Вечность. Часть I. Глава 8. Из дневника Валерии

Продолжение. Седьмая глава: http://www.proza.ru/2012/10/18/1009


Глава 8
Из дневника Валерии. Больше, чем гений?!


Илюша с трудом уговорил меня прогуляться. С недавних пор я боялась выходить из дома. Если раньше меня знали лишь немногие, то теперь я стала известна всему городу. Взгляды незнакомых прохожих обжигали, пугали, приводили в смятение… В них светилось нескрываемое любопытство, а порой и ненависть. Илюша пытался убедить меня, что это всего лишь мое больное воображение, но я не слушала его. Я знала, что это не воображение…
И все-таки Илюше удалось уговорить меня. К тому же он настоял, чтобы мы вышли на прогулку не поздним вечером, как я хотела, а днем. На улицах было людно, так как день был выходной, а погода стояла прекрасная. Я все время ощущала на себе любопытные взгляды. Постепенно я начала нервничать. Заметив это, Илюша наклонился ко мне и прошептал:
– Котенок! Посмотри, как забавно таращится на нас во-о-н тот пожилой толстячок! Он даже несколько раз запнулся и чуть не упал. А вот еще одна любопытная дама, которая, кажется, свернет себе шею, оглядываясь на нас.
Я засмеялась. И на душе у меня сразу же стало легко. Я перестала обращать внимание на косые взгляды. А если и обращала, то со смехом. Прогулка начала доставлять мне удовольствие.
Внезапно наперерез нам шагнул молодой мужчина. Я не сразу узнала его, а когда узнала, то настроение у меня сразу же испортилось. Это был мой бывший одноклассник Мишка Сорокин. Когда-то он был влюблен в меня, по крайней мере, он так считал. Его любовь доставила мне массу неприятностей. А однажды, уже после окончания школы, он даже попытался овладеть мной силой. К счастью, ему это не удалось. После этого я больше не видела его. И не хотела видеть. Особенно сегодня.
Мишка громко поприветствовал нас и после того, как я познакомила их с Илюшей, сказал:
– Лерочка, как давно мы не виделись с тобой! Жаль, что Зиночка погибла, мы могли бы втроем посидеть в ресторане, вспомнить прошлое. Какая ужасная смерть! Зиночка не заслужила такой участи. Милая добрая Зиночка, не то, что ты, маленькая злюка! – он засмеялся и замахал руками. – Шучу, шучу! Знаю, наслышан, что случается с теми, кто тебя обидел. Не верю в эти бредни, но все-таки поостерегусь! Береженого, как говорится, бог бережет.
Меня передернуло от отвращения. Михаил, заметив это, поспешил раскланяться:
– Спешу! Дела! Прошу простить, но вынужден покинуть вас. Лерочка, надеюсь, мы еще встретимся!
– А  я надеюсь, что больше никогда тебя не увижу! – пробурчала я.
Настроение было испорчено. Мы с Илюшей, не сговариваясь, повернули к дому. И сразу же столкнулись с моей бывшей учительницей, которая преподавала у нас в школе математику. Видимо, сегодня был день неприятных встреч…
– Валерия! – громко произнесла Нина Петровна. – Какая неожиданная встреча! Ты теперь знаменитость в городе! Прямо звезда! Всюду только о тебе и говорят! Да уж… не хотела бы я такой известности! – она впилась в меня взглядом и ехидно продолжила. – Ты у нас теперь прямо какая-то роковая женщина! Весь город трепещет от твоего имени! Скоро тобой, Валерия, начнут пугать детишек!
Во мне все закипело, но я сдержалась. Нина Петровна, видимо, недовольная моей реакцией, решила довести дело до конца.
– Валерия! – расплылась она в улыбке. – Я рада за тебя. Хотя бы таким образом тебе удалось прославиться. Я думаю, что скандальная слава – это единственное, на что ты способна. Кстати, я недавно случайно встретила твою одноклассницу Татьяну Казанцеву. Она уже защитила диссертацию, работает в каком-то научно-исследовательском институте. Такая умница! Мы с ней приятно побеседовали, повспоминали школьные дни. А потом совершенно случайно разговор коснулся вас с Зинаидой. Танечка так возмущена трагической гибелью Зинаиды. Но она совершенно правильно заметила, что такое могло случиться только с Зиной. Я согласилась с Танечкой. Конечно, Зинаида всегда была такой неорганизованной, такой безалаберной. Далее мы заговорили о тебе. И Танечка сказала, что ничуть не удивится, если слухи окажутся не слухами. Кстати, Валерия, ты знаешь, что многие в городе считают тебя причастной к этим убийствам? Так вот Танечка считает, что ты вполне способна на такое. Ужасно, не правда ли? Я просто была в шоке от ее слов. Но она объяснила мне, почему так думает, рассказала некоторые подробности из твоей школьной жизни. И я вынуждена была признать, что в ее словах есть немалая доля истины, – Нина Петровна помолчала, потом перевела взгляд на Илюшу и с приветливой улыбкой спросила. – А это, вероятно, твой муж, Валерия?
