Пьеса Русский мираж Вантаа - Кинешма - Ньюкасл

                Сергей ДИЕВ
                РУССКИЙ  МИРАЖ               
[Вантаа (Финляндия) - Кинешма (Россия) – Ньюкасл (Великобритания)]               
                Комедия в двух действиях
                Великому русскому драматургу
                А.Н.ОСТРОВСКОМУ               
                посвящается

                Действующие лица:

УРХО, чиновник мэрии  г. Вантаа, ироничный, средних лет;
ОЛЬМЕР фон Тиссен, житель г. Вантаа, друг Урхо, потомок обрусевшего шведского барона, пленённого 300 лет назад Петром Первым, скептик;
ГОРНИЧНАЯ в доме Ольмера;
ОЛЬГА, жительница г. Кинешма (Россия), выпускница Кинешемского филиала Московского Гуманитарного университета, трепетная девушка;
ФЁДОР, её отец, с военно-боевым прошлым;
МАРИЯ, её мать, экзальтированная дама;
ИВАН, её брат;
ТАТЬЯНА, её подруга, спокойная уравновешенная девушка;
ВАСИЛИЙ, предприниматель из г. Кинешма, лет на семь постарше Ольги и Татьяны, довольно вспыльчивый;
           Чиновники мэрии Ньюкасла, неопределённого возраста:
ТОЛК, советник мэра ;
МЭРИ, его секретарша;
СЕКРЕТАРЬ мэрии ;
ХОПКИНС, научно-технический отдел;
ПЕРРИ, пожилой житель Ньюкасла, потомок английского инженера, работавшего 300 лет назад на строительстве шлюза в России по приглашению Петра Первого и впоследствии казнённого за ошибку в проекте;
ЧЕЛОВЕК В ХАЛАТЕ, очень похожий на А.Н.Островского на портрете художника В.Г. Перова;
КАПИТАН небольшого служебного судна в Вантаа.

Действие происходит в Вантаа (Финляндия), Кинешме (Россия), Ньюкасле (Великобритания).
               
               
               
                Пролог.

Пыльный чердак старинного дома. Видны выглядывающие из темноты углы картин в золочёных и простых рамах, старые фотографии, предметы прошлого быта.
Чердак этот присутствует на протяжении всего спектакля и назовём его «Чердак судьбы».


Звучит припев популярной песенки с прекрасной рифмой:

Миражи…
     Это наша жизнь …

На «Чердаке судьбы», со свечой в бронзовом, покрытом патиной, шандале  выходит ЧЕЛОВЕК В ХАЛАТЕ.

ЧЕЛОВЕК В ХАЛАТЕ.
Странно, господа, но бывают такие истории, о которых можно размышлять исключительно в домашнем халате. Почему? А потому что всё, что делается в домашнем халате, кажется поначалу легкомысленным и даже нереальным… А потом… О, потом!.. Судите сами. Некая девушка, живущая на Волге, в старинном русском городе Кинешма, выпускница Гуманитарного университета, вдруг обратила внимание на рассказ Андрея Платонова «Епифанские шлюзы», где описана научно-техническая ошибка английского инженера трёхсотлетней давности, которая привела его к гибели в России. А саму девушку эта ошибка привела нынче сначала в Финляндию, а затем домой в Кинешму, где она нашла, благодаря Финляндии, своё счастье. Были при этом ещё и Англия, и Швеция. Ну, и как тут… вообще!..

Бьют старинные часы.
                Затемнение.

                Действие первое.

                Первая картина.

Кабинет в мэрии финского города Вантаа.



Выходят хозяин кабинета УРХО, подчёркнуто элегантный, и его друг ОЛЬМЕР
фон Тиссен.

Бьют часы в кабинете.

ОЛЬМЕР.
Бессмыслица!
УРХО (говорит с сильным акцентом).
Что? Где?..
ОЛЬМЕР (показывая пальцем во все стороны).
Здесь! Там! Там! Здесь! (показывая на Урхо) Здесь! (на себя) Тут!..
УРХО (улыбается).
Понятно!.. Займись чем-нибудь интеллектуальным. Начни …
ОЛЬМЕР.
Ничего не интересно. Вокруг суетятся люди вместе с тобой. Каждый вроде бы что-то делает. Но это всё, как говорил царь Соломон: «Суета и ловля  ветра».
УРХО.
А если политика, государственная служба?
ОЛЬМЕР.
С ума сошёл! Это ведь ещё и грязь!.. Если бы я был физиком или микробиологом, ушёл бы в глубину атома.
УРХО (смеётся).
Представляю! Ты такой большой!..
ОЛЬМЕР.
Даже твоя шутка – на поверхности …
УРХО.
У тебя просто плохое настроение. Может, выпить хочешь?
ОЛЬМЕР.
Это ещё хуже. Открывается истина, что всё вокруг – бессмысленно! (угрюмо смеётся) Ну, вот, и стихами заговорил! Дожил!
УРХО (задумавшись).
Я знаю, что, может быть, не «суета и ловля ветра».
ОЛЬМЕР.
О, понимаю: твоя служба в Департаменте канализации мэрии города Вантаа.
УРХО (смеётся).
А что ты думаешь! Твой, можно сказать, земляк, русский поэт, лауреат Нобелевской премии, Борис Пастернак писал: «И, всего живитель и виновник, пахнет свежим воздухом навоз»!


ОЛЬМЕР.
Прекрасно! Китайцы тоже так думают. 
УРХО.
Но я вообще-то имел ввиду, конечно, не канализацию, а совсем другое - твои русские корни.
ОЛЬМЕР.
Господи, это было так давно! Я уже и не чувствую ничего.
УРХО.
А язык!
ОЛЬМЕР.
Язык я знаю. Ну, и что!
УРХО.
У нас, в Финляндии, общаются по-русски 55 тысяч человек. Один процент населения! Даже я поэтому, как работник мэрии, обязан знать, хотя бы немного, русский язык. Я с тобой упражняюсь.
ОЛЬМЕР.
Да что ты! А я-то сам здесь при чём?
УРХО.
Я думаю, корень здесь.
ОЛЬМЕР.
Корень чего?
УРХО.
Твоего выздоровления. Кстати, твоё имя ведь составное – барон Ольмер фон Тиссен. Оль мер…
ОЛЬМЕР.
Не знаю, не думал об этом. А что?
УРХО.
Это важно, чтобы как раз заглянуть вглубь.
ОЛЬМЕР.
В родословную, что ли? Это скучно.
УРХО.
А если – натурально!
ОЛЬМЕР.
Это как? Анализ ДНК что ли? Настоящий я барон или нет? Успокойся, я настоящий. Но мне это – безразлично.
УРХО.
Совсем с другой стороны. Ты никогда сам не догадаешься. Я тоже сыграю в этом роль как сотрудник мэрии. Думаешь, я зря пригласил тебя сюда, к себе?


ОЛЬМЕР.
А действительно, зачем? У меня в доме канализация работает исправно.
УРХО.
Диоген говорил: «Солнце заглядывает в выгребные ямы, но не оскверняется». Я, конечно, не солнце, но я в мэрии занимаюсь не только канализацией. Ещё и – международным обменом.

ОЛЬМЕР.
Ты что, мне предлагаешь куда-то поехать? Но я был во многих странах, там ещё скучнее – одно потребительство.
УРХО.
Ехать никуда не надо.
ОЛЬМЕР.
Не томи, Урхо, и так настроения нет.
УРХО.
Я не просто так тебя об имени спросил. Ведь ты русского происхождения.
ОЛЬМЕР.
Ну и что!
УРХО.
К нам, в Вантаа, сегодня прибывает (смотрит на часы),.. уже прибыла русская группа по обмену. У тебя ведь большой дом.
ОЛЬМЕР.
Разместить у меня?
УРХО.
Двух девушек и одного молодого человека. На неделю всего.
ОЛЬМЕР.
Но я не выношу у себя чужого присутствия.
УРХО.
А вдруг?
ОЛЬМЕР.
Не люблю я этого «вдруг»… Приличные, хоть?
УРХО.
Девушки только что окончили Гуманитарный университет в России. Молодой человек маленько постарше.
ОЛЬМЕР.
Ну, надо посмотреть. Маленько!
УРХО.
Это будет скоро.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС ИЗ СЕЛЕКТОРА.
Господин Кессонен, к вам русская группа.
УРХО (в селектор).
Просите, Уна.

Выходят Ольга, Татьяна и Василий.

УРХО.
Здравствуйте! Добро пожаловать в Вантаа. Присаживайтесь.
ОЛЬМЕР.
Здравствуйте, девушки.


ОЛЬГА.
Здравствуйте! Хеллоу!
УРХО.
Я – Урхо Кессонен, сотрудник мэрии Вантаа.
ТАТЬЯНА.
О, вы говоите по-русски!?
УРХО.
Совсем плохо. Мне положено уметь немного говорить по-русски. У нас, в Финляндии, по-русски общается один процент! Это – барон Ольмер фон Тиссен, наш житель, очень уважаемый, с русскими корнями, он говорит по-русски очень хорошо.
ОЛЬМЕР (церемонно поклонившись).
Честь имею!
ТАТЬЯНА.
Настоящий барон?
ОЛЬМЕР.
Да, мой предок, очень дальний, - обрусевший 300 лет назад шведский барон фон Тиссен.
ОЛЬГА.
Как это – обрусевший? В каком смысле? В плен, что ли, его забрали … под Полтавой?
ОЛЬМЕР.
Весьма возможно. Я не знаю. Но жил он тогда в России. А его правнучка вышла замуж за русского господина Островского. Где-то в девятнадцатом веке.
ОЛЬГА.
У нас есть знаменитый драматург Островский.
ОЛЬМЕР.
Да, да, она была его, как это, второй женой отца.
ОЛЬГА.
Мачехой.

ОЛЬМЕР.
Точно, мачеха.
ОЛЬГА.
Поразительно!
ОЛЬМЕР.
Почему?

ОЛЬГА.
Что – почему?
ОЛЬМЕР.
Почему – поразительно? Что тут поразительного?
ОЛЬГА.
А поразительно здесь то, что наш город Кинешма - как бы вторая родина драматурга Островского. Наш театр носит его имя!
ОЛЬМЕР.
Фантастика! Поразительно!
УРХО.
Значит, ты не возражаешь, если эти молодые господа из Кинешмы – побратима нашего города, поживут у тебя, Ольмер?
ОЛЬМЕР.
Как же я могу возражать! Ведь мы почти родственники … по театру. Ещё Гиппократ говорил: «Жизнь коротка, а искусство вечно».
ТАТЬЯНА.
Не знала, что это Гиппократ сказал.
ОЛЬМЕР.
Я вообще люблю древних греков. Они – основа основ нашей европейской культуры.
ВАСИЛИЙ.
Да, Олимпийские игры, Зевс … и всё такое.
ОЛЬМЕР (смеётся).
Хорошо, добро пожаловать ко мне в дом, фрау…
ОЛЬГА.
Я – Ольга, а это – Татьяна, плюс Василий (Ольмер церемонно поклонился)
ОЛЬМЕР.
Ольга, Татьяна, Василий плюс. (Все смеются)
ТАТЬЯНА.
Именно так: мы – гуманитарии, а он – наш бизнесмен.
ОЛЬМЕР.
Очень хорошо. Прекрасное сочетание.


