Ушёл от преследования

 Моросил дождь. Стемнело по-осеннему рано. Вечер готов был уступить место ночи. Юрий Петрович шёл со штаба полка на стоянку личного автотранспорта. Человек он был крепкий, выносливый, приспособленный ко всем невзгодам и трудностям. Невысокого роста с добрыми, искрящимися глазами, на которого заглядывалась не одна пара женских глаз.  Он не знал, как ему поступить, ехать домой или остаться заночевать в части.

Дело в том, что час назад он угощал комиссию, которая проверяла полк по вопросам боевой и политической подготовки. После бурного застолья, где он был главным организатором, пришлось выпить не одну рюмку спиртного. Произносились различные тосты, вначале короткие, после третьей рюмки продолжительно-утомительные. Хвалебные речи в адрес гостей порядком надоели, все ожидали конца. Комиссия оказалась на редкость усидчивой в гостях и в туалете.  Закончились посиделки только к полуночи.

Юрий Петрович понимал, что управлять автомобилем в такой степени опьянения крайне опасно, тем более предстояло ехать в город мимо стационарного поста ГАИ.  Возле КПП части его лихо поприветствовал дежурный прапорщик Зозуля.
-Здравия желаю, товарищ подполковник, - и как-то загадочно улыбался.
Он приложил руку к козырьку, но его повело в сторону, потеряв равновесие, облокотился на стену, старался не подавать виду, но спиртное выдавало, бродило в голове, как медведь в тайге. Подошёл к машине. Долго искал в карманах ключи.

-Товарищ подполковник! Возьмите жареные семечки, они устраняют запах спиртного.
Юрий Петрович от неожиданности вздрогнул, повернулся к дежурному.
-Спасибо! 

Подставил карман шинели и тут же начал щелкать семечки. Сидел в машине, находясь в глубоком раздумье. Что делать? Ехать или не ехать? До города десять километров, можно остаться в полку заночевать. Завтра, после работы, всё объяснить жене, что комиссия пила больше предполагаемого. Ведь на дармовщину и редька кажется сладкой. Маринка вряд ли поверит его оправданьям, так как были огрехи на его поле любви. Спотыкался Юрий Петрович, проходя мимо интересных дам, причём иногда на обе ноги. Доверие потерял, словно иголку в стогу сена, пытался найти, но безуспешно. Сидя в машине, щелкал семечки. Это занятие утомило, и он стал просто жевать вместе с кожурой. Семечки закончились, и тогда Юрий Петрович пошёл на КПП.

-Зозуля! У тебя не найдётся для меня ещё горсти семечек?
Закончив щелкать, Юрий Петрович завёл двигатель своего авто. Появилась какая-то уверенность, что если и остановят на посту ГАИ, то запаха не обнаружат. С этими мыслями выехал на трассу, ведущую в город. Дождь прекратил моросить. По обе стороны дороги был сплошной хвойный лес. Пытался мурлыкать себе под нос, слова какой-то песни. Проехал примерно половину пути.  Вдруг, на обочине дороги увидел милиционера с жезлом, появившегося, словно из-под земли, который указывал ему остановиться. Померещилось  что ли. Нет, это был настоящий инспектор ГАИ.

 Юрий Петрович свернул на обочину дороги и остановился. Из машины решил не выходить, чтобы  не выдать себя. Включил свет в салоне, чтобы блюститель порядка на дороге увидел водителя в военной форме в звании  «подполковника» а это ни хухры-мухры по тому времени, когда армия была в почёте.

-Здравия желаю, товарищ подполковник! Помогите отбуксировать машину ГАИ до поста, это не более трёх километров.
-Здравствуйте! Где же ваша машина?- удивился Юрий Петрович.
-На противоположной стороне дороги, сейчас мы её подкатим.
-Ну, стыкуйте. Помогу братьям по оружию, - заверил Юрий Петрович, стараясь не дышать в открытое окно двери, чтобы не обнаружили запах спиртного.
-Фу, ты! Пронесло, – обрадовался Юрий Петрович,  когда инспектор ГАИ отошёл от машины.

Юрий Петрович услышал сигнал, означающий, что можно буксировать. Медленно тронулся с места. Почувствовал нагрузку на двигатель и лёгкий рывок, прибавил газу и уверенно покатил по дороге. Скорость держал небольшую и вообще он не любил лихачить, особенно  осторожничал, когда закладывал за воротник. Тянуло ко сну, держался изо всех сил, находясь в состоянии полудрёмы.

