огромные буквы.

- Ах, ты б…дь! – Заорал, вышедший из соседнего подъезда владелец машины.

Ещё не понимая, что грязное слово на стекле далеко не самая большая неприятность, постигшая сегодня его гордость, он метнулся к тётке, намереваясь сделать ей что-то очень нехорошее. Но тут двое прохожих перехватили его. Один ловко сбил с ног подсечкой, а второй уселся сверху и заломил руку.

Хозяин машины – не слабого вида детина – разразился проклятиями, попытался вырваться, что вероятно, ему бы удалось. Но тут подбежал ещё один мужик. Втроём они стали макать сломленного представителя бизнеса (или администрации) головой в лужу, приговаривая:

- Приятно тебе, приятно вот так, да?

Олег обалдел от увиденного, и даже не заметил, как на балконе появился Стас.

- Хватит, мужики! Будет с него!  – кричал он, срываясь на хохот. – УтОпите же,  в самом деле! Отпустите!

Мужики будто услышали Стаса. Поставили хозяина джипа на ноги, что-то объяснили – уже тихо. А потом, тот прыгнул в кабину и выехал на одних дисках неизвестно куда.

- Ну, а ты боялся. – Стас хлопнул товарища по плечу и направился в комнату.

- А чегой-то ты довольный такой? – Не отставал Олег. – Мужика едва не убили. Я вон колёса ему проткнул. А может, он просто торопился. Может обстоятельства…

- Да, ладно, ты! – Махнул рукой Стас. – Сволочь он! И сволочь – редкая. Вот он бы бабёнку точно убил, если б прохожие не подоспели. Я вообще думаю, что нормальным людям этот  «дар» - безвреден абсолютно. Ты же вон с ножичком похулиганил  и ничего. Даже протокол никто не составил.

- Это сегодня не составил. А завтра, что будет, ты знаешь?

- Не знаю, Олег. Но не знать, что будет завтра, и потом – это ведь тоже – «дар», согласись. Притом – очень щедрый…

- Философ ты наш, процедил Олег, устало, опустившись в кресло. Нащупал в кармане пачку сигарет. Закурил.

- А вообще, то, скажу я тебе. – Стас прошёл на кухню и открыл холодильник.
– Вообще-то, - продолжал он громко, чтобы было слышно в другой комнате, – большинству людей всё это по фигу! Все эти откровения, позывы…

Найдя, что-то подходящее для ужина Стас захлопнул холодильник, звякнул тарелкой. Олег пыхтя «Ротмансом» тоже вышел на кухню:

- Выпить хочешь?

- Нет, я завязал.

- А я выпью. – Олег вытащил бутылку водки, достал одну рюмку. – Может, всё-таки будешь?

- Не-е. Пей один – я не обижусь. - Стас жадным движением отправил в рот порцию шпрот, кусок сыра, снова шпроты. Как голодный окунь проглотил пищу, продолжил.

- Я вот на днях в маршрутке ехал. Водила, как тряхнёт! Все посыпались. Потом как газанёт в левый ряд. Подрезал кого-то, поворотник не включил. А может и не знал, что его включать надо. Я впереди сидел. Говорю ему:

- А ты, наверное, права-то купил?

- Ага, купил, - отвечает.

- А много дал?

- 19, - говорит.

- Ну, это ещё по-божески, - продолжаю я. Ну, думаю, может, кто возмущаться начнёт, или выйдет от греха подальше. Не-а! Всем - по фигу! Едут дальше…

- Ну и что? Ты сам-то вышел?

- И я не вышел. Выходит и мне - по фигу. В общем – без последствий обошлось. А бывает, ведь, Олежка, и с последствиями. Ну, может быть…

Стас отодвинул пустую тарелку. Снова посмотрел в сторону холодильника, но Олег опередил его:

- Морковь ещё корейская есть. Пельменей магазинных сварить?

- Давай! – Стас слегка откинулся назад, закурил, ожидая продолжения ужина.

- Вот совсем недавно к соседке участковый завалился, пристав, «бульдог» какой-то из банка…Бабёнка - хорошая, скромная. Мужа по осени похоронила. Девочка у неё – Юля. Лет семь девочке. Муж – Юрка – тоже неплохой мужик был, простой такой, добродушный. Отзывчивый, кстати. Если, что помочь – всегда, пожалуйста. Мы с ним часто общались…

- Выпивали вместе, - добавил Олег, наливая себе ещё.

- Это давно. И не так, чтоб сильно. Он алкашом не был. – Стас подошёл к плите, высыпал в кастрюлю полпакета бесформенных пельменей. Продолжил.

Он мне рассказывал, что у него бабушка где-то померла. Домушку оставила. Они хотели её и свою однокомнатную хрущёбу на нормальную квартиру поменять. Ну, чтоб просторно, места хватало…

- Я понимаю, понимаю, Стасик. Обычная история. – а «дар» твой тут причём? – слегка захмелевший Олег терял терпение.

- Так ты слушай. – Стас перемешал варево и сел на место.

Олег, вдруг вспомнив, как покидала его сегодня воля, как не мог он открыть рот, слушая Стаса, передёрнулся и решил больше не перебивать.

