Потерянное солнце. Глава 1

Глава первая.


  Осень, снова осень. Я совершала обычную утреннюю пробежку по аллеям Проспект парка, наблюдая за проходящими прохожими. Шел мелкий дождь. Он легко постукивал по разноцветным листьям и грустным крышам домов, который остались позади парка, покрывая их прохладным глянцем осеннего утра. Тучи постепенно рассеивались, и сквозь их  седые кудри проглядывало желтовато-охровое солнце, как будто оно только что проснулось и лениво потягивалось.
   Стало совсем светло. Вновь потянулись на юг, длинными косяками, стаи  запоздавших перелетных птиц, ветер по-прежнему срывал листья с полусонных деревьев, играя и подбрасывая их в воздухе. В аллеях сонного парка начали появляться первые прохожие в разноцветных шляпах и пальто. Это было самое обычное утро, самого обычного октября. Подумать только, уже конец октября, казалось только вчера, было еще лето, а сегодня уже осень. Я обратила внимание на девушку, проходящую мимо.
   Она шла, закутавшись в свое терракотовое пальто, пройдя мимо меня, мелкими быстрыми шагами, она устремилась вглубь парка. Пробегая мимо старой липы, в дальнем конце аллеи, она остановилась, как будто что-то вспоминая, я тоже сразу вспомнила один из теплых летних дней, когда я сидела вместе с Кайлом, под похожим деревом, и читала ему Достоевского. На самом деле я не любила Достоевского, но в то утро, что-то подтолкнуло меня взять именно эту большую книгу в красной обложке с позолоченным переплетом. Это была одна из тех многочисленных книг, что Кайл привез с собой. Я не  стала размышлять дальше, видя, что девушка и ее загадочные мысли унеслись уже далеко вперед. Она бежала так быстро, что не замечала ничего вокруг, ее маленькие каблучки звонко цокали по вымощенной крупным булыжником  дорожке. Она практически летела, чуть касаясь земли, оставляя за собой лишь легкий аромат духов, застывающий в искристом морозном воздухе. Она спешила. Куда она спешила было известно только ей одной…..
     Я тоже решила поспешить вернуться домой, пока не проснулся Кайл. Сон, определенно, был одним из его любимых человеческих качеств. Спать он мог долго. Прошло около трех месяцев с тех пор, как мужчина из моих «кошмаров» обрел человеческий облик. Моя жизнь, с того времени, стала похожа на сказку, в которой финальная сцена, где все счастливы, длилась, длилась и длилась. Мы перебрались в Нью-Йорк, купив не маленькую, по моим меркам, квартиру, на пересечении Парк Вест и Карролл стрит, прямо напротив одного из самых больших парков.
    Бруклин,  вообще нравился мне больше, чем все остальные районы Нью-Йорка, и я с трудом смогла уговорить Кайла не покупать квартиру в небоскребе, от высоты которого у меня кружилась голова. Бруклин, на мой взгляд, был самым подходящим местом; его центральный деловой квартал, его судоверфи и заводы, старые церкви и культурные заведения, которые живо напоминают об эпохе, когда этот город был суверенным, все это глубоко сидело в моем сознании с самого детства, когда я, сидя на качелях в мамином саду, мечтала жить в мегаполисе. В середине девятнадцатого века, это был третий по величине населенный пункт в штатах. А от своего славного прошлого он  унаследовал красивые зеленые бульвары, и чудесные жилые кварталы, вроде Бруклин-Хайтс, выходящего на южный Манхаттан и бухту Аппер-Нью-Йорк-Бей, что как нельзя точно подходило под описание моих детских ощущений. Наиболее загадочным местом здесь, мне казалось старое кладбище Гринвуд, тоже где-то середины девятнадцатого века, оно находилось в западной части центрального Бруклина – это место напоминало мне о прошлой жизни Кайла, хотя сам он так не считал. К северо-востоку от него располагался наш дом и тот самый парк Проспект, который так полюбился мне. Неподалеку находятся ботанический сад, музей и публичная библиотека, так что развлечений на выходные было предостаточно. А еще, на крайнем юге Бруклина, на берегу бухты Лоуэр-Нью-Йорк-Бей, находится Кони-Айленд, с пляжем с деревянными мостками и парком развлечений, где всегда было много народа и детского смеха, который почему-то в последнее время, стал действовать на меня успокаивающе, не смотря на мое негативное отношение к маленьким кричащим существам. В такие моменты я много думала о разных вещах, о том почему все сложилось именно так, почему я, почему он, и еще много разных почему. Но одно почему все же интересовало меня больше других, оно не давало мне покоя с тех самых пор, как я нашла Кайла.
   Я вернулась домой, Кайл, как я и ожидала, еще спал. Тучи окончательно рассеялись, и солнечные лучи легли поперек кровати, проходя ровно по его лицу. Он недовольно щелкнул пальцами, как бы желая выключить его, но поняв, что не может этого сделать, он натянул одеяло на голову и пробубнил сам себе.
- Человек… –  натянув одеяло на голову, ноги выглянули из-под него с другой стороны, он снова что-то проворчал и поджал колени.
