Диалоги о Пушкине продолжение 21 - 30

«Поэзии благоуханье»

Какие строки «Бахчисарайского фонтана» не вошли в прижизненные издания поэмы?

«Харем» или «Гарем» – так предполагал Пушкин первоначально назвать эту поэму. Легенду, ставшую канвой сюжета, услышал он еще в Петербурге от Софьи Потоцкой, относящей её к давним событиям её рода – о похищении юной польской княжны Марии Потоцкой крымским ханом Гиреем.
Путешествуя с Раевскими по Крыму, слышал он, очевидно, еще и татарскую легенду о грозном хане Крым-Гирее, у которого вместо сердца – комок шерсти. Но… уже старцем полюбил он юную невольницу Деляре, не согревшую его ответным чувством, зачахшую и умершую в неволе. И приказал тогда хан своему многократно обиженному и униженному им мастеру каменных дел Омеру увековечить свое горе, чтобы через века камень плакал, как плачет мужское сердце. Так родился «…фонтан любви, фонтан печальный…»
Начата поэма в 1821 году, закончена в 1823, издана в 1824-ом. Но еще до издания она ходила в списках среди всей читающей России. Популярность ее была бешеной. Сам поэт считал ее апогеем своего романтизма: это – вдохновение, свобода от всех и всяческих правил классицизма, местный колорит. Критики приняли ее на «ура», причем, даже Ф.Булгарин. Позже Белинский, говоря об этой поэме, наградит ее высочайшими эпитетами, какие только можно придумать: «…поэзии роскошное благоуханье…музыкальность стихов, сладострастие созвучий…»
Первый тираж раскуплен мгновенно. Читатели требуют ещё и ещё, иначе им приходится читать обезображенные списки.
Рождается пьеса Шаховского «Керим-Гирей», которую ставят в Москве во время коронации Николая I. Звучит татарская песня из поэмы с музыкой В.Ф.Одоевского, В.С.Голицына, во множестве европейских стран появляются переводы (Варшава, Вильно, Париж, Бреслау, Буда, Пешт, Прага…).
Годы с 1827 по 1831 можно назвать годами пика прижизненной славы поэта: его любят, читают, его боготворит молодежь, стекаясь к нему как к Вольтеру, о его творчестве, богатом и совершенном, пишут многие журналы мира.
В 1827 году выходит 2-е издание, в 1830–3-е и, наконец, в 1835-ом «Бахчисарайский фонтан» входит в состав 1-ой части «Поэм и повестей» Пушкина.
Но, ни в одно из этих изданий не был включен ряд эпилогических строк, содержащих, по словам самого поэта, «любовный бред». Полная черновая рукопись не сохранилась, и многие строчки потеряны для нас навсегда, но кое-что удалось восстановить Анненкову из разрозненных листков, благодаря чему мы имеем еще 10 чудесных строк, так много говорящих о состоянии души поэта.
Все думы сердца к ней летят,
Об ней в изгнании тоскую…
Безумец! Полно! Перестань,
Не оживляй тоски напрасной,
Мятежным снам любви несчастной
Заплачена тобою дань –
Опомнись; долго ль, узник томный,
Тебе оковы лобызать,
И в свете лирою нескромной
Свое безумство разглашать?

Крым… Пушкин – с Раевскими, среди которых и Мария, и Екатерина. Тогда к кому же все-таки «летят все думы сердца»? О ком молчит поэт, не желая «свое безумство разглашать»?
Эта утаенная северная любовь – большой и вечный вопросительный знак над всей лирической поэзией Пушкина. И удастся ли его заменить прочной точ-кой над «i»? Да и, в конце концов, зачем?!
Губер считает, что ЕЕ зовут Наталья Кочубей, но убедительных доказательств в пользу этой версии не приводит; да и прочтение лирической поэзии Пушкина не воскрешает этого имени.
Обратимся еще раз к Л.Васильевой:
Юноша-Пушкин воспитывается в Лицее Царского села. За стеной живет красавица-императрица Елизавета Алексеевна (ER). Она – в Лицее частый гость, знает всех воспитанников, читает их стихи, в том числе и пушкинские в ее честь:

…Я пел на троне добродетель
С ее приветною красой.
Любовь и тайная свобода
Внушали сердцу гимн простой,
И неподкупный голос мой
Был эхо русского народа.
(1818г.)
Не знавший настоящей материнской любви в семье, а в Лицее – тем более, Александр влюблялся в женщин постарше (Карамзина, Воронцова…) Так, возможно, случилось и с ER. Чувство это было мучительно:

Любовь одна – веселье жизни хладной,
Любовь одна – мучение сердец:
Она дарит один лишь миг отрадный,
А горестям не виден и конец.
…………………………………………
Иным из вас на радость указал;
Других навек печалями связал
И в дар послал огонь любви несчастной.
(1816г.)

Поэт рано замечает, что мысли о НЕЙ окрыляют его, делают его творческие силы неиссякаемыми, ОНА становится его МУЗОЙ до последнего часа. И даже смерть ее в 1826 году ничего не изменяет, и потому строчки об этом, невольно вылившиеся на бумагу, он вновь и вновь утаивает, умалчивая о своем «безумстве».
ФАКТ? ЛЕГЕНДА? ДОМЫСЕЛ?



Шутка в 57 октав

Как называется «Поэтический трактат» Пушкина по теории стихосложения?