- История обычная. – Продолжал Стас. – Банальная до неприличия. Связались они с банком, с риэлторами… Юрок как-то подозрительно быстро умер. А тут выясняется, что завещание у него было составлено…

Стас взял рюмку, хотел уже налить, но в последний момент оттолкнул посуду.

- На какого-то урода. То ли из банка, то ли из риэлтерской конторы… Или дарственная. Ну, чушь полная.

Олег икнул.

- Так это же форменное мошенничество! К бабке – не ходи! Что это проверить нельзя?!

- Ага! – кивнул Стас. – А кому это надо? Тут банк, бабло, контора – а с другой стороны бабёнка с ребёнком…

Стас потянулся к плите, повернул ручку крана:

- Даже жрать не хочется, когда вспоминаю… В общем, вышел я на шум. Наташка рыдает. Юлька к ней прижалась – дрожит вся. А этот «бульдог» - новый хозяин орёт, чтоб вещи выносили.

- Вот сволочи, - не удержался Олег.

- Я сперва растерялся. А потом хотел закричать: «Что же вы делаете?! Совесть-то у вас есть?!» Не успел. Участковый меня опередил. Махнул бумажкой и говорит: «Минутку! Что-то мне печать здесь подозрительной кажется. И подписи, вроде все одной рукой…» - Будто первый раз их увидел. А тут и пристав этого гоблина – «наследника» отодвинул: «Я вот тоже смотрю – решение суда странное какое-то. Судьи я такой что-то не знаю…» Короче, этот наследничек аж побагровел – матом орать начал: «Какие ещё подписи, печати?! Мать вашу! За всё уплачено! А ты, мент, давай не умничай, а помогай вещички выносить, пока я начальнику твоему не позвонил…» А «мент» нормальным ментом оказался – вышиб у него телефон, руку выкрутил: «Для начала протокол за нарушение общественного порядка составим. За оскорбление женщины нецензурной бранью. А деятельность твою, морда воровская, - я лично, - говорит, - всю проверю, наизнанку вывернусь, а засажу тебя, гад!» Тут и пристав вмешался…

 Стас закурил.

- Нормальные, в общем, мужики оказались. С понятиями. Швырнули они этого «банкира» с лестницы – мама не горюй! Тот до первого этажа летел…

- Так это ж здорово, Стас! – Олег потянулся к бутылке. – Это же очень хорошо! Людям помог. Этим пользоваться надо! Понимаешь? Сам же говорил, сколько зла кругом, неправды… А тут такое! Хорошо же! Чего ты хмурый такой? – Олег слегка толкнул друга.

- Да, не всё так хорошо, если подумать. – Стас заметно помрачнел. – Вот в тот раз я там оказался. Мужики оказались нормальными – совесть у них где-то была. Сделали, как должны были сделать… А завтра? Или сейчас? Когда нет меня там? Когда другие приставы придут? Другой мент?

Стас смотрел на друга, будто ждал ответа.

- Так надо держать это дело на контроле. Не забывать о нём! – Олег неподдельно радовался, почти забыв о недавнем инциденте с джипом.

- Не всё ведь «на контроле», как ты говоришь, удержишь. Не везде успеешь. Вот хотя бы ещё случай. Опять же рядом с домом – в скверике… Стас прервался, прислушиваясь к чему-то.

- Чего ты? – Оглянулся назад Олег.

- Ничего. Показалось. – Стас вынул сигарету, по привычке, оставшейся с горбачёвских времён, когда отсыревший табак раскурить было непросто, помял её пальцами. – Иду я недавно домой. В сквере на лавке – компания. Сопляки лет по 17-19. Отвязные: мат-перемат, плевки, пиво, бумажки от чипсов. Ржут, орут – плевали на всех. Один бутылку прямо на дорожку – шварк! В дребезги! Осколки, конечно. А народ мимо идёт: сторонится, боится. «Проучить бы вас, щенки», - думаю я. А впереди дедок – он ближе всех был к ним. Подходит, сделал замечание, ну те его матюгами – иди, мол, дед на…!

- Отметелил он их? – догадался Олег.

- Мастерски отметелил! Одному, второму! Я даже подумал: боксом занимался, наверное. Те осколки собрали кое-как и бежать. Я подхожу ближе, а он на лавку сел, бледный весь, еле дышит. Сердце у него оказалось больное. Нагрузка видно большая, да и понервничал, конечно. Ты ведь, наверное, тоже нервничал, когда колёса протыкал?

Стас посмотрел в глаза Олегу. Тот не смутился:

- Не то слово!

- Ну, вот и он. Я хотел скорую вызвать. Он говорит: «Не надо… Отпустит». Посидели мы с минуту. Я помог ему подняться, проводил чуток… А сейчас вот думаю: а мог бы ведь дед и окочуриться – из-за этих свиней. Это ведь я был бы виноват. Я же не знаю, кто в следующий раз «исполнителем» будет. Ну, этой – чужой воли, или моей? Дар это или искушение?

- Дар, дар, старик! Я только сейчас начинаю понимать, какой это дар! – Олег вскочил с места и стал расхаживать по кухне.

