Книга Коронелло гл 10 Александр и Александровичи

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
                АЛЕКСАНДР И АЛЕКСАНДРОВИЧИ

               В ЭТОЙ ГЛАВЕ РЕЧЬ ПОЙДЕТ О  ПОТОМКАХ АНТОНА ЯКОВЛЕВИЧА 
               КОРОНЕЛЛИ,   ОБОСНОВАВШИХСЯ    В  ГОРОДЕ  ФЕОДОСИЯ,   ТА-
               ВРИЧЕСКОЙ   ГУБЕРНИИ

               ВНУТРЕННЯЯ   ПОЛИТИКА   РОССИИ  С 
               ПРИХОДОМ   К   ВЛАСТИ   НИКОЛАЯ   I  ПАВЛОВИЧА   СИЛЬНО   ИЗМЕ-
               НИЛАСЬ. ВМЕСТО  ПРИВЛЕЧЕНИЯ  ИНОСТРАНЦЕВ  ИЗ-ЗА  ГРАНИЦЫ,
               ЩЕДРОЙ   РАЗДАЧИ   НАГРАД   И   ПОЧЕСТЕЙ,  ПРИШЛО   ВРЕМЯ   ЖЕ-
               ЛЕЗНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ.

 Служба Александра Александровича в Министерстве Иностранных 
   дел. Получение российского дворянства. Крымская война 1853-
                1856 годов
    Молодому человеку, Александру Антоновичу Коронелли повезло. В 
 начале своей карьеры он работает в Министерстве Иностранных Дел, 
 где еще помнят его отца – действительного статского советника Антона 
Яковлевича  Коронелли.  Из  послужного  списка  Коллежского  Регистра-
тора Александра Коронелли за 1842 год:
    «Коллежский  Регистратор  Александр  Антонов  сын  Коронелли  от  роду 
 имеет 25 лет. Департамент Хозяйственных и счетных дел. Вероисповедания 
Католического. В службу вступил Министерства Иностранных дел в Депар-
 тамент хозяйственных и счетных дел в число канцелярских служащих 1837, 
22  февраля.  Пожаловано  ему  в  награждение  300  рублей  26  марта  1838.
 Указом  Правительствующего  Сената  от  13  октября  1839  произведен  в 
Коллежские Регистраторы 22 февраля 1839. В 1841 году отправлен был ку-               
рьером в Грецию». 228
    Видимо,  во  время  этой  поездки  за  море,  Александр  Коронелли  и 
 оформил себе греческое подданство. В 40-х годах XIX столетия он же-
 нится на дочери феодосийского купца второй гильдии Ивана Ивановича
 Брачер – Екатерине Ивановне. 
    Ее отец Жан (Иван Иванович) Брачер (Брахер, Брагер) известен тем, 
 что  в мае  1812  года,  совместно  с  графом Александром Федоровичем 
Ланжероном, да-да, с тем самым, о котором мы писали в главе  «Лан-
жерон и Коронелли»  и другими знатными феодосийцами, преимуще-
 ственно  итальянцами  и  французами,  основал  масонскую  ложу  «Иор-
дана».  Надо  заметить,  что  масонство  в  те  годы  было  легальным  и 
 крайне популярным. К этому было несколько причин: европейская мода, 
 низкий  авторитет  Церкви,  которая  представляла  в  те  годы  госуда-
 рственно-идеологический институт, а также желание обзавестись знако-
 мствами  и  связями  с  влиятельными  людьми.  Жан  (Иван)  Брачер  не 
 имея  дворянства,  занимал  престижное  положение  в  их   «закрытом 
 клубе»: «2-й  надзиратель  в  1815  и  в  1818-1819,  1-й надзиратель в  1817-
 1818».229  В обязанности надзирателя масонской ложи входил контроль 
 над соблюдением устава и ритуалов общества. Мастером в ложе, в те 
 годы был вице-консул Королевства Обеих Сицилий купец Феликс Лаго-
 рио. В  1819  году  ложа  распалась,  а  в  1822  году  Государь  Император 
 Александр I запретил масонство. Иван Иванович взялся «за ум» и стал в 
 1821  году  представителем  купечества  в  Феодосийском  Коммерческом 
 Суде, а также был членом Феодосийского Ссудного Комитета. Известно, 
 что  в  30-х  годах  он  продолжал  работать  в  суде.230   В  1850   году 
 Александр  Антонович  предпринимает  попытку  записаться  в  Русское 
 Дворянство,   но   сталкивается   с   враждебно   настроенной   бюрокра-
 тической  машиной.  Несмотря  на  редкую,  иностранную  фамилию  и 
 записи  о  подвигах  на  русской  земле  его  отца,  чиновники  почему-то 
 сомневаются: вправду ли это сын того самого Коронелли из знатного, 
 дворянского рода Приматов о. Наксос?