Очень просто, но необычно для такой темы: «ДОМИК В КОЛОМНЕ».
1830 год. 5 – 9 ОКТЯБРЯ. Болдино.
Сначала названия не было, а лишь иллюстрации бреющейся Мавруши и подсчет октав (строфа из 8-ми строк) – 57; окончательное название и публикация появились, очевидно, лишь в конце 1832 года.

«ДОМИК В КОЛОМНЕ»– легкая, полетная, искрометная шутка, не лишенная тонкой иронии и мистификации. Поэт ловко и лихо отшутился от ожидаемой после пребывания его на кавказском фронте темы войны, перенеся действие из области военного дела в область поэзии, излагая ее правила и порядки с применением шутливой аналогии с армией:

…Из мелкой сволочи вербую рать.
Мне рифмы нужны: все готов сберечь я,
Хоть весь словарь; что слог, то и солдат –
Все годны в строй: у нас ведь не парад.
Равняйтеся, вытягивайте ноги
И по три в ряд в октаву заезжай!
Не бойтесь, мы не будем слишком строги…

Изменив «год рождения» с 1830 на 1829, да еще указав, что дело-то было лет 8 тому назад, он совсем «ушел» от темы войны, продолжая шутить октавами целых 8 строф, прежде чем приступить к основному сюжету и тоже октавами. Очевидно, предвкушая удовольствие и от процесса творчества, и от прочтения читателями, поэт, закончив с «поэтическим трактатом», также с шутки на-инает рассказ:
Усядься, муза; ручки в рукава,
Под лавку ножки! не вертись, резвушка!
Теперь начнем…
Нащокин – друг Пушкина, приключения, фантазии, безумные и расточительные затеи которого стали легендами, видимо рассказал Пушкину одну из них (или поэт узнал ее иным путем) – о том, как влюбившись в известную актрису, чтобы добиться ее внимания, он нанялся к ней в служанки бескорыстно.
Уж не этот ли курьёз стал фабулой «Домика в Коломне» с разоблачением бреющейся кухарки Мавруши и выводом: «Кухарку даром нанимать опасно…»?
Пушкин ничего не пишет без глубокой мысли. Другое дело, как ее подать. Конечно, лобовое решение – это не для него, «…в ком поселился гений».
В 1922 году В.А.Фаворский гениально проиллюстрировал шутку, особенно удался армейский строй букв алфавита и
…стихотворец… с кем же равен он?
Он Тамерлан иль сам Наполеон.

«Прощай, и если навсегда, то навсегда прощай…»

Как называется произведение Пушкина, в котором он прощается с «байронизмом»?

Процесс перехода от романтизма к реализму у Пушкина шел эволюционно. Попробуйте-ка сказать, где кончается день и начинается ночь? Трудно, ибо между ними есть вечер, сумерки.
Хорошо развернутый ответ потянет на реферат, который в данном случае не требуется, поэтому будем краткими.
Юный Пушкин (Лицей и позже, до ссылки) – еще во власти подражания Державину, Жуковскому…, хотя гений его уже заявил о себе. В кишиневской ссылке он основательно знакомится с творчеством Байрона и увлекается им. Это продолжается довольно долго – «Кавказский пленник», «Братья-разбойники», «Бахчисарайский фонтан»… принесли ему славу первого поэта России. На этих сочинениях в той, или иной мере лежит отсвет «байронизма».
1823 – год идейного кризиса: романтизм, несколько «безадресный», оторванный от правды жизни его уже не удовлетворял. Периодом исканий явились многие стихи и крупные вещи, писанные в основном в Одессе (3-4главы «Евгения Онегина» и замысел «Цыган», которые записаны уже в Михайловском), но автор уже понимал губительность философии индивидуализма, доведенную Байроном до апогея, и осуждал ее: «…Ты для себя лишь хочешь воли…»
Позже, в 1830 году, собираясь жениться и поискать счастья на проторенных, вполне реальных дорогах, он напишет:

Здравствуй, счастливое племя,
Узнаю твои костры:
Я бы сам в иное время
Провожал сии шатры.
Завтра с первыми лучами
Ваш исчезнет вольный след,
Вы уйдете, но за вами
Не пойдет уж ваш поэт.

(Намек на то, что Пушкин, живя в Молдавии, ушел с табором и жил с ним 2 недели).
Но… проторенная дорога и цыганская тропа разбежались в разные стороны…
Расставаться с «байронизмом» Пушкину было совсем непросто: Байрон гениален и велик, но течение это – вчерашний день литературы; она, как и всякое развивающееся искусство, должна идти вперед, и, как правильно считал Пушкин, именно к реализму, к художественной правде. Поэтому он, достойно простясь со своим кумиром (некоторые строфы «К морю» и молебен по Байрону в Михайловском), постепенно выдавливал из себя влияние мятежного лор-да.
Послушаем самого поэта:

Какие чувства б ни таились
Тогда во мне – теперь их нет:
…………………………………………
Другие дни, другие сны,
Смирились вы, моей весны
Высокопарные мечтанья,
И в поэтический бокал
Воды я много подмешал,

Иные нужны мне картины:
Люблю песчаный косогор,
Перед избушкой две рябины,
Калитку, сломанный забор,
…………………………………………
Мой идеал теперь – хозяйка,
Мои желания – покой,
Да щей горшок, да сам большой.