- Ну, скажи, а если… - Он немного замялся. – Ну, в личных целях. Чуть-чуть совсем. Ты же живёшь в конуре, извини, старик, конечно. Одеваешься, как бомж с бюджетной помойки. Питаешься вон нерегулярно… Самому-то неужели с этим даром ничего нельзя? Ангел тебе ничего не говорил об этом?

- Не а! Да я и не спрашивал. – Стас чиркнул несколько раз колёсиком китайской одноразовой зажигалки, ободрал палец. Пламя так и не появилось. – Вот ведь, вещь интересная. На людей воздействую даже через телевизор, а дерьмовую зажигалку заставить – хоть ты тресни! Никак!

- Не разменивайся на мелочи! – Олег забрал у друга дешёвую зажигалку – протянул фирменную. – Нет, неужели ты никогда не думал, чтобы тебе самому немного сфартило. Ну, холодильник наполнить, не знаю, там – работу хорошую найти.

Стас наконец-то прикурил, глубоко затянулся.

- Особенно не задумывался. Так – по мелочи. – Крутя головой и выпятив губы, он выпустил синеватый дымок, как бы обволакивая им всё кухонное пространство.

- Я ведь не святой. Когда это только началось – в первый же день – пошёл слегка развеяться. Вспомнил, что позвонить очень надо – Нина просила. Знаю: денег на телефоне давно нет. «Хоть бы положил, кто», - подумал. Через полминуты телефон «ожил» - СМС-ка приходит. «Ваш баланс пополнен…» Знаешь, какая там была сумма?!

   Стас резко вскинул взгляд на Олега.

- Миллион! – Ответил тот, не задумываясь.

- Три шестёрки, - уже тихо продолжил Стас.

- Три шестёрки? – Не понимая, переспросил Олег.

- Число сатаны…

Стас затушил сигарету и почти шёпотом произнёс:

- Я вот, Олег, с тех пор и боюсь – откуда мне это… Это ведь неслучайно… Понимаешь?

- Да, ладно ты! Привет из ада, что ли? Ты это имеешь в виду?

Стас утвердительно покачал головой.

- Брось, дружище! Какой ещё ад? Если задуматься, мы давно – все мы от президента до бомжа - живём в аду! Сам же говорил: ложь, злость, трусость, ненависть… Какого ада ты испугался?! Нет его! Нет!!! Хотел бы я посмотреть на тот ад, которым нас пугают…

Олег не закончил.

- Я бы вам этого не советовал.

Спокойный уверенный, но вместе с тем властный, голос отозвался из комнаты.

Друзья вздрогнули…

ЧАСТЬ 3

Синий неровный свет пробивался в пространство, то пульсировал, то кружился так, что было трудно сосредоточиться. Олег даже прищурился. То ли тревожная музыка, то ли просто гул, то нарастала, то слабла. Слышались страшные звуки, похожие на вой от которых и самому хотелось закричать или завыть. На звуки накладывались голоса: приглушённые, утробные, какие-то наэлектризованные. Понять их было невозможно, но Олег знал, чувствовал каждой клеткой, каждым атомом, что это проклятия. Проклятия, каких он никогда не слышал и даже представить себе не мог. Это были не угрозы, а материализованные в настоящем времени действия, страшные, невообразимые по своей форме деяния злобы, которая уже, реализуется, насыщается и никак не может насытиться и от того только нарастает и нарастает. Иногда доносился истошный женский крик, мольба отпустить и дикий нечеловеческий стон, переходящий в своём бессилии в такие же утробные голоса злобы, которая росла до каких-то космических масштабов, грызла, рвала, глотала себя и захлёбывалась сама собой. Это было где-то очень далеко – на другом конце Вселенной и в тоже время совсем рядом – в другой комнате, от которой его и отделяло-то всего несколько косых лучей сжавшегося в один миг пространства.

   Удивительно, но Олег в этот миг почувствовал неописуемую, неземную лёгкость во всём теле. Собственно и тела-то уже не было как такового – одно только сознание – скользящее, подвижное будто пылинка-атом, висящая в каком-то вакууме. На этот раз никто не давил его волю, не сковывал действия, ни к чему не принуждал. Несмотря на страх, ему вдруг захотелось заглянуть туда: за синее мерцание неземного света, откинуть холодную завесу лучей и увидеть пространство, из которого доносились звуки. Это было чувство человека, стоящего на самом краю обрыва, желающего вопреки разуму заглянуть дальше вниз:  ещё, ещё дальше - на миллиметр, на  микрон за которым уже ничего, кроме вечного ужаса. Только желание это было несравнимо сильнее того чувства, что он однажды испытывал в горах, и ничто не держало: ни тело, ни смертельная усталость, ни притяжение Земли. А страх, который в такие мгновения удерживает человека на месте, гнал и гнал вперёд, подобно азарту, который испытывает отчаянный игрок.