    «В Таврическое Дворянское Депутатское Собрание. Помещик Феодосийского 
уезда Губернский  Секретарь Александр Коронелли при объявлении ему содержа-
 ния отношения онаго Собрания от 31-го числа истекшего июля № 671 об от-
 казе ему в дворянстве по не доставлению доказательств представил ко мне за-
 свидетельстванную  копию  с  свидетельства  выданного  Министерством  Ино-
 странных Дел  Департаментом  хозяйственных  и счетных дел  4-го декабря 
 1840 года под № 3848 из коей можно видеть, что он есть родной сын дей-
 ствительного статского советника Антона Коронелли, просит меня сделать 
 вновь представление о внесение его в дворянскую Родословную книгу (…)  Феодо-
 сийский Уездный Председатель Дворянства (…)».231
    Рассмотрению дела о причисление рода Коронелли к Таврическому 
 дворянству помешала Крымская война, начавшаяся в 1853 году.  Поли-
 тика  царя  Николая  Павловича  Первого,  направленная  на  пресечение 
 всякого  вольнодумства привела  к  тому, что  офицерская среда сильно 
 деградировала.  Кроме  этого,  росту  антироссийских  настроений  в  Ев-
 ропе способствовала внешняя политика, утверждавшая доминирующую 
 роль  России.  Самые  верные  союзники  России  –  Австрия  и  Греция 
 смотрели  на  Россию,  как  на  потенциального  врага,  который  желает 
 подчинить  соседей  своей  воле.  Конфликт  открыто  разразился,  когда 
 царь  Николай  Павлович  отказалсяпризнать  нового  короля  Франции  –
 Наполеона III (племянника Наполеона I Бонапарта). Претензия Николая 
 I  была  обусловлена  решением  Венского  конгресса,  состоявшегося  в 
 1815  году,  согласно  которому  представители  династии  Бонапарт  не 
 могли  занимать  Французский  престол.  Николай  Павлович  не  пожелал 
 учесть  тот  факт,  что  Венский  конгресс  защищает  права  европейских               
 монархий, и брать его решения «на свои знамена», не имея поддержки 
 Европейских дворов, было крайне неблагоразумно. Оскорбленная Фра-
 нция  в  союзе  с  Англией  и  Турцией,  немедленно  развязывает  войну, 
 используя  территориальные  претензии  Турции  к  России  –  это  земли, 
 которые завоевала в XVIII-XIX веках Россия у Турции.
    9 октября 1853 года, командующий русскими войсками в Молдавии –
 Михаил Дмитриевич Горчаков получил от турок ультиматум – покинуть 
Дунайские княжества. Так началась Крымская война. Накануне которой, 
 на флотах Англии и Франции на смену легким парусным судам, подчи-
 няющимся ветрам и штормам пришли тяжеловесные теплоходы.
    Когда-то, отец Александра – Антон Яковлевич Коронелли служил на 
 фрегатах и командовал галерами, но теперь, в открытом морском бою, 
 фрегат уже не имел никаких шансов на победу.
    Красивейший, прославленный Черноморский Флот, был собран Ад-
 миралом  Нахимовым  и  безжалостно  затоплен  при  входе  в  Севасто-
 польскую бухту, чтобы не дать пройти вражеским кораблям и захватить 
 Крымское побережье. К счастью в сухопутных вооружениях Россия от-
 ставала от захватчиков не так сильно, что и определило характер войны 
 на  Крымском  полуострове  –   море  контролировалось  вражескими  су-
дами, а суша российскими войсками: 
    «19 января 1854 года, около 4 часов дня явились на Феодосийском рейде че-
тыре винтовых парохода большого размера, два под французским и два под ан-
 глийским флагом, не бросая якоря, обошли в течение часа бухту и ушли в море. 
Жители  были  взволнованы  появлением  этих  судов  до  такой  степени,  что 
многие  оставив  свое  имущество  на  прислугу,  стали  выезжать  из  города.  20 
 числа также были видны на горизонте неприятельские суда, как оказалось ку -
 печеские. Жители продолжали выезжать в ближайшие деревни и колонии».232
    Феодосия на долгих три года превращается в прифронтовой город.
    «16 июля два неприятельских судна появились у Феодосии, производили реко-
 гонсцинировку,  спускали  шлюпку  на  левый  берег  гавани.  Жители  со  скарбом 
 спешили уходить из города, казенные суммы и документы вывезены были на 
 полученной с трудом пароконной почтовой подводе».233
    Особенно осложнилась ситуация, после оккупации Евпатории:
    «1 сентября 1854 года, в 8 часов утра, появился в виду Евпатории неприя-
тельский  флот,  от  70  до  80  вымпелов,  со  стороны  карантина.  Оставив 
 около  40  кораблей  возле  карантина,  неприятельский  флот двинулся  к  Сева-
 стополю. 2 числа неприятели спускали ялик с просьбой дозволить выйти на бе-
рег для закупки съест ных припасов. Было отказано. 3-го сентября два парла-
ментера – штаб-офицера, английский и французский, прибыли на ялике в ка-
рантин  на  пристань  и  подали  заявление  на  имя  коменданта,  заведовавшего 
слабосильной командой, что так как гор. Евпатория беззащитен, то они объ-
являют жителям, что не причинят ему какого -либо вреда, и за вс; будут упла-
 чивать звонкой монетой, но имеют вступить в город и занять его для кварти-               
рования своими войсками ».   234
    К чести французов  и  англичан  следует  отнести  то,  что  слово  свое
 они сдержали. Однако,  всю картину испортила турецкая политика. Та-
тары  70 лет прожившие под властью русских, свято верили, что в со-
 ставе Оттоманской Империи жить им будет лучше и привольней. А если 
 восстановленное  Крымское ханство  возьмет под  опеку сама  Франция, 
то горы Крыма покроются золотом:
    «7 сентября письмоводитель Евпаторийского городского управления Лихо-
 шерстов доносил Пестелю (губернатору Тавриды – прим. авторов), что после 
 того как он ушел из Евпатории к семейству своему в имение Раковых при д. 
