Стихи для молодого поколения. Часть 2

ххх
Ах, Гозман… Столько звона
На РСН. Но девяностых. Не по сезону.
ххх
Горбачев столько секретов на Запад продал,
А песню перед всеми пел, что
Не с чего кончается, а начинается Родина.
ххх
Был  случай. Не поцеловал девчонку.
А до сих пор думаю, что зря.
Тогда. Пятнадцатого октября.
И от этого мучаюсь. И жду снова случая.
ххх
Любовь еще жива быть может,
Но кажется, что та Мону Лизу
Все ж не так похожа.
Начал думать об этом.
Конец света.

ххх
Любовь пришла. Еще один мазок.
А то и да, и нет. А их, и ох.
А тут он к ней решительнее скок.
До тела и души добрался.
Он. В ответ ее же стон.
И мысль: «Как долго пентюх собирался».

ххх
Каждое утро говорю Марии Федоровне: «Здравствуйте».
А ноги такие прямы у нее как столпы,
Такую женскую мощь вбивают в лбы,
Что млею от сладостного восторга как торга,
Что вот бы, махнуть еще сто граммов водки,
Какой прекрасный день,
Чтобы не погибать от безнравственности,
Мария Федоровна, здравствуйте!

ххх
Советский союз распался,
Что нам как вековая мечта народа о справедливости
В борьбе, а не милости, достался. Грядущего, пуще.
Мечта моя. Но теперь семейка,
Считаем копейки.
А была семья. Рубли в стране были.

ххх
Коттеджи у реки. Народу путь к реке закрыли,
И кажется: не коттеджи, а свиные рыла.

ххх
Ах, Мария Федоровна. Меня мысли как градусы
Что было бы здорово, надежда гложет.
Что а может, а может, а может…

ххх
«Спартак» хоть проиграл,
«Локомотив» «Спартак» обул.
Но этот матч не крах.
Пивка глотнул. Пивка слегка
И шарф на шее затянул. Легко. Есть пивко.
Еще посмотрим, кто кого.
ххх
Опускаю голову вниз,
Когда в стране вижу стрпитиз.
ххх
Возмущаются «Пуси Райт» это правда,
Что мы здесь на уровне Африки,
А в Америке кто бы мог
Засунуть курицу между ног.
ххх
Пуси Райт такое хамство,
От которого трещат царства.
А посадили на два года,
Это значит стоит наше государство.

ххх
Вовка хвастался тем, что с родителями ждут за границу виз.
А Колька тем, что в ночном клубе видел стриптиз.

ххх
Доренко восторгался Толоконниковой,
Что в понятной ему законности
Совокуплялась на лобном месте
С кем-то вместе, без чести.

ххх
Петька ехал без билета,
А девушка контролер указала ему на это.
А Петя ей о букете, балете, что лет. Что денег нету.
Девушка контролер опять о билете.
Петя пощупал карман и пригласил в ресторан.

ххх
Володя после ссоры с Катькой
Думал с тоски:
Лучше б подружился с Дашей:
Она не вредная и умеет печь пирожки.

ххх
Мила такая милая, что кажется
На свете все мыло
Истратили на то, чтобы помыть ее
И сделать такой милой.
С ней и Колька говорит осторожно:
Точно боится, что испачкать словом можно.
ххх
Надя такая Надя,
Что достаточно того, чтобы понять, кто она
Одного ее взгляда.
ххх
У Витьки в голове заскок
На счет «Пуси Райт» как ол Райт
Он представить не смог
Как эти девушки суют
Курицу между ног.
Он и у врачей интересовался осторожно:
А это можно?
У всех без разбору.
А врачи пожимают плечами,
Сами-то они спят ночами,
Такое представить не пробовали.

ххх
Ах, Маша,
Витьке дальше ее губ ничего не видно даже.

ххх
Глаша так уперта,
Что при ней все части тела так тверды,
Что ни тронь,
И кажется, глядят на Витьку со всех сторон.
Почему именно Глаша,
А на других не посмотрит даже
А сам как нервы,
Что он у нее последний и первый.

ххх
Ах, Катька кажется такой гладкой,
Что столько от таких мыслей ссадин,
А узнают про мысли такие – посадят.

ххх
Ах, какое настроенье для совокупленья
На лобном месте, вместе. Когда не до чести,
А только до тела добраться
Не разбираться кто там с кем и зачем.
Пока нет Берии,
Чтобы на причастность проверили.
Но целый мир как капля
Думать о том, как прекрасен мир и не лапать.
И крест. Знать, что он не кажется, а есть.
Как капля. Но когда с Богом, то не слабый.