ВАСИЛИЙ.
Ещё неизвестно, кто из нас – плюс!
ОЛЬМЕР.
О, я смотрю, у вас прямо по Марксу: базис и надстройка.

ВАСИЛИЙ.
Кстати, о Марксе. Анекдот хотите? Как у вас с анекдотами в Финляндии?

ОЛЬМЕР.
Всё в порядке, с удовольствием.


ВАСИЛИЙ.
Маленькая девочка спрашивает папу:
- А кто такой Карл Маркс?
- Ну, доченька, Карл  Маркс – это … экономист.
- Это - как наша тётя Циля?
- Нет, тётя Циля – старший экономист!
УРХО (хохочет).
Точно как у нас, в мэрии!.. Так что о лекарстве от твоей болезни мы ещё поспорим, Ольмер.
ТАТЬЯНА.
Что за болезнь? У меня бабушка – народный целитель. Любую болезнь вылечивает.
ОЛЬМЕР.
От моей болезни нет лекарства.
ОЛЬГА.
Господи, что же это за болезнь такая?
УРХО.
Да скука, самая обыкновенная скука!
ОЛЬГА.
Ну, от этой болезни мы вас вылечим, барон.
ОЛЬМЕР.
Как?
ОЛЬГА.
Мы же – культуртрегеры!
ОЛЬМЕР.
А что это?
ОЛЬГА.
Лечим от скуки. (волнуясь) И  вот что я вам скажу: культура – первична! Дух! И не должно быть никакой коммерции!

УРХО.
Но коммерция помогает культуре.
ОЛЬГА.
Только – безвозмездно и никак иначе!
УРХО.
Вообще-то у нас так и есть. Культура – на дотации государства. Плюс – благотворительные  фонды.
ВАСИЛИЙ.
А у нас?
ТАТЬЯНА.
У нас тоже. Только ноги протянешь.


ОЛЬГА.
Надо быть в потреблении скромнее.
ОЛЬМЕР.
Ты, Оля, молодец!

Ольмер вдруг целует Ольге руку, она делает книксен. Василий фыркает.

ВАСИЛИЙ.
Чепуха какая! Наша культура без коммерции погибнет! Я же тебе помогаю, Оля.
ОЛЬГА.
Я это очень ценю, Вася.
УРХО.
Ты всю Европу проехал, Ольмер. А в Кинешме не был.
ТАТЬЯНА.
Мы вас приглашаем, вместе с Урхо!
УРХО.
Спасибо, фрау! Ну ладно, идите, а то мне ещё к мэру на доклад.
ОЛЬМЕР.
Пошли ко мне, Оля,Таня, Вася плюс! Тут недалеко.

Ольмер, Ольга, Татьяна и Василий уходят.

Урхо говорит по селектору.

УРХО.
Спросите, Уна, мэр меня может принять сейчас?


ГОЛОС ПО СЕЛЕКТОРУ.
… Да, господин Кессонен, мэр ждёт вас.

Урхо уходит, взяв документы.

         Затемнение.

Человек в халате достаёт старинный пыльный портрет английского инженера Бертрана Перри в парике и мундире. Сдувает с него пыль и ставит рядом.


ЧЕЛОВЕК В ХАЛАТЕ.
Пока Ольмер ведёт своих русских гостей к себе в дом, нам с вами надо кое-что вспомнить из далёкого прошлого, малоизвестный эпизод. Вот  это
– портрет того самого английского инженера Бертрана Перри, которого Пётр Первый пригласил построить шлюз на истоке Дона в Епифани, в Тульской губернии. Шлюз-то Перри построил, но вода туда не пошла! Это была научно-техническая ошибка. Английский инженер был казнён! Да, да, казнён – времена 300 лет назад были суровые. На этом строительстве случайно оказался бригадиром строителей далёкий предок  Ольмера, который в данную минуту ведёт русских гостей к себе домой. (Достаёт второй пыльный портрет того шведского барона, очень похожего на Ольмера, сдувает с него пыль) Этого предка звали барон фон Тиссен. Он был шведским пленником Петра Первого, как правильно угадала Ольга, после победы под Полтавой … Вот так вот!.. Однако, я думаю, они уже пришли…

Человек в халате уходит. Портреты остаются.

Затемнение.

Бьют часы.

Вторая картина.

В доме у барона Ольмера фон Тиссена. Дом наследственный, весьма старый. Мебель, зеркала, часы…

Входят Ольмер, Ольга, Татьяна и Василий.


ОЛЬМЕР.
Итак, господа, вы хотели что-то у меня ещё спросить? Что хотите посмотреть здесь в Вантаа? Я, правда, занят на работе. Но вечером - пожалуйста.
ОЛЬГА.
Не беспокойтесь, Ольмер. Мы сами. Мы знаем английский и у нас есть финский разговорник. А насчёт вопросов… Вы что, действительно, настоящий барон? Для меня это интересно, как для работника культуры.
ТАТЬЯНА.
Я тоже это хотела спросить.
ОЛЬМЕР.
Да, настоящий, наследственный. Но это сегодня – формальность. Впрочем, как и всё в жизни. Или почти всё.


ОЛЬГА.
Но форма – категория философская.
ОЛЬМЕР.
Правда? А я думал – суета… Вы где учились?
ТАНЯ.
Мы с Олей окончили Московский гуманитарный университет. У нас, в Кинешме есть филиал.
ОЛЬМЕР.
Тогда понятно. А где работаете?
ОЛЬГА.
В Краеведческом музее. Но мой интерес направлен вглубь. Меня интересует народность меря, пятый век до Новой эры. Это на языке меря название нашего города Кинешма, что означает «глубокая вода». Кстати, финно-угорская группа языков!
ОЛЬМЕР.
Да? Мы поэтому – побратимы?
ВАСИЛИЙ.
Едва ли. Наши, я думаю, хотят что-то от ваших.
ОЛЬГА.
А я думаю, всё-таки, поэтому!
ТАНЯ.
Скорее всего. Это надо в мэрии спросить.
ОЛЬМЕР.
Вообще-то, я тоже сомневаюсь. Наша мэрия – более рациональна. Думаю, здесь что-то с промышленностью связано. Может быть, хотят совместное производство. Сейчас это модно.

ОЛЬГА.
Жаль!
ОЛЬМЕР.
Почему? Практицизм ещё никому не вредил.
ОЛЬГА.
Я не только изучаю финно-угорскую группу. Я стараюсь жить, как жили меря.
ОЛЬМЕР.
А как они жили?
ОЛЬГА.
Очень чисто!
ОЛЬМЕР (иронически).
Вы так думаете?



ОЛЬГА.
Уверена! Я изучала. Особенно – в сравнением с нынешними.
ОЛЬМЕР.
Вы говорите о нравах?
ОЛЬГА.
По всем статьям!
ОЛЬМЕР.
Сурово!
ОЛЬГА.
Такова действительность.
ОЛЬМЕР (смотрит на часы).
Извините, мне нужно вернуться на работу.
ОЛЬГА.
Простите, Ольмер, если не секрет, а где вы работаете?
ОЛЬМЕР.
В компании по обслуживанию гидросооружений. Мосты, шлюзы. Я – гидроинженер.
ВАСИЛИЙ.
А я думал, бароны не работают.
ОЛЬМЕР.
У нас за это деньги не платят…
ТАТЬЯНА.
Всё равно, барон – это так красиво и … глубоко! Чувствуется дыхание веков!


ОЛЬМЕР.
До вечера… Ключи от дома – в прихожей.
ОЛЬГА.
Спасибо, Ольмер, разберёмся. До свидания.
ОЛЬМЕР.
А если хотите, я вас могу прокатить на служебном судне по реке Вантаа, через два шлюза и в Финский залив Балтийского моря.
ОЛЬГА.
Вы просто волшебник, Ольмер!
ОЛЬМЕР.
Да? Что-то не замечал. (Даёт Ольге визитку) Вот, зайдите ко мне в офис в 17 часов. Простите, Ольга, я забыл, вы ведь не знаете финского языка.
ОЛЬГА.
Ничего, разберёмся по словарю. А там … язык до Киева доведёт.
ОЛЬМЕР.
Не понял!

ОЛЬГА.
Русская пословица. Язык до Ольмера доведёт.
ОЛЬМЕР.
А, да-да, вам любой покажет. Вантаа – город небольшой… Впрочем, нет, по-другому! Вы мне позвоните, или даже нет, я вам позвоню перед выходом из офиса, а вы мне скажете, где вы находитесь, и я за вами заеду.
ОЛЬГА.
Замётано, господин барон!
ОЛЬМЕР.
Хорошо, меря Ольга!

Ольмер уходит.

ТАТЬЯНА.
Ой, меня только что осенило: Ольмер – это «Ольга» и «меря»!
ОЛЬГА.
Правда! Это какой-то знак.
ТАТЬЯНА.
Конечно, знак! Ещё какой!
ОЛЬГА.
Интересно, он знает об этом?
ТАТЬЯНА.
Спросим. Вообще, его надо немного расшевелить. Грустит молодой человек.

ОЛЬГА.
По-моему, мы уже это шевеление начали.
ТАТЬЯНА.
Да и ты, кажется, тоже.
ОЛЬГА.
Что я?
ТАТЬЯНА.
Слегка расшевелилась.
ОЛЬГА.
Ещё бы! Со шведским бароном на судне по финским шлюзам. Помнишь, у Бунина в «Господине из Сан-Франциско»? Девушка стоит на палубе парохода и волнуется от того, что рядом с ней – заморский принц. И Бунин делает прекрасный вывод: «Неважно, от чего она волнуется. Главное, что волнуется!» Это я тебе как культуртрегер говорю.

ТАТЬЯНА.
Как культуртрегер – культуртрегеру! В общем: Вантаа – Кинешма, свистать всех наверх!   

ОЛЬГА.
       Есть, мой капитан!

Выходит Горничная в доме Ольмера фон Тиссена.

ГОРНИЧНАЯ.
Господа, господин Ольмер распорядился вас покормить. Пройдите в столовую, пожалуйста.
ВАСИЛИЙ.
Нас приглашают покушать. Вы не против?
ТАТЬЯНА.
Мы – только за!
ГОРНИЧНАЯ.
Желаете переодеться к обеду?
ОЛЬГА.
О, да!
ГОРНИЧНАЯ.
Ваши комнаты: туда и туда.
ВАСИЛИЙ.
Спасибо!
ГОРНИЧНАЯ.
Когда накрывать?

ТАТЬЯНА.
Можно, через полчаса?
ГОРНИЧНАЯ.
О, кей!

Горничная уходит в столовую.
Девушки бросаются к себе в комнату. Слышно, как они начинают плескаться, суетиться, переодеваться и т.п. Становятся яркими, обворожительными. Василий надел галстук.