Вдали показались яркие огни поста ГАИ.  До стационарного поста оставалось проехать не более двухсот метров,  как вдруг Юрий Петрович чётко услышал сирену машины ГАИ. От неожиданности он вздрогнул, спиртное сделало своё дело. Юрий Петрович забыл, что на буксире машина ГАИ. Он думал, что его догнала машина ГАИ: «Нет, друзья, ничего у вас не получится, хрен вам.

Прибавил газу и перестроился во второй ряд. С поста ГАИ  бежал инспектор, размахивая жезлом, но было поздно, пост остался позади. Снова раздались сигналы сирены. На освещённом участке дороги Юрий Петрович отчётливо видел сидевшую на хвосте машину ГАИ, которая почему-то не шла на обгон, а лишь преследовала.

Впереди, справа, виднелся частный сектор пригорода. Юрий Петрович решил свернуть именно туда, чтобы уйти от преследования и затеряться на кривых переулках. Не включая поворот, чтобы сбить с толку ГАИ, и не сбавляя скорости, повернул вправо. Машину  качнуло влево, от резкого толчка. Он выровнял машину, прибавил газу и уверенно помчался по ночным петляющим улочкам. Сзади никого не было, значит, проскочили прямо, не успели повернуть за ним.
-Ура! Ушёл, оторвался, - закричал он, довольный за своё мастерство вождения.

Подъехал к воротам базы, где военнослужащие ставили на хранение личный автотранспорт.  Через пять минут, пошатываясь из стороны в сторону, Юрий Петрович, доверился своим ногам, которые как мудрая лошадь вели его домой. Душа ликовала. Сытый, самодовольный, переступив порог квартиры, он рухнул в прихожей и тут же уснул богатырским сном. Жена поносила его, не подбирая выражения, но сапоги и шинель с помощью дочери стащила с пьяного мужа.

В хорошем застолье самое сложное утро следующего дня. Просыпаешься с головной болью и сожалеешь о том, что много выпил вчера. Жена Юрия Петровича, обнаружив его пробуждение, действовала по одной программе: начинала шипеть, вела себя строже любого замполита, грозилась пойти в политотдел, высказывая  своё сожаление о том дне, когда она дала согласие выйти за него замуж. Напоминала, что когда-нибудь её терпение закончится, и она уедет к родителям, но дату отъезда не называла. В такие минуты Юрий Петрович старался молчать, чтобы не подливать масла в огонь. Действовал по принципу: «Молчанье-золото».

Проснулся Юрий Петрович рано, ни свет ни заря. Под головой была тёщина новая подушка, искусно расшитая розами, привезённая из отпуска год назад. «Молодец  жена, проявляет заботу о муже, единственном кормильце»,- подумал Юрий Петрович. Посетив туалет, он протиснулся с приданым в спальню к жене, с надеждой прилечь рядом с ней на кровати.  До рассвета ещё было полтора часа времени.

-Куда мостишься? Иди отсюда, меня стошнит от твоего запаха.
Юрий Петрович молча прошёл на кухню. Попил чайку, посмотрел на часы, расстелив на полу свою боевую подругу – шинель, прилёг. Проснулся от толчка, открыв глаза, тут же посыпались нелестные слова в его адрес. Над ним стояла его жена с кружкой в руке. Молодая, шустрая зазноба с серо-зелёными холодными глазами, как у змеи, вздёрнутым носиком.

-Вставай, алкаш, иначе сейчас окачу водой. Дожился, спишь в прихожей.
Перекусив на скорую руку, Юрий Петрович заспешил в автопарк к машине, так как дома от его половинки тянуло холодком.  В автопарке к нему подошёл дежурный.
-Здравия желаю! Товарищ подполковник, у ваших Жигулей на заднем бампере болтается обрывок троса. Я не стал снимать, чтобы Вам показать. Вы кого-то буксировали?

Юрий Петрович задумался, обошёл вокруг машины. И тут в минуту просветленья вспомнил некоторые моменты вчерашнего вечера, как буксировал машину ГАИ. «Это они мне подавали сигналом сирены, чтобы остановился. Вот так дела, ведь они запомнили мой номер, что теперь будет. Худо, если пришлют письмо в часть. Новый командир полка разнесёт меня в пух и прах. Что же мне делать? Как быть?»

-Юрий Петрович! Что ходишь вокруг машины? - окликнул его коллега по службе.
-Да машина забарахлила, не слушает хозяина.
-Садись ко мне скорее, а то можем опоздать на развод.
Проезжая мимо поста ГАИ, Юрий Петрович со страхом смотрел на инспекторов. Больше месяца он не ездил через пост ГАИ, опасаясь,  что его остановят, но инспектора за добро отплатили добром.