И вновь рассвет... Глава 15

Жрица медленно приблизилась к изваянию. Оно было немного выше, чем самые высокие из жиззеа. Мягкие, словно обточенные водой линии изгибались, сливаясь и вновь разбегаясь так легко и свободно, что тяжёлый плотный материал казался невесомым, летящим.
Это впечатление ещё более усиливали сквозные просветы, и вот уже изваяние, через изогнутые прорези которого видятся деревья, листья, колышущиеся на ветру, кажется едва ли не прозрачным.

Светло-зелёное тело минерала будто дышит молочными прожилками, протекающими в полном согласии с завораживающими линиями этой фигуры, как бы не вырезанной, а вылепленной или даже излитой из какого-то невероятного источника.

Местами цвет густеет, приобретает насыщенность, плотность и вес. Вместо лёгкости проступает скрытая сила, притягательная, влекущая, увлекающая в знакомый и неузнаваемый мир; и даже ветви деревьев, виднеющихся в разлёте застывших и вечно движущихся линий, кажутся другими, изменившимися.

В изваянии не было очевидной спиральности, и всё же это был некий намёк на спираль. От него оставалось впечатление, ощущение возникновения из неведомой и неизмеримо далёкой точки и — округло плывущего, неостановимого в своей скрытой медлительной силе разлёта.

Оно стояло на земле и было довольно устойчиво, но в то же время странное чувство, что основание его, его источник лежит где-то во вне, за пределами видимости, не оставляло смотрящего.
И он невольно устремлялся к этому источнику, ускользающему, недостижимому, подобному путеводной звезде, указывающей путь… — куда? что обещает и чем грозит эта дорога?

Конца её смертному слабому существу не достигнуть — это Жрица понимала совершенно ясно. Но к чему приближает она или от чего удаляет? И кто мог создать ЭТО? С какой целью?

Служительница сделала шаг в сторону и отвернулась. Она умела держать себя в руках и противостоять слепым порывам. Впрочем, ей очень давно не приходилось испытывать никаких слепых порывов, и кто бы мог подумать, что придётся?

Нестерпимо хотелось начать Танец. Эта фигура была создана для Танца, вокруг неё нужно было кружиться, отдаваясь заключённому в ней ритму. Но что это за Танец?
Он записан в изваянии ясно и отчётливо, яснее, чем знаки, положенные на бумагу, передают слова, полнее, чем самое совершенное изображение передаёт облик самого простого предмета.

Танец, заключённый в изваянии, — он предстал перед ней, но она тщетно пыталась узнать его. Это один из Священных Танцев — несомненно! Но все они известны Служительнице, даже те, которые никогда не приходилось исполнять, — все!

Ведь есть же ещё Запретный Танец, Танец Погружения… Эта мысль пронзила её, ошеломила, подобно ослепительной вспышке.
В отличие от Скрытых Имён, которые жрицы узнают во время посвящения, полное название Запретного Танца неизвестно даже ей — Первой Жрице, неизвестно никому, не говоря уж о самом Танце.

Правда, ходили слухи о том, что изредка находились те, кто пытался его исполнить. Но их неизменно ждала горькая участь — смерть или безумие. Жрица не знала, можно ли верить этим разговорам, у неё не нашлось ни времени, ни желания, чтобы прояснить этот вопрос. Да и как можно было его прояснить, не приближаясь к опасной черте?

Её, как и любого жиззеа, не удивляло, что кто-то мог исполнить Запретный Танец не обучаясь ему, не имея возможности хоть раз его увидеть. Священные Танцы передаются из поколения в поколение не примером, не обучением. Жиззеа рождаются с ними и, когда приходит время, извлекают их из сокровенной глубины своего "я", из памяти бессчётных поколений.

Как же случилось, что один из этих Танцев таит в себе угрозу и потому находится под строгим запретом? Даже название его обрезано, даже упоминание о нём считается опасным. Но ведь когда-то его исполняли, иначе откуда он в их памяти? Памяти…

Жрица вновь взглянула на изваяние. Ну конечно, только слепой может не увидеть — это он — Запретный Танец. Танец Погружения в Память.

Она прерывисто вздохнула. Так вот как он называется…
Внутренняя борьба длилась недолго. Она зашла слишком далеко, чтобы теперь отступить. И ради чего? Ради собственной безопасности в этой жизни и гарантированного вечного блаженства в будущей? Поступай, как предписано, и ни о чём не беспокойся?

Не хочет она такой безопасности, и не верит она в такое блаженство.

Так легко и заманчиво свалить вину за всё, что уже случилось и ещё произойдёт, на Азура, на Жжуа, на королеву, в конце концов, но не получится, не выйдет.

Да и кто такая королева, как не живое зримое воплощение желаний, стремлений, чувств и совести народа Аззы? Ей ли, Первой Жрице, этого не знать, ведь это она даёт королеве Тронное Имя.
Вернее, облекает в слова то неуловимое и одновременно могущественное, что разлито в воздухе, что по крупице, по капле, исторгает, сплетает из своих надежд и страхов, эмоций и мыслей каждый живущий на этой земле.

В эту всё обнимающую ткань, в это поле погружается Жрица в Танце Слияния и приносит оттуда нечто, что словами определить почти невозможно. И всё же, она определяет — всего одним, двумя, редко — тремя, и тогда только рождается новая королева, которая отныне будет исполнять Танец Слияния по меньшей мере раз в сезон, пропитываясь жизнью и волей своего народа.

Хотя, скорее всего, и без этого Танца королева была бы той каплей, в которой отражается всё озеро, частицей, подобной миллионам других, и отличающейся от них лишь одним — она зеркало, в котором отражаются все.

Она такова, какими они хотели бы быть.

Первая Жрица исполняет Танец Слияния лишь однажды, чтобы найти слово, определение для того, чем отныне будет жить королева. Самой же Служительнице более пристало сливаться с Высшим Началом, чтобы нести его в себе, чтобы звать за собой других.

Не королева, а они — жрицы — должны воспитывать народ, менять его к лучшему. А Первая Жрица — в первую очередь. (Мыслей о Первой Жрице Запада она избегала.)
Так что же, недостаточны были их усилия или… они вели не туда?.. Если бы знать ответ.

Продолжение: http://www.proza.ru/2012/10/25/1743