Майрем 5 числа вечером туда приехали два татарина, поселяне д. Тузлы Ев-
 паторийского уезда, Аблез Кадыричны-оглу и Ибрам Абдулкадыр-оглу, кото-
рые  говорили, что  посланы  англичанами забирать у русских  помещиков  весь 
 скот; но когда им ответили, что скота не дадут, то они сказали, что скоро 
 прибудут другие подобные им и разделаются иначе, а сами слезли с лошадей и 
расположились около ворот двора. В это время один из наследников Раковых 
 подошел к стене и услышал такой разговор между означенными татарами и 
рабоч ими Раковых: «Смотрите,  когда  мы  будем драться,  то  Вы отойдите 
 дальше, чтобы не было свидетелей. Кому они пойдут жаловаться?».235
    Грабежам  предалось  не  все  татарское  население.  Многие  татары 
жертвовали крупные суммы и имущество для нужд русской армии, бе-
женцам и раненным:
    «В том же злосчастном Евпаторийском уезде  (…)  при транспортировке 
раненных из позиций близь Евпатории в Симферополь в феврале 1855 года, 
 татары деревень Котур и Конбар оказали скорое и неусыпное содействие в от-
 воде квартир и предоставлении удобств, добровольно и охотно оказывали по-
мощь  раненным,  в особенности д.  Конбар мурза  Ислям  Джаминский, а  в  д. 
Комур поселянин Сеит Мамут Бекир-оглу. Они отдали добровольно лучшие 
 помещения в домах, постели, одеяла, простыни, помогали сносить больных и 
разносить пищу. Некоторые татары Евпаторийского уезда и других были впо -
 следствии представлены к получению медали за усердие. Агажан мурза Кара-
манов (из д. Шули) получил золотую медаль на Владимирской ленте».236
    Можно только представить весь ужас, который тогда царил в Крыму.
 Поскольку  Александр  Антонович  Коронелли  имел  земли  у  моря,  то  в 
 случае высадки неприятельского десанта, грабить окрестности Феодо-
сии начали бы с его усадьбы. Доподлинно неизвестно, где была его се-
 мья в эти дни. Скорее всего, Александр Антонович увез своих двух ма-
лолетних детей и жену Екатерину Ивановну Брачер подальше от войны. 
 Вернулись Коронелли в Феодосию не сразу. В документах, которые нам 
удалось  найти  в  архиве  князей  Раевских,  сказано,  что  после  войны 
 судьбой Коронелли интересовалась княгиня Анна Михайловна Раевская 
 (в девичестве Бороздина). Родившись в 1820 году в семье генерал-лей-
тенанта М. Бороздина, Анна Михайловна получила прекрасное образо-
 вание. Выйдя замуж за друга А.С. Пушкина Николая Николаевича Раев-
 ского  –  младшего  начальника  Черноморской  береговой  линии,  Анна 
 Михайловна  поселилась  с  мужем  в  Керчи.  Николай  Николаевич  скон-
 чался  в  1843  году. После смерти  мужа  Анна  Михайловна  нашла  свое 
 призвание в науке, в частности в археологии, что для женщин той поры 
 было весьма необычно. 
    Из архива князей Раевских: 
    «А.И. Казначеев – А.М. Раевской 29 мая 1856 года. Москва.  «(…)  О Ко-
ронелли еще  не имею положительного сведения, а надеюсь скоро иметь и как 
только получу его – Вам сообщу»».237
    Прошел  без  малого  год  и  А.  Казначеев  снова  пишет  Анне  Михай-
ловне:
    «20 февраля 1857года. Москва.  О Коронелли ни слуху, ни духу. Со всем 
тем, я не теряю надежды открыть его местопребывание, если он жив. К тому               
 приняты меры по моему сношению с крымскими приятелями моими». 238
    После смерти в 1855 году Императора Николая I, и по восшествии на 
 престол его сына Александра II, в 1859 году, спустя почти десять лет 
 после  просьб  о  приеме  его  в  Дворянское  Собрание, Александр  Коро-
 нелли, все же получает от церкви св. Марии Забиниго в Венеции «Сви-
детельство о Рождении», подтверждающее его дворянское звание.