«Эта строфа давно признана манифестом пушкинского художественного реализма» (Н.Бродский).
К последней главе «Евгения Онегина» Пушкин поставил эпиграфом начальные строки стихотворения Байрона:
Прощай, и если навсегда,
То навсегда прощай…
Очевидно это не только прощание с любимыми героями «свободного романа», где так полно отразился сам Пушкин, но и с «байронизмом». «Евгений Онегин» – ПЕРВОЕ ПОДЛИННО РЕАЛИСТИЧЕСКОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ В МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЕ XIX-ГО ВЕКА.
По ходу создания романа Пушкин то и дело отрывался для других сочинений, например, «романтической трагедии» (как он сам назвал) «Борис Годунов», в которой тоже нет, да и не должно быть, «байронизма”» (разве что легенда?!), или «Граф Нулин» – поэма, которою Пушкин поэтически осуществляет свои альтернативные соображения по поводу «Лукреции» Шекспира – что было бы, если бы Лукреции пришло в голову дать пощечину Тарквинию?!
И тоже обошлось без «байронизма», т.е. это уже был период, когда Пушкин, перешагнув Рубикон, преодолел влияние своего кумира.
«Евгению Онегину» предпослано стихотворение «Разговор книгопродавца с поэтом», в котором, на мой взгляд, Пушкин и «озвучил» свой выстраданный, логически осознанный переход на рельсы РЕАЛИЗМА.



Пушкин на сцене

Как называлось произведение Пушкина, впервые сыгранное на сцене в Москве в доме Пашкова на Моховой?

Пашков дом – красивейшее здание старой Москвы, построенное по проекту В.И.Баженова в 1784 – 1787 годах. Позже оно передано Румянцевскому музею (ныне – Государственная библиотека имени Ленина). «Не знаю, носил ли он в народе особую кличку, но дети прозвали его волшебным замком, – писал П.А.Вяземский. На горе, отличающийся самобытною архитектурою, красивый и величавый, с бельведером, с садом на улицу, а в саду фонтаны, пруды, лебеди, павлины и заморские птицы; по праздникам играл в саду домашний оркестр». И не только оркестр – там был и театр, на сцене которого даровитый воспитанник балетной школы Адам Глушковский поставил балет «Руслан и Людмила» (первый балет на сюжет русского автора), и уж потом этот балет перекочевал в Петербург, где сценическую редакцию создал знаменитый Дидло, а роль Людмилы исполняла А. Истомина, которая:

Одной ногой касаясь пола,
Другою медленно кружит,
И вдруг прыжок, и вдруг летит,
Летит, как пух из уст Эола;
То стан совьет, то разовьет,
И быстрой ножкой ножку бьет…
Да, многие чисто литературные произведения Пушкина были переделаны для сцены: «Керим-Гирей» по поэме «Бахчисарайский фонтан» (1825); «Цыга-ны» (1832); «Хризомания» (1836) – переделка «Пиковой дамы»; «Барышня-крестьянка» – водевиль (1839). Балеты шли обычно с музыкой Кавоса («Кавказский пленник», Истомина – черкешенка), Антонолини, Шольца… («Черная шаль» или «Наказанная неверность»).
А вот чисто драматическим произведениям Пушкина на сцене при жизни поэта везло меньше. В 1832 году в Большом театре Петербурга состоялась премьера «Моцарт и Сальери» – без особого успеха.
Конечно, позже «Борис Годунов» с Шаляпиным в заглавной роли перекрыл все рекорды, представив шедевр ПУШКИНА-МУСОРГСКОГО миру и снискав себе и им заслуженную славу.
И не только «Борис Годунов», и не только Мусоргский…
Во вторую половину XIX века и позже – в только что убежавшем XX веке поэзию и прозу Пушкина как бы прочли «свежим глазом» и по-иному оценили их образы и содержание, на что, как мы знаем, очень рассчитывал и надеялся поэт: «Слух обо мне пройдет по всей Руси великой…» Он ошибся – ареал его известности и славы оказался гораздо шире.
К творчеству Пушкина с большой любовью и интересом обращается П.И.Чайковский.
Из письма к брату Модесту:
Москва, 18 мая 1877 года.
«На прошлой неделе я был как-то у Лавровской. Разговор зашел о сюжете для оперы… Елизавета Андреевна вдруг сказала: «А что бы взять «Евгения Онегина»! 
9 июня 1877 г., «...я влюблен в образ Татьяны, я очарован стихами Пушкина и пишу на них музыку потому, что меня к этому тянет. Я совершенно погрузился в сочинение оперы…»
19 января 1892г., Гамбург «…певцы, оркестр, режиссеры – все влюблены в «Евгения Онегина».
С неменьшим трепетом и восторгом писалась и «Пиковая дама».
XX век подарил нам два прекрасных и совсем разных балета: романтический «Бахчисарайский фонтан» Б.Асафьева и реалистическифилософский «Медный всадник» Р.Глиэра; а уж произведения иных жанров (драмы, кино-фильмы и т.д.) перечислить и вообще невозможно. НЕСТЬ ИМ ЧИСЛА!



До дуэли 6 часов

Кому адресовано последнее письмо Пушкина перед дуэлью?

