Кукла. II. 6

- Да, это твой мир, Адам! Твоя сцена, твоя жизнь. Ты можешь стать здесь принцем, если пожелаешь, воплотить здесь всё, что хотел. Не сомневайся ни в чем. И они любят тебя. Они все будут тебя любить, по своему. Не будь к ним жесток. Да, ты прав, что их существование бессмысленно, но ты можешь стать для них чем-то, войти в их жизнь последней любовью... Исполни их последнее желание и спой им прощальную колыбельную. Открой мрачную красоту своей души. Не этого ли ты хотел, Адам? Быть Тёмным принцем, провожающим в последний путь под звуки рокового марша.

- Это всё великолепно, - голос Адама звучал впервые неуверенно и задумчиво, - но готов ли я принять такой подарок? Я был готов бороться до конца за подобное, а ты преподносишь мне его просто так... Чего же ты хочешь взамен? Мою душу?

- Чтобы ты поверил в ирреальность, - холодно и почти как приказ ответил Доминик.
Адам с любопытством теперь разглядывал этого создание и даже протянул руку и, взяв Доминика за конец подбородка, посмотрел ему в глаза... И отпрянул, тряхнув головой и уставившись на свои туфли. Глаза его казались мертвыми, но едва Адам заглянул в них, в его голове пронеслись вихрем пугающие образы, смысла которых он не успел ухватить. И только, как ночной кошмар, чьи подробности напрочь стерлись из памяти, осталось только ощущение присутствия чего-то ужасного. Но Адам не привык поддаваться подобным впечатлениям и беспричинному страху.

- Что ж... - Адаму стало по-настоящему любопытно и он решил позволить себе поиграть в предложенную ему игру и посмотреть, куда поведут его подсказываемые кем-то другим ходы по этой игровой доске. Иногда он искоса бросал взгляды на Доминика, надеясь, что тот не заметит, но он всегда отвечал ему улыбкой. Улыбкой маски. Или кого-то, кто забыл, что такое улыбаться по-настоящему, улыбаться радостно и счастливо. Адам тоже не был лучезарным и улыбчивым человеком - скорей наоборот, но всё же обмануть его было невозможно.

Знакомые и привычные очертания города и всего вокруг выглядели сейчас такими чужими. Реальность, словно искаженная бредом или действием сильнодействующих веществ, сбивала с толку и заставляла чему-то неприятно колоть в груди и подкатывать к горлу, когда всё вдруг будто бы вставало на свои места и исчезали отвратительно гипертрофированные несовершенства и отражающиеся на каждом лице пороки. Адам поймал себя на том, что обычно именно таким и видел мир, только он видел его таким скорей эмоционально, чем наяву. "Мир действительно столь уродлив... И заслуживает знать об этом", подумал он про себя, сделал глубокий вдох и снова задумался о группе. Его группе. Группе, которую он решил окрестить Devils Dance. 

Все чаще стали его посещать мысли об отце. Каким он был на самом деле? Настоящий Доминик - его отец, которого он не знал. Что бы он сказал, увидев сейчас своего сына и что он сам хотел создать, как музыкант? Какими были его идеи? Почему он вдруг поссорился с Энджелом и... Почему вдруг его, Адама, вдруг стало это беспокоить, когда он так неожиданно оказался уже на пороге того, о чем почти всегда мечтал? Несмотря на все попытки коллег-музыкантов и Доминика из этого мира расспросить его о причинах его все более более и более мрачного и задумчивого настроения, он продолжал молчать. Сосредоточенно молчал, даже несмотря на попытки Доминика заманить во всевозможные ловушки и отвлечь от каких бы ни было мыслей - он чувствовал, что скоро его попросту лишат редких минут одиночества и возможности думать, кружа его всё быстрей и быстрей в вихре, в котором он ничего не мог рассмотреть и понять. Поначалу всё это льстило и продолжало быть приятным,  но ведь его отец не был один. У него был друг - живой, настоящий и непохожий на него. И этот друг не отражал зеркально идеи настоящего Доминика - скорей они противоречили друг другу и в этом противоречии рождалось их творчество. Между ними никогда ничего не было гладко. А Доминик, который внезапно появился перед Адамом? Что - он?  Воплощенная фантазия это, несомненно, просто невероятный подарок, если в неё действительно можно поверить, но насколько это воплощение реально? Не является ли оно всего лишь частью самого Адама, оставляя его тем самым все таким же одиноким?



