На даче

                НА ДАЧЕ

                Рассказ

      Пришёл, наконец, долгожданный бархатный, с прият-ными теплыми днями, сентябрь. Летняя жара спала, и что-то волшебное разлилось в воздухе незаметно начавшейся осени. Но вместе с прохладой пришла и школьная пора, когда по ут-рам нужно идти в школу, читать, писать, решать задачки… Больше всего Кирилл не любил математику. Эти теоремы: «Пифагоровы штаны на две стороны равны!», эти головолом-ки… Нет, куда лучше литература или, скажем, история! Хотя и там бывает много непонятного. А в этом году добавили но-вые предметы… Если он был бы на месте тех, кто составляет программы, запретил бы неинтересные предметы. Ну, зачем знать, как устроен человек, если он никогда не будет врачом! Или, решать теоремы, если он хочет быть поэтом! Эх, если бы он был на месте  тех, кто составляет школьные програм-мы… Важно учиться в удовольствие! И у всех тогда были бы одни пятёрки!
         Закончилась первая учебная неделя! Несмотря на ясную погоду, Кирилл вернулся домой со школы пасмурный. «Нет, с этой математикой нужно что-то делать! Может, в кружок за-писаться?».
         Он скинул с ног кроссовки,  торопливо снял осеннюю куртку и пошёл в свою комнату. Точнее «берлогу», как ино-гда называла её мама. Вовсе не из-за того, что там всё валя-лось, как попало. Вперемешку – книги с носками,  обёртки от съеденных шоколадок с тетрадками. Вовсе не поэтому… Просто он любил забираться к себе, где ему никто не мешал, где он мог поговорить сам с собой, пофантазировать, помеч-тать… Кирилл лучше всего чувствовал себя, когда оставался один.  Тогда он мог делать всё, что вздумается. Все предметы на его столе, на книжных полках оживали, и он с ними разго-варивал, как с живыми. Небольшой фарфоровый мишка ста-новился его соседом по парте, Мишкой Соколовым. Статуэт-ка Красной шапочки – Леной Каштановой, самой красивой девочкой в их классе. А обыкновенные ножницы – конечно же, занудой и подхалимкой Женькой Матвеевой! Он мог с ними беседовать, спорить, и, как ни странно, всегда оказы-вался победителем, самым умным и самым справедливым!
           Но вдруг в самую интересную минуту, когда он по-настоящему вошёл в роль, запел его мобильный телефон. Это – отец.
           – Привет, Кирюша.
           – Привет…
           – Как дела? Что в школе?
           – Нормально… Что может быть в школе? Только на-чался учебный год, а мне уже надоело! Особенно эта матема-тика!
           – Ладно, не унывай! Через час я за тобой заеду, и мы поедем на дачу к дедушке Адику. Протрубили общий сбор. Ты не против?
           – Не против. Ездить на дачу я никогда не против!
           – Через час! – повторил отец и отключился.
           Кирилл протянул руку к полке, чтобы достать книгу, но, видно, сделал неловкое движение, и на пол посыпались книжки, тетради, какие-то диски. Последним – чугунный чёр-тик с длинным хвостом и передними лапами с растопырен-ными пальцами у своего носа. Чёртиком у Кирилла был пре-подаватель математики Борис Матвеевич Чудаков по про-звищу «Чудик».  «Теперь всё заново ставить по местам при-дётся. Иначе запилят… – проворчал Кирилл. – Никак не при-выкну к своим новым «размерам», этим выросшим за лето рукам и ногам. Хорошо ещё, этот «Чудик» упал не на ногу!».  И вдруг ему на глаза попался диск с записями концерта, на котором ростовским симфоническим оркестром исполнялась дедова музыка.  Когда тот ему подарил диск, Кирилл, побла-годарил, конечно, вежливо, пообещал послушать, но, вер-нувшись домой, сразу же закинул его подальше, на ту самую полку, с которой сейчас всё и полетело. 
            Но, ничего в мире не происходит случайно! Зачем-то должен был  стукнуть дедов диск ему по темечку! Точнее, настоящим дедом ему приходится сын дедушки Адика. Но какая разница, тем более что прадедушка совсем не тянет на дряхлого старичка.
           «Вот кто мне сейчас нужен! – подумал Кирилл. – Дед всё и объяснит в математике! Он хотя, конечно, мамонт допо-топный. Но сечёт задачки - будь здоров!».
