Смотрящие в скважину

«В следующем столетии сумасшествие начинает рассматриваться как противоположность Разума. То есть медицинское знание оказывается способным сформулировать представление о безумии лишь к концу XVIII века. До этого времени не существовало никакого теоретического рассмотрения психических заболеваний. И, наконец, в XIX веке безумие стало рассматриваться, как психическое расстройство. Безумцы стали постепенно превращаться в больных.
Социальная практика изоляции неразумия лишает безумие присущего ему места в культуре. Фигура безумца исчезает с рынков и площадей. Важнейшим инструментом медицинской объективации безумия становится взгляд психиатра. Вторым важным фактором становится новый режим, применяемый теперь в лечебницах, в котором труд помешанных становится ведущим элементом. Авторитет врача укрепляется, и он уже начинает играть роль Отца для своих пациентов».

Мишель  Фуко


Первый раз в жизни я увидела их, когда была девчонкой. В Самарканде. Я шла с мамой по пыльной жаркой улице и увидала красивый дворик за металлическим забором. В Самарканде почти все дворы закрыты дувалами – это такие глиняные заборы, за которыми ничего не видно. И вдруг этот красивый тенистый зеленый парк.

Я подошла поближе, чтобы рассмотреть цветы, что росли на газоне, и вдруг люди, что прогуливались там, внутри этого двора, кинулись ко мне, стали протягивать руки и кривляться. Некоторые хохотали, другие смотрели странными застывшими глазами.
Я отпрянула от забора, и мама быстро увела меня в ближайший проулок.

-Кто это? – спросила я с ужасом.
-Это сумасшедшие – ответила мама.
-А почему они там за решеткой, как в зоопарке? – удивилась я.
Не помню, что ответила мне мама, но это зрелище  запомнила надолго.

Потом еще пару раз столкнулась с сумасшедшими. Работала вместе. Парень с мехмата. Веселый и жизнерадостный, всегда окруженный стайкой девчонок, которым делал задания и писал за них программки на Фортране. Как-то между прочим, когда мы пили чай, сообщил, что пару раз лежал в психушке. Не то, чтобы я ему не поверила, но усомнилась.
И еще один. Умный, образованный и эрудированный. Я уже давно ушла с этой работы на другое место, и потом мне ребята сказали:

-Пашка умер. В психушке. Лекарства передозировали. Не успели его в хорошую клинику перевести. А в  обычной его угробили.
-А что с ним случилось? – спросила я с ужасом.
-Да ничего особенного. У него, как обычно, мания преследования обострилась. Он сам пошел и лег в первую попавшуюся клинику.
-О Боже! – подумала я – я ведь знала его пять лет, и никогда ничего такого не замечала.

Так что это за болезнь такая, что никому не видна. И обостряется так резко и внезапно. Откуда это берется и куда уходит?

Я долго не думала об этом и не заморачивалась. Только иногда, случайно, сталкивалась с тем, что кто-то расскажет то одну странную историю, то другую.
А тут недавно всякой эзотерикой увлеклась. И литературу соответствующую изучать стала. И с людями беседовать на разные темы. И через какое-то время возникли вопросы. А что такое Ум и что такое Разум. И кто сошел с ума, а кто нет.

И эта самая Реальность, где мы все существуем, какова она? Что в ней так, а что эдак? И те, что «контакт» с Орионом поддерживают, кто они? Безумцы или наоборот, «прозревшие»?

Кто из нас «спит», а кто уже «проснулся»?

То, что мы видим и ощущаем, что это?
 Реальность или Майя? Иллюзия, то бишь?

И что мы увидим, если захотим выглянуть из того мира, где живем, и посмотрим в «замочную скважину»?