С 1836 года Пушкин начинает издавать журнал «Современник». Шаг этот – вынужденный. 6 мая 1836 года он пишет жене из Москвы в Петербург: «Вижу, что непременно нужно иметь мне 80000 доходу. И буду их иметь. Недаром пустился в журналистскую спекуляцию – а ведь это все равно, что золотарьство… очищать русскую литературу, есть чистить нужники и зависеть от полиции».
Естественно, что он старается привлечь к сотрудничеству лучшие силы «пишущей братии», поэтому переписка его очень интенсивна. Но… даже если бы он и не издавал журнал, встречая интересных содержательных людей, побуждал бы их что-либо писать: воспоминания, мемуары, автобиографические записки. И в этом он был настойчив, находчив и бескорыстен. Очень поддерживал В. Даля в его стремлении создать «Русский толковый словарь». Под влиянием его и Языкова и при их участии П.В.Киреевский начал собирать произведения устного народного творчества, а в 1833 году Пушкин подарил ему целую тетрадь своих записей песен Псковской, Нижегородской и Оренбургской губерний.
А однажды был такой случай: в октябре 1827 года в салоне Карамзиных (Петербург) Пушкин рассказывает новеллу о «влюбленном бесе». В.П.Титов, присутствовавший при этом, записывает новеллу по памяти, показывает Пушкину, тот правит ее и по настоянию Дельвига она помещается в его журнал «Северные цветы» за 1829 год под названием  «Уединенный домик на Васильевском» за подписью «Тит Космократов».
А.О.Смирнова рассказывает: «В 1832 году Александр Сергеевич в день рождения моего принес мне альбом и сказал: «Вы так хорошо рассказываете, что должны писать свои «Записки». И на первом листе написал стихи:
В тревоге пестрой и бесплодной
Большого света и двора
Я сохранила взгляд холодный,
Простое сердце, ум свободный
И правды пламень благородный,
И как дитя была добра;
Смеялась над толпою вздорной,
Судила здраво и светло,
И шутки злости самой черной
Писала прямо набело.

Записки действительно были написаны и рассказали нам многое о Пушкине и его времени.
В 30-е годы внимание Москвы привлек актер М.С.Щепкин, блиставший в ролях Фамусова («Горе от ума») и Городничего в гоголевском «Ревизоре», сюжет которого, кстати, подарен Гоголю Пушкиным. Восхищенный игрою Щепкина и его рассказами в тесной компании, Пушкин просит его написать воспоминания. Щепкин отказывается, ссылаясь на неумение писать, и, чтобы показать как это просто, Пушкин начинает автобиографию великого артиста: «Я родился в Курской губернии Обоянского уезда в селе Красном, что на реке Пенке…» Щепкин выполнил просьбу поэта.
Нечто подобное случилось и с одним из самых близких друзей – П.В.Нащокиным. Пушкин долго его уговаривал писать «мемории», потом сам начал так: «Записки П. В.Нащокина, им диктованные в Москве в 1830 году…», а впоследствии правил текст воспоминаний, написанных другом в форме 23-х писем к Пушкину. Не зная зависти, Пушкин охотно поддерживал и молодых поэтов, если видел в них хоть искру таланта.
Показательна в этом отношении история его знакомства с Е.П.Ростопчиной (урожденной Сушковой) в 1829 году, когда он очень заинтересовался ею – девушкой неординарной, умной и восторженной.
Пройдут годы… 25 января 1837 года (несколько часов назад отослан вызов Дантесу). Пушкин обедает у Ростопчиных. Он постоянно бегает смачивать голову, так она у него горит, но о причине не знает никто.
Гибель поэта стала для Ростопчиной настоящим большим горем. И хоть знает она, что Натали не виновата, все же с горечью размышляет в своих стихах:

Она ПЕРЕНЕСЛА губительный удар,
Она ПЕРЕЖИЛА годину слез и скуки;..
…………………………………………
И вот она опять как роза расцветает…
Но где ж певец ее?.. где он, наш соловей?

Женщина - поэт в пушкинские времена вообще что-то неприличное. Е.А.Тимашева (урожденная Загряжская, 1798-1881), принадлежа к большому свету, все же писала стихи, но почти никогда их не печатала. Ходили они в списках. Их читали и хвалили, в том числе Е.Баратынский, П.Вяземский и А.Пушкин…
20 октября 1826 г. он написал ей в альбом:

Я видел вас, я их читал,
Сии прелестные созданья,
Где ваши томные мечтанья
Боготворят свой идеал.

А уже 25 ноября 1826 года появляется второе стихотворение Е.Тимашевой, обращенное к Пушкину:


Он говорит, но мыслью чудной
Как будто вечно поражен.
Людей и свет, цель жизни трудной –
Все разгадал, все понял он.

Минут годы, и сын Тимашевых – талантливый скульптор-любитель вылепит бюст младшей дочери поэта – графини Меренберг, но Пушкин его уже не увидит.

Детской писательнице и переводчице А.О.Ишимовой.