ххх
Тоня. Ни с кем не разговаривает.
Думает, что она Мадонна.

ххх
Пуси Райт в храме. Реклама.
Пуси Райт, конечно, как хлама,
Хлама, но не сажать реклама,
А он для расширения демократии
Тот самый, что нельзя
Из-за него сажать реклама.
И Хилари Клинтон интересуется у Путина,
Как ей ни трудно этим хламом,
Делая ему рекламу,
Что нельзя из-за него сажать, чтобы дожать.
И Гребенщиков тоже готов,
Так его и распирает видеть распри
С церковью отношения исковеркать,
Копаясь в хламе, как в куче навозной,
Не замечая запаха,
До того вопрос серьезный.
Из-за демократии, свободы
Сколько хлама тащат в церковь народу.

ххх
Ленка. Такие прямые коленки.
Если с нею вместе быть,
За эти коленки многое можно простить.
Что бы ни сказала неосторожно. Можно,
А потом глотнуть пивко. И жить легко.

ххх
Я помню время с пивом Жигулевским,
После парилки сделаешь глоток.
И чокаешься как на остановке
И скажешь: «Ну поехали, браток!»

А пиво было по Москве в разливе
Стояли бочки живописно так,
Что так как горб, когда ты с кружкой пива
И с разговором: «А как там «Спартак?»

Иной раз повернется жизнь по-свински,
Вокруг не той покажется со зла,
Но в кассу за билет отдав полтинник,
На зло беде сказав: «Что за дела?»
Тогда шагнешь на стадион, не пятясь,
С билетом на трибуну за рубли.
И каждый кто болеет, твой приятель,
Посмотришь: а вокруг тебя свои.

С Очаковским пивком жить тоже здорово,
Так, что дела идут вновь на подъем,
Очаково когда-то брал Суворов,
А мы ведь тоже в той стране живем.

И мы тогда содвинем банки разом
И вдохновенье Пушкину пошлем.
Да здравствуют же снова муза, разум,
По жизни с пивом весело идем.

ххх
Когда не платят, нечего есть,
Не надо говорить про честь.
Тому, у кого яхты, тем, кто лезет в шахты.

ххх
Витя Таню ждет, заходят в магазин в дождь,
В друг друга веря.
Прощаясь, целуются. Мир ими любуется.

ххх
Виктория так бы Витьке была в масть,
Но такая дура, хочет замуж.
Так не даст.

ххх
Климовицкий Гриша
Прочитал Маяковского по-таковски
Так, что у него поехала крыша.
Что сброшены бары,
Власть трудящихся не даром.
И он бросает в классе клич в массы:
«А ну, пролетарий,
Заходи в планетарий!»

ххх
Катька мыслит узко,
Хочет выйти замуж за новорусского,
Что подруга ее Лена
Учит ее: «Он тебе вскоре изменит,
Что денег столько наворовал – не шутка:
На виллу и на проституток.»

ххх
Люба любит Володю. До того не доходит,
И Люба мечтает как страх, вот полюбит олигарх,
А она на глазах Володи ему откажет,
Скажет, как Татьяна Онегину как человеку,
Что замуж она и мужу верна.
Не знает Володя, какое в руках его золото.
В голове его разруха, смотрит порнуху.
В сумме не думать. Африка в нас,
Где меняет золото на стекляшки бусы папуас.

ххх
Петя в детском садике дал Маше конфету,
Она его поцеловала за это,
Петя никому больше не дает конфеты,
Даже Свете, что фыркает на него за это.
Петя не глуп. Он однолюб.

ххх
Петя вообразил себя водителем,
В устройстве своей судьбы победителем.
Привез на игрушечной машине с резиной
Кубики в сад. Положена зарплата.
Теперь можно жениться на Маше,
А Светка тут вдруг такое скажет:
«Вы должны спать на одной кровати.»
Не преходяще. Если жениться по-настоящему.
Честь по чести. Вместе.
А воспитательница услышала о разговоре этом
И сказала Свете, не сомневалась дабы:
«Спать вместе можно только после свадьбы!»

ххх
В «Сокольниках» я помню в детстве как играли в шахматы,
Со сцены слышался Есенин и Ахматова.
Теперь же на веранде пляшут так пенсионеры,
Что шахматы, Ахматова, Есенин
Что происходит что в стране – пенсионерам.