ТАТЬЯНА (кричит).
Мы готовы!
ГОРНИЧНАЯ (выйдя).
Можно не кричать, я и так всё слышу.

Горничная провожает гостей в столовую.

                Затемнение.


Выходит Человек в халате.

ЧЕЛОВЕК В ХАЛАТЕ.
Должен заметить, что и обед в доме барона, и дальнейшее путешествие с ним на судне должны волновать наших путешественников не менее, конечно, чем ту девушку у Бунина. Собственно, так оно и есть: девушки волнуются, да и Василий, конечно, тоже, хотя делает вид, что всё это – обычная вещь для него, солидного российского предпринимателя. Впрочем, главные волнения – впереди!..
Да, должен, наконец, признаться, что само это место, где я нахожусь,  я называю «Чердак судьбы». В жизни каждого человека есть некий чердак, где хранятся его Знаки судьбы, которые связывают его с мирозданием. Поэтому то, что наши герои ищут, я нахожу сразу на этом чердаке и извлекаю на свет божий. Вы спросите, кто я такой? Я толком и сам не знаю: то ли историк, то ли просто хранитель этого чердака. Это определение больше соответствует всему моему существу, включая домашний халат…

Раздаётся звук двигателя судна.

Человек в халате уходит.

Третья картина.

Палуба небольшого служебного судна с флагом Финляндии.

Выходят Ольмер, Василий, Татьяна, Ольга и Капитан судна.
Капитан подаёт девушкам руку, они прыгают на борт.
Капитан тихо переговаривается с Ольмером и, сказав «О, кей!», встаёт к штурвалу.
Девушки восторженно смотрят вперёд. Василий смотрит солидно. Ольмер – со скучающим видом.

ОЛЬМЕР.
Нравится?
ОЛЬГА.
Очень! Домики – как игрушечные.
ОЛЬМЕР.
Вот именно – игрушечные. И люди – тоже. Скука смертная!


ТАТЬЯНА.
Ну что вы, Ольмер, прелесть! Как тебе, Вася?
ВАСИЛИЙ.
Вполне.


ТАТЬЯНА.
«Вполне!» Чудно!
ОЛЬГА.
Ольмер, ты на работе, наверно, ощущаешь себя всё время в пути?
ОЛЬМЕР.
Ну да, болтаюсь в воде, как гнилая щепка.
ОЛЬГА.
Зря! У японцев, например, это состояние в пути является сакральным. Даже название этому есть – митиюки!
ОЛЬМЕР (хохочет).
Митиюки! Никогда не слышал. Даже – когда был в Японии. Вы, девушки,  наверно, гейши?

Девушки семенят, как гейши.

ОЛЬГА.
Да, мы гейши, конечно! Это – лестно!
ТАТЬЯНА.
Но и Христос советовал: «Будьте прохожими».
ОЛЬМЕР.
Спасибо, дорогие гейши! Вы в меня вдохнули жизнь! Вас мне послал сам Господь!
ОЛЬГА.
Ну, конечно, а кто же ещё? Разве что – Урхо.

Все хохочут.

«По берегу» идут весёлые люди.

ОЛЬГА.
Смотри, Ольмер, какие весёлые люди!
ОЛЬМЕР.
Это потому, что они идут с работы.
ОЛЬГА.
Ты – верующий?

ОЛЬМЕР.
Теперь – да! А то ведь была тоска! (тихо Ольге) Спасибо тебе, Оля.
ТАТЬЯНА.
Больше двух – говорят вслух!


ОЛЬГА.
Я научу тебя, Ольмер, радоваться жизни.
ОЛЬМЕР.
Научи, Ольга, прошу тебя!
ОЛЬГА.
Мы пойдём вглубь, глубоко-глубоко!
ВАСИЛИЙ (раздражённо).
А утонуть не боитесь?
ОЛЬГА.
Вася, не волнуйся, тебе это недоступно.
ВАСИЛИЙ.
Я вообще не люблю нырять. Даже когда я служил в морпехе…
ОЛЬГА (Ольмеру).
Я стараюсь проникнуть в глубину твоего сознания.
ОЛЬМЕР.
Ну и как, получается?


ОЛЬГА.
К этому располагает само твоё имя Ольмер – Ольга и меря!
ОЛЬМЕР.
Хм, действительно! Никогда не думал об этом.
ОЛЬГА.
А ты подумай.
ТАТЬЯНА.
Ой, мы вплываем в какое-то селение…
ОЛЬМЕР.
Это – деревня Валко. Дальше уже – Хельсинки.
ВАСИЛИЙ.
Смотри, общие столы накрывают! Праздник, что ли, какой?
ОЛЬМЕР.
А сегодня - какое число?
ВАСИЛИЙ.
Десятое августа.
ОЛЬМЕР.
Завтра, нет по церковному уже сегодня – День Святого Олли, по-русски Олафа. Очень почитаемый святой, ему посвящено много церквей в
Скандинавии.
ТАТЬЯНА.
Ой, какая заросшая овца, шерсть прямо свисает. А остальные овечки – нормальные. Эта – заросшая!
ОЛЬМЕР.
«Шерстная овца», обрядовая. Её специально не стригли с весны, а сейчас
заколют и съедят. Кусочки разбросают под столом и у дома, чтобы был хороший урожай. Дикость!
ОЛЬГА.
Ну, почему дикость? Народный обычай, вековой наверняка… А вон, кстати, соломенная старуха, сделанная из последнего снопа, ярко так одетая! Мы изучали этот обряд последнего снопа. Какая красивая!

Глядя на финскую деревню и поглядывая на Ольгу, Василий вдруг начинает читать стихи.

ВАСИЛИЙ.
В саду, как будто в казино,
Деревья сыплют пятаками,
Играя выигрышем с нами,
Чтобы от сердца отлегло.

Потянет с холода в тепло
От старых дровяных запасов.
Вкушай плода обоих Спасов,
Смотря в дождливое стекло.

В душе – хмельная доброта
От этих рыжих чар покровских.
И – вся в полосочках неброских –
Выходит кошка за кота.

ОЛЬМЕР.
Это чьи стихи?
ОЛЬГА.
Василий всегда читает только свои стихи. Он у нас не только коммерс, но и поэт.
ОЛЬМЕР.
Хорошее сочетание. Приятные стихи.


ВАСИЛИЙ (иронически).
Хм, приятные! (Ольге) Помнишь, прошлой осенью у меня на даче?..

Ольга чуть заметно кивает. Ольмер смотрит раздражённо.

ТАТЬЯНА (насмешливо).
«Выходит кошка за кота!»… Так, «соломенную старуху» кому-то дарят. Высокий красивый парень!
ОЛЬМЕР.
Да, это он срезал последний сноп, и его считают поэтому неудачником. Такой обряд. Он сейчас с горя напьётся до бесчувствия. Вон ему уже водку несут.
ТАТЬЯНА.
Статный красавец!
ОЛЬМЕР.
Да-да, особенно когда окажется под столом.
ОЛЬГА.
Всё это вместе очень красиво!
ОЛЬМЕР (тихо).
Оля, ты действуешь на меня благотворно.
       (Василий смотрит ревниво)
ОЛЬГА (тихо).
Это потому, что у меня есть одна идея, связанная с тобой, точнее – с твоими корнями.
ОЛЬМЕР.
Правда? Что за идея?
ОЛЬГА.
Для этого ты должен приехать к нам, в Кинешму!
ТАТЬЯНА.
Ой, правда, Ольмер, приезжай, не пожалеешь, у нас здорово, великая русская река Волга, старинный русский город с названием на языке меря. Очень красиво!
ОЛЬМЕР.
Спасибо за приглашение!.. Завтра я вас отвезу в Хельсинки. Посмотрите на столицу бывшего русского княжества Финляндского… Его немного отсюда видно… (кричит Капитану) Гастон, поворачивай назад!
КАПИТАН.
Слушаюсь, господин фон Тиссен!

                Затемнение.

Выходит Человек в халате.

ЧЕЛОВЕК В ХАЛАТЕ.
… Так, день за днём, визит молодых людей в Вантаа продлился неделю, после чего они благополучно отбыли к себе, в Кинешму… А тем временем, в Англии, в городе Ньюкасле, в мэрии этого стариннейшего английского города происходили довольно странные события. Секретарь


мэрии мистер Ланкастер получил по электронной почте письмо из России. Письмо было составлено на прекрасном английском языке, очень корректно … Но!.. Содержание!
По поводу этих портретов: о том, что я их извлёк на чердаке, наши герои пока не знают. Они могут пребывать в поиске этих портретов. Впрочем, поиск этот – недолог. Ведь это – знаки судьбы самих наших героев и принадлежат они им и только им!
Итак, обычный рабочий день в мэрии Ньюкасла…

            Затемнение.

         Четвёртая картина.          

Мэрия Ньюкасла. Кабинет советника мэрии мистера Толка.

Часы в кабинете бьют 12 раз.
Мистер Толк выходит из состояния задумчивости.
Постучав в дверь, заходит его секретарша Мэри с подносом, на котором – чайник, чашка, сахар, печенье и т.п.

МЭРИ.
Твелвоклок, сэр! Ваш чай, мистер Толк.
ТОЛК.
Спасибо, Мэри!

Мэри ставит чай на стол и уходит.
Толк пьёт чай и читает газету.

Постучавшись, в кабинет заходит Секретарь мэрии.

СЕКРЕТАРЬ.
Извините, что отвлекаю вас, мистер Толк. Сэр, к нам пришло странное

письмо из России, из города Кинешма.
ТОЛК.
И о чём идёт речь, мистер Ланкастер?
СЕКРЕТАРЬ.
Речь идёт об английском инженере, жителе Ньюкасла, Бертране Перри, который бесследно пропал в России … в 1710 году!
ТОЛК.
Хм, 300 лет назад!? И что они пишут по этому поводу?
СЕКРЕТАРЬ.
Они пишут, что он погиб на строительстве шлюза на истоке реки Дон, в районе русского города Епифань. Он допустил научно-техническую ошибку, так они пишут, в своём проекте шлюза и был казнён русским императором Петром Первым!
ТОЛК.
Казнён?! За техническую ошибку? Какое варварство! А впрочем, времена были дикие. У нас тоже головы летели почём зря! Правда, лет на сто раньше. А тогда … (мечтательно) Это было время Королевы Анны! У нас в Англии царили семейные ценности!.. Да, так значит, был казнён?..
СЕКРЕТАРЬ.
Как вы думаете, мистер Толк, нужно ли сообщить об этом канцелярии Двора Её величества?               
ТОЛК.
      Зачем?
СЕКРЕТАРЬ.
  Всё-таки, это были действия Российского императора!
ТОЛК.
Но в России сегодня монархии нет! Что у них есть – я не понимаю. У них есть даже поговорка в отношении себя: «Без царя в голове!»
СЕКРЕТАРЬ.
А если бы там была монархия, тогда нужно ли было доложить?
ТОЛК.
Да, конечно. Но! Я думаю, мистер Ланкастер, вам, как секретарю мэрии Ньюкасла, нужно тщательно проверить этот факт.
СЕКРЕТАРЬ.
Но как? Я узнавал, архива начала восемнадцатого века не сохранилось!
ТОЛК.
На что же ссылаются русские?