Олег чуть-чуть, на какое-то неизмеримо малое расстояние двинулся вперёд  к зияющей бездне-пульсару, и в тот же миг мегатонная сила сковала его – то, что оставалось от него. Парализовала волю и все желания кроме одного: любой ценой, во что бы то ни стало исчезнуть, умчаться отсюда, вернуться в тело, которое так давило порой его прежде. В один миг перед взором распахнулась во всей своей нелепости и спрессовалась в точку прожитая жизнь, из которой сознание почему-то выхватило лишь один миг – не самый страшный, как казалось потом, но до чего же неприятный миг, когда он был задавлен в детстве массой снега, когда он застрял в прорытом им же снежном тоннеле и не мог двинуться ни вперёд, ни назад… Драное клетчатое пальтишко с цигейковым воротником, пара валеночек и почерневшее от горя и ужаса лицо матери, упавшей на снег… Так, наверное, и могло быть тогда, если бы не счастливая случайность, если бы не сосед случайно, оказавшийся рядом… Но нет её теперь этой счастливой случайности! Нет вообще ничего кроме вечного нарастающего ужаса, от которого кричит и разрывается каждый атом его сущности! Нет ничего! Нет! Нет!!!

   Олег открыл глаза в комнате, из которой пару секунд назад донёсся голос незнакомца. Стас сидел напротив. Смотрел на него как-то мрачно, не мигая, даже скорбно… Он чувствовал присутствие того третьего, как же его? Сознание путалось… Ангела. Точно, Стас называл его Ангелом. Он даже видел его, но не мог рассмотреть. Не смог бы описать потом, хотя черты его угадывал вполне реалистично, даже осязаемо…

- Ну, что ж вы так, неосмотрительно, доктор, - произнёс незнакомец. Слово «доктор» при этом прозвучало настолько унизительно, издевательски, что Олегу стало неописуемо стыдно за свою липовую диссертацию, будто его обнаружили во время какого-то очень неприличного акта. Олег даже представить не мог - какого.

- Да, не смущайтесь вы так. Я не хотел вас обидеть. Смущение – редкая теперь и  не самая плохая черта. Но ваша самонадеянность и непредсказуемость… - Незнакомец сделал небольшую паузу, будто оценивающе разглядывая его. – Ещё миг и я не смог бы вас удержать. Вы сами понимаете, насколько это было бы неприятно для вас.

Он говорил вполне серьёзно, но не покидало ощущение, что всё-таки подтрунивал над ним.

- Это был ад? – Спросил, сам  не зная кого Олег.

- Да, что вы! – улыбнулся незнакомец.

Теперь Олег ясно чувствовал, что он улыбается. И в этой улыбке чувствовался какой-то неземной холод, безразличие, отрешённость от всего земного. Его будто снова окатило лучами того жуткого синего света, который он только что видел. Олега передёрнуло от этой улыбки, но разглядеть за ней лицо он всё равно не мог, хотя и представлял, его правильные, даже идеальные, но какие-то холодные черты.

- Щёлка в пространство и время, лёгкое дуновение с порога того, что у вас принято называть Тем Светом. Теперь, я надеюсь, вы не склонны к отрицанию того, чего не понимаете?

Олег тяжело вздохнул, почувствовав жуткую усталость во всех членах. Но как же она была приятна эта усталость! Как великолепно было снова ощущать массу атмосферы и силу притяжения Земли! Как здорово было, снова чувствовать своё неуклюжее и уязвимое тело. Лишь нервный разряд, как воспоминание о пережитых мгновениях, опять неприятно пробежал по телу.

- Ты видел это тоже? Ты чувствовал это??? – Обратился он к Стасу.

Тот кивнул головой.

- До этого. Во время нашей первой встречи. По-другому, наверное. Может, что-то другое… Только ужас… Ужас, скорее всего, он один для всех, а всё остальное – детали…

- Не будем о грустном. – Подытожил незнакомец. - Ужас тоже индивидуален, но раз вы смогли его испытать и правильно определить, это уже неплохо. Поскольку существуют и такие человеческие особи, их, правда, немного, которые и этого чувства знать не могут в силу слишком примитивной индивидуальной организации.

- Но как это? – перебил Олег. – Как может жить человек, не испытав, хотя бы раз ужас… Не зная, что это? То есть, вообще, что ли без чувств? Это ведь самое сильное и самое… - Олег запнулся. - примитивное чувство… Как я понимаю.

- Правильно понимаете. Живут. Очень даже, по вашим – человеческим понятиям – хорошо живут. И не на больничной койке. А в богатых особняках, занимают высокое положение. Имеют женщин, уважение, власть…

Незнакомец уловил изумлённый взгляд Олега, предупредил его вопрос:

 – Да, почти без чувств. Питаясь чувствами или на худой конец эмоциями других людей. Ну, с них за то и спрос будет другой. Они ведь были изначально такими же, как и все, просто сами выбрали, как им удобно – очень просто и очень удобно. Но зачем вам это? Не собираетесь ли вы «защитить» ещё одну диссертацию?

Незнакомец усмехнулся.

- Могу помочь с материалом и защитой. Только предупреждаю – оценят ваш труд лишь в «психушке», куда вас обязательно поместят потом. И то не все, а лишь те, кто видел нечто подобное вашим сегодняшним наблюдениям. Надо вам это?

- Нееет! – выдавил из себя Олег.

- Что-то мы заболтались. Вот ваш друг совсем заскучал, слушая нас. А я, собственно, больше к нему пожаловал. У нас ведь остались некоторые формальности. Не так ли, Станислав?

