Бред

Листья падали на синий капот машины. Кругом лишь ветер и немного залива.
Замирает мир, воздух, жизнь, душа. Не оглядываясь назад, смотрит на море.
В душе холодно,боязно,дождливо. Крики чаек оттеняют лишь грусть. Вдали корабли и вода, и воздух. В небе серость и наступает мгла.
В дом свой зашёл, как в пустынные стены, снимая куртку и грязные ботинки. В стакане недопитый виски. Раньше он не нравился, теперь всё в тине. Вязко набирает пароль на ноутбуке. Вяло поддернет плечом от боли. Гулко шаги звучат в коридоре. Спускается ниже, в свою темницу.
На столе лишь пятно от настольной лампы, резать души людей не очень приятно.
Достает тетрадь, толстую в клетку, открывает на чистом листе.
Мелким почерком пишет, ведет закорючки.
Номер первый сегодня был очень скучным, умолял лишь о жизни, неважно какой. Только бы топтать мир под луной. Без сожаления напротив поставил крестик. Морщится, брезгует что ли?
Второй была девушка лет двадцати, но с нравом довольно распутной девицы, он не может винить, он оружие лишь. Но и тут крестик поставил без тени сомнения. Много врала.
Третий номер, четвертый и пятый, не запомнил совсем, о чём те тела. Даже души ни на грамм, не стоят ни капли.
Залпом допивая остатки виски, шаркая тапкой одной по ковру за добавкой.
И дальше...
Шестой,седьмой были братья, но гниль, очень страшные души, такие никто не берет.
Восьмой был старик, он улыбался, протягивал руки с мольбой об одном, чтоб дочь его распутная наконец поняла, что в жизни должна быть душа. "Мне жаль, о старик, ты был добрым душой. Но дочь твоя номер второй".
Девятый... Младенец, ни капли тоски нельзя позволять, но это судьба, она забирает плату свою. Мне нечего просить у тебя.
Десятый, как знать, был художник, но пил. Просил об одном, чтоб покинуть тот мир. Что ж. Ты так хотел.
Одиннадцатый номер. Дама в годах. Продажная сволочь. К черту весь страх.

Застыла рука. Крючки не шли, не слушались пальцы.

Сегодня должно было быть их двенадцать. Но номер двенадцать была хороша. Любовался, не скрывая восторженных глаз.Проглядывал жизнь её снова и снова. Душа, как завораживающий водопад, в красках играла.Сегодня, осмелевшись перечил судьбе. Весь день с двенадцатой проведя, не сумел забрать душу себе. Она улыбалась, за маской своей, он многое в ней видел. Но понимал, не время ещё, так зачем он за ней был послан.
Захлопнул тетрадь.
Закрыл на замок.
Поднялся наверх самый.

"Накажи меня, того,кто посметь смог, не заберу всё равно ни грамма!"

Но в ответ тишина лишь лилась вокруг, как будто окутывая одеялом.
А на утро в тетради он снова нашёл, двенадцатыый стал первым.
Он ослушался снова и так день за днём. Ожидая своего наказания.
Ну не мог он, никак не мог, двенадцатая была прекрасна.

Так прошло и пол года, и понял он, что тянуть не имеет смысла.
Забери же ты лучше душу мою, но двенадцатая пусть веселится.

"Нет души в тебе, даром ты лишь меч в руках моих, что режет нити.Ты не справился..."

Ветер ронял листву на капот, зеленую совсем срывая. Он так злился, что в доме двенадцатая живет, ничего о прошлом не зная. А она так радовалась теплу и весне, снова снова весна случится.
И тот кто ставил крестики в темноте, наверняка бы с ней веселился.