- Ты в меня не веришь, Адам... Я должен уйти. Прощай. - Доминик (или уже Соль?), так неожиданно обманувшийся насчет Адама, и едва сдерживающий свой гнев, повернулся к нему спиной и вот-вот исчез бы.

- Нет! Стой! Если ты - правда, то я хочу знать, кто ты есть в действительности! Не надо больше играть со мной, хватит этого маскарада! Покажи свое истинное лицо.
Лицо Соль окаменело. Он медленно развернулся и не выражая ни единой эмоции и не глядя на Адама, медленно ответил:

- Какое лицо? Меня создал ты сам. Ты ведь хотел иметь верного помощника и единомышленника. Я пришёл. Но если ты не веришь мне и я тебе не нужен, я ухожу. Ты всё сделаешь сам. Иди дальше один... Прощай. - На почти неуловимое мгновение глаза его сузились и в них мелькнул недобрый блеск.

- Я уверен, что ты не просто видение и убедился, что ты не галлюцинация! Назови мне свое имя и покажи своё лицо! Иначе пожалеешь! Не шути со мной больше! Если хочешь помогать мне - хотя, не могу представить, с чего вдруг незнакомый мне человек решит помогать мне, тем более, что мне совершенно нечего предложить взамен - откройся! Я хочу знать только тебя настоящего! Зачем ты здесь? Зачем пытаешься помочь мне? Чего ты от меня хочешь и куда пытаешься направить? Хватит притворяться! - Адам сжал кулаки и двинулся в сторону Доминика, но тот всегда оставался на том же расстоянии от него, на каком и был, пока Адам не столкнулся со стеной. Позади себя он услышал:

- Упрямец. А ты ведь ты мог бы и разбиться, если бы здесь не было стены, а был пролёт лестницы, например. Будь я действительно твоим другом, я бы посоветовал тебе быть сдержанней и беречь нервы и силы, а также не совершать опрометчивых поступков. Мало ли ли, куда они могут тебя привести.

- Это ты обо мне??? Ха! Разве из нас двоих я больше подхожу под это определение? Ну уж нет! И не надо учить меня! Ты сейчас узнаешь, каков я, когда действительно раздражен! - Его глаза метали молнии в абсолютно спокойного Доминика и можно было подумать, что Адам вот-вот ударит того электрическим разрядом. - Ты пожалеешь, что решил сделать меня объектом своей дурацкой шутки. Лжец! Упрямый, самодовольный болван!
По-прежнему сохраняя спокойствие, лицо Доминика всё же выразило удивление и он покачал головой, криво усмехнувшись:

- Довольно. Что ж... Прощальный подарок! Меня зовут Соль. - с этими словами он избавился от своей маски и образа Доминика, заметно охладив пыл Адама. - И не надо наделять меня своими достоинствами и обвинять в своих ошибках, Адам. Не надо приписывать мне человеческие чувства и черты вообще. Они мне несвойственны. - ответил Соль. - Все люди одинаковы. Но такие горделивые упрямцы, как ты, уверовавшие в свою правду и волю, хуже всего. Ты хотел знать правду? Ну так узри же! Твои мнимые идеалы привели тебя ко мне и теперь ТЫ - моя марионетка! Даже если ты думаешь иначе. Со мной или без меня - у тебя путь только один и свою роль тебе уже не переиграть - ты проживешь её до конца. Хахахаха!!! - Соль мрачно рассмеялся и от смеха его эхом зазвенели стекла. - А теперь убирайся! Беги и продолжи свою жизнь, как и подобает таким, как ты! Ты все равно не избавишься от своих цепей НИКОГДА. И только лишь я могу решать, куда тебе бежать. И сейчас у тебя пути только два - уйти, пока я позволяю тебе или быть убитым своей мечтой сейчас же... Вон!!!