СЕКРЕТАРЬ.
На повесть их писателя начала двадцатого века (смотрит бумагу) Андрея Платонова.

ТОЛК.
      Писатель известный?
СЕКРЕТАРЬ.
      Говорят, да.
ТОЛК.
      Тогда посмотрите в Интернете по названию произведения.
СЕКРЕТАРЬ.
      Можно не смотреть: они его цитируют.
ТОЛК.
И всё-таки это – беллетристика… Как вы говорите, фамилия нашего
инженера?
СЕКРЕТАРЬ.
       Бертран Перри.
ТОЛК.
       Нет, не слышал… И что они пишут?
СЕКРЕТАРЬ.
Они пишут, что, конечно, не могут отвечать за Петра Первого. Но они предлагают совместно поставить у нас памятник инженеру Бертрану Перри.
ТОЛК.
Ну, мы и без них справимся! Конечно, поставим памятник в Ньюкасле или горельеф. Нужно навести справки о родственниках погибшего.

Во время разговора, постучав, заходит Мэри за подносом.

МЭРИ.
       Аймсорри, сэр! Я уберу?

Толк кивает. Мери убирает посуду и уходит, живо реагируя на разговор джентльменов.

СЕКРЕТАРЬ.
И ещё они хотят  на базе этого случая создать «Международный музей научно-технической ошибки». Извините, сэр, но мне нужно идти к себе.
ТОЛК.
      Да-да, конечно, сер… Хм, оригинальный музей!

Секретарь мэрии уходит.

Толк говорит в селектор.


ТОЛК.
Мери, пригласите ко мне мистера Хопкинса из отдела научно-технических проектов.
ГОЛОС МЭРИ.
     Хорошо, сэр!

Толк смотрит в компьютерном поиске жителей Ньюкасла.

ТОЛК.
Йес! Семь Перри!..

Постучавшись, заходит мистер Хопкинс.

ХОПКИНС.
      Слушаю вас, мистер Толк.
ТОЛК.
      Два вопроса, Хопкинс.
ХОПКИНС.
      Слушаю, сэр!
ТОЛК.
Возможен один проект совместно с русскими. Дело касается международного музея, вроде политехнического, с наглядными механизмами, как в Лондоне, я был в таком и в Копенгагене. Полезно и для взрослых, и для детей! И развлечение прекрасное.
ХОПКИНС.
      О чём идёт речь, сэр?
ТОЛК.
      Музей научно-технической ошибки.
ХОПКИНС.
О, прекрасная идея, Толк! По-моему, нигде в мире такого нет! А ошибок хоть пруд пруди!
ТОЛК.
      Вот-вот! Думаю, средства мы найдём?
ХОПКИНС.
      Если мэр распорядится …
ТОЛК.
Тем более, что наш горожанин, гидроинженер, пал жертвой своей ошибки в России. В буквальном смысле. Его казнили!
ХОПКИНС.
       Я об этом случае не слышал! Может быть, когда я был в отпуске…


ТОЛК.
       Это было 300 лет назад.
ХОПКИНС.
       Слава Богу, сэр! А то уж я подумал!..
ТОЛК.
Вы что, подумали – сегодня? (хохочет) Нет-нет, Хопкинс, не волнуйтесь!.. Мы хотим поставить ему памятник.
ХОПКИНС.
Ну, что же, сэр, 300 лет – подходящий срок для истории. Следовательно, для музея и для памятника. Думаю, мэр согласится. И даже – с удовольствием!

ТОЛК.
Я не сомневаюсь. Подготовьте умеренную смету, сэр. Для музея. Памятники – по другому ведомству.
ХОПКИНС.
      Хорошо, сэр. Это всё, сэр?
ТОЛК.
      Да, дорогой Хопкинс, спасибо!

Хопкинс уходит.
Толк смотрит в компьютер, что-то набирает.

ТОЛК.
Так, Перри, Перри, это всё – новостройки, тут – 90 лет, ага, вот, родовой дом 280-летней постройки! Может быть!... Так, Линкольн сквер, это рядом, телефон… (набирает номер) Добрый день, леди! Мистера Перри, пожалуйста, если можно. Это мистер Толк, из мэрии Ньюкасла… Ага, старшего, пожалуйста… Мистер Перри, добрый день! Моя фамилия Толк, советник мэрии. Разговор не по телефону. Вы не могли бы ко мне зайти. Дело касается вашего дальнего родственника… Да, да, мы тут рядом. Жду вас, кабинет семнадцатый…

Сбоку или сверху на чердаке появляется Человек в халате.

ЧЕЛОВЕК В ХАЛАТЕ (тихо, чтобы не помешать Толку).
Мистер Толк поступил совершенно правильно. Не может английская семья не помнить своих предков трёхсотлетней давности. Ведь они только свой английский газон двести лет подстригают, чтобы был как надо! А тут – родословная! Впрочем, посмотрим. Сейчас придёт в мэрию
Ньюкасла мистер Перри, возможный прапрапрапраправнук или  внучатый племянник того Бертрана Перри, и всё разъяснится…

Человек в халате уходит.

ТОЛК (смотрит в компьютер, набирает почту мэрии).
 Ага, вот это письмо от русских. Хм, прекрасный английский!.. Так, так,.. как они пишут… памятник? Ну, с памятником ясно. Ах, вот оно что! Они хотят создать на нашей общей базе интернет-музей научной ошибки с памятником Бертрану Перри на заставке… Думаю, мы сделаем памятную доску с горельефом. Этого будет достаточно, и для интернет-музея более выигрышно. (стук в дверь) Кам ин!..

Заходит старый Перри.

ПЕРРИ.
Мистер Толк? Я – Перри. Добрый день!
ТОЛК.
Добрый день, мистер Перри! Присаживайтесь, пожалуйста. Коньяк, виски, чай?


Перри слегка покачнулся, видимо, от возраста.



ПЕРРИ.
Можно коньяк. Простите, я волнуюсь!
ТОЛК (наливая коньяк).
      О, можете не волноваться, речь пойдёт о случае трёхсотлетней давности.
ПЕРРИ.
Слава Богу! (выпивает) Отлегло! Я уж подумал, что-то с братом в Австралии!
ТОЛК.
Нет, сэр, не волнуйтесь. Дело вот в чём. Нам написали русские о том, что 300 лет назад ваш родственник, инженер Бертран Перри строил в России шлюз  на реке Дон. Ошибся в расчётах, вода в шлюз не пошла. И он… в дальнейшем … пропал без вести.
ПЕРРИ.
Увы, наша семья слышала эту печальную историю! Бертран, по-видимому, погиб в этих диких русских землях! У нас даже есть его портрет. Видимо, в его окружении здесь, в Ньюкасле, был художник, и, по-моему, неплохой.

ТОЛК.
      Отлично! Это нам очень поможет!
ПЕРРИ.
      Правда? А чем?
ТОЛК.
Дело в том, что мы собираемся открыть памятную доску с его рельефным изображением.
ПЕРРИ.
Что, из-за его ошибки? Удивительно! Первый раз слышу, чтобы за ошибку … ставили по сути памятник!
ТОЛК.
Нет, конечно, не поэтому. Вы только не волнуйтесь… Дело в том, что за эту ошибку ваш родственник Бертран Перри поплатился жизнью. Русский царь Пётр Первый приказал его казнить.

ПЕРРИ.
О, Боже! (теряет сознание, Толк брызгает его водой и наливает ещё коньяк, который Перри выпивает и приходит в себя).
ТОЛК.
      Хоть и давно это было, примите моё искреннее соболезнование. Так что мистер Бертран Перри, можно сказать, и жертва, и герой!


ПЕРРИ.
Благодарю вас, мистер Толк!
ТОЛК.
Вы говорили о портрете Бертрана. Не могли бы вы дать его нам на время, пока будет работать скульптор?
ПЕРРИ.
О, конечно, сэр, с удовольствием! Такое дело! Мои все будут счастливы! А где будет установлен горельеф, на нашем родовом поместье?
ТОЛК.
Видите ли, мистер Перри. Техническая ошибка инженера Бертрана Перри тогда, 300 лет назад, становится поводом для великолепного проекта – создания Международного музея научно-технической ошибки у нас, в Ньюкасле, с его горельефом на здании, и в Интернете с портретом английского инженера Бертрана Перри. Как вы на это смотрите?
ПЕРРИ.
О, Боже!.. Да это же прекрасно! О нашем роде ещё никто и никогда кроме нас самих не говорил!
ТОЛК.
А ничего, что это связано с ошибкой?


ПЕРРИ.
Это очень интересно и своеобразно! И я думаю, это очень важно для развития научной и просто житейской мысли. Ведь, как известно, на ошибках учимся. Причём умный - на чужих, а дурак – на своих!

Оба хохочут.

ТОЛК.
Вы – мудрый человек, мистер Перри!.. Ну, отлично! Мы вас известим, сэр.
ПЕРРИ.
Когда принести портрет Бертрана?
ТОЛК.
В любую минуту с девяти до восемнадцати часов. Впрочем, вечером и ночью тоже есть дежурный.
ПЕРРИ.
Всего доброго, мистер Толк! Спасибо за прекрасный коньяк!

ТОЛК.
До свидания, сэр!


Перри уходит.

      Затемнение.

          Пятая картина.

Ольмер и Урхо пьют пиво в финском кабачке.
Играет национальная музыка.

УРХО.
Ольмер, дорогой, я смотрю, ты взбодрился! С Днём рождения тебя! Ты смотришь, как и подобает Льву. В глазах – блеск, тоски как не бывало! А ведь наши гости уехали уже неделю назад. Ты до сих пор взволнован. Я оказался прав?
ОЛЬМЕР.
Да, Урхо, эти русские девушки подействовали на меня магически. Просто как японские гейши!
УРХО.
Даже так?! Да, наша поездка в прошлом году в Японию была необыкновенна!


ОЛЬМЕР (мечтательно).
Да,.. Оля!..
УРХО.
По-моему, ты сейчас говоришь не о Японии?
ОЛЬМЕР.
Что? Прости, Урхо, сам не знаю, что со мной. Давно такого не было.
УРХО.
Уж не влюбился ли ты? Где записать?
ОЛЬМЕР.
Чёрт его знает!
УРХО.
Точно, чёрт знает наверняка!
ОЛЬМЕР.
Тут, понимаешь ли, ещё возникло кое что.
УРХО (насмешливо).
Что же может быть ещё?
ОЛЬМЕР.
Не смейся, Урхо. Речь идёт о моём дальнем – дальнем родственнике,



бароне фон Тиссене, жившем 300 лет назад.
УРХО.
А русские здесь при чём?
ОЛЬМЕР.
Тут роковое совпадение!
УРХО.
Слушай, Ольмер, я с тобой практикуюсь в русском языке. Так что ты уж извини, что я что-то не совсем понимаю. Что такое «роковое совпадение»?
ОЛЬМЕР.
Рок – это синоним судьбы.
УРХО.
Судьба – это провидение Господне, да?
ОЛЬМЕР.
Да, именно так.
УРХО.
А девушки тогда кто?
ОЛЬМЕР.
Да нет, не думай, не ведьмы! Девушки – работники культуры.
УРХО.
Это я помню: что первично по Марксу!


