Сразу после Бога идет отец

Сияет солнце высоко,
О мае напевая,
Шагает папа широко,
А я не успеваю,
И мне приходится бежать,
Чтоб от него не отставать,
И я бегу, не отстаю,
И я ничуть не устаю,
И я сказал в конце пути:
- Бежать труднее, чем идти,
Я вдвое больше пробежал!-
А папа руку мне пожал......./БУНДУР О./
— Охренеть,блин! Я что, много от тебя требовал? Не мог тихонько посидеть два часа, блин, пока я доклад о раке щитовидной железы делаю? Давай,блин,шевели ластами и запомни, сынок, никогда не переходи дорогу так, как мы с тобой только что!
- Слыш, сынок, а что такое "Металлика"?Там в зале один чмырь другому:МЕТАЛЛИКА,МЕТАЛЛИКА....аж в ушах,блин,зазвенело!
- Ну это в роке как Чайковский в классической музыке.
- Вот блин, а на вид нормальные мужики.Ну да ладно,в следующий раз веди себя тихо. Нужно очень осмотрительно относиться к чужим советам,
потому что нет на свете такого дурака, который не считал бы себя умнее
всех!....Металлика,блин!
- Ты уверен в этом, папа?
- В таких вещах,Моня, я никогда не ошибаюсь!
Когда ему исполнилось десять, его мама захотела выучиться на юриста. Папа одобрил идею, хотя из нее следовало, что ему придется за ним присматривать.
— Так легла,блин,фишка нашей жизни,Моня.Мы с тобой станем больше времени проводить вместе, но в основном у меня на работе. Так что ты уж меня не дергай, развлекай себя сам, — разъяснил ему папа, когда мама показала ему свое расписание занятий на первый семестр.
Не все дети толком понимают, чем их родители зарабатывают на жизнь. Вот и Моня знал лишь, что папина специальность называется «медицинская радиология» и что он часто приходит с работы усталый и сердитый. Правда, у папы на работе, в ветеранском госпитале, он пару раз уже побывал, когда маме приходилось отлучаться по делам. Собственно, папа работал в нескольких больницах сразу, но Моня бывал только в госпитале. Помнит, папа выбегал из кабинета ему навстречу, торопливо совал ему сникерс и вел его в незанятую комнату по соседству.
— Мне осталось еще пару часиков поработать, так что, это, посиди уж тут немножко, — говорил он.
Моня непременно добивался четкого ответа:
— Два часа — самое долгое или мне еще дольше придется ждать?
— Не знаю, сын. Я тебе кто — ясновидящий? Обещаю: как только управлюсь, поедем домой. И я куплю тебе мороженое.
Покопавшись в книжном шкафу, он протягивал ему какой-нибудь журнал:
— Вот, посмотри картинки, «Медицинский журнал Новой Англии». Очень интересно, не оторвешься!
Мама упорно грызла гранит правоведения, и папе все чаще приходилось за ним присматривать. Чуть ли не каждый день он сидел в больнице и считал минуты до возвращения домой. На выходных ему обычно было куда приткнуться — он ходил в гости к друзьям. Но однажды в субботу вышло так, что мама должна была готовиться к экзамену в библиотеке, у папы был доклад перед сотней врачей, а никто из друзей и родственников не мог с ним посидеть.
— Давай просто оставим его дома. Ничего с ним не случится, — сказал папа маме.
— Нет уж, я не оставлю его одного. Ребенку всего-то десять лет.
— Ой, блин. Ну ладно, я его возьму.
Моня сел в папин «олдсмобиль», и они поехали в папин университет. В пути папа отмалчивался, но он-то чувствовал: рвет и мечет. Когда они подъехали к зданию, папа обернулся к нему и сказал:
— Ты должен вести себя как воспитанный человек, понял? Не дури.
— Можно мне порисовать? — спросил сын.
— Гм… смотря что. Что рисовать-то станешь? Вот подойдет к тебе кто-нибудь и увидит, что ты рисуешь, как собаки женятся. И что мне тогда делать? Несолидно выйдет.
— Да я вообще не умею собак рисовать. Я рисую только самолеты, — успокоил Моня его.
Папа залез в свой черный кожаный портфель и вручил ему лист линованной бумаги и многоцветную авторучку. Моня вошел вслед за ним в стеклянные двери огромного университетского корпуса и вскоре оказался в зале, полном врачей. Как мне показалось, все они знали его папу лично. Кое-кому папа меня представил: «Мой сын Моисей». Усадил его в заднем ряду. До сцены с кафедрой было примерно 10 метров.
— Итак, вот твое место, вот тебе сникерс. Съешь, если начнет клонить в сон, — и он вручил ему шоколадку длиной  по его локоть. — Все, блин, я пошел.