- Вы - безумец... А с безумцами действительно лучше не связываться и едва ли они стоят того, чтобы утверждать своё право быть "горделивым упрямцем" и бороться за храбрость. - Адам хмыкнул и с некоторой заминкой оглянулся в поисках двери. Выйдя, он глубоко вздохнул, с неприязнью думая обо всем произошедшем и по-прежнему не будучи в силах поверить в реальность всего этого. Его скептический и трезвый по человеческим меркам разум отказывался склониться и снять с себя венец логики и реализма. И то, что он не мог использовать ради своей пользы и то, что его раздражало или доставляло неприятности, он отметал с яростью и старался забыть, считая недостойным и не имеющим никакого значения вообще. Поэтому, хотя, с тяжелым и скверным осадком, и зашевелившимися в нем зачатками того, что до сих выражалось лишь в мрачном имидже и лирике, он со свойственным ему до сих пор отношением, лишь угрюмо усмехнулся и сказал сам себе "А, к черту! Катитесь вы все! И ты, шут, с твоими фокусами! Ты - не больше, чем уродливая галлюцинация! И нам не по пути!!!". И вновь его мысли вернулись к репетициям и группе, которые теперь должны были занять опустевшее в его душе место. И хотел бы он забыть об этом странном эпизоде в его прямолинейно-упрямой жизни, но решил всё же когда-нибудь над этим посмеяться и, возможно, написать песню о непрошеных гостях. Так или иначе, сейчас у него цель была лишь одна - группа. Настоящая и пока бестолковая, но самое главное - реальная и живая. И воплощение в этой группе своих амбиций и выражение своей боли. Боли своей утраты и боли, вылившейся в издевательское и саркастичное отношение к миру и самому себе, склонности к самоуничтожению и вместе с тем уничтожению этой боли. Возможно, он бы нашел иные пути, поняв причины и заглянув внутрь себя, но этого он, по видимому страшился или видел там то, что ему казалось приемлемым на данном этапе его жизни, неверно толкуя сам себя.



***

Зал некогда роскошного театра стал теперь любимым местом встречи Этьена с его учеником и их общими теперь друзьями. Волшебству угодно было обнаружить здесь и старое фортепьяно, на котором вполне можно было даже играть. Этьен знал, что Себастьян придет сегодня позже обычного - он долго извинялся, объясняя тому, что друг его детства и школьный товарищ неожиданно пригласил его в зал игровых автоматов. Но всё же Этьен пришел сюда раньше и теперь сидел на сцене, перебирая и разрывая на мелкие кусочки старые ноты. Рокси попытался было вступиться за эти пожелтевшие хрупкие листы, но Этьен натравил на него облако пыли и почти закричал, что ему больно видеть эти строки, потому что даже вид их заставляет звучать этой музыке в его голове, громко и нестерпимо. Он сжал свою голову на несколько секунд, а потом снова принялся рвать их. А на предложение Рокси просто-напросто сжечь неугодные его душе ноты, Этьен промолчал, непонимающе взглянув на лохматого друга. Когда он истерзал почти все несчастные листы, начал выбирать из обрывков отдельные кусочки, а выбрав, отмел все остальные подальше от себя и принялся складывать паутинку мозайки из тех, что выбрал. Внимательно посмотрев то, что у него получилось, Этьен наконец очень широко улыбнулся и, поглядев на игравших в пожухшей траве как дети, Рокси и Энджела, произнес:

- Вот оно!!! Моё прошлое! Здесь собрано оно всё... Это будет реквием прошлому и ода будущему! А финал её сочинит неподражаемый Рокси, которого я осмелюсь попросить об этом! Я верю в тебя, ласковый чертенок!

Рокси изумленно поднял брови и сцепив тонкие кукольные пальцы в молитвенном жесте, спросил:

- И что же вы хотите, что бы я написал вам, Этьен?

- Что угодно! Всё, что придет тебе в голову! Что-нибудь... Ураганное!!! Угощайтесь! - и, встав на колени, он протянул им обоим по печенью в форме сердца.

- Благодарю вас! Что ж, если у вас нет каких-то особенных пожеланий, то я вскоре надеюсь представить на ваш суд кое-что, Этьен... Но я хотел бы всё же услышать, какой же будет ваша часть реквиема-оды? Сыграете?

- О, да! - ответил Этьен, - Но я все же хотел бы дождаться Себастьяна. Он скоро к нам присоединится. Разбудите меня, пожалуйста... - не договорив, он улегся на сцену и, кажется, заснул.

- О... Обязательно. - ответил Рокси и подпер подбородок лапкой, заняв место на сцене и разглядывая собранную Этьеном мозайку из обрывков нот.

Шепнув что-то Аме, он помахал рукой Энджелу и исчез.