Я уже не могла больше сдерживаться. Мне хотелось разорвать математичку на мелкие кусочки! Но тут вперед выступил Илюша.
– Да, вы правы, я муж Валерии. Разрешите представиться: Илья Семенович Рахманов, ученый-физик, кандидат наук, работаю, кстати, в одном институте с Танечкой Казанцевой. Помогал ей писать диссертацию, ну это так, к слову.
– О! – просияла Нина Петровна. – Как я рада с вами познакомиться! Знаю, знаю, слышала о вас от многих моих бывших учеников. Причем только хорошие отзывы. Вас все считают чуть ли не гением!
– А я и есть гений, – скромно потупился Илюша.
Нина Петровна громко расхохоталась.
– А вы шутник, однако! Не скучно вам с такой женой? Валерия слишком проста для вас. С ней, наверно, и поговорить-то не о чем! У нее такой ограниченный круг интересов. С вашим-то интеллектом и такая жена!
Я ожидала, что Илюша рассвирепеет, но этого не произошло.
– Что вы, что вы, Нина Петровна, – разулыбался мой муж, – разве может быть скучно с такой женой, как моя Валерия! Конечно, в этом есть и ваша заслуга, это бесспорно. Не только ваша, но и всех преподавателей школы, где училась моя жена. Валерия прекрасно разбирается в таких вопросах, которые мне – кандидату наук! –  кажутся сложными.
У Нины Петровны глаза чуть не выпали из орбит. Она открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Такое же состояние было и у меня.
– Валерия – разносторонне развитый человек, с выдающимися способностями. Я преклоняюсь перед ее умом, перед ее эрудицией, перед ее поистине феноменальной памятью. Я считаю, что моя жена со временем добьется гораздо большего, чем Танечка Казанцева и ей подобные. Все они и в подметки не годятся моей жене! Если я «чуть ли не гений», то Валерия – больше, чем гений.
Я остолбенела от удивления. Но вскоре я поняла, что Илюша таким образом защищает меня от Нины Петровны. И вдруг мне стало обидно, потому что ничего из того, что говорил Илюша, нельзя было сказать обо мне, о Валерии Рахмановой.
 Нина Петровна, наконец-то, пришла в себя.
– Молодой человек! Я просто поражена! Вы говорите, словно о другом человеке! Валерия никогда не отличалась способностями в школе. И я…
– В школе! – перебил ее Илюша. – Кто же из гениев отличался в школе? Может Эйнштейн? Нет! Исаак Ньютон? Нет! Чарльз Дарвин? Ни в коей мере! Я могу продолжить этот список, но есть ли в этом необходимость? Я думаю, мне не надо убеждать вас слишком долго. Вы так хорошо относитесь к Валерии, что без труда поверите в ее гениальность. Кстати, Валерия тоже говорила мне много хорошего о вас.
Нина Петровна хотела еще что-то сказать, возможно, возразить, но Илюша вежливо раскланялся, даже поцеловал ей руку, и мы отправились домой.
Как только мы зашли в квартиру, я гневно спросила:
– Тебе не кажется, что твои слова могли меня больно ранить?!
– Какие слова? – искренне удивился Илюша.
– О моей гениальности! – со слезами выкрикнула я. – Ты же прекрасно знаешь, что я полная бездарность! Тупая и ограниченная! У меня нет никаких способностей, никаких! И круг интересов у меня настолько узок, что говорить со мной совершенно не о чем!
– Остановись! – серьезно сказал Илюша. – Остановись и послушай меня. Кто тебе сказал, что ты бездарность? Почему ты так решила?
– Потому что это правда!
– Нет, правда как раз в том, что говорил я. Ты – гений, но спящий, как бы замороженный до лучших времен. И пока эти времена не наступят, ты будешь серенькой мышкой, но зато потом, – он покачал головой, – потом, Лерочка, ты заткнешь за пояс не только всяких Казанцевых, но и меня. Твой потенциал гораздо выше, чем у меня.
– Что ты говоришь, Илюша! Ты смеешься надо мной? Мне с трудом давались все точные науки, и поэтому я их ненавижу. Я не любила ни историю, ни литературу, ни иностранные языки, которые мне тоже давались с трудом. Я не умею рисовать, разве что домик с трубой. У меня нет музыкального слуха, а голос такой, что если я запою, сбегутся все окрестные коты. Что, что, по-твоему, может открыться в такой беспросветной тупице, как я?!
Я захлебывалась словами и слезами. Илюша строго и как-то печально смотрел на меня.
– Я не знаю, что откроется в тебе. Но я знаю, что это непременно произойдет. И тогда… – он опустил голову, помолчал, потом посмотрел на меня с какой-то тихой грустью, – тогда я стану не нужен тебе… И ты пойдешь своим путем… И путь этот будет труден и прекрасен!