             И только подумал позвонить деду, как запел его мо-бильник. «Нужно будет сменить мелодию, – подумал Кирилл. – Надоела…». На дисплее высветилось «Дедушка Адик». Ки-рилл даже удивиться не успел, потому, как в  трубке уже ро-котал дедов голос:
          – Рассказывай, что там у тебя стряслось? 
          – Да математик, дурак…
          – Ты в прошлый раз был недоволен преподавателем физкультуры... У вас там что, сборище дураков? И только ты – умник?!
          – Так физкультурник тоже дурак. Кто же заставляет от-жиматься от пола пятьдесят раз? Я что – робот?!
          – Ты – хиляк! Так всё же, что случилось?
          – Он грозил  двойку поставить, если не найду, что в том очевидном невероятное. Сам доказал, что дважды два равня-ется пяти, а теперь требует, чтобы я нашёл ошибку. А я не могу её найти! Я просто в отчаянии. Это превратилось в дур-ную традицию. Чудик намеренно опускает меня ниже плин-туса…
         Это стало очевидным для него. Он шёл со школы пун-цовый от гнева, стыда и разочарования, готовый в мыслях растерзать своего мучителя. В руках держал тетрадь по мате-матике. Это же нужно! Он должен найти ошибку! 
          Чудик скептически выслушала его тираду у доски, мол, неприлично ученику выискивать ошибки у учителя,  снисхо-дительно улыбнулся, и, казалось, вздохнул с облегчением.
          – Ты меня не удивил. Найди ошибку в моих рассужде-ниях, и я, так и быть, поставлю тебе тройку! Это уже сдвиг! Я рад за тебя!
         Чудик унизил его, особенно в глазах Красной шапочки. Ей-то беспокоиться было не о чем: она была круглая отлич-ница. Но спрашивать у неё, да и вообще у кого-либо он не хо-тел. Решил сам додуматься. Ведь, на самом деле, не может же быть такого. Шутка ли – вся таблица умножения летит в тар-тарары!
            Переключившись с канала свежих неприятных воспо-минаний, на своё обычное позитивное восприятие реально-сти, Кирилл постепенно успокоился и опять воспылал твор-ческим задором. «Чудик, конечно, чудик! Но – не дурак же! Не может быть, чтобы дважды два равнялось пяти! Если бы он такое доказал, Нобелевскую бы получил!».
            Преподаватель математики внушал благоговейный трепет, страх, неприязнь, ненависть, и в то же время восхи-щение.
          – Понятно! – сказал дедушка Адик.
          – Что понятно?
          – А то, что мы с тобой должны встретиться.
          – Дед, так ты мне объяснишь?
          – Постараюсь... Хотя, конечно, случай сложный! Надо же, дважды два равняется пяти! Это что-то новенькое! По-смотрим доказательство твоего учителя!
          – Через час за мной папа заедет. Он сказал, что все со-бираемся на даче.
          – Вот как? Это хорошо. Только убери раскардаш, про-пылесось комнату и поешь. Ты ведь только вернулся со шко-лы…
          – Ладно.
         «Странно, – подумал Кирилл, – я ведь не сказал ему про то, что голоден. Предположим, он мог догадаться… А про раскардаш как узнал? Я точно ему ничего не говорил… Нет, прадед мой ещё большая загадка, чем та, что задал Чудик! Странно…».
          Впрочем, Кирилл удивлялся скорее уже по привычке. Он давно догадался, что его дед – маг и чародей, к тому же ещё и гипнотизёр… Все знают: что он не предскажет – сбу-дется непременно.
          Кирилл успел привести комнату в порядок. Правда, для этого ему пришлось не только собрать валяющиеся повсюду книги, тетради, вещи, но и вытереть пыль, пропылесосить ко-вёр.  Он привык держать своё слово. Потом, наспех поев, за-хватил с собой тетрадку и выбежал к давно поджидавшей его машине.
         Родители были в разводе, и, приезжая, папа не подни-мался в квартиру, а ждал его у дома. Кирилл сел в машину, и та в ту же секунду, взревев, устремилась в сторону Северного жилого массива, где жила почти вся его родня. Там же была и дедова дача.   
         Дни стояли жаркими, и было приятно собираться в тени сада, особенно после того, как дедушка Саша хорошо полил из шланга деревья, кустарник и траву. Все разбрелись по са-ду. Взрослые расселись на шезлонги, расположились на ска-мейках в беседке. Младшие дети затеяла игры. Инициатором, на правах старшей по возрасту, была Сашенька.
        – А давайте прыгать через лужу! – сказала она и провела щепкой черту.