27 января 1837 года. 10 часов 30 минут утра.
«Милостивая государыня Александра Осиповна.
Крайне жалею, что мне невозможно будет сегодня явиться на Ваше приглашение. Покамест честь имею препроводить к Вам Barry Cornwall. – Вы найдете в конце книги пьесы, отмеченные карандашом, переведите их как умеете – уверяю Вас, что переведёте как нельзя лучше. Сегодня я нечаянно открыл Ва-шу Историю в рассказах и поневоле зачитался. Вот как надобно писать!
С глубочайшим почтением
и совершенной преданностью честь имею быть,
милостивая государыня,
Вашим покорнейшим слугою
А.Пушкин
27 янв. 1837г. Петербург».
До дуэли – 6 часов, а тон письма ровный, деловой– редактор готовит 5-ю книжку «Современника», ставшую «Алтарем в честь Пушкина», сотворенным его друзьями (Вяземский, Плетнев, Одоевский, Вигель).
Из «Автобиографии» А.О.Ишимовой:
«Человек с его письмом и книгою отправлен был им ко мне перед самым отъездом его на смерть, и когда он пришел от меня, то Александр Сергеевич уже привезен был раненным! Это письмо, как последнее, писанное им, долго ходило по рукам и его родственников, и при дворе, и возвращено было мне не ранее как месяцев через 10 одним из опекунов его детей, графом Строгановым”.
Да, Пушкин не стал удачливым редактором, не мог им стать: в силу своей гениальности и прозорливости, он чувствовал и воспринимал жизнь с большим опережением; интерес читателей за ним не поспевал, падал тираж, хотя материалы, печатаемые в «Современнике», были и талантливы, и интересны, и своеобразны, но… для высоко интеллигентных читателей, коих всегда мало, даже в пушкинскую эпоху.



Сто дней до смерти

Как называется произведение, изданное последним при жизни Пушкина в его журнале «Современник»?

Роман (иногда называют повестью) «Капитанская дочка».
Произведение появилось в последней – 4-ой – прижизненной книжке «Современника» в декабре (по иным источникам в ноябре) 1836 года без подписи автора и с пропущенной главой, увидевшей свет лишь в 1880 году.
В своей работе «Материалы для биографии А.С.Пушкина» П.В.Анненков пишет, что основные черновики «Капитанской дочки» были готовы уже в 1833 году. Это вполне естественно, ведь над материалами по истории Пугачева работал не только историограф – Пушкин, но и художник – Пушкин. Поэтому работа над «Историей» и «Капитанской дочкой» шла временами параллельно.  «История» была вчерне завершена в последнюю «Болдинскую осень» 1833 года, когда на обратном пути из своего «пугачевского» путешествия, Пушкин сделал остановку в Болдине и немного там поработал. Окончательно «Капитанская дочка» была завершена 19.10.1836 году, а 4.11.1836 г. читалась в доме Вяземских.
В своем путешествии Пушкин вновь свиделся с В.И.Далем, которому позже так трагически суждено было принять последний вздох поэта. В.И.Даль повсюду сопровождал Пушкина в поездке, очень помогая знанием дела, людей, местности. Характерен один занимательный эпизод этой поездки, вспоминаемый впоследствии Далем.
Пушкин и Даль поехали в село Берды, где поэт целое утро разговаривал с казачкой Бунтовой Ириной Афанасьевной (1760-1848гг.) – очевидицей восстания. Старуха спела также несколько песен про Пугачева.
Многие воспоминания Бунтихи использованы в «Истории Пугачева» и «Капитанской дочке». На прощание Пушкин дал ей червонец, наделавший много шума. Казакам дело показалось подозрительным, и они донесли по начальству: «приезжал, должно быть, антихрист, потому что вместо ногтей на пальцах когти».
Пушкин много тому смеялся.
В «Современнике» Пушкин старался печатать все лучшее в области литературы, поэзии, критики, стремясь к совершенствованию и углублению читательских вкусов. Был даже отдел библиографии, где аннотировались лучшие книги, издаваемые в ту пору. Отдел вели Гоголь и Пушкин. Эти реестры новых книг они рассматривали как зеркало культурного уровня страны.
Цели «Современника», как и всего наследия Пушкина, были самые гуманные, о чем английский журнал «Атенеум» писал: «Творчество Пушкина научило нас всемирным гуманным истинам, которые одни дают бессмертие художни-ку».



«Два чувства дивно близки нам»

В каком стихотворении Пушкина можно усмотреть намек на место захоронения декабристов?

9 ноября 1826 года Пушкин возвращается в Михайловское из Москвы – СВОБОДНЫМ!
Открыта тетрадь, которой он не касался два месяца… Его одолевают воспоминания, причем не триумфальные – московские, а трагические, о пяти повешенных декабристах.
Так рождается фраза: «И я бы мог, как шут ви…», начертанная несколько раз на рисунках, в которых острый, талантливый карандаш поэта запечатлевает думы свои – профили декабристов, отца, постаревшего дядю, ворота Петропавловки и виселицу на высоком валу Кронверка с пятью повешенными.
Об этих думах мы узнаем и по черновикам «Полтавы» с виселицами и той же ремаркой. Даже в лирические стихи проникает эта боль за НИХ и «неспокойствие» за свою судьбу:
Ек. Н. Ушаковой:

Не хочу я быть утешен,–
Вы ж вздохнете ль обо мне,
Если буду я повешен?
(1827г.)

«Дорожные жалобы»
На большой мне, знать, дороге
Умереть господь сулил…
(1830г.)

Никто не знает, где захоронены тела пяти повешенных. И Пушкин, как и многие передовые россияне, тяжело это переживает. В его творчестве рожда-ется целая философия об отношении к усопшим – он еще в Молдавии тщетно искал могилу Мазепы, упоминает могилы Наполеона, Кутузова, Кочубея, Искры:
Но сохранилася могила,
Где двух страдальцев прах почил:
Меж древних праведных могил
Их мирно церковь приютила…

– звучит как горький упрек…  А вот и заповедь, кредо человечности и патриотизма:
Два чувства дивно близки нам –
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.