    За  долгие  годы  борьбы  с  чиновничеством,  он  перестал  верить  в 
 свою победу над царской бюрократией, и от дальнейшего доказывания 
 своего  древнего  происхождения  отказался.  Он  пишет  в  Родословной,
 что происходит из Приматов острова Наксос, начиная ее со своего отца 
– Антона Яковлевича Коронелли, ссылаясь на послужной список Колле-
 гии Иностраных Дел, хотя в первом варианте послужного списка, хра-
 нящегося в том же Архиве Российской Империи, значится происхожде-
 ние его отца – Антонио Коронелло «из гишпанских дворян».239
    «Отец просителя Действительный статский Советник Антон Яковлевич 
Коронелли происходит из Архипелагских приматов острова Наксос, в службу 
 вступил  волонтером  на  флот,  находившейся  под  командою  Лейтенанта 
Псары в 1770 году; произведенв Капралы в 1772, в Констапели /13 класса/ в               
 1773,   в   Унтер-лейтенанты   /12   класса   в   1780,   в   Лейтенанты  /10 
класса/(…)».240
    В 1860-ом году Александр принимает Российскую присягу:
    «Предъявитель  сего  бывший  греческо-подданный,  происходящий  из  дворян-
ского звания Александр Антонов сын Коронелли, 8 ноября приведен в присут-
ствии Таврического Губернского Правления на верность подданства России при-
сяге». 241
           Феодосия после Крымской войны 1853-1856 годов
    Идет 1860 год, а через год, Высочайшим Указом Александра II Осво-
бодителя, отменят крепостное право. Правительство России, наученное 
горьким опытом Крымской войны, когда морские пути были перекрыты, 
и  переправлять  войска,  раненых,  боеприпасы,  провизию  приходилось 
сухопутным путем, решается на строительство Крымской железной до-
роги,  которая  в сочетании с портом, должна превратить  город  Феодо-
сию в важный транспортный узел. 
    Одних  слухов  об  этих  планах  достаточно,  чтобы  Феодосия  начала 
торговать землей под застройку:
    «В   1857-1860 годах  город  пережил  строительный  бум.  Стоимость  зе-
мельных участков возросла в несколько раз. Возникали новые фирмы, конторы. 
Феодосийцы начали ощущать себя частью Европы. Тихую жизнь феодосийского 
общества  взорвали  хлынувшие  в  город  иностранцы-инженеры,  коммерсанты,
впрочем, авантюристы и мошенники тоже». 242

  Этнограф  и путешественник         Александр       Афанасьев-Чужбинский
в 1859-м году дважды побывал в Феодосии, изучая вопрос прокладки пу-
тей: 
    «Собственно  возле  Феодосии  ничего  ещ;  не начато,  как  говорят,  потому, 
будто не определена линия и неизвестно, пойд;т ли она левее или правее. Если 
не ошибаюсь, всей работы произведено на шестьсот сажен, считая и небольшое
пространство,  высыпанного  землей.  Болтливый  француз,  под  начальством 
которого работают человек семьдесят рабочих, рассказывал, что в нескольких 
местах начаты работы и дело пойд;т быстрее в следующем году. Не знаю, как 
это будет».243
    Финансовые трудности не позволили завершить начатое строитель-
ство,  и  в  1860  году  работы  по  укладке  железнодорожных  путей  были 
прекращены,  чтобы  возобновится  лишь  1899  году,  когда  из  Севасто-
поля в Феодосию, наконец, переведут коммерческий порт. И город Фео-
досия, наконец-то приобретет тот статус, которого добивался со времен 
 Крымской войны.
    Во  многом,  это  предприятие  оказалось  завершенным,  благодаря 
 финансовой  помощи  художника-морениста  И.К.  Айвазовского,  поже-
 ртвовавшего  крупную  сумму  своих  денег  на  строительство  железной 
дороги.
                На службе Отечеству
    Поражение в Крымской войне способствовало росту патриотических 
 настроений среди дворянства. Высший Свет охотно посылает своих де-
тей в офицерские училища. Самым престижным тогда в Крыму счита-
 ется Одесское Юнкерское Училище. Его заканчивают два старших сына 
Александра Коронелли, впоследствии служа Отчизне верой и правдой.
    Антон  Виктор  Александрович  Коронелли  (1847  г.р.)  впоследствии 
 становится подполковником Русской Армии,244  а Генрих Филипп Алекса-
 ндрович  Коронелли  (1851  г.р.)  – героем  русско-турецкой  войны  1877 
 года. Вот строки из «Краткой записки» о службе командующего ротою 
 Поручика 13-го Стрелкового Его Высочества Князя Болгарского Баталь-
она Филиппа Коронелли: 
    «Составлена 19 марта 1880. Родился 25 ноября 1851 года. Из дворян Та-
 врической губернии. Вероисповедания Римо-Католического. Окончил курс по 2-
му разряду в Одесском юнкерском училище. В службу вступил в 13-ый Стрел-
 ковый батальон 24 марта 1870. Переведен в  Унтер-офицеры 12 мая 1871 
 года.  (…) Назначен  и  утвержден  членом  батальонного  суда  23  июня  1873 
 года.( …)  Произведен на вакансии в Порутчики 1 мая 1877 года. Вследствии 
 полученной  раны  отчислен  от  должности  Заведующего  лазаретом  1  декабря 
 1877  года. За  отличие  в  сражении  с  турками  19  июля  1877  при  Деревне 
Джуранли Высочайше награжден ор деном св. Станислова 3 степ. с мечами и 
 бантом октября 17/ сентября 25 1877 за отличие при обороне  перевала на 
Шипке;  с  11  по  12  августа  1877  всемилостевейше  награжден  орденом  св. 