        – Давайте! Чур, я прыгаю первая!– сразу же согласилась Лерочка.
         Дети отошли от лужи метров на пять, чтобы разбежать-ся. Марик  сидел на скамейке и размахивал ногами, потому что они ещё не доставали до земли. Ему, конечно, тоже хоте-лось прыгать и бегать, и он смотрел с лёгкой завистью на прыгунов.
           – Чего ж ты не прыгаешь? – спросил его папа.
           – Я ещё маленький, – ответил он... Но Лера прыгает неправильно. Нужно дальше разгоняться и выше прыгать. То-гда дальше полетишь, – рассудительно заметил он, продол-жая наблюдать за девочками. – Если бы я участвовал, прыг-нул бы дальше всех!
           – Так иди, покажи ребятам, как нужно прыгать! – ска-зал папа, и слегка подтолкнул сына. – Посмотрим, какой ты герой!
            Марик молча подошёл к соревнующимся, отошёл да-леко-далеко от черты, которую провела Сашенька, потом бы-стро побежал. Но бежать было далеко, и, добежав до черты, оттолкнулся и прыгнул… прямо в лужу!  Заляпал штанишки, рубашку и даже лицо. Он был очень расстроен своей неуда-чей и, потупив взгляд, вернулся к скамейке.
           – Да-а-а! – протянул дедушка Костя, оказавшись непо-далеку. – Здорово ты прыгаешь, нечего сказать! Иди мыться!
           – Это потому, что Саша не там черту провела, – объяс-нил Марик. – Если я захочу, легко перепрыгну лужу даже с места, без всякого разгона! Если бы я был на месте Саши, я бы черту провёл у самого края лужи!..
           – Если бы ты был на её месте! – передразнил сына Ан-дрей.
           – Каждый должен быть на своём месте,  – подключился к мужскому разговору дедушка Саша, – Ты, например, скоро в школу пойдёшь?
           – Через два года.
           – А как готовишься к школе? Умеешь считать и чи-тать? Делаешь ли по утрам зарядку? Есть ли у тебя друзья?
           Марик посмотрел на папу, и подумал: «Столько вопро-сов, и все неприятные».
           – Я все буквы знаю, – ответил он. – Но Лера читает лучше меня. А считать уже умею до ста. Если хочешь, посчи-таю…
           И он стал считать, но отец его прервал:
           – А вот зарядку делаешь далеко не каждое утро?
           Марик опустил голову.
           – Нет… Зато у меня есть друг. Мы вместе ходим в дет-ский сад.
           – Как его зовут?
           – Валера.
           – И он тоже зарядку не делает?
           – Не знаю… Но он у нас самый сильный! Даже Женьку из старшей группы поборол!
           – Это хорошо, что ты друга хвалишь! А скажи, ты по-могаешь маме? Любишь ли животных? Хорошо ли ешь? Что-бы хорошо прыгать, нужно хорошо есть!
              «Опять одни вопросы. И все такие скучные», – поду-мал грустно Марик. Но дедушка Саша, точно угадав его на-строение, перевел тему и пустился в воспоминания:
            – Когда мы с дедушкой Костей были маленькие, такие как вы с Лерочкой, может постарше, у нас была сибирская кошка Ласка, а в подвале жили десять курочек и один пету-шок – золотой гребешок. Но это было давно, когда тебя ещё не было!
            – И кто же за всем этим хозяйством ухаживал?
            – Бабушка Инна и я…
            – Ты, дедушка Саша?! А ты что – понимаешь язык жи-вотных…
           – Конечно!
           – А дедушка Костя понимает язык рыб! Когда я с ним  был на Маныче, он закидывал удочку в воду и уговаривал рыбок: «Ловись  большая и маленькая!»
            – А дедушка Саша умеет разговаривать с собаками, – похвасталась включившаяся в разговор Сашенька. – Я сама слышала! Он говорит нашей собаке по кличке Байтик, чтобы подошёл, и тот подходит и тычется ему в ногу мордой!
           – А почему же ты с ними не говоришь? Они ведь хо-рошо понимают человеческую речь!
          – А я их не понимаю.
          – Если очень захочешь, поймёшь!
           Потом Андрей пошёл помогать Косте жарить шашлы-ки, а Марик с Лерой и Сашей, увидев  у калитки  соседского пса, пошли знакомиться.
             – Привет, Шарик! – сказал они.
             Пёс весело замахал хвостом и подошёл, ожидая уго-щения. Но угощения не последовало, и он зевнул, с укором посмотрев на детей, побрёл за угол к своему дому.