Олегу стало жутко. Но гость моментально сгладил неприятный эпизод.

- Пора бы и о себе подумать – прав приятель. А то всё о других, да о других. Это даже хорошо, что он нам об этом напомнил. Дела личные, карьерные, финансовые, в конце-то концов – всё надо улаживать. Солидное положение в вашем обществе к такому дару было бы, как хороший автомобиль к серьёзной должности. Тест-драйв, можно сказать, заканчивается, пора определяться окончательно… Да не бойтесь, вы, доктор! – Ангел снова глянул на Олега. – «Контракт кровью», «вечная душа взамен» - варварский бред  писателей-параноиков. Мне нужно только Слово – одно главное слово, согласен, или нет.

«Слово» он произнёс так отчётливо, так весомо, что Олег, ставший невольным свидетелем происходящего, хоть и не мог понять, какой смысл вложен в это Слово, всё равно чувствовал, как это важно. От этого было не по себе.

Стас, сидевший всё это время почти отрешённо, не проявлявший никакого интереса к разговору, казалось, ждал этого вопроса.

- Я хочу отказаться от дара.

- Что же так? – Ангел снова усмехнулся. – Другой бы радовался таким возможностям. Как твой друг, например. Иные, и таких я знаю немало, ни перед чем бы не остановились, дай им попользоваться, хотя бы часок. А ты  - отказываешься. Неучтиво как-то. Или, «кому много дано, с того много и спросится»? Так что ли?

- Да, так. – Стас всё также смотрел перед собой в одну точку, даже не глядя на Ангела.

- А ты не боишься? – спросил тот. – Нет, меня обидеть, конечно, невозможно. Вы с другом умные люди, прекрасно это понимаете. Но вот возьму я, да отдам этот дар кому-то другому. Ну, мало ли? Мало ли энергичных, неординарных людей? Вон, хоть ваш знакомый на джипе…

- У него – своего не унести. – Понуро ответил Стас.

- Ну, я же к примеру. – С лёгкой иронией продолжал Ангел.

В комнате воцарилась гробовая тишина.

- Я не знаю, кому и что положено в этом мире. – Заговорил Стас через какое-то время. - Кто за что ответит - тем более. Но я ясно понял, что это не моё. Что закапывать в землю этот дар нельзя. Да и не получится. Но и пользоваться им – чужой волей,  как своей … ну, нельзя  это - грех…

- Да мало ли их у тебя?! – Кажется, Ангел потерял терпение, слушая Стаса. – Кто-то же должен брать на себя и возмездие, и наказание, и вразумление, в конце концов.

- На себя, может быть. А я, получается, ничего на себя не беру. Всё чужими руками. Да и какое возмездие? – Олегу показалось, что Стас начинает нервничать, но Ангел никак не отреагировал на это. – Что я сделал? Мы, все, кто, так или иначе, почувствовали этот дар? Два раза морду набили? Колёса проткнули? Передачу сорвали?

- Да передача-то была – плюнуть и растереть. – Ангел даже засмеялся. – Семь вчерашних новостей – четыре из них проплаченные. Ляпы ведущего, халтура редактора… Ладно, это как у вас говорят – детали. Ну, а квартирку девочке с мамой отстоять же помог? Разве не хорошее дело?

- А помог ли? – Возразил Стас. – Кто  знает, что там теперь…

- Ну, как знаете, Станислав. – Ангел впервые за всё время беседы обратился к нему на «вы», также как обращался к Олегу. – Интонация его изменилась с доверительной на сугубо деловую.

- Насильно никто ничего вам не навязывает. Жалеть не будете?

Стас отрицательно покачал головой.

- Мне пора. Желать ничего не буду, глупо это.  – И вдруг обратился к Олегу:

- А вы, доктор, не желаете?

Олег и сам не знал: желает он этого или нет – не успел понять, но поймал пристальный взгляд друга и резко отрицательно закачал головой.

- Как знаете!

Ангел поднялся с места, готовясь то ли улететь, то ли исчезнуть, но в последний миг чуть задержался и, обращаясь к ним обоим, произнёс последнюю фразу:

- А всё-таки, мне кажется, мы можем ещё увидеться. Впрочем, это только от вас зависит…

Ангел исчез также внезапно, как появился.

ЧАСТЬ 4

Стас шёл по скверу легко и свободно: руки в карманы, нараспашку куртка. Глубоко вдыхал пьянящий весенний воздух. Лужи почти просохли, а почки на деревьях, казалось, уже готовы закричать: «Ты прекрасна! Мы хотим тебя, Жизнь!» На сердце было как в юности: свежо и немного неприкаянно. Весна открывала новую дорогу, по которой хотелось пройти самому, наугад, без посторонней и потусторонней помощи и какого бы то ни было дара: самому – со своими спусками и подъёмами. Он настолько увлёкся этой весной, этой прогулкой, что даже не понял сразу, кто это кивнул головой, приветствуя его.

- Здравствуйте! – Бросил Стас машинально, пытаясь припомнить, кто бы это мог быть.

