Вначале был белый лист

- Мама, мама!
Мальчишка со стуком распахнул дверь и вбежал в комнату.
- Что тебе? – Молодая женщина обернулась и с улыбкой посмотрела на сына.
-Мама, смотри!
Мальчуган подошёл к стулу, на котором сидела его мать, и раскрыл сжатые до этого ладони. Синий сапфир, оживленный какой-то неизвестной магией, взмыл в воздух. Хотя нет, не правильно было бы назвать его просто синим. Он напоминал собой небо после грозы – ещё местами тёмное, а где-то уже ярко голубое, и всё пронизанное золотыми нитями лучей, а иногда и украшенное перламутром радуг. Мягко шурша крыльями, как ветер листвой на ветру, бабочка вилась и кружилась над головами людей, сверкая в свете солнца. Маленький кусочек неба в доме с деревянным потолком. Ну не волшебство ли?
-Правда, красиво? – шёпотом спросил сын у матери, не отрывая завороженного взгляда от насекомого. А затем, неожиданно посерьёзнев, робко спросил, – А откуда они взялись?
- Кто?
- Бабочки. И не только… все они.
Женщина озадаченно посмотрела на своего пятилетнего сынишку, а затем улыбнулась.
- Ты имеешь в виду, откуда взялся мир?
Мальчик робко кивнул.
-Ну что же…
Мать посадила ребёнка к себе на коленки.
- Я расскажу тебе, как появился мир. Слушай.

Вначале был белый лист.
А затем единый мир был разделён острым кончиком карандаша на две части: одна из них стала небом, а другая землёй. Но что толку в бесконечной пустыне? Трудно представить что-либо более скучное, чем тот монотонный мир - куда не пойдёшь, куда ни заглянешь – одно и то же. Но легко и быстро скользил грифель по тонкой бумаге, беспрекословно подчиняясь движениям ловкой руки. Под тихую – настолько, что почти не слышную уху – песню графита рождались реки, моря, глубокие озёра и великие горы. Из бесконечного числа штрихов складывались линии, из линий – набросок, из наброска – образы и картины. Мир стал полон всего – деревьев с их шуршащей листвой, мягкой травы под ними, лёгких облаков, меж которых резвились птицы. Но не было в нём ещё одного, очень важного – цвета. Достаточно взглянуть на радугу после дождя, чтобы понять, насколько важной вещи не имел тот мир. И мог бы вообще никогда не иметь, если бы не одна случайность.
Одна старая легенда говорит, что когда пришло время внести в работу конечный штрих, карандаш оказался недостаточно острым. Но последняя линия обязательно должна быть красивой – поэтому Создательница решила его подточить. Но нож соскользнул, и холодного лезвия ножа коснулась тёплая кровь. Не бойся, порезалась Она не сильно, но алая капля стремительно соскользнула по серому металлу и упала на белый лист – туда, где рос маленький, но очень красивый цветок. И именно в тот миг он по-настоящему расцвёл и ожил.
Увидев, как прекрасен стал простой мак, Нарисовавшая взяла в руки кисть и подарила оттенки всему свету – синий морям, ярко-голубой – небу, тёмный, почти чёрный, синий – ночи, золотой – солнцу и пшенице. Деревья, птицы, звери – всё живое и неживое отныне имело цвет.
- А дальше?
- А дальше? – женщина снова улыбнулась, - А дальше тебе и так всё известно. С тех пор этот мир стал жить. А ещё поговаривают, что последним раскрашенным созданием была маленькая бабочка ярко синего цвета. И именно она на своих крыльях принесла нам имя нашей создательницы - Айрен.
- Принесла на крыльях? Как это? – в голосе мальчика явно читалось недоверие к рассказанному.
- А вот так.
Не услышав удовлетворяющего ответа на свой вопрос, он надул щёки и слез с колен матери. Сидевшая до этого на потолке бабочка вдруг встрепенулась и, закружившись на секунду в воздухе, уселась обидевшемуся прямо на нос. Тот рассмеялся.
- Интересно, а насколько та бабочка была похожа на эту?


- Доча, ты идёшь?
- Да, мам, уже бегу.
Пятнадцатилетняя художница вылезла из-за стола и с наслаждение потянулась, разгибая затёкшую спину.
- И опять она рисует. Пошли есть, обед остынет, - женщина остановилась на пороге комнаты и прислонилась к косяку, поджидая дочь.
- Ага, конечно, сейчас, только подпись поставлю.
Поджимая пораненный палец, чтобы мама не заметила пореза, девушка порылась в пенале и взяла в руки ручку. На секунду задумавшись, она окинула работу взглядом и затем в самом её углу – там, где на красном цветке сидела маленькая синяя бабочка, аккуратно вывела – «Айрен».