И вновь рассвет... Глава 9

Голос жрицы вывел Азафу из забытья:

— Прошу прощения, что помешала отдыху королевы, — в изгибе усиков посетительницы читалось сострадание, и Азафа испуганно встрепенулась, вспомнив о Ззие и о своём приказе немедленно сообщать о любых существенных изменениях в состоянии сестры.
Существенных… Неужели всё-таки умерла?!

— Что с принцессой? — быстро спросила королева.

— Принцесса пришла в себя. Она очень слаба, но желает непременно видеть королеву. Говорит, что это очень важно.

— Пришла в себя… — потрясённо пролепетала Азафа. — Да, конечно, — она порывисто поднялась. — Проводи меня, сестра.

В помещении для знатных пациенток, помимо полулежащей на удобном ложе принцессы, находилось несколько жриц, и Зиф по-прежнему сидел рядом с постелью, сжимая две левых руки принцессы своими четырьмя и ничего вокруг не замечая.

Только когда одна из жриц прикоснулась к его плечу, он поднял глаза и увидел королеву, стоявшую совсем рядом. Осторожно уложив руки принцессы, Зиф вскочил, отступил на два шага назад и склонился перед Азафой.

Она шевельнула усиками, давая понять, что ей не до церемоний, и в то же время — отвечая на его приветствие так, будто он был своим, почти близким, практически членом семьи. Затем королева заняла его место, нежно склоняясь над сестрой.

— Мне сказали, что ты хочешь меня видеть, хочешь мне что-то рассказать. Но это может повредить тебе. Что бы это ни было, оно не может быть важнее твоей жизни. Тебе нужен отдых, моя милая… Моя дорогая, любимая сестра… Если ты… оставишь меня одну… я… — голос Азафы задрожал и сорвался.

Сейчас её совершенно не беспокоило, что она ведёт себя неподобающим для королевы образом в присутствии посторонних. Ведь если жрицы — это ещё куда ни шло, то Зиф… мужчина…

Ззия слабо пожала руки сестры.

— Это важнее не только моей, но и всех наших жизней. Ты должна узнать правду, сестра. Надеюсь, у тебя хватит сил, чтобы выдержать это… Как бы я хотела тебе помочь… — голос принцессы был слабым, но звучал вполне отчётливо.

— Какую правду? — холодея, спросила Азафа.

Теперь она выглядела очень спокойной и очень сильной. Казалось, что она сумеет выдержать всё, что угодно.

— Пусть Зиф расскажет всё, что мы узнали. Я хочу слышать, хочу убедиться, что он рассказал, а ты услышала, и подтвердить, что всё это — правда. Я готова принести священную клятву. Ты должна поверить нам, сестра.

— Конечно. Если ты этого хочешь, пусть говорит, — Азафа окинула взглядом комнату, а точнее — застывших у стен жриц, потом снова посмотрела на сестру.

— Пусть слышат! — почти выкрикнула Ззия. И прибавила едва слышно, словно силы враз покинули её:
— Довольно тайн.

Зиф говорил нескладно, временами — почти бессвязно. Было видно, что ему трудно говорить и думать о чём-то, находящемся далеко отсюда, за пределами этой комнаты, где для него сосредоточилось всё отчаяние и вся надежда, какие могло вместить сердце.

Но вскоре ужас, пережитый в Мёртвых Посёлках, вновь ожил для него, стал осязаемым, зримым. Нельзя сказать, что это прибавило его рассказу связности, правильности, но сама эта неправильность странным образом передавала реальность того, о чём он говорил.

Королева, выпрямившись на сиденье и не замечая, что сильно стискивает руки сестры, была теперь так же неподвижна, как и жрицы, даже усики не шевелились, замерли.
Она почти видела Мёртвые Посёлки, Старого Попрошайку, Хозяйку, ощущала сладковатых запах разложения и Грязи — запах смерти. Ей казалось, что она окаменела и теперь уже не сможет пошевелиться, хотя краем сознания она понимала, что сможет, потому что должна.
Она не имеет права "обращаться в камень" и умереть не имеет права, пока не исправит… хоть что-то.

И ещё ей казалось, что она всегда всё это знала. Не подозревала, а именно знала, и не что-то, а вот именно это. Чувство было очень смутным, и она постаралась отделаться от него. Сходить с ума она тоже не имеет права.

Когда Зиф закончил, снова заговорила Ззия. Она рассказала, что это пришельцы спасли её — дважды, и она в этом совершенно уверена. Неважно, что Лора меняет облик. Если бы Азафа сама увидела это, то поняла бы, что она не убийца.

— Меня хотели убить, чтобы я не рассказала королеве правду. И чтобы обвинить пришельцев, — закончила Ззия.

"Да, — подумала Азафа, — а кто поверит мужчине, да ещё после того как он пережил потрясение, лишился своей покровительницы. Никто не стал бы его слушать, даже она — Азафа. А почему? Чем он хуже женщины? Тем, что не может откладывать яйца? Но голова-то у него на месте".

Она взмахнула усиками. Совершенно неуместные мысли. А с другой стороны… Если они находятся в тупике, то самое время подумать о том, где поворачивали не в ту сторону. Или, напротив, не поворачивали, а пропустили нужный поворот.

— Ты веришь нам, сестра? — с тревогой спросила Ззия, ловя взгляд Азафы. — Правда, веришь?

— Да, — твёрдо ответила королева. — Верю. А теперь тебе необходим отдых, а мне необходимо… кое-что предпринять. Ни о чём не беспокойся, сестра, я сделаю всё возможное, — Азафа говорила так уверенно, что сама почти поверила — она сумеет найти выход.

— Азафа… — тихо позвала принцесса, — я хотела… — она замолчала, стало видно, что силы её на исходе и жизнь едва теплится в потускневших золотых глазах, — спросить…

— Оставьте нас, — распорядилась королева.

Жрицы и Зиф бесшумно выскользнули из комнаты.

— Чего требуют от тебя послы Жжуа, сестра? Скажи… скажи мне хотя бы теперь.

Азафа печально покачала усиками, её взгляд наполнился горечью.

— Это слишком долго и трудно объяснять. У тебя нет для этого сил, а у меня — времени. Ведь ты же понимаешь, правда?

Ззия вздохнула.

— Могу сказать тебе одно, сестра, — и самое главное, вернее, единственное, что имеет значение: они требуют у меня то, чего у меня НЕТ.

Борясь со слабостью и дурнотой, переходящей в обморочное состояние, Ззия внимательно смотрела на сестру.

— То, чего у меня нет, — с непередаваемой горечью повторила Азафа.
— Ты мне веришь?

— Да… да, верю. Я буду просить за тебя Повелительницу, сестра. Живая или мёртвая — буду просить.

Азафа молча качнула усиками и, наклонившись, сплела их с бессильно обвисшими усиками сестры. Голос у неё, кажется, отнялся, да и ни к чему были слова.

Королева быстро поднялась и вышла — она больше не была Азафой, она не была чьей-то сестрой, дочерью, тётей или племянницей — осталась только королева, Цветущая, сильная и решительная.
Она должна найти выход.

Оставшись одна и вновь проваливаясь в беспамятство, Ззия думала о том, что сказала Азафа. Она не заметила, как вернулись жрицы и Зиф снова сел рядом.

Сестра сказала правду. И значит, выхода нет.

Продолжение: http://www.proza.ru/2012/10/23/1763