Врачи расселись, лекция началась. Папа сидел на сцене, а какой-то лобастый дядька вышел к микрофону и заговорил. В первые же две минуты Моня проглотил свой гигантский сникерс, и тридцать пять граммов сахара, разлившись по его жилам, сделали свое черное дело. Секунды казались минутами, минуты — часами. Ему не сиделось.Он открыл медицинский журнал и стал читать: "Адреналин заставляет мышцы сокращаться быстрее, чем это происходит в обычном состоянии. Мозговое вещество надпочечника освобождает адреналин, который регулирует сосудистый тонус, и в мышцы попадает больше крови, вместе с которой поступает больше кислорода, что способствует повышению функциональной эффективности мышц. Скелетные мышцы, прикрепленные к костям, сокращаются усилием воли под действием импульсов, поступающих к ним по нервам из центральной нервной системы. Получив сигнал, эти мышцы начинают сокращаться, они становятся короткими и упругими. Из-за этого у человека появляется больше силы и выносливости. Под влиянием адреналина также происходит повышение содержания глюкозы в крови. Углевод наделяет мышцы энергией, а внезапный всплеск глюкозы еще больше укрепляет их." Глазам стало жарко,он решил прилечь на пол и размяться — никто же не заметит! Сполз под кресло и тут же услышал, как дядька произнес папино имя. Вскинул голову. Перехватил пристальный папин взгляд из далекого далека. Неужели он все это время за мной следил? Моня торопливо пригнулся.Скорчившись на полу, обнаружил, что может пролезть между ножками кресел, а также что в каждом ряду несколько мест свободно. И тут его осенило: как здорово будет проползти на четвереньках от этого ряда до первого, пробираясь под пустыми креслами! Я же никому не помешаю, правда, если между ног пролезать не стану?! Так началось его путешествие. Он полз вдоль, под задницами ничего не подозревающих онкологов, пока не добирался до какого-нибудь прогала. Там он перебирался под следующий ряд и полз дальше. Ну прямо игра «Фроггер», только в жизни! До седьмого ряда дело шло гладко. Но тут оказалось, что в шестом все кресла заняты. Он развернулся — и попал в ловушку: на единственное свободное место в восьмом ряду кто-то плюхнулся.
Папин голос из динамиков показался ему гласом Божьим — если, конечно, Бог может рассуждать о молекулярной биологии. Он решил, что единственный шанс вернуться — перелезть прямо по ногам пятнадцати врачей, отделявших его от прохода в середине зала. А там уж он проползет по-пластунски, и ничего. Папа не заметит — просто не успеет! Вот только врачи отнеслись к его затее неласково — не прикидывались, будто ничего не происходит. Обнаруживая его у себя между  ног, они один за другим вскакивали и негодующе перешептывались. Моня опустил голову и полз, смотрел в пол, ничего не видел — зато слышал. И услышал, как папа вдруг осекся. «Ну вот, почуял неладное!» — подумал он и обмер. Папа снова заговорил. «Пронесло», — решил он и рванул вперед… И все бы ничего, но он случайно наткнулся коленкой на мокасин какого-то бородача, сидевшего в третьем кресле от прохода.
— О господи! Это еще что за цирк! — пробурчал он сквозь густые кущи растительности на лице.
Папа снова умолк. А Моня медленно выполз в проход, обогнув крайнее кресло, и обернулся к сцене. Папа смотрел прямо на него. И все остальные — тоже.

В мертвой тишине он встал на ноги, сделал вид, будто так и надо, и вернулся на место. На него таращились, не веря своим глазам. Он потупился. Папа дождался, пока Моня присядит, и продолжил лекцию. Весь красный, как помидор. Помидор с гневно нахмуренным лбом и сердитыми кустами наших родовых сросшихся бровей. О раке щитовидной железы он вдруг заговорил тоном футбольного тренера, который после первого тайма распекает свою команду в хвост и в гриву.
Папа скомкал конец доклада, скороговоркой ответил на вопросы. И под аплодисменты спрыгнул со сцены — торопился. Помчался к нему, игнорируя всех врачей, которые хотели перекинуться с ним словом или сделать комплимент докладу. Ухватил его сзади за ремень и понес, как мультипак с шестью банками пива. За дверь, в вестибюль, на солнце. Тащил, не отпуская, до самой машины. Открыл дверцу, швырнул его на переднее сиденье, сел за руль, глубоко вздохнул. Вены на его шее вздулись от злости. Обернулся к своему сыну, прошипел сквозь стиснутые зубы:
— Ну все,блин! Я что, много от тебя требовал? Не мог тихонько посидеть два часа, блин, пока я доклад о раке щитовидной железы делаю?
С этими словами папа нажал на газ. И до самого дома не сказал ему больше ни слова.
