Альбион. нов. ред. Гл 34. Поджигатель Павел

Глава 34. Поджигатель Павел

Клин ходил среди пыльных полок, и выбирал книги на продажу. Шекспир и Сервантес весь распродан. Оставался Гете и Шиллер.
Он предчувствовал, что библиотеку рано или поздно все равно уничтожат – слишком много невежд появилось на этом свете.  Клин протянул руку к Дидро, но в это время шмыгнул носом и прислушался: чувствовался запах бензина, и слышались шаги в соседнем зале.
- Что все это значит?
Спотыкаясь об упавшие книги, Клин поспешил к двери. Он заметил на полу главной залы темные лужи бензина.
- Неужели бог может такое допустить! – ужаснулся Клин. – Кому это вздумалось сжигать богатейшую библиотеку мира!?
Чья-то тень промелькнула между книжными стойками. И Клин устремился в ее сторону.
Он заглянул в широкий проход между полками: человек, одетый во все черное, с капюшоном на голове, бегал с канистрой в руке и поливал пол.
Подталкиваемый благой силой, Клин бросился в его сторону, отобрал канистру и стянул с человека капюшон.
- Павел? Это ты? Что же ты окаянный творишь?
- Пусти, отдай! Конец света! Все равно конец света!
- Да какая тебя муха укусила?
- Все церкви уничтожили.
- Уничтожили, построят новые. А зачем же сжигать великий опыт человечества.
- Это опыт дьявола. Если я сожгу, бог помилует нас. Не будет этих книг, власть сатаны кончится. Бог дал нам только одну Библию, а сатана миллионы искусительных томов – только, чтобы отвлечь от бога.
Клин взял Павла за рукав и потащил его вниз. Втолкнув в какую-ту каморку, он усадил поджигателя на стул, порылся в его карманах, и отобрал спички.
- Ты, брат, остынь! – сказал он ему. – До конца света есть еще время. Можно спокойно поговорить.
- Ты, Клин, давно, давно дьяволу служишь.
- Бог мне судья!
- О, как страшно схватит он тебя в свои огненные руки.
- Я не про себя думаю, Павел. Люди и без того во тьме бродят, а если уж и все книги сжечь…
- Восстать! Восстать против дьявола, против всех его трудов, всех книг, всех искушений!
- Дьявола революцией не пересилишь. Его пересилишь великим смирением, - сказал Клин.
Он говорил о красных дьяволах. Павел не слышал про таких.  И все же, как выяснилось, они оказались самой большой реальностью. У дьяволов красные звезды и на груди, и на плечах, и на хвостах. Их цель – насилие. Они не пожалеют ни одного человека, который оказался на их пути. Миллионы детских смертей для них благо. Вот кого сжигать надо.
- Бери все те красные книги, неси во двор и сжигай, - проговорил Клин, - а я тебе помогу.
Павел не шевелился, и все смотрел на свои пожелтевшие руки. Почувствовав свое бессилие перед дьяволом, Павел пробормотал:
- Христос все сказал, и добавить нечего!  Вот в чем страшное рабство человека перед духом зла. Святой человек не только не добавит, но за грех великий посчитает. Прикоснуться нельзя! Свято! Свято! Свято! А ваш Достоевский, Толстой – взяли и добавили. И многие другие прибавили. Как они посмели своей мыслью до святых писаний дотрагиваться, Христом все так свято сказано. Кто из героев какого романа мог так сказать!?  А дьявол знает, что сказать и что добавить. Тысячи продажных ему писателей комментируют Евангелия. И так уже безбожно, так богохульно. Они это делали. Весь святой дух искажая и перечеркивая. И это на каждом шагу!
- Бог им судья, Павел, а не мы  с тобой. Ты не учел другого: здесь, в этом здании, много библий хранится! И канонических, и для детей, и для подростков. И на всех языках мира! Святое зачем губить!
Павел бросил испуганный взгляд на Клина.
- В кого ты веришь, Клин, в бога или в дьявола?