ОЛЬМЕР.
Ты всё шутишь, а тут серьёзно! Они мне рассказали историю об одном строительстве в России с участием пленных шведов 300 лет назад.
УРХО.
Это когда наш Карл бился с их Петром и проиграл, да?
ОЛЬМЕР.
Да, под Полтавой. А ведь там был мой прапрапрапрапрадед фон Тиссен! Он же был тоже гидроинженером, строил шлюзы. Он под Полтавой попал в плен и потом в России участвовал в строительстве шлюза по проекту английского инженера. Тебе всё понятно?
УРХО.
Пока всё. Но говори, всё-таки, помедленнее.

ОЛЬМЕР.
Хорошо. Тот английский инженер ошибся в проекте, вода в шлюз не пошла. Английский инженер, по слухам, был русским императором казнён. А мой дед сбежал и осел где-то в России, обрусел. После потомки переехали сюда, когда Финляндия была частью Российской империи.


УРХО.
Здорово! Да это – целый роман!

ОЛЬМЕР.
Я ещё не всё сказал. У меня в девятнадцатом веке в России появился ещё один родственник, правда, косвенный, но это неважно. Он – очень известный русский драматург, классик! Фамилия его Островский, Александр. Когда он был маленький, его отец женился во второй раз на баронессе фон Тиссен, моей прямой прапрабабке. Представляешь?! А в Кинешме этот Островский потом живал, и там есть театр его имени!
УРХО.
Фантастика!
ОЛЬМЕР.
Там есть ещё одна подробность, уже современная, один проект, но мне это надо уточнить при встрече с Ольгой … через неделю.
УРХО.
То есть, ты едешь в Россию, в Кинешму?
ОЛЬМЕР.
Да!
УРХО.
А как же наша поездка в отпуск в Майами?
ОЛЬМЕР.
Какое тут Майами! Тут не до Майами! Тут судьба!
УРХО.
Ты что, с ума сошёл?!
ОЛЬМЕР.
Да! И с удовольствием! Между прочим, в этом виноват в первую очередь ты!
УРХО.
Ну, знаешь ли! Я на тебя рассчитывал, как на друга…
ОЛЬМЕР (не слушая).
Оля, Оля!..

Ольмер уходит, как лунатик.
Урхо провожает его соответствующим взглядом.

Звучит припев песенки:
        Миражи…
             Это наша жизнь…

               
                Затемнение.

                Действие второе.

На чердаке появляется Человек в халате.


ЧЕЛОВЕК В ХАЛАТЕ.
Прошло несколько дней после визита русской группы в Финляндию, а Ольмер уже собрался в Кинешму. Его отпуск  начался, и он, вместо обещанной другу Урхо поездки в Майами, с купанием в океане, отправляется в Россию. Что ему там понадобилось, трудно сказать определённо. Да он и сам не мог бы ответить точно. Это обычно называется «потянуло». Образ Ольги не давал ему покоя. И он понял, что если он её не увидит, то… Впрочем, было и ещё что-то, что он тоже толком не мог себе объяснить. Это что-то, вероятно, было связано с его родословной, на которую раньше, до встречи с Ольгой, он внимания не обращал. Она его просто, как и многих людей, особо не интересовала. Словом, он  отправился в Кинешму!..

               
               
                Шестая картина.

Ольмер идёт по улице Кинешмы к дому Ольги.
На пороге дома появляется Фёдор, отец Ольги.

ОЛЬМЕР.
Простите, здесь живёт Ольга?
ФЁДОР.
У нас, в Кинешме, девушек по имени Ольга - много! Как фамилия?
ОЛЬМЕР.
Я, к сожалению, не знаю. Она недавно была в Финляндии.

Фёдор уходит и сразу возвращается … с ружьём.
Ольмер отшатывается, но берёт себя в руки.

ОЛЬМЕР.
Вы что, всех так встречаете?
ФЁДОР.
Слушай, парень, чего тебе надо? Что ты хочешь от моей дочери?

ОЛЬМЕР.
О, простите, ради бога! Вы – её отец? Очень приятно! Я – Ольмер фон Тиссен из Вантаа… У меня к Оле есть дело.
ФЁДОР.
Ну, смотри, если что-то криминальное!
ОЛЬМЕР.
Господь с вами, отец Ольги!.. Дело – культурное, личное, приватное…
ФЁДОР.
А, ну если приватное, то заходите, господин фон Тиссен. (кричит) Дочка! К тебе!

Выходит Ольга в национальном костюме меря.

ОЛЬГА.
Ой, Ольмер! Как я рада! Ты – быстро! Я тебя ждала через полчаса. Папа, ты – что! Это же – Ольмер!
ФЁДОР.
Простите, ради бога!

Ольмер и Ольга обнимаются.

ОЛЬМЕР.
О, какая ты! Боже мой, ты похожа на Нефертити!
ФЁДОР.
Так, раз Нефертити, тогда понятно, что за дело. (кричит) Мария! Пора накрывать!
ОЛЬГА.
Молодец, папа! Человек с дороги.

Выходит Мария.

МАРИЯ.
Здравствуйте! Добро пожаловать! Одну секунду!

Мария, Фёдор, Иван и Ольга быстро-быстро, как по волшебству, накрывают стол.
Все садятся.

ОЛЬМЕР.
О, как быстро! Как в сказке! У нас, в Финляндии, это делается значительно медленнее… Меня зовут Ольмер фон Тиссен.


ОЛЬГА.
Он – барон! Настоящий!
ФЁДОР.
Ну, тогда!.. (торжественно поднимает рюмку, все чокаются и выпивают)
ИВАН.
Скажите, Ольмер, что вы думаете о евро, как о валюте?
ОЛЬМЕР.
Деньги как деньги. Ничего не думаю.

ФЁДОР.
Как ничего?! Ведь – кризис!
ИВАН.
Я скажу, что я думаю об этом! Считаю, что национальная валюта страны – это не просто деньги. Меня зовут Иван, я – брат Ольги!
ОЛЬМЕР.
Ольмер!  А что же ещё?
МАРИЯ.
А что ещё?
ОЛЬМЕР.
Иван начал говорить о евро…
ИВАН.
Да, национальная валюта страны - это ещё и символ! Как флаг и как гимн! Вводить общие европейские деньги – это была ошибка! А может быть, и – диверсия! Лишать народ одного из важнейших государственных символов – это подрыв корней!
ОЛЬМЕР.
Не думал об этом. Вы – культуртрегер, как Ольга?

ИВАН.
Нет, я – депутат Городского собрания.
ОЛЬМЕР.
Возможно, вы правы, Иван. (Ольге с улыбкой) Это – мнение всей народности меря?
МАРИЯ.
Меря – наши корни. Причём – и ваши тоже, Ольмер.
ОЛЬМЕР.
Да, я знаю. Отчасти поэтому я – здесь.
ОЛЬГА.
А я согласна с Иваном. Есть вещи, которые нельзя трогать. Меря здесь не при чём! Хотя финно-угорская группа остаётся незыблема и является основой наших языков и культур.

ОЛЬМЕР.
Но что-то всё-таки изменилось за два с половиной тысячелетия?
ОЛЬГА.
Увы, не в лучшую сторону.
ИВАН.
Ну, ты перегибаешь палку, сестра.
ОЛЬГА.
Специально немного утрирую, чтобы было виднее. Нам сегодня приходится поправлять, возрождать, освобождаясь от коросты цивилизации.
ОЛЬМЕР.
Коросты, то есть – болезни?
ОЛЬГА.
Да, именно болезни. И человечество это начинает понимать. И – освобождаться!

ОЛЬМЕР.
Ты – бунтарь, Оля, да?
ОЛЬГА (с улыбкой, кокетливо).
Иногда, если это нужно.
МАРИЯ.
Ольмер, я хочу вас поблагодарить за приём нашей дочери у себя, в Финляндии. Она вернулась просто просветлённой!
ОЛЬМЕР.
Уверяю вас, Мария…
МАРИЯ.
Сергеевна.
ОЛЬМЕР.
Уверяю вас, Мария Сергеевна, это ваша дочь принесла нам свет! Развеяла
мою личную тоску.
МАРИЯ.
Ну, что вы, Ольмер! Вы – молодой человек, энергичный и специалист, видимо, хороший.
ОЛЬМЕР.
При чём здесь – специалист?
МАРИЯ.
Я подумала, что вы получаете удовольствие от работы. Не так ли?

ОЛЬМЕР.
Не думал об этом.


ИВАН.
Опять «не думал»! А о чём же тогда вы думаете?
ОЛЬМЕР.
А чёрт его знает!
ФЁДОР.
Вот она – беззаботность! Это говорит о высоком уровне жизни в стране.

ОЛЬМЕР.
Ванитас ванитатум.
ФЁДОР.
Что это?
ОЛЬГА.
Суета сует по-латыни.
ОЛЬМЕР.
«И ловля ветра». Это царь Соломон сказал.
ОЛЬГА.
Если заглянуть поглубже, то это(!) ветер не сдует.
ОЛЬМЕР.
Что не сдует? Благосостояние? Ещё как сдует!
ОЛЬГА.
Ну, что ты! То, что поглубже!
ОЛЬМЕР.
Возможно, Оля… Ты мне покажешь Кинешму?
ОЛЬГА.
Конечно, Ольмер. Если хочешь, можно с парохода.
ОЛЬМЕР.
Только – не с парохода! Я подумаю, что я на работе. А я в отпуске! Пойдём пешком.

ОЛЬГА.
Пошли… И заглянем поглубже. Есть кое-что.
ОЛЬМЕР.
Правда? Пошли!
МАРИЯ.
Вы у нас остановитесь, Ольмер?
ОЛЬМЕР.
Ну, что вы, Мария Сергеевна! Я думаю, здесь есть отель?
ОЛЬГА.
Конечно, есть! Пошли!

Ольмер и Ольга уходят.

ФЁДОР (выпивая).
Он же ничего даже не выпил!
МАРИЯ.
Какой приятный молодой человек!

       Затемнение.


На чердаке появляется Человек в халате.

ЧЕЛОВЕК В ХАЛАТЕ.
Они довольно долго гуляли по Кинешме. Поначалу, конечно, они зашли в гостиницу, где Ольмер снял хороший номер. Ольга пыталась его отговорить, что, мол, у них в доме места много. Но Ольмер решительно сказал, что будет их стеснять. Потом они гуляли по августовской Кинешме. Ольмер восторгался старинными домами, с помощью Ольги представлял себе, как там жили раньше люди, купцы, ремесленники. Ольга опять настаивала, что раньше жизнь была чище во всех отношениях. Все прохожие с улыбкой провожали национальный костюм Ольги. Ольмер отмечал, что людям это нравится. Нравилось это и ему!..