ххх
Что Пуси Райт средневековье на дворе,
Тогда сжигали их как нечисть на костре.
ххх
Вот в церкви Пуси Райт, а рядом Гамлет,
И мир им освещен как лампой
Как честь, что миру не уступит ни на грамм,
Понять не может, как же в храм
Пустили нечисть.

ххх
Фамилией Ельцина в Свердловске названа библиотека.
Толстой, Гоголь, Достоевский на довески
Спросили: «А что за человек он?»
В ответ молчанье. Ответить – себе дороже.
Нечего сказать.
О покойниках говорят только хорошее.

ххх
О Пуси Райт я слышал такую речь:
«Как же так? Ведьм в церковь? Сжечь!»

ххх
Урод у власти не народ,
Быть воедино вместе нам не хватает чести.
На государство могучее, великое, кипучее.
Потому что безнравственны.
В стенках грязных денег в хлеву.
Удовлетворить власти грязных желаний прорву.
Их свободы и демократии, что обокрали,
А было сладко, а не горько,
Когда хоть нищие, но делились последней коркой.
О, еще бы жизнь свою измерить
Как при Сталине, Ленине в людей верить.
А не в свободу и демократию как идейки
Считать копейки при их иезуитских денег
Тридцать серебренников нам на хлеб.
Тридцать серебренников те кто братство забыли,
Нам нищета, а им как свиные рыла
За бугром виллы. А проку-то. Будьте прокляты!

ххх
Не узнаем друг друга кто друзья, кто суки.
У кого виллы,
А кто переживет весело с банкой пива.
Что люди. Повесился Иуда.
Какая я сегодня рьяный
Не столько от вина, сколько от мыслей пьяный.
Что потеряли братство. А на рынке в ответ
На человеческие чувства ****ство.

ххх
С похмелья как ни тяжко
Влад с корешом по бригаде Пашкой
В одной упряжке.
У него дома, где мир огромен
Как жизни край
По команде: «Давай, наливай!»
А сестра Пашки Машка
Уставилась на нас во все глаза,
А я ей, чтобы себя доказать,
Зелье в себя заливаю как воду
Как свой среди народу.
А она, водка, кого калечит, кого лечит,
Но так на жизнь смотреть легче.
Какая б несправедливость
Ни легла на плечи.
Если выжил с похмелья не милость,
А как справедливость
Душу отвести с Пашкой,
Женюсь на Машке.
Она же видит Влада возможность,
Что парень надежный.
Дошел до дома, а сколько выпил много,
А Машке никаких шуры-муры.
А то покажет дуре.

ххх
Я принял на душу сто грамм
Пошел на демонстрацию как в храм.
Демонстрация.
Для меня как прострация,
Где красные знамена
Их духом освященный
«Интернационал».
Тот зал, что в слезах стоял.
На митинге встретил братьев,
С кем в цеху собрались
В память дней святых
Выпили на троих.
И я перед красным знаменем встал на колени
Со святыми Сталиным, Лениным,
Плечом к плечу друг к другу,
Предали нас, суки!
Кто был на краю переднем,
Но страну переделал
Так, что наверху тащат,
А мы теперь пропащи.
А тех, кто пилит наши деньги
К стенке б!
Чтобы народ в стране не был бездомным,
А экономика экономной.
Люди с правом одинаковым,
Я у знамен плакал.
Наша история: разрушаем, а не строим.
Мы не вместе, сплотиться не хватает чести.
В тот зал
Со слезами на глазах
Звучал «Интернационал».

ххх
Машка в экстазе
В ответственный момент.
Меня взяв на заметку, в воображении
Мелькнуло злорадное лицо Петьки
Как толк, что не отдает долг.
Не отдаст. Вот ведь власть.
Такая сволочь. Сковал мою свободу.
До полного маразма не достичь оргазма.
У Маши вырвался стон.
Как на меня подействовал он.
Пошел Петька к черту,
Мысленно бью Петьку в морду.
И только тогда наступил экстаз
Сладких спазм.
Сомнения тонче. Кончил.
А Петька при встрече взглядом щелк –
Отдал долг.
Не такая уже и сволочь
Ограничивать мою свободу.