***

- Себастьян!!! Подожди! Ты так быстро исчезаешь после последнего звонка, что я даже окликнуть тебя не успеваю! Но теперь то ты от меня не сбежишь!!!

Нико крепко обхватил рукой шею Себастьяна, собиравшегося уже по обыкновению, с задумчивым видом, ускользнуть и исчезнуть с глаз одноклассников, которых он ощущал не только чужими, но даже сродни каким-то враждебным ему инопланетянам. Внимание человека, бывшего ему когда то почти другом, который сам его таковым сделал, ему сейчас тоже не очень польстило. Он ощутил неловкость и скованность, стараясь улыбнуться. И улыбка его получилась похожей немного на леденяще-сумасшедшую улыбку господина Этьена.

- Ах! Нико? Что-то случилось? - печально спросил Себастьян, думая, как же побыстрее от него отделаться и избежать дурацких вопросов, ответов на которые для всех этих людей у него не было.

- Разве для того, чтобы наконец пообщаться с другом нужен какой то страшный повод и серьезная причина? - Нико сделал обиженное лицо. - Последние недели в школе были довольно напряженными и я хотел пригласить тебя пройтись по городу, покататься на байке в эти выходные, а вечером зайти  в игровые автоматы размяться, а потом попить Колы в Маке! А? Как тебе? Себастьян? Что с тобой? Я тебе не узнаю последнее время и даже почти не вижу - ты проскальзываешь мимо как тень, ни на кого не глядя. Тебя даже учителя перестали вызывать к доске...

- Да? - отрешенно  спросил Себастьян.

- А ты не заметил? - Нико с тревогой посмотрел в неподвижно и отсутствующее лицо друга.
- Честно говоря, нет... Но я бы действительно хотел немного пройтись с тобой по городу и поиграть в игровые автоматы - заниматься последнее время действительно приходилось очень много. - Себастьян сделал попытку искренне улыбнуться Нико. - К тому же...

- Какие то проблемы с родственниками? - спросил Нико, помня о спорах и даже скандалах, возникавших нередко в семье тети Себастьяна, которая готова была придираться по любому поводу и без и считала на то полное право, если она вообще не была убеждена в том, что наилучшее воспитание ребенка заключается в том, чтобы постоянно делать ребенку замечания, независимо от того оправданы они или нет, подавлять его волю и воспитывать покорность.

- Да... - нарочито печально прошептал Себастьян и уже громче продолжил, направляясь к выходу из школы и увлекая за собой Нико. - Ты же знаешь, Нико, я всегда любил музыку - очень сильно, я чувствовал её душой, - Нико удивленно приподнял брови - его всегда удивляла такая сентиментальность в Себастьяне, - И вот Этьен... Господин Этьен Деменс согласился давать мне уроки игры на фортепьяно. Я этому очень счастлив, а вот тетя... Считает это шумной тратой времени и говорит, чтобы я лучше готовился к поступлению в университет, чем часами пропадать у "этого сумасшедшего", как она его называет... Вот так вот.

- Фортепьяно? - ещё больше удивляясь, переспросил Нико, для которого этот инструмент всегда был неизменным атрибутом жизни барышень в пышных кринолинах и болтливыых салонов аристократического общества.

- Да, он играет на нем просто волшебно и не ту скучную классику, к которой все привыкли.

- Себастьян наконец то счастливо улыбнулся. - А ещё... - он на секунду задумался, подумав о Рокси, - ещё один мой друг, с которым мы случайно встретились в магазине игрушек, а потом так же случайно в библиотеке, оказался очень талантливым гитаристом и тоже обещал научить меня кое-чему. - Себастьян снова улыбнулся, вспоминая о своем знакомстве с крылатой куколкой.

- О, а как твоего друга зовут? И откуда этот Этьен Деменс?


Потратив час на игровые автоматы, Нико и Себастьян решили зайти вместо кафе в торговый центр и, слившись с толпой, понаблюдать за её жизнью, как две из её частей, зайти в музыкальный магазин и навестить отдел видеоигр. Себастьян почти не бывал в этой части города, где почти болезненно ощущалось течение времени и повсюду поражали воображение технические новшества последних месяцев с кричащих рекламных стендов. Его это немного угнетало, но вместе с тем было интересно посмотреть одним глазком, будучи никем в этой толпе, как сейчас живут обычные и стремящиеся вперед, современные люди.   