Когда они приехали домой, папа отпер дверь дома. Моня стоял на крыльце рядом. Папа повернулся к нему и сказал совершенно спокойно:
— Послушай, я уяснил урок: ребенку там действительно было не место. Но сейчас я войду в дом, а ты — нет. Поиграешь во дворе, потому что у меня вот-вот мозги закипят нахрен!
Моня остался,а папа прикрыл за собой дверь. Он нерешительно мялся на крыльце. Из дома донесся вопль, откликающийся эхом: «Ой блиииии ии и ин!»
Часа через полтора папа выглянул в дверь черного хода. Моня сидел на траве.
— Если хочешь, заходи в дом. Только сразу иди мой руки, никуда не сворачивай! В этом зале пол воняет собачьим дерьмом.                Я пршоел в ванную комнату и закрыл за собой дверь. -Ну,что ты там засел? Отмывается он! А я тут ползаю туда-сюда, как гнусный спкрметазоид!
- Почему гнусный?
 Но тут открылась двеь и влетела счастливая мама:
- Сынок, тебя не взяли в сборную по бейсболу.Слава Богу.Будешь на каникулах дома!-Кружила его  мама и он совсем забыл про сперметозоид..
— Наплюй и забудь, из ванной кричал папа. Каждый тренер пропихивает в команду своих детей. Сын этого говнюка недостоин тебе протектор подавать… Чего-о? Ты так и выходишь играть, протектор для паха не носишь? Кто же ты после этого такой,блин?....
Утром у школьных ворот:
— Родители твоих друзей вообще, бля, водить не умеют. Ты им передай: это автостоянка начальной школы, а не Манхэттен, блин!
Днем по телефону:
— Где,блин,наш Бакс?И кто о ней обещал заботиться? Ты?.. Сын, когда ты вчера пришел домой, у тебя руки были в говне. В человеческом говне. Не знаю, как ты обляпался, но руки в говне — симптом, что ты пока не готов нести ответственность за других.
Перед сном о гигиене:
— Тебе десять лет, ты должен мыться под душем каждый день… Ах, тебе противно? А мне,блин,пофигу! Людям противно общаться с вонючками. Я не допущу, чтобы мой сын стал вонючкой.
В его досуг -  «Лего»:
— Послушай, мне не хочется сковывать твою творческую свободу, но то, что ты построил, — ни дать ни взять - куча от нашего Бакса.
После записи в дневнике «Приведи папу в школу» :
— И чем же, бля, заняты все эти родители, которые могут на день отпроситься с работы? Будь у меня возможность пропустить рабочий день, я не стал бы тратить его за маломерной партой среди каких-то спиногрызов!
Слава Богу,закончился учебный год,седьмой класс, его первая дискотека:
— Духами надушился?.. Сын, в доме нет ни капли одеколона. Только мамины духи. Я этот запах хорошо знаю. И вот что я тебе скажу: когда от твоего тринадцатилетнего сына пахнет твоей женой, в груди нехорошо екает!
И выпускное родительское собрание:
— По-моему, эта учительница тебя недолюбливает. Значит, я буду недолюбливать ее. Конечно, ты и святого достанешь своими штучками, но в душе ты хороший парень. Плюнь и забудь, ну ее в жопу...
Когда в начальных классах он боялся ходить по-большому в школьном туалете ему отец сказал:
— Сын, мне твоего горя не понять. Я могу .... где угодно и когда угодно. Это одно из моих главных достоинств. Некоторые даже скажут, что главное.
А когда на экзамене в секцию бейсбола Моня бежал на сто метров и пришел к финишу последним отец потрепал его по черным кудрям и сказал:
— Ну,блин, ты и бежал,блин, — точно от пчелиного роя улепетывал! А потом смотрю: этот жирный пацан, который с секундомером стоял, смеется… Одно тебе скажу: когда даже жирные над тобой смеются, значит, пипец,родной!.Сынок, видишь вон ту девочку?
- Вижу,папа.
- Какая она красивенькая!
- Да!
- Какие у нее ножки, какая фигурка!
- Да!
- Так запомни, что такие девочки спят только с отличниками!.
 И так изо дня в день!Не жизнь,а мука.Единственная радость,когда в гости приезжает дедуля:Старый он сидит на крылечке и умиленно наблюдает за внучком, играющим во дворе:
- Это чудо, шо за мальчик, наш Монечка! Знать бы ещё наверняка, что он мой внук...
Папа Мони насторожился, услышав эти слова:
- Папа,блин,не понял,блин, и как тебя,блин, извините, понимать!? Ты что,блин, знаешь про мою жену что-нибудь такое....?
И мой деда его успокоил:
- Да нет, не про твою...    И вдруг становится сразу тихо в доме и спокойно!Что это,думает Моня,я же еще не сплю....Он прижимается к своему деду,закрывает глаза и думает о том,что завтра нужно будет сделать фотографию дедушки с бабушкой… Сделать это, пока он не уехал,пока не поздно…