«Михалыч!» Тот самый дедок, который несколько дней назад в этом же парке по его – Стаса, или по своей воле наказал хулиганов.

Стас прошёл метров двадцать, вспоминая тот нелепый, как казалось теперь, случай из какой-то другой – прежней жизни. Но что-то тревожное проснулось вдруг внутри. Будто кто-то невидимый окрикнул его: «Остановись! Оглянись!»

   Стас так и сделал. На другом конце аллеи к Михалычу подошли трое. Один толкнул его несколько раз в грудь. Другой выругался и вдруг… Сильно ударил старика в лицо. Тот качнулся, но устоял.

   Народ обходил несчастливую аллею стороной, сворачивал на другие дорожки. Никто не спешил на помощь. Каждый жил только за себя.

   Стас хотел рвануть к ним, помочь избиваемому деду, но что-то необъяснимое и тяжёлое давило ноги, руки, сознание. Он чувствовал, как бьют в лицо уже его самого, потом пинают по голове, по бокам, ломая рёбра. Он никогда прежде не испытывал ничего подобного. Дикий, похожий на адский страх, мешал двинуться с места. И только малая песчинка сознания продолжала сопротивляться где-то внутри, пронзительно кричала: «Иди! Сделай, что должен!».

   Неимоверным усилием воли он заставил себя побежать на помощь. Быстро или нет? Казалось, что всё происходит очень медленно, органы плохо слушались приказов, подавленные страхом. И всё же, за несколько секунд он оказался рядом. Оказался вовремя, когда кто-то из подонков уже хотел  что есть мочи ударить ногой, упавшего старика.

   Стас только и успел толкнуть в грудь нападавшего. Толчок получился удивительно сильным. Тот сделал несколько огромных шагов назад, взмахнул руками и, не удержал равновесие. Дальше… Стас не видел, что было дальше - только удары: слева, справа. Сначала резкая боль в челюсти, на скуле, в груди. Потом темнота и снова сдавленные тупые удары: слева, справа, ещё, ещё…

   Он открыл глаза в каком-то кресле. В нос ударил запах нашатыря.

- Сам-то дойдёшь? – Спросила женщина в белом халате. И не дожидаясь ответа добавила:

- Дождись уж машину. Поедет на вызов – подбросит тебя до дома. Легко отделался, герой!

Скорая тормознула почти у дома.

- Я здесь дойду сам, - сказал Стас, вываливаясь  в холодные апрельские сумерки. – Спасибо.

Он прекрасно понимал, что произошло с ним парой часов раньше. Знал, что Михалыча оставили в больнице, а он и в самом деле «легко отделался» синяками, ушибами, да парой швов на лице. Он не чувствовал себя ни героем, ни человеком, совершившим стоящий поступок. Не чувствовал себя вообще. Никак и ни кем не чувствовал. Устал страшно. Хотелось лечь и заснуть без снов, даже если и не получится проснуться, как это уже бывало.

   Но день не хотел заканчиваться. У подъезда на лавочке сидела отрешённо соседка Наташа. Дочка уже не плакала, а только вздрагивала, прижавшись к матери. Рядом стояли дорожная сумка и чемодан.

   Стас сразу понял, что произошло. Не понял только как это так быстро, даже стремительно. И где остальные вещи?

- Выселили всё-таки? – спросил он.

Наташа кивнула головой.

И куда вы теперь?

Она только пожала плечами.

Он взял сумку и чемодан.

- Пойдёмте ко мне. Что-нибудь придумается.

Женщина с девочкой повиновались.

«Что может придуматься? Как?» Он не знал. Но теперь к нему снова возвращалась некая осознанность действий, решимость – воля делать что-то своё, что не вписывалось в рамки и нормы этого безумного общества и жестокого мира. Какой-то огонёк будто возгорался внутри.

Он остановился у двери квартиры, полез в карман, отыскивая ключ.

- Дядя, Стас! Там кто-то есть, -  сказала Юля.

Он сразу понял о чём, или о ком она, но нисколько не смутился от этого. Спокойно ответил:

- Ничего страшного. Посидит немного и уйдёт.

Они вошли.

Сказав своим постоялицам, чтоб располагались, Стас прошёл умыться, а потом вышел на кухню, где его уже ждали…

- Ничего не хотите изменить, Станислав? – Произнёс Ангел будто сочувственно глядя на избитое лицо Стаса.

- Ничего…

- Но ведь всё можно легко поправить. Одно только слово, и окажется, что сын пенсионера Ивашова учился в одном классе с бандитом Ревиным. Негодяев завтра же найдут и накажут. В больницу привезут лучшие лекарства, фрукты, икру… Знаете, как великолепно излечивает чёрная икра любые раны…

- Не надо обижать Михалыча подачками от бандитов. Он мужик! Настоящий, каких мало теперь.

- Хорошо, ну а соседка, а её дочка, которая уж точно ни в чём не виновата. Ей хочется вернуться  в свой дом. Ей нужно нормально учиться. Одно слово, и завтра же восстановят уволенного лейтенанта Мурашова, который не слезет живым с риэлтерской мафии. У отстранённого судебного пристава Ткаченко отыщется старый друг – прокурор Края. Тоже, кстати, нормальный мужик. За неделю они вернут вдове её квартиру. Сам губернатор узнает об этом деле и, прослезившись, распорядится дать новую – лучше прежней! Хотя куда уж лучше… - Ангел усмехнулся.