       Затемнение.

                Седьмая картина.

Беседка на берегу Волги.
В беседку заходят Ольмер и Ольга.

ОЛЬМЕР.
Вот она, настоящая Волга, великая русская река! Красота! А ты знаешь,
Оля, меня она тоже волнует, как будто я здесь жил когда-то!
ОЛЬГА.
Так ведь это – земля наших с тобой общих предков. Кстати, о твоих предках. У тебя нет случайно портрета того твоего шведского предка, который после плена у Петра Первого осел в России? Того, барона фон Тиссена?

ОЛЬМЕР.
В моей коллекции нет. Но я никогда в моём доме не был на пыльном
        чердаке. Когда я туда заглянул однажды, то увидел там нагромождение каких-то старых вещей, всё в пыли. Ну и всё, не полез.

ОЛЬГА.
Ах, Ольмер, Ольмер! Я не понимаю, как может пыль остановить в поиске следов своих предков! Сколько лет твоему дому?
ОЛЬМЕР.
Знаю почти точно. Недавно была комиссия по охране памятников. Они сказали, что дому 285 лет. Между прочим, комиссия осталась довольна содержанием памятника истории. Так что твой упрёк, Оля… Хотя, ты, конечно, права: до тебя я не интересовался своей родословной. Считал это скучным делом. Мне и Уго говорил об этом.

ОЛЬГА.
А на чердак комиссия заглядывала?
ОЛЬМЕР.
Нет.
ОЛЬГА.
Ну вот, тоже мне комиссия! Небось, увидели твою горничную и умилились.

ОЛЬМЕР.
Прости меня, я понимаю твой гнев как культуртрегера. Вернусь и обязательно залезу на чердак. Но не знаю, тогда, 300 лет назад фотографии не было. А простой шведский инженер вряд ли мог заинтересовать живописца.
ОЛЬГА.
А барон?
ОЛЬМЕР.
Разве что барон! Тогда к этому было другое отношение. Словом, я обязательно посмотрю.
ОЛЬГА.
И не бойся пыли. Это – пыль веков, она священна!
ОЛЬМЕР.
Клянусь! .. Ты знаешь, Оля, я раньше совсем не ценил жизнь. Думал даже, что лучше бы я не родился. Уж очень скучно!
ОЛЬГА.
Это – большой грех!
ОЛЬМЕР.
Я не верующий.

ОЛЬГА.
А близкие?


ОЛЬМЕР.
Родители давно в Америке. Мы практически не общаемся.
ОЛЬГА.
Бедный!
ОЛЬМЕР.
Да нет, у меня неплохая зарплата… А зачем тебе изображение моего предка?
ОЛЬГА.
Я решила открыть Международный музей научно-технической ошибки.
ОЛЬМЕР.
Забавно! А где, в Кинешме?
ОЛЬГА.
В Интернете. И первым экспонатом будет Епифанский шлюз, на котором работал твой фон Тиссен. Кстати, как его звали?
ОЛЬМЕР.
Честно говоря, не знаю. Но я обязательно наведу справки.
ОЛЬГА.
Это была ошибка английского инженера из Ньюкасла. Я уже туда
написала. Но это же и твоя история. Да, именно твоя! Когда ты сказал, что ты – гидроинженер и потащил нас кататься на шлюзы, я даже внутренне вздрогнула. Ведь тот фон Тиссен был тоже гидроинженером. Поэтому он там работал, на строительстве шлюза. Ведь это – зов крови!
ОЛЬМЕР.
Ты так страстно об этом говоришь! Меня заражаешь! Как-то сразу жить хочется!
ОЛЬГА.
Молодец! (целует его)… Так что я жду ответа из Ньюкасла. И ты имеешь к этому самое непосредственное отношение. Надо будет ещё обязательно связаться с Епифанью.
ОЛЬМЕР.
Да, мой предок фон Тиссен обеднел и стал офицером. Попал в плен, работал на строительстве шлюза в России и потом осел где-то там же, женился, наверно, ну и так далее.
ОЛЬГА.
И так далее – появился на свете ты!
ОЛЬМЕР.
Неужели ваш Пётр Первый казнил того английского инженера?
ОЛЬГА.
Судя по повести Андрея Платонова – да.

ОЛЬМЕР.
Это ужасно! А где это произошло? Там же, в Епифани?
ОЛЬГА.
Нет, в Москве.
ОЛЬМЕР.
Слава Богу, мой предок избежал этой участи! Сбежал оттуда, но, думаю, недалеко. Где-то там осел, обрусел, потомки уже в Финляндию переехали, когда она была частью Российской империи…
ОЛЬГА.
Видишь, Ольмер, дорогой, ты сам являешься экспонатом моего музея! Живой экспонат! Запиши эту историю с бароном фон Тиссеном, для музея это – клад.

ОЛЬМЕР.
Боже мой! Как мне это подходит – стать экспонатом музея ошибки! Именно – ошибки!
ОЛЬГА.
Единственного в мире! Абсолютный эксклюзив!

ОЛЬМЕР.
По-моему, вся наша цивилизация – это большая ошибка. Огромный экспонат маленького музея. Но директор такая симпатичная!..
ОЛЬГА.
Правда?
ОЛЬМЕР.
Клянусь!

Ольга подскакивает и целует его. Оба смущены.

ОЛЬГА.
Итак, финская сторона участвует в проекте?
ОЛЬМЕР.
Непременно!.. А ошибочная женитьба может быть экспонатом твоего музея?
ОЛЬГА.
Это – ненаучная категория. Разве что, в назидание потомкам. Нет, это нужно в музей глупости. А вот то, что ты, Ольмер, спустя 300 лет после своего пращура – шлюзовика стал специалистом по шлюзам, это требует глубокого научного изыскания.

ОЛЬМЕР.
Правда, тут что-то есть. Из области … евгеники. Причём – на базе ошибки!

Над этим стоит подумать.
ОЛЬГА.
Именно!
ОЛЬМЕР.
Я к этому проекту ещё и Урхо подключу. Он, может быть, организует поддержку мэрии Вантаа, возможно, и финансовую.
ОЛЬГА.
Ольмер, ты – великолепен!
ОЛЬМЕР.
Боже мой! Спасительница моя!
ОЛЬГА.
В русской истории женщины по имени Ольга часто бывали
спасительницами. А история баронессы фон Тиссен, которая стала мачехой будущего нашего великого драматурга Александра Островского, годится для нашего театра в Кинешме. Он здесь бывал, его усадьба недалеко, в Любимовке, и театр носит его имя. (смотрит на часы)… А давай сейчас пойдём в театр и посмотрим спектакль … твоего родственника?

ОЛЬМЕР.
Потрясающе интересно! Дорогая Оля, мне ещё никогда не было так интересно жить!
ОЛЬГА.
То ли ещё будет! Пошли скорей, а то на спектакль опоздаем.

                Затемнение.

              Седьмая картина.

Шум аплодисментов.

Сцена театра Кинешмы.
В представлении, состоящем из фрагментов пьес А.Н. Островского «Правда –
хорошо, а счастье – лучше» и «Воспитанница», участвуют актёры, играющие
персонажей из сцен в Вантаа, Ньюкасле и Кинешме, кроме
Ольмера и Ольги, которые представление смотрят.

«Правда – хорошо, а счастье – лучше», действие первое, явления третье и
седьмое.
             Явление третье
    Марфа Тарасовна и Поликсена.

МАРФА ТАРАСОВНА.
Да что такое за любовь? Никакой любви нет, пустое слово выдумали. Где много воли дают, там и любовь проявляется, и вся эта любовь – баловство одно. Покоряйся воле родительской – вот это твоё должное, а любовь не

        есть какая необходимая, и без неё, миленькая, прожить можно. Я жила, не знала этой любви, и тебе незачем.
ПОЛИКСЕНА.
Знали да забыли.
МАРФА ТАРАСОВНА.
Вот как не знала, что я старуха старая, а мне и теперь твои слова слушать стыдно…

        Явление седьмое
    Барабошев, Мухояров и Платон.

Платон подаёт Барабошеву письма.


БАРАБОШЕВ.
Корреспонденция?
ПЛАТОН.
Совершенно справедливо-с.
БАРАБОШЕВ.
А сколько писем? Чтобы не было мне утомления.
ПЛАТОН.
Подпишете без утомления, потому только пять.
БАРАБОШЕВ.
Почему, братец, нечётки? Как ты неаккуратен!
МУХОЯРОВ.
Сколько чего, вы его не спрашивайте: он в счёте сбивчивость имеет.
ПЛАТОН.
Нет, я счёт твёрдо знаю и тебя поучу.
МУХОЯРОВ (подкладывает тайно Барабошеву ещё писем).
Соизвольте подписывать, после сосчитаем…

Барабошев подписывает. Вокруг него кружатся в гротескном танце
Платон и Мухояров, которые всё подкладывают и подкладывают ему письма.
Так, кружась, они уходят со сцены.

Поют птицы.

«Воспитанница», действие первое, явления третье-четвёртое.
Леонид (актёр, играющий Урхо), Надя, потом Лиза.

Выходит Надя, за ней – Леонид.


ЛЕОНИД.
Чего же ты боялась?
НАДЯ.
Конечно, я девушка простого звания, а ведь и нам тоже не хочется, чтобы о нас дурно говорили. Сами извольте посудить, кто же меня после таких разговоров замуж возьмёт?

ЛЕОНИД.
Ты разве замуж выходишь?
НАДЯ.
Да-с. Какая же девушка не надеется когда-нибудь выйти замуж?
ЛЕОНИД.
А у тебя есть жених?

НАДЯ.
Ещё нет-с.
ЛЕОНИД.
Если нет жениха, так ты, может быть, влюблена в кого-нибудь?
НАДЯ.
Уж вы очень любопытны. Да нет, нечего на себя и лгать, ни в кого я не влюблена-с.
ЛЕОНИД.
Полюби меня!
НАДЯ.
Насильно сердце заставить нельзя-с.
ЛЕОНИД.
Отчего же? Разве я тебе не нравлюсь?
НАДЯ.
Нет-с, как можно, чтобы вы не нравились! Да вы нам неровня! Какая же это любовь! Видимая погибель. Вот Лиза бежит, должно быть, за мной. Прощайте! Счастливо оставаться!
          
Надя убегает. Вбегает Лиза.

ЛИЗА.
Барин, пожалуйста, маменька приехала.

ЛЕОНИД.
Лиза!
ЛИЗА (подходя).
Что вам угодно?
ЛЕОНИД (обнимает её, она вздрагивает от удовольствия).
Отчего Надя меня любить не хочет?
ЛИЗА (жеманясь).
Как вы, барин, рассуждаете! Наша сестра, уж известно, себя беречь должна!
ЛЕОНИД.
Как беречь?

ЛИЗА (смотрит ему в лицо и улыбается).
Уж известно как. Что это, словно вы маленький.
ЛЕОНИД (печально).
Что же мне теперь? Я уж и не знаю: все от меня бегают!
ЛИЗА.
А вы куражу не теряйте; поволочитесь хорошенько! Ведь сердце-то у нас тоже не каменное.