             Потом Марик подошли к курам, мирно клюющим травку в сопровождении своего петушка. Но Петя-петушок стал с тревогой отгонять от него своих курочек.
             – Вечно этот мальчик задирается! – проворчала на своем языке одна из квочек.
             – И не говори, Пеструшка. В прошлый раз он даже забрал яичко, которое я снесла.
             Марик вдруг с удивлением понял, что понимает, о чём они говорят! Ему захотелось что-то хорошее сказать Пест-рушке, но у него получилось только «ко-ко-ко!».
             Понимать-то он понимал, но говорить не мог! Он пы-тался что-то сказать кошке, которая сидела на крыше, но та не обращала на него внимания. Тогда он стал ей бросать ви-ноградины, но кошка, недовольно мяукнув,  спрыгнула с крыши и убежала. И только Шарик, подбежавший к калитке и виляя хвостом, проговорил:
         – Уж так вкусно пахнет… Вы жарите мясо…  Я знаю, ты хороший мальчик! Но если у тебя на обед будет косточка, принеси её мне. Ты же всё равно не ешь косточки!
          Марик погладил Шарика по голове, и пообещал после обеда принести ему мозговую косточку…
       А Лерочка и Сашенька после соревнований по прыжкам через лужу, зашли в домик и стали наводить на себя красоту. Каждая из них хотела быть самой красивой девочкой. Они хотели, чтобы и у них были такие же красные губки, как у их мам. Они из ящика стола достали помаду и раскрасили щёки и губы. Зеркала на даче не было, и они доверяли вкусу друг друга. Но, выйдя под навес, где сидели их родители, не ус-лышали возгласов восторга, а мама Лерочки сразу же взяла её за руку, и повела мыться. «Да… Наверное, – подумали девоч-ки, –  что хорошо детям, не всегда нравится взрослым. Скорее бы вырасти!».

        А под навесом, как обычно, проходили словесные бата-лии. Обсуждали мировые проблемы, причём спорили до хри-поты.
       – В Интернете море публикаций о том, как у нас плохо и возникает ощущение, что всё просто безысходно, – говорил Саша.
        – Нужно говорить не только о плохом, но и о позитиве. Есть же у нас что-то хорошее!– вставил Миша.
         – И самое главное – нужно предлагать выход, – добавил Саша.
         – Кстати, демократия, как утверждал Черчилль, – глубо-комысленно добавил Алёша, – худший вид власти, не считая других. Так что ничего хорошего ждать не следует. Вы же знаете, как мы избирали Президента? А что стоят наши су-ды?!
         – Понятно, но ты что можешь предложить иное? 
         – Нужно направлять свой гнев на созидание, а не на раз-рушение, – сказал вдруг дедушка Адик, внимательно слу-шающий спорщиков. – Мы – источник мира и войны, равно-душия и сострадания, добра и зла. Так пусть этот источник будет чистым и светлым, даже если он протекает через по-мойку.
           – О чём ты говоришь, отец? – воскликнул Саша. – Но-вый старый Президент имеет свой взгляд на личные свободы. Ему свойственна любовь-ненависть к Западным ценностям, недоверие к соседям. Ему на народ наплевать. Он – государ-ственник. Во имя мощи и престижа государства в поте лица трудились многие наши правители. А сталинский канниба-лизм ещё долго будут помнить народы… Можно обманывать долго, очень долго, но не бесконечно.
           Спор то утихал, то разгорался вновь. Но вот, наконец, Костя принёс огромную кастрюлю с шашлыком. Женщины нарезали овощи, расставили посуду. Миша разлил вино, и на-чалась обычная дачная трапеза на свежем воздухе!
          После ужина Марик взял два кусочка шашлыка и побе-жал покормить Шарика. Он всегда держал своё слово.
           Все снова разошлись по саду. Дедушка Адик сидел под навесом и о чём-то задумался. Потом, запрокинув голову, разглядывал проплывающие мимо облака.  Кирилл сел рядом, тоже посмотрел на небо,  и пробасил (у него ломался голос, и он сам не всегда мог угадать, как у него в этот раз получится сказать – тенором или басом).
          – Деда! Ты обещал помочь. Никак не могу понять. Ведь очевидно, что где-то ошибка, а найти её я не могу. Чудик ска-зал, что если не найду, – пару поставит!
          Он достал блокнот, написал на нём равенство и показал деду:  20 – 16 – 4  = 25 – 20 – 5 
           – Где здесь ошибка? – горячился Кирилл. – Ноль равен нулю!
