Люди-острова

Когда-то давно это был довольно большой материк. Я уже почти не помню этого времени, лишь иногда  в голове возникают обрывки детских воспоминаний и тут же испаряются, как вода исчезает с раскаленных камней. Мы собирались по вечерам, разводили костер на берегу и танцевали. Я не понимал смысла движений, но они были легки и естественны, и мне тоже хотелось прыгать вокруг большого огня. Я бегал по теплому вечернему песку и поднимал руки к небу. Оно блестело, и блестел песок. Тогда у меня был отец, я не знаю его, но помню его большие добрые глаза. У моей матери были ласковые руки и нежный голос. Я храню это, потому что больше у меня ничего нет. Мы ходили в гости просто так, заходили в любую хижину, взрослые о чем-то разговаривали, а я сидел и смотрел то на них, то на тени от стоявшей на деревянном столе свечи. Казалось, что разговаривают тени. У меня были друзья, мы строили плоты и уплывали далеко-далеко от материка, представляя себя отважными взрослыми мужчинами, мы воевали с выпрыгивающими из воды рыбами и постоянно махали палками. Когда я был маленький, рыбы были большие, все было большое.

Я не знаю, как я оказался на острове… Собственно, я даже не пытался это понять. Вокруг меня много таких островов, они видны перед закатом, когда солнце уходит под воду. По-моему они даже близко, но по утрам опускается сильный туман и ничего не видно. Лишь вечером он, как по волшебству, рассеивается и можно смотреть. Иногда где-то горят костры и доносятся непонятные звуки, я пока не могу разобрать их. Мне мешает шум волн и крик птиц, летающих так низко.
Долгое время я проводил дни, блуждая по острову среди высоких деревьев. Я не знал, насколько они большие, потому что разучился смотреть вверх. Я судил об этом по их большим широким стволам. Питался небольшой рыбой и пил из ручья. У меня была небольшая хижина, но я не любил там бывать из-за сырости и причудливых зловещих теней, которые пробирались в нее при свете луны.

Я не помню, как я стал большим. Я понимаю это, сравнивая себя с растениями на острове. Моя кожа стала грубой, и я чувствую жесткую щетину на лице. Я никогда не видел себя, волны в воде сильно искажают отражение. Знаю лишь то, что у меня белые, как-будто выгоревшие на солнце, волосы. Я никогда не пытался набрать воды и посмотреть, когда ты один на острове смысла в этом нет. Кажется, что на острове вообще нет смысла, но я об этом не думаю.

Я бродил по острову и впервые увидел ее. Она стояла по щиколотки в воде и смотрела  на меня. Ее черные волосы развивались по ветру. Я не мог разглядеть черты лица, глаза давно отвыкли смотреть вдаль. Мне показалось, что это просто иллюзия, нелепый фантом, посетивший меня. Но чем сильнее я пытался забыть, тем быстрее билось мое сердце. Каждую ночь меня тянуло к тому берегу острова, где я видел ее. По утрам было легко справляться, но после того, как туман рассеивался, бороться с собой было сложно. И я уступил. Перед закатом я снова отправился на тот берег. И она была там, сидела и что-то выводила палкой на песке. Я прислонился к дереву, стараясь быть незамеченным. Но девушка подняла голову и улыбнулась. Нет, я не видел всего это, скорее почувствовал. Ведь ты можешь ходить по песку, не замечая своего отражения, но ты никогда не пропустишь, то, что чувствует кто-то другой на таком же острове. И мне захотелось к ней.

Я стал приходить на берег каждый день. Она танцевала для меня, а я робко сидел, опасаясь, что мои движения покажутся ей совсем неуклюжими. Я даже как-то развел большой костер, но так и остался сидеть. Я не мог ничего предпринять, когда она видела меня.
Прошло много ночей, прежде чем я решился построить лодку. Меня не пугала изнуряющая работа, но сомнения не оставляли мой остров. Они прилетали ко мне и бесшумно паря над водой смотрели мне в лицо и смялись надо мной. Некоторые из них, пролетая над берегом, набирали в рот воды и выплевывали на меня. Тогда я долго сидел на песке под солнцем и сох.
 
Я стал все реже и реже ходить на берег. Казалось, того, что она живет во мне вполне достаточно, чтобы строить. Меня волновало то, что девушка перестала танцевать и смотрела как-будто не на меня, а просто куда-то вдоль воды. Она часто опускалась на песок, подмяв под себя ноги, и сидела так часами. Я не видел это, мне не хотелось смотреть, и я спешил быстрее к лодке. Я работал все усерднее и усерднее, сомнения  почти покинули меня, теперь на остров прилетали фантазии о том, как выйду из большой красивой лодки и обниму ее. И тогда она обязательно мне улыбнется и начнет танцевать. Я даже перестроил хижину, стараясь сделать ее уютной и теплой. Ведь так важно, чтобы у нас было место, где можно смотреть, как по вечерам странные тени о чем-то болтают друг с другом. Тени добрые, если они не одни.

Единственное, что еще волновало меня, то, что она не сможет покинуть свой остров. Я научился разбираться в этом. Ты не любишь его, но по вечерам кажется, что он красивый и самый настоящий в большом архипелаге. И тоже самое тебе шепчут деревья и ветер.
Утром я сел в лодку и поплыл к ней. Я никогда не покидал берег с моего появления на острове. Меня окутала странная робость и руки были предательски бессильны. Но чем дальше я удалялся от песчаного берега, тем легче становилось дышать и тело быстро наполнялось энергией. Волны поднимали лодку высоко-высоко. Казалась, что я лечу и, иногда достаточно было протянуть руку, чтобы поймать парящую птицу. Я улыбался. Раньше мне никогда не приходилось этого делать, но сейчас все стало иначе.

Когда волны аккуратно положили лодку на берег, я подошел к ней. Она не подняла голову и даже не посмотрела на меня. Я лишь знаю, что она дышала. Так невозможно дышать, как это делала она. Ее тело было абсолютно неподвижно. Сначала я ходил вокруг, а потом подошел к ней и присел напротив, боясь посмотреть ей в глаза. Наконец я решился. Я легко прикоснулся к ее плечу и поднял взгляд, мы встретились. Я увидел небо у нее в глазах. Увидел то, что не мог себе позволить с того времени, как оказался на острове. Через секунду она рассыпалась и превратилась в острый обжигающий песок…

Ночь. Остров. Бежать, бежать, бежать! Я сел в лодку, руки впились в весла и я начал грести. Уплыть, уплыть, уплыть! Я плыл не останавливаясь пол ночи в ночь. Я смотрел, как вокруг меня люди превращались в песок и исчезали. Остров за островом. Я понял, по чему ступали мои ноги каждый день и из чего сделана моя жизнь. Я увидел самое страшное и пустое. И когда силы покинули тело, растворившись в темно-синей бесконечности, до меня донесся звук. Это пели люди-острова. Прекрасный ранящий сердце тихий звук. Они пели о том, что где-то есть материк, на котором люди вместе танцуют по вечерам у огня и ловят большую-пребольшую рыбу.