- Стоит только подумать об этом! Только взять, то, что я даю даром! Всё же исправится!

- Я сам всё исправлю, - пробормотал Стас, отыскивая пузырёк с пустырником.

- Ерунда, всё это – Ангел кивнул на флакончик с настойкой. – Ну, так, как?

- Никак. – Буркнул Стас и опрокинул содержимое стакана.

- А вот теперь я точно знаю – мы больше не увидимся. Каждому человеку один раз даётся его шанс. Каждый сам выбирает, что он хочет. Грязные стены засцанного подъезда, безумные счета, от ошпаренных кипятком уродов, которые, удавиться легче, чем оплатить, слюнявые пасти упырей с плакатов, экранов, в дверных проёмах кабинетов, пороги которых придётся оббивать, это же навсегда! Ты теряешь свой шанс!!!

- Стать таким же уродом или упырём? – Усмехнулся Стас и тут же схватился за наскоро сшитую губу.

- Больно, наверное? - спросил Ангел.

- Наверное. – Ответил Стас. – Тебе, наверное, этого не понять…

- Нет, я же не требую какую-то непреподъёмную плату, как это принято у людей! – Не унимался Ангел. – Чтобы сменить обстановку, наладить жизнь не надо никого предавать, топить. Даже торговать собой не надо, чтобы пересесть из маршрутки в «Лексус» или «Бентли». Думаешь, легко молоденьким «девочкам» делать ради этого старым некрасивым дяденькам… Ну, ты понимаешь меня…

- Думаю, легко. – Стас открыл холодильник. – Бутерброд с колбасой будешь?

- Отравить, что ли меня решил, - рассмеялся Ангел. – Нет, конечно. И тебе не советую.

- Нет, увертюра, безусловно, страшновата, - продолжил он. – Я бы эти  квазары из преисподней показывать никому не стал. И так много страхов, зачем людей пугать прежде времени? Но это не я придумал. Тут от меня ничего не зависит. А в остальном, мне кажется, хорошие условия. У вас – хуже предлагают за меньшее вознаграждение. Да ещё обмануть норовят, брак подсунуть…

- Мы, кажется, заболтались, - как-то безразлично сказал Стас.

- Извини, наверное, спят уже? – Ангел кивнул в сторону комнаты, где оставались Наташа с Юлей. – Не будем мешать…

И тут Стас впервые за этот день, ощутил, что должен успеть сказать ему что-то важное, попросить, пока есть возможность…

- Помоги им! -  Взмолился  он. - Ты ведь можешь! Пожалуйста… - Голос его дрожал, разбитые губы тряслись.

- Как же я помогу им, если ты сам не хочешь им помочь?

- Я не об этом. Не надо никаких чудес, никаких прокуроров! Помоги им прописаться у меня…

Ангел хмыкнул.

- Это такая скучная канитель… Мы не занимаемся этим.

Стас тяжело вздохнул и отступился.

- Нет, в самом деле! – Продолжал Ангел – С вашими чиновницами решительно ничего невозможно сделать! На этом Свете, по крайней мере. Они же не верят ни во что: ни в ангелов, ни… Нет, ну в самом деле, извини, старик.

- Ничего. Я всё понимаю.

- Не всё – Сказал Ангел. – довольно жёстко. - На счастье своё – не всё. Знал бы, сколько людей сейчас просят такой дар, а кто-то пользуется чем-то подобным…

- Мне их жаль, - ответил Стас.

- Ну и язва же ты, - усмехнулся Ангел. – Прощай!

   Стас вошёл в комнату, где на диване уже уснули Наташа и Юля, измученные этим непростым днём. Быстро побросал в спортивную сумку какие-то вещи, нашёл паспорт, пошёл в прихожую.

«Записку бы им написать», - подумал он, но тут же решил, что не знает, что написать. Ничего  пока не знает. Положил ключ на тумбочку и быстро вышел на лестницу. Спускаясь вниз, он почему-то замедлил шаг у почтовых ящиков. Зачем-то бросил взгляд на маленькую дверцу без замка с номером своей квартиры. Открыл набитую рекламным мусором ячейку.

«Всё правильно сделал!» - первое, что бросилось в глаза среди бессмысленных слоганов и призывов покупать что-то ненужное.

- Может быть, - усмехнулся он сам себе, перебирая стопку макулатуры.
Вдруг он заметил в руках плотный конверт с гербом, адресованный именно ему. На «письмо счастья» конверт не походил. «Какой-нибудь счёт за воздух», - подумал Стас. До чего же не хотелось вскрывать…

   Ещё днём достаточно было подумать, и любой раздражитель тут же чудесным образом устранялся. Даже усилий никаких не требовалось. А теперь… Как ни много сил забрал этот день, маленькая песчинка, кричавшая до этого в парке, прятавшаяся где-то глубоко внутри, лишь иногда напоминавшая о себе, которую Стас и не знал как назвать, которая заставила его недавно отказаться от «дара», а вместе с ним много от чего ещё, будто увеличивалась. Не то чтоб она стала большой. Но с горошину, с маленькую бусинку, точно. Она не хотела спать. Она требовала от него чего-то. Заставляла что-то делать. Но это была его, только его песчинка-бусинка, неизвестно, что именно, но, что-то ценное, чего он не хотел терять. И теперь знал, что не отдаст её никому. Не променяет ни на какой дар.