Нико был одним из самых популярных и любимых одноклассниками и учителями мальчиков в классе. Кроме того, что он был одним из лучших во всех спортивных соревнованиях, что всегда было в большем почете, чем отличные академические успехи, он также всегда был душой компании, знал, казалось, неисчислимое количество захватывающих и смешных  историй, шуток, был на удивление добр почти ко всем и помогал почти всем, когда мог и к тому же не был лишен кокетливости и умел быть обходительным и приятным кавалером, говоря старомодным языком. И этим всем он, конечно, сильно отличался от Себастьяна. К тому же в отличие от довольно одинокого с раннего детства друга, у него была практически образцовая семья.
Несмотря на странность Себастьяна и непонимание,  а порой и насмешки со стороны одноклассников и просто сверстников, ещё в начальной школе Нико решил взять своего рода опеку над тихим мальчиком и испытывал в этом, казалось, какую то отеческую потребность, находя общество такого непохожего на него друга, любившего цветы, старые парки и кукол, странно приятным. Хотя по мере приближения окончания школы, каждый из них становился все большей индивидуальностью, а задатки их проявлялись все ярче, появлялись новые интересы и знакомства и они все менее и менее нуждались во взаимодополняющем каждого из них обществе. Но тем не менее, школьный товарищ не забывал Себастьяна и продолжал относиться к нему все так же по-доброму, иногда защищая от все более редких теперь нападок со стороны одноклассников. И вот теперь, достаточно хорошо зная Себастьяна прежнего, он не мог не заметить произошедшей с ним перемены. И это даже не на шутку обеспокоило его и заставило всерьез задуматься о том, что же произошло с другом. Раньше он казался просто тихим наблюдателем со стороны и редким участником происходящего, потом он совсем погрузился в себя на какое то время, а сейчас казался натянутой струной и ничего вокруг не замечающим. Говорил он все реже, но когда говорил, слышалось в его голосе что-то совсем иное. И отвечал в манере совсем противоположной прежней. И вот, с тревогой наблюдая за ним какое то время и даже позабыв свои редкие шалости, Нико все же решился вспомнить времена, когда они общались довольно много и поговорить с ним, пригласить вместе сходить куда-нибудь.

Когда они шли вдоль по торговой галерее, неожиданно сзади на их плечи легли чьи то руки, а громкий и звонкий голос нарушил дальнейшие планы Нико:

- Ребятки мои сладкие!!! А что это вы тут делаете? И без меня!

Себастьян повернул к нему изумленное, но радостное лицо:

- Рокси! Нико, это Рокси, я тебе о нем сегодня говорил. Рокси, это мой школьный друг, Нико.

Рокси замер, пристально разглядывая представленного ему юношу, а когда тот часто заморгал глазами, все же весело произнес:

- Вот как! Здравствуй! - и приблизив к нему лицо почти вплотную, пошептал, - А вы с Себастьяном совсем не похожи, даже внешне.

Нико не нашелся, что ответить ему, кроме "Ага!" и лишь подался назад и хмыкнул, с удивлением глядя на Рокси и думая, откуда же у застенчивого и молчаливого Себастьяна появились такие друзья. 

- А мы хотели зайти в кафе и... - Рокси не дал Себастьяну договорить, подпрыгнув и громко хлопнув в ладоши:

- Отличная идея!!! Я хочу ванильное мороженое с клубничным сиропом! - и опередив двоих друзей, он вприпрыжку устремился в сторону кафе.

- Забавный у тебя друг, Себастьян, - скептически заметил Нико и, хотел было добавить что-то ещё, но увидев сияющее лицо товарища, замолчал.


- Ты красишь губы? Ты же мужчина! - спросил Нико, оглядывая остановившегося у зеркала Рокси с головы до ног. - Хотя, мода сейчас, конечно,  противоречива и двусмысленна...
Рокси капризным тоном прервал его рассуждения:

- Какая к черту разница? Назови мне хоть одну объективную причину, кроме того, что мальчикам не положено! К тому же я не мальчик, я - демон! - Нико рассмеялся, как смеются взрослые над рассуждающими на серьезные темы детьми. - Не надо думать о том, какой ты в глазах других - тебе это будет стоить целой жизни мучений и страданий, болезненного разлада с самим собой и отказа от своего счастья ради других. А  другой жизни может и не быть - душа твоя погибнет, задохнувшись в паутине чужих взглядов, обращенных на тебя. Не понимаю, зачем тебе это нужно?.. Кстати, заметь, дружочек, я обычно не даю мимошедшим столь ценных советов. Хотя, боюсь это уже ни к чему - слишком поздно...