Клин ответил на этот вопрос спокойно и философски:
- Забота наша – делать все лучше, а Бог позаботится, как это все сохранить. Я говорю Бог, а подразумеваю Вечность.  Идеальный мир, который неравнодушно следит за жизнью на земле, мир, из которого мы приходим и уходим. Все в нашем мире - это божье творение. Камень, дерево, муравей и человек со своей вечной божественной душой. Только бы не забыть о ней, не потерять! Мы сами божественны, когда возвращаемся к высшим вечным божьим истинам. Когда думаем о них, чувствуем их - Бог всегда с нами. Даже, если забыли о нем, он рядом. Но Бог в нас, когда мы живем высшими, чистыми чувствами. Только в эти минуты мы можем сказать: Бог и я – одно целое. Но от всякой суетливой мысли это единение распадается. И мы уже земные и страстные. И надо найти, вспомнить главную мысль, мысль о единении, о слиянии всех людей в любви. Глубоко, глубоко ею проникнуться. И тогда душа опять приблизится к божественному чувству.
Павел ничего не понял из этих слов, и только пробормотал:
- Все, все лишены славы божьей.
- Где, покажите мне человека, который бы сомневался, что Бог есть, - продолжал Клин. - Он его называет или природой, или сатаной, или случайностью. Веры, настоящей веры – вот этого нет. И я с тобой, Павел полностью согласен.
Павел закивал головой, хотел что-то говорить, но вдруг закашлялся и закрыл руками рот.
А Клин спокойно продолжал:
- Бог в нашей душе, Павел. Никто этого не улавливает – прямого контакта души с Богом. Люди берут чувство бога от священника, от книг – но никто из своей души. В чем причина? Почти вся окружающая среда, почти все книги убивают бога в себе. И получается, что только очень сильные личности, которые могут отказаться от всех влияний, способны услышать свою душу и бога в ней. И увидеть свой ясный и разумный путь в мире. Я не знаю, почему так устроена наша жизнь, почему так высока эта планка – и так трудно сохранить бога в душе? Любое желание, любая слабость – человек уже не может взять эту планку, - тогда он не находит бога в себе. Ищет его в церкви, в книгах, где угодно. Разочаровывается, и перестает искать.
Любой бог, которого нет в душе, не помогает людям, ибо, самое главное - душа не видит ясного света. Неясно поступает, неясно живет и удаляется от всего разумного.
У Павла задрожали губы, навернулись слезы. Он не был философ, чтобы понимать речь Клина, но Клин говорил так, словно читал проповедь: от бога она была или  от дьявола – это было теперь неважно. Слишком душевно и слишком мягко говорил Клин.
- Евангелие…Евангелие, - повторял Павел, - правдивая история об Иисусе Христе.
Здесь Павел сложил перед собой руки:
- Верьте! Вера – главное. Верьте всей силой и до умиления и поднятия души.
«Вот человек, который плачет и страдает за веру, - подумал Клин. – Красные бесы, не трогайте церкви! Не трогайте совесть людей! Человек рождается безгрешным, как Адам в раю! Со своей собственной совестью! Не трогайте его совести! Даже не прикасайтесь! Иначе фанатично верующий человек сожжет себя со всем дьявольским миром».
Клин понял, что  Павел усмирен. Он не станет поджигать библиотеку. И все же его ужасающе мучил приближающий конец света.
- Павел, ты спас мир! Бог увидел твою решительную душу. Конца света не будет.
- Ты в этом уверен?
 - Я в это свято верю.
Павел присматривался к Клину:
- Не могу я тебя понять. Вроде бы ты, Клин, и сострадательный человек, всех деток жалеешь, только зачем и для кого ты сочиняешь свои светские книги? Ты лучше бы людям про Армагеддон что-нибудь написал.
- Пишу я для того, чтобы каждый день жить высшим. Вам нужно каждый день быть в церкви и не отводить глаз от псалмов, чтобы не забыть о боге. Я же настраиваю душу своей высокой мыслью. А всякая мысль или принимает, или отрицает Бога. Я ищу ту, которая принимает.
- Если ты пророк, Клин, и конца света не будет, приходи ко мне, мы начнем с тобой отстраивать нашу разрушенную церковь.
- Приду, Павел. Пусть наступит новая эра – единение всех верующих.
- Во Христе, - добавил Павел.
- Аминь! – в один голос произнесли два старых приятеля и крепко обнялись.