ЛЕОНИД.
Да что уж! Я у неё спрашивал: она говорит, что не любит.
ЛИЗА.
Ах, вы какой чудной барин! Да кто ж у девушек прямо спрашивает, любят или нет. Хоть бы другая наша сестра и любила, так не скажет.
ЛЕОНИД.
Отчего же?
ЛИЗА.
Потому стыдно. Однако, пустите, барин. (освобождается)
ЛЕОНИД.
Приходите ужо в сад после ужина, как маменька спать ляжет.
ЛИЗА.
Ишь вы, какие проворные!
ЛЕОНИД.
Пожалуйста, приходите.
ЛИЗА.
Ну, уж там видно будет.

Лиза уходит. Уходит и Леонид в другую сторону.

Птицы поют.
Аплодисменты.

             Восьмая картина.

Ольмер и Ольга вновь идут к беседке.

ОЛЬМЕР (смеясь).
Ну, Урхо, ну, ловелас! Как похож артист на Урхо!

ОЛЬГА (смеясь).
И как только его в мэрии держат!
ОЛЬМЕР (вдруг посерьёзнев).

Ты знаешь, Оля, я сидел в театре и, сознавая, что это написал мой дальний родственник, я чувствовал, что каждое слово мне попадает прямо в душу! Как будто я тоже причастен …
ОЛЬГА.
Можно понять. А ты, оказывается, тонкая натура.

Они заходят в беседку.
Издалека за ними  ревниво наблюдает Василий.

Выходит Василий.

ВАСИЛИЙ.
Добрый вечер!
ОЛЬМЕР.
О, Василий! Здравствуйте! Как поживаете?
ОЛЬГА.
Василий – мой партнёр по работе.
ОЛЬМЕР.
Да-да, я знаю, я помню.
ВАСИЛИЙ.
Извините, Ольмер. Мне надо поговорить с Ольгой … по делу … тет-а-тет.
ОЛЬМЕР.
О, конечно. Я пока погуляю.
ОЛЬГА.
Прости, пожалуйста, Ольмер. Ты далеко не уходи. Возвращайся минут через десять.

Ольмер, поклонившись, уходит.


ВАСИЛИЙ.
Я смотрю, ты время зря не теряешь! Он уже здесь!
ОЛЬГА.
Ольмер – мой гость. Он тоже участвует в проекте «Международный музей научно-технической ошибки». Он же – потомок пленного шведского офицера, работавшего на строительстве епифанского шлюза.

ВАСИЛИЙ.
Да помню я всю эту жесть! Прикольно, конечно. Что-то ты ведёшь себя с ним не как с партнёром по делу.

ОЛЬГА.
Вася, перестань!
ВАСИЛИЙ.
Я же люблю тебя!
ОЛЬГА.
Вася, опять! Это всё в прошлом, пойми это. Мы с тобой – сотрудники по проекту, и всё.
ВАСИЛИЙ.
Нет, не всё! (обнимает её) Я не могу без тебя, с ума схожу! Я ему голову откручу. Ты не знаешь, что такое морская пехота!

ОЛЬГА.
Васенька, успокойся. Ты – великолепен! Ну, не получилось у нас, ну и что. Ну, не подхожу я тебе, а ты – мне. Ну, с кем не бывает! Мало ли девушек вокруг. Вон Таня, например. Она к тебе неровно дышит.
ВАСИЛИЙ.
К чёрту Таню! Только ты!
ОЛЬГА.
Успокойся.  «Только ты!» - это из песни … Поговорим лучше о деле. Тебе уже можно заняться поиском партнёров и рекламодателей для нашего сайта «Международный музей научно-технической ошибки». Англичане мне вот-вот ответят положительно. Предварительный ответ уже был. Я теперь буду склонять нашу мэрию.
ВАСИЛИЙ.
А им-то что?
ОЛЬГА.
В том-то и дело, что есть что! Предок Ольмера фон Тиссена шведский барон фон Тиссен –  он же - предок отчима драматурга Островского, когда тот был маленьким!


ВАСИЛИЙ.
Да что ты!
ОЛЬГА.
Я это поняла ещё в Финляндии. А ведь мы с финнами – побратимы!
ВАСИЛИЙ.
Так наши должны тоже подключиться.
ОЛЬГА.
А я про что говорю! Ищи рекламодателей и среди наших. Театр я подключу. Но это – некоммерческое. Они бедны, как церковные крысы.
ВАСИЛИЙ.
Я пошурую среди хлеботорговцев и речников. И ещё кое-кого подключу…. Из знакомых!
ОЛЬГА.
Ну, вот и умница! Потом, ты ведь английский знаешь.
ВАСИЛИЙ.
Не хуже тебя! Вместе учились на курсах.
ОЛЬГА.
Подумай о зарубежных партнёрах.
ВАСИЛИЙ.
Ты же сайт ещё не открыла.
ОЛЬГА.
Думаю, через недельку. Мне из Англии должны прислать портрет
казнённого Петром Первым английского инженера Бертрана Перри. Это будет лицо сайта! А ещё Ольмер даст портрет предка. Если найдёт, конечно. Тоже – для лица!
ВАСИЛИЙ.
Отлично! (мысленно подсчитывает будущую прибыль) Это может быть весьма доходный бизнес!

Появляется весёлый Ольмер.

ОЛЬМЕР.
Я не рано?
ОЛЬГА.
Нет-нет, Ольмер, в самый раз.
ВАСИЛИЙ.
Ну, я пошёл работать!
ОЛЬГА.
Иди, дорогой, трудись! Работы непочатый край!

Василий уходит.

ОЛЬМЕР.
А что, он и ночью работает?!
ОЛЬГА.
На начальной стадии проекта всегда много работы.
ОЛЬМЕР.
Понимаю… Город прекрасный! Только грязноватый. Я вляпался!
ОЛЬГА.
Это – не грязь! Это – наша планета, от которой мы слишком удалились. Нужно быть как можно ближе к земле. Как меря!

ОЛЬМЕР.
Да, да, я как-то не подумал. Мы же – финно-угорская группа.

ОЛЬГА.
Вот именно!
ОЛЬМЕР.
Но всё-таки, знаешь, не в обиду сказать, хочется немного почище. Впрочем, если говорить о мудрых, о китайцах, например, то у них один из почитаемых процессов – это процесс гниения. Как самый сильный после горения. Кстати, ещё не известно, что сильнее.
ОЛЬГА (весело).
Китайцы – молодцы! Понимают толк в жизни… Слушай, Ольмер, как бы всё-таки раздобыть портрет того барона фон Тиссена, твоего шведского предка того времени? Он  вместе с англичанином стал бы лицом нашего сайта.
ОЛЬМЕР.
Я же говорил, что надо посмотреть в доме, на чердаке. Ведь я там никогда не был, пыль страшная! А если нет, я напишу в Швецию.
ОЛЬГА.
А ты поддерживаешь связь?
ОЛЬМЕР.
Мой отец поддерживает из Америки. Я – нет, но надо же когда-то начинать. А это – хороший повод погрузиться в родословную.
ОЛЬГА.
Молодец! Завтра я тебе покажу русские старинные храмы.
ОЛЬМЕР.
О, это может быть очень кстати, Оля!

ОЛЬГА.
Да?.. Почему?..

ОЛЬМЕР.
Потому что… Оля, милая, дорогая Оля, я хочу, чтобы ты стала моей женой!
ОЛЬГА.
Правда? Господи!.. (у Ольги кружится голова)
ОЛЬМЕР.
Что такое? Тебе плохо?
ОЛЬГА.
Я впервые в жизни почувствовала,.. что значит быть счастливой!
ОЛЬМЕР.
Ты знаешь, я тоже. Значит, ты – согласна?

ОЛЬГА.
Господи, я растерялась!.. Ольмер ты такой прекрасный!.. Я буду верной женой! Как Нефертити!.. Ты сомневаешься?
ОЛЬМЕР.
Конечно, нет … Знаешь, я хочу вернуться в твой дом и просить благословения у твоих родителей.

ОЛЬГА.
Ты – настоящий мужчина! И чувствуется – настоящий
барон!
ОЛЬМЕР.
Учти, ты будешь тоже настоящей баронессой!
ОЛЬГА.
Совсем не представляю!

ОЛЬМЕР.
Да, тебе будет трудно. Ведь во времена меря баронесс, как и баронов, я думаю, не было.

Радостно смеются.

ОЛЬМЕР.
Побежали?!

Взявшись за руки, они убегают.

                Затемнение.

На чердаке появляется Человек в халате.

ЧЕЛОВЕК В ХАЛАТЕ.
Кажется, дело о создании «Международного музея научно-технической ошибки» приобретает семейный оборот. Я надеюсь, что само это не станет ошибкой! Впрочем, посмотрим. Слепой сказал: «Посмотрим!» Нет-нет, тут уже не до шуток, господа!
               
                Затемнение.
               
                Девятая картина.

Дом Ольги. Поздний вечер.


Ольга и Ольмер вбегают в дом.

ОЛЬГА (кричит).
Мама! Папа!

Фёдор выбегает с ружьём. Следом – Иван и Мария.


ФЁДОР.
Что  случилось?! Тебя кто-то обидел!?
ОЛЬГА.
Ну, что ты, папа! Тебе всё мерещатся боевые действия.
ФЁДОР.
Ты так кричала! Я бежал тебя защищать!

Фёдор, видя весёлых Ольгу и Ольмера, ставит ружьё в сторону.

ОЛЬМЕР.
Уважаемые родители! Я сделал Ольге предложение выйти за меня замуж. Она согласна. Мы просим вашего благословения!
МАРИЯ.
Господи!.. Так быстро!
ФЁДОР.
А чего тянуть!
ИВАН.
А где жить будете?
ОЛЬМЕР.
У меня в Вантаа – большой дом, родовое поместье. А к вам будем приезжать в гости.
МАРИЯ.
Господи, я не знаю, что делать! Я так растерялась! Федя!..
ФЁДОР.
Что делать?.. Слушай, я в кино видел! У нас ведь есть икона! Сейчас принесу!.. (убегает и возвращается с иконой)  Давай вместе, мать!  (берут вдвоём икону и подходят к молодым)

Ольга тянет Ольмера вниз, и они встают перед родителями на колени.

ФЁДОР.
        Дорогие Ольга и Ольмер! Благословяем вас!

МАРИЯ.
         Будьте счастливы!

Молодые встают. Все растеряны.


МАРИЯ.
         Господи!.. А что дальше-то делать?!
ФЁДОР.
         Как что! Нужно отметить … помолвку!

И снова, как при встрече Ольмера, стремительно накрывается стол.


ФЁДОР (налив всем).
         Ну!.. За здоровье молодых!
МАРИЯ.
         За счастье!
ИВАН.
         А давайте, свадьбу у нас сыграем!

Ольмер вдруг задумался.