          – Не горячись, – успокоил его дед. – И что дальше?
          – А дальше, если вынести за скобки, получим такое ра-венство.
          И он энергично стал писать пример в своём блокноте.
          4 (5 – 4 – 1) = 5 (5 – 4 – 1).
          – Где здесь ошибка?
          – Пока всё правильно. А что, твой учитель так тебе до-казывал, что дважды два равно пяти? И что же дальше?
        – А что дальше? Если сократить скобки, получится, что 4 равно 5! Ну, скажи, дед, не идиотизм ли? И при этом требо-вать, чтобы я нашёл ошибку в рассуждениях! А я пока ошиб-ки найти не могу.  Чудик обещал мне пару влепить, если не найду! Говорит, что я не учу правила! Какие правила?! Ведь четыре можно представить как два умноженное на два!
          – Да...      
        Дед откинулся на спинку скамейки, и улыбнулся. Он вспомнил эту задачку… Когда-то он увлекался всякими не-обычными фокусами и задачками. Заставлял стальную иголку плавать в миске с водой. Не прикасаясь руками, вытаскивал монетку, лежащую на скатерти и накрытую стаканом… А ларчик просто открывался! Нужно знать законы математики, физики…
          – А разве можно сокращать ноль на ноль?
          – А что, нельзя? – удивился Кирилл.
          – Нельзя!
          – Вот чёрт! А я не мог догадаться!
          – Здесь не догадываться нужно, а просто знать! А что у тебя по биологии?
          – Трояк… Такая зубрёжка нудная, я тебе скажу. Не по-нимаю, как ты всё это в институте учил?!
          – А я всегда представлял себе сказочные сюжеты.
          – Какую сказку можно придумать о сердце или фор-менных элементах крови: лейкоцитах, эритроцитах? Скукота, да и только!
          – Это ты напрасно! Вот представь: мы находимся в ма-шинном зале дворца некоего Герцога. Кстати, сердце по-немецки Herz. День и ночь, огромные насосы открывают се-верные ворота, и зал заполняется воинами Герцога. Потом северные ворота закрываются, и открываются южные, и все воины с криками и свистом устремляются из зала… Так рабо-тает сердце. Оно перегоняет кровь из правого желудочка в лёгкие, где она насыщается кислородом, а из правого желу-дочка в аорту, а оттуда по всему телу кровь несёт кислород органам и тканям. Без кислорода человек жить не может.
          – Только кислород?
          – Не только. Кровь разносит и питательные вещества, витамины… всё, без чего невозможна жизнь!
          – А чем отличаются эритроциты от лейкоцитов?
          – О, это совершенно разные воины! Эритроциты в красных мундирах, краснолицые, небольшого роста. Они не-сут на себе баллоны с кислородом и в органах и тканях отда-ют его и забирают углекислоту, которую, как отработанную ношу,  выбрасывают в лёгких, где вместо неё снова грузятся кислородом. А лейкоциты… О, лейкоциты, это большие, рос-лые ребята! Они – наши защитники от инфекции…  всегда готовы прийти на помощь, так как обладают способностью обнаруживать врага и уничтожать его. Эти спецназовцы ни-когда не сдавались, и скорее могут погибнуть, чем оставить поле боя.
         – И так они бегают туда-сюда всё время, без отдыха.
         – Так и бегают, пока не умирают, и их не хоронят на кладбище, которым служит селезёнка. Живут воины не долго. Каждые сто дней полностью меняется состав воинских под-разделений. А новобранцев набирают в армию в костном моз-ге, например, в грудине. Там военкоматы, которые и форми-руют новую партию воинов на службу королевству под на-званием Организм Человека.
         – Да, – протянул Кирилл, – интересное дело получает-ся... Теперь я всё понял и запомнил. Так интересно придумы-вать какие-то сражения лейкоцитов и походы эритроци-тов…Но самое главное, что я теперь знаю, в чём ошибка, и на самом деле дважды два всё-таки не пять, а четыре! И вообще, если бы я был на месте учителя, я бы всегда объяснял так же, как ты: интересно, с выдумкой!
        – А ты будь на своём месте! Вот тебе ещё одно правило! Только не от учителя вашего по математике, а от дедушки Адика. Запомни его, мальчик! Жизнь полна чудес. Об этом тебе намекал твой учитель по прозвищу Чудик. Понял те-перь? Выше нос, ты же Мацанов! Пробьёмся