На них основано от века
По воле Бога Самого
Самостоянье человека,
Залог величия его.

Животворящие святыни!
Земля была б без них мертва,
Без них наш тесный мир – пустыня,
Душа – алтарь без божества.

Сам поэт не только находил время, силы и средства(!) похоронить парнасского своего отца – дядю Василия Львовича, мать, недолюбившую его в детстве, откупить себе земной предел, но и в произведениях своих не обходит этой темы.
Татьяна: «…за смиренное кладбище,
Где ныне крест и тень ветвей
Над бедной нянею моей».

– Наверное, вспомнил Арину Родионовну, похороненную на Смоленском кладбище в Петербурге. Примеры можно умножить. Пушкин солидарен с Софоклом – могила праведника – сокровище страны и благословение богов, в противном случае – наказание совести жестокое (баллада «Утопленник», 1828г.).
Пушкин желает поклониться и месту казни декабристов, и месту их захоронения. В апреле 1828 года они с П.А.Вяземским посетили Петропавловку и подобрали пять щепок, пусть символических, но хранили черный ящичек с ними как святыню в доме Вяземских.
Молва уже гласила (говорят, Рылеева нашла), что декабристов закопали у скотского могильника на северной, пустынной оконечности острова Голодай (Holiday). Поэт стремится душой туда, отказываясь даже от самых своих розовых грез – Италии:

Когда порой воспоминанье
Грызет мне сердце в тишине,
И отдалённое страданье
Как тень опять бежит ко мне;
…………………………………………
Стремлюсь привычною мечтою
К студеным северным волнам,
Меж белоглавой их толпою
Открытый остров вижу там…
…………………………………………
Сюда погода волновая
Заносит утлый мой челнок.

Трижды обращается поэт к этому месту: «Домик» (1828),
процитированный выше отрывок – очень завуалированный, который мог стать частью любого произведения, хотя бы главы «Путешествие Онегина» и, наконец, «Медный всадник» – сюда занесло жилище Параши при наводнении, и здесь же похоронили Евгения.
Песни Ариона (16.07.1827) не остались прежними, они стали глубже, осмысленнее, философичней, но память о погибших пловцах и верность идеалам свободы свято хранились в его большом поэтическом сердце.



«Россию поднял на дыбы»

Когда и где впервые и полностью была опубликована поэма «МЕДНЫЙ ВСАДНИК?»

«Медный всадник» – одно из самых сложных, диалектически-противоречивых глубоко философских произведений (второе название «Петербургская повесть»). Содержание поэмы связано с образом, интересовавшим зрелого Пушкина постоянно, с образом Петра I, поднявшего Россию на дыбы: «Полтава» 1828 год, «Арап Петра Великого» – название незаконченному произведению дано В.А.Жуковским в 6-ой книге «Современника» за 1837 год; возможно автором задумывалось название «Царский арап», так и не написанная «История Петра I».
Отношение к личности Петра I у Пушкина далеко не однозначное, слож-ное, но с пониманием того, что исторические заслуги кумира перевешивают все его жизненно-бытовые ошибки и промахи. И потому памятник ему не только фальконетов «Медный всадник», но и сам город, которому поэт желает:
Красуйся, град Петров, и стой
Неколебимо, как Россия,
Да умирится же с тобой
И побежденная стихия.

Ну а в жестокое колесо истории всегда попадают и гибнут люди, как наш Евгений…
И все-таки без понимания отношения Пушкина к Петру I, динамики этих отношений по мере знакомства с материалами (с согласия Николая I Пушкин был официальным летописцем истории Петра I) нельзя понять и оценить и «Медного всадника», писавшегося параллельно с изучением материалов о Петре I

Царское село. Июль 1831 года. Николай I – Пушкину:
«Я хотел бы, чтобы король Нидерландский отдал мне домик Петра Великого в Саардаме».
Пушкин: «Ваше Величество, назначьте меня туда дворником».
Москва. Декабрь 1831 года. Н.М.Языков: «…Пушкин только и говорит, что о Петре…, которого не возлюбляет, он много открыл, осветил, сообразил…»
Петербург. Апрель 1834 года. Пушкин – Погодину: «К работе над «Петром» приступаю со страхом и трепетом…»
Москва. Май 1836 года. Пушкин: «Я разобрал теперь много материалов о Петре и НИКОГДА не напишу его историю, потому что есть много фактов, которых я никак не могу согласить с личным моим к нему уважением».
Петербург. 8 января 1837 года. Пушкин: «Эта работа убийственная… если бы я наперед знал, я бы не взялся за нее».
Петербург. 20 января 1837 года.
Пушкин: «Историю Петра пока нельзя писать, то есть ее не позволят печатать…»
Итак, уже в мае 1836 года прозвучало слово «НИКОГДА». Так оно и вышло – помешала смерть…   Но, думается, что не только… Фактически не изданный при жизни поэта «Медный всадник» подтверждает эти соображения.
Уже в декабре 1829 года на листах некоторых рукописей Пушкина появляются рисунки меткого пушкинского пера по теме «Медного всадника» – значит идея создания уже витала в воздухе, или, точнее, в гениальной голове поэта.
Написан “Медный всадник” молниеносно: 6-31 октября 1833 года.