Анны 3 степени с мечами и бантом 1 декабря 1877 года».245
    «13 апреля перешел границу России у деревни Бентамах и вступил в пре -
 делы  княжества  Румынии,  находясь  в  составе  отряда  генерал-лейтенантв 
 Скобелева 1-го. В походах был, в делах против неприятеля участвовал :
    15 июня при переправе через реку Дунай в составе отряда свиты Его Вели-
 чества генерал-майора Драгомирова; 2 июля при переходе через Балканы у де-
ревни Ханыкиой; 4 июля в сражении при деревни Уфлани; 5 июля при взятии 
 гор. Казанлыка; 6 июля при деревне Шипке; 19 июля при деревне Джуранлы в 
 составе отряда генерал адъютанта генерала от кавалерии Гурко; с 11 по 12 
 августа при обороне Шипкинского перевала в отряде генерала от инфантерии               
Радецкого. 12 августа 1877 года при обороне Шипкнскго перевала был ранен               
ружейною пулею на вылет в левую руку ». 246
    Во время боев на горе св. Николая в Болгарии, Генрих Филипп Але-
 ксандрович     Коронелли  получил  ранение  в  левую  руку.  Из  дела  об 
увольнении в отпуск 15-ти раненных офицеров:
    «Поручик Коронелли, 29 лет от роду, телосложения умеренного жалуется, 
 что вследствие, полученной им 12 августа  1877 года раны ружейной пулею на 
 вылет в плечевую кость левой руки в настоящее время, несмотря на принятое 
лечение, чувствует сильные боли в левой руке, несвободную подвижность в лок-
 тевом и плечевом сочленениях, невозможность сгибания и разгибания в локте-
 вом суставе. Кроме того жалуется на беспокоящую его рану, оставшуюся еще 
                после ранения на пораженной конечности. 
                Из доставленного им свидетельства перевя-
                зочного пункта от 12 августа 1877 года за № 
                148 видно, что он, Коронелли, 12 того же авгу-
                ста,  на  горе  св.  Николая,  на  Балканах,  был 
                ранен  ружейною  неприятельской  пулею  на  вы -
                лет  в  переднюю  верхнюю  треть  плеча  левой 
                верхней  конечности  с  повреждением  плечевой 
                247
                кости».
                Генриху Филиппу прописали лечение на 
                водах в Пятигорске. По прохождении лече-
                ния,  он  продолжил  службу  в  Армии  и  до-
                служился  до  чина  полковника  в  отставке.
                Обратимся  к   воспоминаниям   Людмилы 
 Генрих Филипп Коронелли            Воскобойниковой (внучки Генриха Филиппа 
       с супругой Анной Коронелли):
    «Долгими зимними  вечерами мама  вместо  сказок  рассказывала  нам,  пя -
 терым малышам, сказку о ее детстве и юности. Она говорила нам, что де-
 душка Генрих Филипп Коронелли был очень богатым и знатным. Архитек-
 тор-энтузиаст, он построил много домов и дворцов в Феодосии, в том числе и 
 дом, где мы жили. В возрасте 37 лет дедушка женился на 18-летней краса-
 вице-немке  Анне  Михайловне.  Девичью  фамилию  бабушки  сейчас  не  при -
 помню. Она родила троих детей: двух дочерей – Лидию и Ларису (мою маму) 
 и сына Евгения. Однако вскоре бабушке наскучила семейная жизнь, и она убе-
жала  с молодым  итальянцем,  прихватив  все семейные  драгоценности Коро-
 нелли. Несмотря на богатство, дедушка особо детей не баловал. Определил в 
Москве дочек в институт благородных девиц, а сына (он погиб в первую миро -
  вую 17-летним юношей) – в юнкерское училище.  Институту, где учились моя 
мама и тетушка, покровительствовала сама императрица Мария Федоровна. 