ОЛЬГА.
        Ольмер, что ты? Ты – против?
ОЛЬМЕР.
        Нет-нет, что ты! Давайте у вас… А потом – у нас. 
ОЛЬГА.
        Ну, давайте так … Но я ещё не решила, где мы будем жить.


ОЛЬМЕР.
        По-моему, у меня удобнее … Сюда будем часто приезжать. А вы – к нам.
ОЛЬГА.
             Но я не знаю финского языка.
ОЛЬМЕР.
По-моему, для такой яркой представительницы финно-угорской группы – это не проблема. Я помогу. Кроме того, ты становишься баронессой!
ОЛЬГА.
          И что мне теперь делать?
ОЛЬМЕР.
           Ничего! (вдруг задумался)
ОЛЬГА.
           Что ты, милый?
ОЛЬМЕР
           Мне надо срочно в Финляндию!
ФЁДОР.
          Нет, мы так тебя не отпустим! (пытается ещё налить)

ОЛЬМЕР.
          Извините… Оля, можно тебя на минуту.
МАРИЯ.
          Нет-нет, это мы пойдём.

ФЁДОР.
          Куда это?!
МАРИЯ.
         Феденька!.. Ну, ты что, не понимаешь? Им надо остаться вдвоём.
Мария, Фёдор и Иван выходят.
ОЛЬМЕР.
У нас есть очень важный для меня обычай. В нашем церковном приходе в последнее воскресенье августа – «Киккомеесут», можно сказать – праздник отпущения грехов. Я очень хотел бы наше венчание у нас провести именно в этот день.



ОЛЬГА.
          Так нагрешил? (Ольмер виновато кивает) … Увы, я тоже.
ОЛЬМЕР.
Тем более! Но чтобы успеть, мне надо – на утренний самолёт в Хельсинки!
ОЛЬГА.
          Но поезд на Москву будет только завтра.
ОЛЬМЕР.
          Сколько километров до Москвы?
ОЛЬГА.
           Четыреста!
ОЛЬМЕР.
           Возьму такси.
ОЛЬГА.
           Это дорого!

ОЛЬМЕР.
          Заказать можно по телефону срочно?
ОЛЬГА (достаёт смартфон, смотрит, набирает, даёт Ольмеру).
          На, попробуй.
ОЛЬМЕР.
 Здравствуйте! Можно срочно такси до Москвы? Сию минуту! Через  пять минут? Хорошо. Сколько? Сколько это в евро? Согласен! Адрес? (Ольге) Какой адрес?
ОЛЬГА.
          Советская, 13.

ОЛЬМЕР.
          Советская, 13. Да, я выйду. Спасибо!.. Куда я свою сумку дел?
ОЛЬГА.
          Не знаю … Вон она, на комоде!

ОЛЬМЕР.
          Всё, Оленька, милая, дорогая, любимая, я побежал!
ОЛЬГА.
          Может, перекусишь?
ОЛЬМЕР.
Некогда! Опоздаю взять билет на самолёт! Он в семь утра!..(бросаются друг к другу) Я тебе сразу позвоню и напишу по е-мэйлу.

Сигнал машины.
Ольмер хватает сумку и бежит.

ОЛЬМЕР.
           До свидания, родная!
ОЛЬГА.
           Счастливо добраться! Позвони сразу! Пока! (кричит вслед).
          Помни: Ольмер – это Ольга и меря!
ОЛЬМЕР.
           Помню!..

Ольмер убегает.
Заходит Иван.

ИВАН.
          Что, сбежал?


ОЛЬГА.
          Дурак ты, Ванька!
ИВАН.
          Попытка юмора.

                Затемнение.

На чердаке появляется Человек в халате.

ЧЕЛОВЕК В ХАЛАТЕ.
Пока Ольмер спешно готовился к обряду венчания с Ольгой, который, как он очень хотел, должен был пройти в праздник отпущения грехов «Киккомеесут», он не забыл просьбу невесты посмотреть на чердаке дома
портрет своего предка барона фон Тиссена. И, извозившись в трёхсотлетней пыли, нашел его. Не мог не найти - ведь я же его нашёл, значит, он действительно есть! Вот он! Но, пока суд да дело, Ольга получила не очень приятное электронное письмо от англичан из Ньюкасла. Хочу заметить по поводу самого Олиного офиса. У неё в музее, как у научного сотрудника, конечно, есть уголок. Но там трудно вести другие дела, тем более такое особое дело, как организация своего виртуального «Международного музея научной ошибки». Поэтому офисом проекта является маленькая комнатка непосредственно в доме Ольги, где она проживает с родителями и братом. Там-то, в ожидании письма от жениха, она и получила письмо от англичан…

Человек в халате уходит.            
               
                Десятая картина.    

Маленький офис в доме Ольги с пристроенным отдельным входом, подчёркивающим её независимость. Стол и компьютер.

Ольга сидит взволнованно у компьютера.
В офис влетает Василий 
ВАСИЛИЙ.
          Оля!  Я ночь не спал! Ты меня растоптала!
ОЛЬГА.
Что ты, Васенька, что с тобой! Что ты говоришь! Мы же – друзья, партнёры… Успокойся, прошу тебя!.. Ты такие  стихи нежные писал!..   А как сейчас?
ВАСИЛИЙ. 
          А сейчас – вот так:
         (очень нервно декламирует)

                Не отрываясь, голубь пьёт из лужи .
                Жара деревья сушит и мозги!
                Большая мысль как тяжкий куль оглушит
                Тупое копошенье мелюзги! 

                Она назреет розовою тучей,
                И, лиловея в бешеных глазах,
                Напоминают гор седые кручи.
                Клубятся Саваофа волоса!

                Болит моё измученное сердце
                В предчувствии ужаснейшей грозы.
                Но ветер обрывает с петель дверцу,
                Вломившись в дом, как бешеный призыв!

                И вслед за тем, я слышу, шаг за шагом,
                Подковами над камнями искря,
                Горстями гнев бросая на бумагу,
                Выходит кто-то грозный из меня.

                Он ликом чёрен, он глазами ярок
                И сбоку – стрел отравленных колчан.
                Чудовищную песню без помарок
                Я запишу в поту и сгоряча.

                Так вышел Он, отдиктовав слова мне,
                Опустошив, как налетевший смерч…
 

                И где-то ночь захлопывала ставни,
                И кто-то во весь голос крикнул: «Смерть!»

Василий чуть не падает, закрыв лицо руками.
Ольга нежно гладит его по голове.


ОЛЬГА.
Ну, что ты, Васенька, какой «гнев», какая «смерть»! Ведь всё хорошо. Успокойся… У меня появился повод направить твою вспышку в деловое русло. В деловое и … финансовое!
ВАСИЛИЙ (оживившись).
          Правда?! Что-то новенькое? Давай!
ОЛЬГА.
          У нас хотят отобрать сайт «Музей научной ошибки»!
ВАСИЛИЙ.
          Что?1 Кто посмел?!

ОЛЬГА.
Англичане. Точнее, один англичанин. Потомок того Бертрана Перри. Он

заявил, что он, и только он, имеет право на такое действие!.. Вот почитай письмо, которое он мне прислал!   

ВАСИЛИЙ  (читает, иногда немного путаясь с переводом).
          «Джентльмены!..»
ОЛЬГА.
           Он не обратил внимания, что я дама! 
ВАСИЛИЙ.
           «… Вы провели большую организационную работу по созданию сайта «Международный музей научной ошибки».
 Но факт, который стал основой этого сайта, вам не принадлежит. Вы можете его комментировать, как это сделал ваш писатель Андрей Платонов в своём рассказе «Епифанские шлюзы», но вы не можете этот факт использовать в коммерческих целях. (Василий делает несколько бойцовых выпадов, как бывший морпех) Я извиняюсь, но дело в том, что всё, что касается имени Бертрана Перри, юридически принадлежит его родственникам, то есть – наследникам. Это – закон! Поэтому я регистрирую сайт на своё имя. По праву собственности! Но не расстраивайтесь! Ваша идея великолепна, и я предлагаю вам быть русскими агентами моего английского сайта «Международный музей научной ошибки». Я уверен, что по части ошибок Россия, впрочем, как и любая страна мира, имеет большой успех. Все русские ошибки – ваши, джентльмены!.. Примите уверения в моём глубоком почтении! Прапрапрапрапрапраправнук Бертрана Перри, Оскар Перри.» Вот !.. даже отступного не предложил!
ОЛЬГА.
Зря ты так кипятишься, Вася! Ведь Оскар Перри предложил  фактически тебе работу, причём в письменном виде, что, насколько я разбираюсь в юриспруденции, равносильно приказу о зачислении. И я считаю, работу очень хорошую – быть русским агентом английского международного сайта… Вообще-то,  ты можешь быть хозяином российского раздела на этом английском сайте.  У нас, действительно, этих ошибок!..
ВАСИЛИЙ.
          Например?
ОЛЬГА.
Ну, надо поискать. Думаю, таких много. Вроде царя-пушки, которая, являясь одним из наших национальных символов, не стреляет и стрелять не может! Или – царь-колокол, который не может звонить. (Вдруг Ольга обнаруживает в компьютере письмо от Ольмера. Она поначалу обрадовалась…) … О, Боже!..А-а-а!..

Ольга падает без чувств.

Услышав её крик, в комнату врывается брат Иван.

ИВАН.
          Оля! Что ты?!

Он брызгает ей в лицо, она приходит в себя.

ИВАН (Василию).
           Что произошло?! Это ты ей что-то?..


ВАСИЛИЙ.
           Она что-то прочитала в Интернете.
ИВАН (читает).
           А, это она от радости!
ОЛЬГА.
          Ты, Ваня, не понимаешь!..
ИВАН.
          А что тут понимать? Тут, по-моему, сплошная любовь!

ОЛЬГА.
Где? (подходит к компьютеру, читает) «Дорогая Оля! Я позвонил родителям в Майами, попросил их благословения. А заодно спросил о происхождении моего имени Ольмер. Причём похвастал Ольгой и меря! Но они опровергли твой вариант. Моё имя состоит действительно из двух частей. Но первая часть  - не от Ольги, а от Олли, нашего святого, его праздник в августе.
А вторая часть – не от мери, а от Меркурия – моего покровителя из созвездия Льва. Увы, Оленька…

Ольга опять чуть не упала, но Иван её поддержал.

ИВАН.
           Да ты читай дальше! Что ты останавливаешься на полпути.
ОЛЬГА (читает).
 «… От нашей с тобой конструкции ничего не осталось. Это всё – мираж. А осталось по-настоящему только одно и главное – моя любовь к тебе!.. Наше венчание через три дня. Я заказал тебе билет на самолёт до Хельсинки на послезавтра. Целую, твой Ольмер.» 

Ольга поднимает от компьютера радостное заплаканное лицо и встаёт в полный рост.
Звучит припев песенки:

                Миражи…
                Это – наша жизнь.

Ольгу окружают все действующие лица, Ольмер её обнимает.
Человек в халате спускается с чердака со своими двумя старинными картинами – портретами барона фон Тиссена и Бертрана Перри.

                Поклон.             


Рецензии