Декабрь 1833 года.
Пушкин в отдельной тетради на хорошей бумаге своим прекрасным почерком переписывает поэму для своего цензора – Николая I. Но последний потребовал таких переделок, которые лишали поэму всякого смысла. Пушкин было попробовал, но бросил, оставив для печати лишь «Вступление», представ-яющее собой пролог – оду из трех частей: 1 – как было, 2 – как стало, 3 – апофеоз...
В 1834 году в журнале «Библиотека для чтения» и опубликована вступительная часть поэмы под названием «ПЕТЕРБУРГ», остальное – в стол, где это «остальное» обнаружит В.А.Жуковский после смерти поэта. «Пригладив, причесав», убрав сакраментальное: «Ужо тебе!..» (бунт безумного Евгения), он печатает всю поэму в пятой книжке «Современника» в 1837 году. Полный текст поэмы по рукописи Пушкина появился в дешевом издании «Народная библиоте-ка» в 1919 году.
Судя по шеститомнику 1936 года (издание «Художественная литература»), «Медный всадник» дан уже по рукописи Пушкина, как и во всех последующих изданиях.  А «Историю Петра» написал Н.А.Полевой, но уже после смерти Пуш-кина.


«Свет Родионовна, забуду ли тебя?»

Кто из друзей Пушкина посвятил его няне два стихотворения?

НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ ЯЗЫКОВ – поэт пушкинской поры, в творчестве которого (особенно раннего периода) отмечали «буйство сил, летящий, необыкновенно быстрый по темпу, звучный, хорошо выстроенный по форме стих».
Судьба его складывалась тяжело, или, как говорят в таких случаях, не сложилась: и учился не там, и не тому, остался без диплома, тяжело болел, не был счастлив в личной жизни.
Несмотря на взаимное уважение Пушкина и Языкова, были в их отношениях и огорчительные нотки, особенно со стороны Языкова. При всей несоизмеримости их дарований, Языков позволял себе резко, недоброжелательно отзываться о поэзии Пушкина, очевидно не сразу оценив олимпийскую высоту его поэтического дара.
Вот что он пишет в апреле 1825 года, ещё не будучи лично знаком с Пушкиным: «Чернеца» И.Козлова… сильно хвалят в «Северной пчеле». Дай Бог, чтоб правда, чтоб он был лучше Онегина…»
Май 1825. «…Я читал недавно вторую главу Онегина в рукописи – не лучше первой: то же отсутствие вдохновенья, та же рифмованная проза (видимо, не смог еще понять, что это не просто стихотворение, но роман в стихах – Н.М.), которою так простодушно восхищаются наши ценители и судьи: «Вот уважать кого должны мы на безлюдьи!» (Это Пушкин-то – «безлюдье»?!).
В середине июня 1826 года А.Вульф привозит Языкова из Дерпта в Тригорское на каникулы. Языков посещает и Михайловское, где его радушно при-нимает и угощает Арина Родионовна, рассказывая во время обедов и ужинов о старом быте помещиков.
От привольной, веселой и интересной жизни в Тригорском Языков в восторге, о чем пишет в целом цикле стихов:
«ТРИГОРСКОЕ», где есть строки о Пушкине:

В стране, где славной старины
Не все следы истреблены…
…………………………………………
Приют свободного поэта,
Не побежденного судьбой…

А.С.ПУШКИНУ.
О, ты, чья дружба мне дороже
Приветов ласковой молвы…
(1826г.)
«К НЯНЕ А.С.ПУШКИНА»
Свет Родионовна, забуду ли тебя?
(хлебосольство, доброта и дивные речи).

Но и после знакомства с Пушкиным Языков позволяет себе резкие отзывы о его поэзии: декабрь 1827г., брату: «Благодарю за Нулина: повесть хорошо рассказана, - впрочем, все это звуки и слова».
Январь 1828 года. «Читаю русские сказки, чтобы узнать истинный дух старины глубокой, а не мешанину, подобно Руслану Пушкина»
Примеры можно продолжить – переписка Языкова хорошо сохранена, и в ней много строк добрых и не очень о поэзии Пушкина.
А вот Александр Сергеевич ни одного осуждающего слова о поэзии Язы-кова не сказал (по крайней мере – не сохранилось).
Вот его точка зрения (вспоминает Н.В.Гоголь в 1833 году): «Когда вышли из печати «Стихотворения Николая Языкова», Пушкин сказал с досадою: «Зачем он назвал их «Стихотворения Языкова»! Их бы следовало назвать просто ХМЕЛЬ! Человек с обыкновенными силами ничего не сделает подобного; тут потребно буйство сил!»
На чем же «душа успокоилась», говоря языком карточных гаданий?
Июнь, 1836 год. Языков – Пушкину: «Ваш «Современник» цветет и красуется: жаль только, что выходит редко; лучше бы книжки поменьше, да чаще. Я пришлю вам стихов».
И действительно, во втором номере «Современника» за 1836 год было напечатано 7 глав «Драматической сказки об Иване-царевиче, Жар-птице и сером волке» Н.М.Языкова.
Да, щедр был великий Пушкин на поддержку коллег по цеху, а вот Белинский о Языкове думает несколько иначе: «Размеры его дарования весьма ограничены и давно уже определились». Исторической заслугой Языкова Белинский считает поэтическую смелость, недостатком – отсутствие глубины содержания, ложность чувств и красок, холодность, неряшливость языка, выдаваемую за оригинальность. Правда, это писано много позже описываемого времени, а в 1830 году появляется второе стихотворение, посвященное Арине Родионовне Яковлевой (Яковлева – видимо от прозвища отца, т.к. фамилий крепостные не имели)

«НА СМЕРТЬ НЯНИ А.С.ПУШКИНА»
«Я отыщу тот крест смиренный…», где не только о няне, но о них – молодых, об убогости жилья опального Пушкина, в котором рождались истинные шедевры.