 Она  часто  приезжала  к  ним  на  праздники  и  балы,  старалась  устроить  их 
 быт и всегда следила, чтобы девочек никто не обижал. После окончания ин-
 ститута мама вернулась в Феодосию. И всегда повторяла, что ее жизнь до ре-
 волюции была самой счастливой и беззаботной».248
    Проанализируем текст Людмилы Ивановны: Генрих Филипп был же-
 нат дважды: первый брак с дочерью статского советника (V класс) Алек-
 сандра Тулубова,249 которая ждала его с Балканской войны 1877 года, 
 но не родила детей. Мы точно не знаем, что с ней произошло, но в 1888 
 году  Генрих  Филипп  женится  второй  раз  на  немке  Анне  Михайловне 
Лессер – дочери Михаила Карловича Лессера. Брак длился достаточно 
долго, так как в 1897 году у них рождается сын Евгений, который погиб-
 нет  на  фронте  Первой  Мировой  Войны,  в  1914-ом.  Следовательно, 
 сбежала  Анна  Михайловна  Лессер  не  ранее  1898  года.  Родной  брат 
Анны Михайловы В. М. Лессер был художником. Он с рождения плохо 
 видел, так как «ресницы росли внутрь века». Свой природный недоста-
ток  он  с  лихвой  компенсировал  своим  талантом  и  уроками  у  Ивана 
 Константиновича   Айвазовского.   В   семейном            архиве    автора    книги 
Джулии  Коронелли  сохранилась  открытка  нарисованная  братом  Анны 
 Михайловны.  Семейный  талант  передался  его  племяннице  –  дочери 
 Генриха  Филиппа  Ларисе  Филипповне   Коронелли,  которая  окончила
 Институт Благородных Девиц в Москве, и стала замечательным худож-
 ником-портретистом.
    Но, вернемся к сыновьям Александра Антоновича Коронелли.
 После Крымской Войны у него и Катерины Брачер родились еще двое 
 сыновей.  Они  посвятили  себя  банковской  деятельности.  Служба  эта 
требовала образования, пунктуальности, исполнительности и безупреч-
 ной честности ничуть не меньше, чем военная, а то и больше первой.
Третий  сын  Александра  Антоновича  Коронелли  –  Павел  Коронелли 
 (1863 г.р.) в 1890 году работает преподавателем Феодосийского город-
 ского  училища:  «утверждены в чинах со старшинством:  коллежского секре -
таря, учитель Феодосийского городского училища Коронелли»,250  а в 1899-1901
 годах  Павел  Александрович  Коронелли  служит  в  чине  Коллежского 
 асессора, помощником контролера в Оренбургском отделении Государ-               
 ственного Банка: 251
    «16  августа  1899  года  управляющий  Оренбургским  отделением  Госуда-
рственного банка п оручил помощнику контролеру, коллежскому ассесору П.А. 
Коронелли  немедленно  отправиться  на  хутор  и  провести  осмотр  предлагае-               
мого к залогу зерна, а также взять пробы и опечатать их двумя печатями». 252
    В 1910 служит в вместе с родным братом Александром Владимиром 
Александровичем  Коронелли  в  Симбирском  отделении  Государствен-
 ного Банка.253   Накануне революции, в 1916 году, Павел Александрович 
 Коронелли работает в Феодосийском Общественном банке на должно-
 сти  товарища  Директора.254      В  1938  году  проживал  на  Северном  Кав-
      255
 казе.
    Нам также известно, что четвертый сын Александра Антоновича Ко-
 ронелли  –    Александр  Владимир  Коронелли  был  крестным  у  своего 
 племянника  Виктора  Антона  Викторовича  Коронелли,  родившегося  в            
 1887  году.256    В  1914 он продолжал служить в Симбирском Отделении               
 Государственного Банка. 257
    Его  сын  Владимир  Александрович  Коронелли,  рожденный  вСимби-
 рске в 1912 году продолжил дело отца и дяди: он работал счетоводом 
 (бухгалтером) в 1938 году в Государственном Банке в городе Симферо-
 поле.258 Умер в 1948 году.
       Виноградники Коронелли. Феодосия в конце XIX столетия
    На протяжении всего XIX века основным источником доходов семьи
 Коронелли  было  виноградарство,  на землях  Феодосии  и  ее  окрестно-
 стях, подаренных Антонио Коронелли Екатериной Великой. Из-за этих 
земель шли постоянные судебные тяжбы:
    «После долгих ходатайств, ему (А. Я. Коронелли – прим. авторов) отве-
 дено было приказом Потемкина от 15 июня 1792 г. 2 тыс. дес. Земли при 
 дер. Сарыголь, в 5 вер. от Феодосии. Из-за этой земли город Феодосия вел сто-
летний процесс с наследниками Коронелли, причем в 1809, особая комиссия по 
размежеванию  утвердила  за  Коронелли  2  тыс.  дес.,  а  городу  и  казне  отвела 
 спорные 779 дес. Дело это тянулось до 1874 г. и, в конце концов, Коронелли по-
лучили эти земли в полную собственность».259
    До середины XX века поселок, возникший на их землях  (нынешнее
 Береговое),  носил  название       Коронелли  или  Коронель,  Коронелевка.
 Помимо  участка  земли  близь  деревни  Сарыголь,  у  семьи  Коронелли 
 была дача недалеко от Феодоссии рядом с церковью Святого Ильи, да-
 чами Мазировой и Герценгерг.