   Стас вскрыл конверт.

«Извини, дружище, за беспокойство. Что-то плохо чувствую себя в последнее время. Пусть этот документ будет у тебя. Если, что-то случится, передай его моим. Знаю, тебе можно доверять. Юрий».

   Кроме короткого письма в конверт было вложено завещание на дом и квартиру…

   Стас похолодел от прочитанного. Посмотрел на дату отправления. Оно было написано полгода назад. Тогда же, примерно Юрий уехал куда-то по делам и, его не стало…

   «Сколько же оно пролежало здесь? Но, не было, ведь не было никакого письма!» Он точно помнил, что неделю назад также выгребал рекламный мусор из ящика, надеясь, вернее уже не надеясь получить какую-то весточку от неё. Ведь он всё ещё любил её. Ждал чего-то… Хотя, почему письмом? На этот вопрос ответа у него не было.

   Он бережно засунул завещание в нагрудный карман куртки. Не сказать, что очень обрадовался такому обороту. Общение с юристами, чиновниками и чиновницами, которые ни во что и никому не верят,  не сулило ничего приятного. Но теперь, он точно знал, что делать дальше. А главное – знал, что не бросит этого дела…

    Зачем-то Стас снова стал перебирать пачку рекламной корреспонденции.

«Ещё одно письмо! Не многовато ли на сегодня?» Он  долго смотрел на необычный конверт из далёкой, неизвестной ему страны, с изображённым на нём ангелом. Этот ангел был так не похож на того, другого, которого он реально видел, но так и не мог разглядеть совсем недавно. А этот – бумажный, какой-то мягкий, простой… Стас долго не мог подобрать нужного слова. «Трогательный!», вдруг пришло на ум. Потом зачем-то погладил бумажного ангела и осторожно, чтобы не повредить его, вскрыл конверт.

«Милый мой, дорогой мой, Стас…» Руки у него затряслись. Он сразу узнал Дашкин почерк. Стал пробегать текст, боясь пропустить, что-то важное, главное. Строчки плыли, всё туманилось. Не без труда он отыскал и прочёл, то главное, чего, наверное, ждал всё это время, боясь самому себе признаться в этом.

«Я поняла, что не могу без тебя. Позвонить не решалась. Если сможешь простить меня, позвони. Номер у меня прежний.

Я люблю тебя!»

Стас выскочил из подъезда.

   Весенний холод забрался под куртку. Он сделал несколько глубоких глотков чистого воздуха. И сила, и уверенность в своих мыслях, поступках, чувствах снова возвращались к нему. Ничего не тяготило сознание и волю. Он достал телефон, но вспомнил, что денег на счёте снова нет. Раздосадовано усмехнулся. Но вдруг послышалась мелодия. На дисплее высветилось имя: «Олег». Стас принял вызов.

- Привет, старик. Извини, что поздно. Но это важно. – Голос друга звучал приглушённо, даже немного печально. – Я много думал после этой встречи с Ангелом…

- Да не было никакого Ангела, чудес не бывает, - ответил Стас. – Нам показалось.

Олег не удивился такому ответу. И спорить не стал:

- Может быть… Но я всё равно думал…Надо, что-то менять в жизни, пока не поздно…

- Да ты, говори-говори, Олежка, я слушаю. – Стас неторопливо шёл куда-то, удаляясь от подъезда.

- В общем, я позвонил своему старому преподавателю. Понимаешь, сам позвонил. Осознанно.

- Понимаю, Олег.

- У него есть настоящая работа. Далеко отсюда. Он берёт меня. Я хочу уехать. Ну, надо же как-то эту диссертацию отрабатывать, пусть и задним числом. - Олег засмеялся.– Это надолго. Ты живи у меня, если хочешь. А хочешь – сдавай её…

- Не хочу, Олег. Сдавать не хочу. Я приеду к тебе сейчас. У меня тоже новости…

- Такси возьми. Я заплачу…

Стас хотел сказать, что денег у него нет даже на звонок, но не успел. Олег положил трубку.

«Всегда мы так! – подумал он. – Хотим, что-то сделать, чтобы кто-то сделал, а как? Сами не знаем. Торопимся».

Он пошёл, пока ещё не зная куда, но сознавая, что и он – маленькая пылинка на периферии необъятной галактики - способен менять, что-то в ней, что нужен кому-то: может быть, там - в его уже непустой квартире, а может быть, где-то далеко-далеко за краем земли.

   В кармане снова запиликал телефон.

«Ваш баланс пополнен. Сумма на вашем счёте 777», - высветилось на экране дисплея. Он хотел вызвать такси, но понял, что точно успеет это. Не торопясь вынул конверт с «трогательным» ангелом на голубом фоне и набрал четыре буквы: «Даша».
                2012