И вот тебе поминовенье,
На гроб твой свежие цветы!

Последние год-полтора Арина Родионовна жила у Ольги Павлищевой (Пушкиной), где и скончалась 29 июля 1828г. в возрасте 70 лет. Могилка ее где-то затерялась (а стоила того, чтобы не затеряться!) на одном из петербургских кладбищ, кажется, на Смоленском.



«Моя Марина славная баба…»

Героине какого произведения Пушкин придал портретное сходство с Екатериной Орловой (Раевской)?

По этому поводу Пушкин пишет князю Вяземскому из Михайловского: «…моя Марина славная баба, настоящая Катерина Орлова! Знаешь ее? не говори однако ж этого никому».
Скорее всего Пушкин собирался сделать «Предисловие» к «Борису Годунову», но успел (и они в некоторых изданиях печатаются) лишь создать «Наброски предисловия» – несколько писем (в основном, к Н.Н.Раевскому - младшему) на французском языке о сущности «Бориса Годунова» и его – поэта – отношении к этому произведению. «…но Лже-Дмитрий еще влюбляется у меня в Марину, я принужден был допустить это из желания выказать сильнее странный характер последней. Карамзин собственно только дотронулся до нее. Конечно, это была из хорошеньких женщин самая странная. В жизнь свою она имела одну страсть – честолюбие, но в степени энергии, бешенства, какую трудно представить себе…»
Принимая во внимание и эти слова автора, и многое другое, П.Губер в своей книге «Дон-Жуанский список А.С.Пушкина» пытается нарисовать портрет Екатерины Орловой: «Властолюбивая, гордая, хитрая и резкая, она, выйдя замуж 15 мая 1824 года, старалась командовать мужем, в чем, кажется, успела».
Шутливые рисунки в семейном альбоме Раевских изображают ее с пучком розог в руках. Перед нею, словно школьник, стоит на коленях провинившийся супруг – генерал, принявший в 1814 году ключи от побежденного Парижа.
Некоторые письма её дошли до нас. О Пушкине она отзывается с легким оттенком пренебрежения: «Пушкин,– пишет она из Кишинева брату Александру в ноябре 1821, – больше не корчит из себя жестокого; он очень часто приходит к нам курить свою трубку и рассуждает или болтает очень приятно».
24.09.1820 года Александр Сергеевич пишет брату Льву: «Счастливейшие минуты жизни моей провел я посреди семейства почтенного Раевского... Все его дочери – прелесть; старшая – женщина необыкновенная…» (это о Екатерине). Как поэт, натура пламенная, Пушкин влюблен был во всех дочерей понемногу. Может легкий «курортный» флирт и был с Екатериной, но прямых на то указаний нет, да и стихотворений, явно посвященных ей, нет. Правда, Гессен в книге «Жизнь поэта» (стр. 124-125) пишет: «В окружении близких ему друзей, читал в это время, любуясь Екатериной Раевской, только что написанное стихотворение «Красавица перед зеркалом».

Взгляни на милую, когда свое чело
Она пред зеркалом цветами окружает,
Играет локоном, и верное стекло
Улыбку, хитрый взор и гордость отражает.
(В Киеве, очевидно на помолвке Екатерины с графом Орловым в феврале 1821 года).

В целом лирика Кавказско-Крымского периода лишена чисто любовных тем, вероятно, чтобы не смущать и не компрометировать очень щепетильных в этом отношении девиц Раевских. Тем не менее, о Марии поэтический след, конечно, явственней.
Место в сердце поэта для Марии оставалось всю жизнь, хотя сама она, относясь к нему с симпатией, говорила, что, в сущности, по-настоящему он любит лишь свою Музу.
 Стихотворение:
Увы! Зачем она блистает
…………………………………………
Увянет! Жизнью молодою
Не долго наслаждаться ей…
(1820г.)
посвящено очень больной Елене Раевской; очевидно к ней же относятся слова последней строфы «Редеет облаков…»
И дева юная во мгле тебя искала
(Вечернюю звезду– Н.М.)
И именем своим подругам называла…(1820)

Пушкин был очень недоволен А.Бестужевым за публикацию последних строк, ибо они могли оказаться намеком… Дело в том, что католицизм называет вечернюю звезду «Звездой Марии», но Пушкин и Раевские, очевидно, слабо знали католицизм, но зато были знакомы с древнегреческим мифом, по версии которого Елена Спартанская превращается в звезду.
Вообще, споров и мнений об этих стихах, как и о многом другом, среди пушкинистов много. Да это ли важно!
Главное – есть прекрасные стихи, есть колоритный образ Марины Мнишек, создать который, совершенно не подозревая о том, помогла ЕКАТЕРИНА РАЕВСКАЯ.