    На  этой  даче  Коронелли  также  возделывали  виноград,  их  участок 
 был включен в «Альбом планов виноградников Южного Берега Крыма и 
 Керченского  градоначальства»,  ныне  хранящийся  в  фонде  научной 
 библиотеки «Таврика» (г. Симферополь). О тех временах записки «Ста-
 рая Феодосия» (1892-1900 годов). Далее из воспоминаний профессора 
 Ивана Михайловича Саркизова Серазини:
    «Не одна часть Феодосии так быстро не застраивалась и не развивалась, 
 как рабочий поселок Сарыголь. Можно смело сказать, что и весь город удвоился 
 в размерах и в количестве населения исключительно за счет Сарыголя. Он и 
 сейчас  растет,  расширяя  свои  пределы  до  старого  вокзала,  ему  предстоит
 завидная  участь  и  в  будущем,  так  как  остальным  частям  некуда  больше 
расти.  И  Форштадт,  и  Карантинная  слободка  живут  прошлым.  Они  в 
 стороне от жизни порта и полотна железной дороги, от путей на север.
    До постройки порта вдоль шоссе, идущего на Старый Крым, было немного 
 домов.  Одним  из  первых  учел  все  значение  этой  местности  немец-колонист 
 Риль. Обладая капиталом, он построил склад земледельческих орудий. Следом 
 за ним и другие стали строить новые лавки, магазины, дома. Возникли новые 
улочки.
    Пустынная Сарыгольская возвышенность, на которой высится водонапор-
 ная башня, еще в 1898 году имела только одну улицу, затем начался неудер-
 жимый рост домов и дач. Будучи в 1913 году в Феодосии я не узнавал местно-
 сти, на которой мы с таким успехом запускали когда-то по  воздуху змей. В 
                том  же  1895  году  пустынно  было 
                все   пространство     между     дачей 
                Грамматикова  и  «Добрым  прию-
                том»     Рукавишникова.     Пустыри 
                подходили     под   стены     подворья 
                Топловского     монастыря.     Сейчас
                здесь  целый  город.  Время  изменило 
                Сарыголь. Возникли новые слободки, 
                как Вострековская, Бобриковская.  С 
                такой же  закономерностью  измени-
                лась  и  центральная  часть.  Все  то, 
                что  тяготело  к  порту  и железной 
   Раритет библиотеки «Таврика»              дороге,  изменило  свой  облик.  Неиз-
                менными оставались улицы, грани -
 чившие с Форштадтом, Карантинной и Караимской слободками.
    Почти не изменилась Айвазовская улица, где родился художник, Гаевская, 
Армянская,  Суворовская, Георгиевская, Военная, часть Итальянскойулицы до 
угла Греческой.  Значительные постройки возникли ближе к вокзалу (Азовский 
 банк,  гостиница  «Астория»  и  др.,  на  Дворянской  улице,  на  Сарыголе.  Это 
развитие было несколько заторможено империалистической войной и последо -
 вавшими за ней событиями. Жизнь Феодосии середины девяностых годов ничем 
 не  отличалась  от  жизни  других  приморских  городов  юга.  Отличительной 
 чертой города была его космополитичность. В этом отношении  Феодосия со-
 хранила свою особенность едва  ли  не со  времен  генузского  владычества,  когда 
 Кафа открывала ворота грозной цитадели всем торгующим народам Востока 
 и Запада. Конгломерат различных народностей, населявших город, объединяла 
 одна идея: торговать и богатеть. Только под этим углом и приходится рас-
 сматривать  прошлое  города  в  общем  плане развития  Тавриды. Не случайно 
многие наблюдатели, как, например, Филиппов, иронизируют в своих очерках 
 над  несоразмерном  количеством  торговцев  над  покупателями.  Почти  поло-
 вина населения торговала, перепродавала, комиссионерствовала и всячески спе -
 кулировала. Жители Феодосии напоминали мне левантинцев Перы и Галаты 
 в Константинополе.
    В населении, состоящем из русских, украинцев, татар, армян, греков, евреев, 
 караимов, цыган, немцев, итальянцев, болгар и турок наиболее крупные капи-
талы концентрировались в руках караимской, армянской и греческой буржуа-
зии. Они владели торговлей, скупкой и перепродажей хлеба, табачными фаб-
риками,  крупнейшими  домами  и  участками  земли.  Кому  не  известны  в 
Крыму   имена   рыцарей   наживы   фабрикантов   и   заводчиков   Стамболи, 
Мачгола, Бедризова, Алтунжи, капиталистов и банкиров, подобно фамилии 
Крыма, Хаджи, Грамматиковых, Неофитовых, Багдасаровых и пр.».
    Авторам книги хочется поподробнее объяснить, что такое благотво-
 рительный фонд купцов Грамматиковых:
    «Род Грамматиковых играл роль первенствующей фамилии в Феодосии в 
течение всего XIX столетия, и только в последние годы фамилия эта начи-
 нает исчезать с общественного поприща в нашем городе. Родоначальником этой 
фамилии в России (в Феодосии) был Эммануил Эммануилович Грамматиков. 
