Растакая администрация

К нынешним органам местного самоуправления это не имеет никакого касательства. Было время в прошлом, двадцатом, веке, когда наша большая страна пухла от количества исправительных лагерей, колоний, комендатур, потом их стали называть учреждениями. Начальник и все остальные и были администрацией. Приходившие из тех мест люди перенесли это емкое слово и на руководство предприятий.
Появился однажды в том лесопункте, где я постигал рабочие университеты, мужичонка, видать, повидавший на своем веку много, весь высохший, почти без передних зубов, замухрышка и пьяница. Сколько ему было лет, сказать трудно, веселый и бесшабашный балагур, но работяга безупречный. Видать, привык в неволе не обсуждать, а только подчиняться и выполнять все приказания. Не вспомню уже теперь его имени, да его мало и звали по имени. Больше называли «Калявка», это он так бутылку называл, либо «растакая администрация». Это уж я так мягко округлил этот эпитет, а он не менее ста раз за день поносил матерно администрацию. И все вроде бы по делу. Поставят утром в тупик несколько полувагонов под погрузку лесом – Калявка всегда попадал под погрузку дров. А это двухметровые осиновые, березовые и толстые комли елок и сосен. И таскать их надо на себе. Ставишь стоймя этот кряж, втыкаешь покрепче в него крючок, взваливаешь чурку на бедро и тащишь по шаткому трапу в полувагон, а там кладешь его на место.
Грузить шестиметровый пиловочник – одно удовольствие. Вагон там всегда ниже штабеля. Калявка не обижался и, только упомянув в очередной раз «любимую администрацию», приговаривал: «Что круглое – катаем, а плоское – таскаем». Он всегда таскал. Когда полувагон загружали дровами наполовину, объявлялся перекур. У Калявки и на это была своя присказка, гласившая: «Перекурим – тачки смажем, тачки смажем – перекурим, перекурим – трап поправим, и так бесконечно. Но этот его каламбур только давал повод для новых шуток, и бригада грузчиков, подложив на обледенелые чурки рукавицы, усаживалась на перекур. «Растакая администрация, – лопочет Калявка, – вчера опять аванс не выдала, а у меня в кармане вошь на аркане, утром ничего не варено, на обед приду – уже все съедено, чего ужинать буду – не могу придумать, в столовой под запись больше не кормят». Ему предлагают найти вдовушку с коровой и кабанчиком на дворе, приводят в пример, как удачно решил эту проблему Алексей Ерыкалов. На что Калявка с горечью замечает, что у него опять зуб расшатался, а когда он занялся подсчетом, оказалось, что на очереди удалять двадцать второй зуб. «Вот разбогатею да вставлю зубы, тогда и займусь поиском подруги, и будет она не в пример той, что приняла Ерыкалова, и буду  сюда приходить не работать, а только давать советы, что круглое надо катать,…»  И будет ему безразлична «растакая администрация». «Вон уже идет начальник, сейчас скажет: «Работай, ребята, хлеба дам, трески выпишу», – и первый прерывает перекур, опять берет не самую тонкую березовую чурку, не переставая думать, что он будет есть на обед и как раздобыть денег к ужину.