- Я не мимошедший!!! Я - друг Себастьяна!

- Ну для меня то ведь - мимошедший, - улыбнулся ему Рокси, - я с тобой не дружу.  И... Не забудь, это - мир одиночества, тоски и безысходности, где каждый безнадежно и бескрайне одинок, где, вами, людьми движет лишь одно - эгоизм и желание продолжить свой род, продолжить эти бесконечные муки, переложить их на плечи последующих поколений, поселить тьму в сердцах детей, отдавая их юные и неокрепшие души в жертву этому чудовищному эгоизму. И всю жизнь больше всего на свете желая, что кто-то будет скучать по тебе, если вдруг ты исчезнешь. Вот так... - и тут он выхватил из-за спины розу, взмахнул ею и от неё не осталась и следа - ни единый лепесток не сорвался с её бутона, - и всю жизнь из того же эгоизма жаждать, что другой такой же слепой и бездушный полюбит, и прольет слезу о тебе просто так, бескорыстно. Но выбирать только тебе.

- Себастьян, твой  музыкальный наставник тебя может сделать аморальным типом!

- А что есть мораль? - спросил лохматый демонёнок, -  Ты хочешь сказать, что душить себя во имя лицемерия и лжи самому же себе это высокоморально? А настоящая искренность  и попытки то лучшее, что есть в вас от рождения вознести на самый высокий уровень, толерантность, уважение к другим, любовь и смелое, не ждущее ответа высказывание своих чувств - это аморально? Вы самый скучный и обыденный человек, какого только можно себе вообразить! Просто самая богатая коллекция всех многовековых человеческих предрассудков и комплексов. Вы достойны быть знаменитым. Поздравляю.

Нико, глядя на него с удивлением, замолчал и нахмурился, отвернувшись в сторону, словно этого разговора и не было вовсе.
Молча они вышли на улицу.

- Да, милый Рокси - подражая его  манере речи, начал обеспокоенный неловкой ситуацией, Себастьян. - Я все хотел спросить у тебя...

Рокси удивленно приподнял свои изящные и черные как уголь брови, опасаясь неожиданно каверзных вопросов со стороны такого всегда тихого и застенчивого друга.

- Конечно, Дорогой! - ещё более подчеркивая свои привычные интонации и крепко прижимая к себе Себастьяна, ответил Рокси. - Спрашивай всё, что хочешь! Я отвечу на любые вопросы. Но я не могу быть уверенным в правдивости ответов. - Он подмигнул. - Я просто не уверен, где именно находится правда. Но в любом случае я обещаю постараться!!! - Он снова почти молитвенно сложил руки, нагнувшись в сторону отстранившегося и смеющегося друга под непонимающим саркастическим взглядом Нико.

- Где же ты научился так потрясающе играть, Рокси?

- Милый, - начала чудесная куколка, - Как тебе сказать... Знаешь ли, сколько я себя помню - а это о-о-о-очень долго, я очень любил музыку. И в каждом своем воплощении стремился не расставаться с ней. Вот! И всегда я очень любил гитару. А электрические гитары это просто то, что нужно! Обожаю электричество и производимые с его помощью его звуки! Я играю даже не задумываясь - гитара это я и когда я впервые увидел этот волшебный инструмент, я почувствовал, что нашел утраченную часть себя и сразу же она отозвалась на мои чувства и я ни разу не задумывался о том, как именно надо играть... Я просто играл! Себастьян? - продолжил Рокси.

- Да?

- Нас ждут... Надеюсь, ты не собираешься задерживаться надолго? Этьен уснул прямо на полу, ожидая твоего появления. Ммм?

- Мне тоже пора, - Нико повернулся к своему другу, - Спасибо, Себастьян! Удачи тебе! Счастливо!

Он повернулся к Себастьяну и его другу спиной, когда услышал позади себя звук, который можно было бы назвать хлопаньем больших крыльев. Он очень хотел подавить свое любопытство и просто идти своей дорогой, но не смог пересилить себя и обернулся, открыв в изумлении рот, глядя на парящего в воздухе Рокси, который помахал ему рукой, сказав на прощанье:

- Пока-пока!!!