 (…)  Предки его некогда прибыли в Салоники из Сербии,  и в некоторых доку-
ментах,  сохранившихся  в  Феодосийском  карантинном  архиве,  Эммануил 
 Эммануилович именуется славянином. В Россию он прибыл в 1795 г., будучи 
 вызван  в  числе  прочих  обитателей  Греции  для  колонизации  южного  побере-      
жья». 260
    Свое состояние  чета Грамматиковых  завещала городу.  Причем та-
 ким образом, что имение Грамматковых не могло быть продано и им ру-
 ководили наемные управляющие из числа дальних родственников Эм-
 мануила Эммануиловича и Смарагды Грамматиковых. Прибыль, полу-
 чаемая от имения, тратилась на благотворительность. Подобная форма 
управления  имением,  способствовала  различным  злоупотреблением, 
 из-за которых деятельность благотворительного фонда находилась под 
 постоянным  наблюдением  журналистов.  Продолжает  свой  рассказ  о 
 Феодосии профессор И.М. Саркизов-Серазини так:
    «(…)  И вот в этом забытом городе Тавриды, в этом уголке, лишенном 
 нарядной красоты южного побережья, возникла целая художественная школа с 
 именами, известными всей России и даже всему миру. Выжженные, безлесные 
 холмы киммерийских гор, широкие голубые заливы, изгрызенные веками башни 
генуэзских строений,  овраги, размытые  ливнями Тавриды,  волшебные  ночи с 
лунными  восходами  над  крепостными  бастионами  смелых  кондотьеров,  по-
строенных ими в ущельях кафинских холмов, перенесенные на полотно искус-
ными  руками  феодосийских  мастеров,  начинают  проникать  в  музеи России, 
Европы и даже Америки. Никому неизвестная долгие годы Феодосия привле-
кает к себе внимание художников России, коллекционеров Европы, историков 
искусства и крупнейших музеев. И еще одно интересное обстоятельство. Ино-
странцыученые, -  как  Граперон, Бертран,  Колли, отец известного  художника 
Лагорио,  связывают  навсегда  свою  судьбу  с  тихим  городом,  посвящают  ему 
свою жизнь, свое насыщенное любовью перо. Где причины появления перечислен-
ных фактов? Их нет ни в западном, ни в южном Крыму, ни даже в соседней 
Керчи.
    Пройдемся по городу и взглянем на его улочки, на его дома, на памятники 
былого  великолепия,  на  эти разрушившиеся стены  и башни,  принадлежавшие 
некогда могущественным обладателям колониальных земель по всему Черному 
морю. Тридцать-сорок лет назад Феодосия еще сохраняла свой облик итальян-
ского городишки с побережья Средиземного моря. 
    Внешнее  сходство  усиливалось  обилием  итальянцев  на  городских  улицах, 
которыми была усеяна портовая улица, также часто слышался итальянский 
говор, как турецкая речь или отрывистое бормотание английских матросов, 
приезжавших в Феодосию на своих паровых или парусных судах за тавриче-
ским хлебом. 
    Итальянские потомки Гарибальди благословляют встречу своего народного 
героя в Таганрогском кабачке с бежавшим из Италии мадзинистом, сумевшим 
своими речами зажечь огонь ненависти к поработителям у молодого моряка. 
Мне кажется, что этой беседе предшествовали горячие речи и в кабаках Пор-
товой улицы, которые в свой проезд в Феодосию посещал Гарибальди. 
    (…)  Улицы, города, тротуары Итальянской, наконец, дома мало чем отли-
чались от таковых где-нибудь в Болонье. Анатолий Демидов, посетивший Фео-
досию в конце сороковых годов, подчеркивает это сходство в малейших деталях. 
Связь прежней итальянской колонии со своей прежней метрополией сохранялась 
до самых последних дней. 
    До отъезда из Феодосии я не мог не почувствовать отзвуков прошлого в фа-
милиях своих товарищей: Фракотти, Винцетти, Рубини, Сальгари – фамилии 
итальянцев по происхождению не то русских, не то украинцев, не знавших дру-
гого языка, кроме русского, другой религии, кроме православной. В этом городе не 
только внешний облик всего городского пейзажа уносил мысли куда-нибудь в Апу-
лию, но и типы жителей иногда заставляли задумываться над их происхожде-
 нием».
    Мы не будем спорить относительно общей тенденции к ассимиляции 
 Феодосийского  населения  в  целом,  однако  отметим,  что  благородная 
 фамилия  испанских  дворян  Коронелли  всячески  сопротивлялась  этой 
тенденции,  как  путем  сохранения  истории  своего  рода,  так  и  прямым 
указанием  на  национальное  происхождение.  Так,  например,  Леонид 
 Викторович Коронелли, о котором пойдет речь ниже,  в советском пас-
 порте значился как испанец. Также и его сестра Валентина Викторовна 
 была записана в паспорт испанкой.261

читать далее продолжение главы Александр и Александровичи
  Джулия Коронелли Евгений Иванов 2011