волчье

Слушай. Твое дыхание, очарованное безмолвием, вечным безмолвием как в те века, когда мы еще не умели говорить. Тогда нас будили ослепительные, ледяные рассветы, когда мы, спящие во мраке предгорий, вдруг поднимали головы, почуяв что-то. В тот момент восходя, воспевало солнце яростную, обжигающую песнь, лучами окутывало нашу заиндевевшую шерсть, щекотало ноздри запахом пробуждающейся дичи. Твои глаза, я помню, притронься, затаись, и ты почувствуешь как моя память течет в жилах. Твои глаза василисковым янтарем звали меня в леса, в бескрайние, жестокие, голубые леса. Океаном нашим он был, домом, жизнью. Он отзывался на наш вой, катившийся как гром в тучах, скрипел и стонал в бури над нашими головами, ветром свистел в прижатых в погоне ушах.
Слушай. Когти рвут кору мшистых дубов, которых давно уже нет. Кровь, от которой хочется заскулить и впиться зубами, захлебываясь и рыча исподлобья. Дождь, запах мокрой шерсти, в которую хочется зарыться носом, запах, который - ты знаешь, будешь искать до самой смерти, до самого края света за ним бежать.
Сегодня будет луна, я чувствую, тоскливая, белая как кость во мху. Такая была в ту ночь, до имени которой не дойти, которая слепила мое сегодняшнее сердце. Слушай. Слушай дыхание, обезумевшее в безмолвии, скоро настанет край и ты не побоишься посмотреть вверх.