ххх
Вызывающе глядит с рекламы шлюха.
Повелительно и сухо.
Взгляд без чувства. Так, что на душе пусто.
Кто слаб как раб.
Смотрит сухо ноги целовать шлюхе.
Петя не глядит на нее. У него свое.
Он в Катькиной власти как счастье.
Хоть в этом самом месте до рези
Оттого, что тверд как железо.
Хватает духа не смотреть на шлюху.
А у Катьки характер.
Пока с ним – все стерпит,
У него на жизнь, а не на шлюху нервы.

ххх
Как действует зелье с похмелья.
Тяжко. Что там Машкины ляжки.
А глоток как бы ни мог
На деле на пределе
Еще через «не могу», что себя не берегу,
Хоть выворачивает как ваучером
Пьянкой наизнанку.
Держись, хоть страшнее жизнь.
Хоть капля яда как недоброжелательность взгляда
Водкой в глотку,
Что свобода это сволочь,
А от того легче, что водка лечит,
Плохо, не охаю.
Так что уже на так чтобы совсем, а как всем.
Отходит похмелье и смотришь более смело.
Кое-что и мы делать умеем.

ххх
Я прислонил ее к забору. Которому,
Что дальше попал без фальши
Туда, что задел орган,
Она дрогнула.
И стон. Во всем мире он.
Что там у нее тронул.
В воображении она на троне.
И ее стон. Вечен он.
Я без страха перед олигархом,
Что яхта, что лезть в шахту.
Когда Бетховен звучит над планетой,
Стон этот. Как созиданье цветка созданье.
В девчонке как лепестки ощущения тонки.
Лягушек стрекот строг и сладок как Моцарт.
Рапсодия листа с соловьиным свистом.
И сомненья от стона. А я его достоин.

ххх
С утра был настрой,
А в переходе метро
Две подруги дебелые
С кожей здоровою белою
Встретили, спросили как третьего
Мило такие Милы
Не хочу ли с ними провести время,
Я мысленно скинул с себя бремя,
Мысли заскакали легко, игриво,
Чтобы, чтобы…
Ах, сколько этих «чтобы»…
Нельзя же быть верным до гроба.
А жить так хочется весело и игриво
Раздались слова Жириновского:
«Не всегда спасают презервативы!»

ххх
Я помню, проститутку снял,
Когда сгорал от нетерпенья,
Что денег даже не считал,
А ей при том стихи читал:
«Я помню чудное мгновенье».

ххх
Коля с Машей едут в лифте,
У них отношения фифти-фифти,
Он в левой руке держит розы,
А она к нему повернулась в извращенной позе.
Как нередко,
Когда едут к предкам.
Смело. Но пока ехали до двенадцатого этажа
Дело свое успели сделать.
А там узаконить отношения дабы
Заговорили с ними о свадьбе.
Предки советской властью выучены,
Ее призывами вымучены.
Дают Маше советы
Как выучиться и стать человеком.
Маша не глупее всех.
Она обиделась: «Я и так человек».
Коля оценил обстановку,
Перед предками Маши ему не неловко.
Он в любой обстановке сосуществовать мог
С Машей, когда такой станок.
Их совместить мера,
Когда при предавшей власти никому не верит.
Власть продажна. У Коли к ней предубежденье,
Он бытом не разбавит к Маше наслажденья.
Колька к Маше так не против,
Что до конца жизни не распробует.
Они от предков отгородятся занавеской,
Она им дорога как королеве подвески.
За занавеской дела свои делать с треском.
Сколько властью у них украдено,
Что теперь демократия.
Он с Машей, а не с нею
И не до Маркса и Ленина.
А в том, что Маше раздвигает колени.
Отношеньями озабоченный
С Машею, а не предателем Горбачевым.
Но как бы только Горбачева власти маразм
Не разрушил их с Машей оргазм.
Девяностых останки
Как на столе буханка.
А улыбка Ельцина
Как накинуть на буханку цену.
А вздохнули при Путине,
Что уже не беспутные.
А у предков за занавескою
Как королева с алмазными подвесками.
А доводит Машу до того он,
Что Маша издает стон.
У них такие возможности
У предков без сложностей.
А остальное приложится.
«Пуси РаЙт» в унитаз.
А Бетховен вновь про любовь.
А если детектив, то мент,
Где криминал, а в этот момент
Мент даст как власть.
А у Кольки тоже защититься чем есть.
А на груди крест.

ххх
Петя на фото. Так он не такой красивый,
Но с клинским пивом в руке
Убедительный на диво.