Продали имя

На берегу лесного ручья у опушки зарослей ольхи и берез сидят две немолодые женщины-пастушки коз, пасущихся на поляне и в кустарнике, от чего ольхи и березки снизу кажутся ровно подстриженными на уровне поднятой головы козы. Стадо белых и пестрых коз дружно держится около пастушек, не доставляя им особых хлопот.
К женщинам подошла еще одна, поздоровалась с ними и удобно устроилась рядом.
– Ты, кажется, не ладно назвала по имени Геру, не знаешь ее что ли? – говорит одна из пастушек.
– А вот ты ее и спроси, ладно ли я назвала ее имя, расскажи, Лидия, – просит теперь уже подошедшая.
– Да ну вас, полно, все ладно, по-всякому меня зовут, – отозвалась та, которую назвали Герой и Лидией.
– Да расскажи, как имя твое продали, бывало, – просит подошедшая.
– Грех, поди, поминать тятеньку, да было дело, продал он мое имя. До меня-то в семье одни парни рожались, а маме хотелось и девочку. И родила под конец, немолодая уж была. Понесли в церковь крестить, Лидией и назвали, а тогда стали требовать еще и в сельсовете записать. После крещения меня пришел к нам божат, его угощают, а он моего тятю и матушку ругает, что имя мне простое дали, что больно часто его дают, вон, мол, в деревне уже четвертая, и давай уговаривать их, чтобы в сельсовете записали меня Гертрудой. Родители ни в какую не соглашаются, а божат нажимает, бутылку водки свою выставил, теперь уж он их угощает. Я, говорит, Гертруде сережки дорогие куплю на первые именины, а потом все имущество и дом отпишу ей, как помирать стану. Родители-то мои и согласились. В тот же день в сельсовет сходили да Гертрудой меня и записали. Тогда модно такие имена давать было. Сережки, правда, божат купил мне не очень дорогие, еще кое-чего даривал, а имущество не знаю кому достанется, дом давно уже продал, сам в благоустроенной квартире живет, вот уж на девятый десяток не один год. А мне часто напоминает да посмеивается, как он у родителей моих имя перекупил. С тех пор меня кто как назовет. По паспорту я Гертруда, а по крещеному – Лидия, так и доживать буду с двумя именами. Пропасли ведь за разговорами-то. Зорька, Зорька,  а ну-ко на место, куда тебя понесло?!