- Доброе утро. – я откопала его лицо из нагромождения одеяла и подушек, и чмокнула его в щеку.
- Утро. – утвердительно произнес он, продирая глаза и делая вид, как будто проснулся уже давно и до сих пор только претворялся, что спит. Он обхватил меня руками и подтащил к себе, его мертвая хватка говорила, что он не собирается меня отпускать в ближайшее время. Он снял резинку с моих влажных от мороси волос и расправил спутанные пряди, пристально смотря на меня. Я прекрасно знала,что этот взгляд он  приобрел после его чудесного освобождения от бремени вечности. То был хищный, плотоядный взгляд, от которого возбужденно бежали мурашки по всему моему телу. Я была уверенна на сто процентов, что посмотри он так на любую другую женщину, она отдалась бы ему в пожизненное рабство, только за одно его прикосновение. Но я не собиралась отступать от намеченного плана. Высвободившись из плена его рук, я положила локти на его рельефную грудь и подперла подбородок руками. Он удивленно посмотрел, явно не ожидая такой реакции.
- Скажи, а почему на том листке, вырванном из рукописи, ну том, что я нашла на Кавказе, было сказано, что она посвящена Айрину, а на втором листке твой набросок? У меня в голове просто не все сходиться, если Лермонтов писал о нем, то почему Врубель написал твой портрет, а не его? – этот вопрос всегда интересовал меня, так как это было единственное, что не сходилось в моих догадках, и я была твердо намерена, получить ответ на вопрос. Он пристально посмотрел на меня и вздохнул.
- Может, отложим этот разговор, мне бы не очень хотелось в такой момент вспоминать Айрина. – он крепче прижал меня к себе, я в его руках была похожа на шоколадку, опрометчиво оставленную на солнце.  Мозг хотел одного, а тело как всегда его не слушалось, в этом была особенность моего тела, оно всегда хотело Кайла, а мозг всегда шел у тела на поводу, даже если понимал, что не время и не место. Мозг сдался, тело победоносно ликовало. Мой вопрос остался без ответа.
- Ну, теперь ты мне расскажешь? – я настаивала на своем.
- Любопытство, вероятно, не самое хорошее качество женщин. – он мягко улыбнулся, я в ответ нахмурила брови, делая вид, что обиделась на него. Раз уж он не рассказал мне этого до сих пор, значит он все еще не смирился с тем, что случилось, думала я, и мне не хотелось заставлять его терзать себя снова, я сменила тему.
- Тогда вставай, уже девять. Ты не забыл, что в десять тридцать у тебя встреча с японским экспертом?  - когда ему надоело бездельничать дома в одиночестве, во время моего нахождения в университете, он решил найти работу, хотя в деньгах мы не нуждались, наоборот, вполне могли бы заниматься меценатством или содержать несколько  тысяч детей сирот, скажем в какой-нибудь Африке. Но я каждое утро уходила на занятия в Политехнический университет, в который я перевелась после отъезда из Ньюкасла, а он бесцельно бродил по улицам и названивал мне, отвлекая от занятий. Через месяц таких «мучений» я предложила ему чем-нибудь заняться, он понял это буквально и принялся за поиски работы, подходящей ему. Но найти такую, было достаточно трудно, так как он умел все и ничего одновременно.
   Как-то, прогуливаясь по музею Метрополитен, стоя напротив одной из картин Вермеера, он усмехнулся.
- Что смешного? – я удивленно посмотрела на него, он загадочно улыбнулся.
- Да так, ничего, просто это подделка. – с полной уверенностью сказал он.
- С чего ты взял?
- Половина картин висящих в самых известных галереях мира – подделки! – он снова улыбнулся и приставил руку к подбородку. – Хотя ты знаешь, нужно отдать должное мастеру, это очень качественна работа!
- Но этого не может быть. Картины проходят экспертизу.
- Может, милая, может. Помнишь «Девушку с жемчужной сережкой»?
- Да, это тоже Вермеер, если я не ошибаюсь.
- Умница, не ошибаешься! Так вот ее оригинал, якобы выставлен в Гааге.
- И…
- Это не так, оригинал  висит у меня в замке, точнее уже у Майка в замке. Я согласен, что работы проходят тщательную проверку, но если она была написана приблизительно в то же время, и состав красок одинаков, и если при этом автор копии еще и точно копирует технику живописи, то это сильно усложняет задачу. Но я говорю тебе эта - подделка! – он снова посмотрел на картину.
- Но ты как это узнал?
- Я помню его при жизни, знаю манеру его письма. Я без особого труда могу заверить в подлинности  или ее отсутствии, практически любого предмета антиквариата, не забывай, я несколько старше, чем выгляжу и знаю чуть больше, чем можно было бы подумать. – он саркастично усмехнулся. Тут в мою голову и пришла эта мысль. Это именно то, что ему нравилось, и то, что он делал лучше кого бы то ни было, и без всякого оборудования. Я предложила ему попробовать заняться экспертизой,  он с радостью воспринял мою идею. Он невероятно быстро заработал себе имя, буквально на первой работе. Он выдал свое заключение о нескольких работах Леонардо да Винчи, которые якобы были утеряны и вдруг, по невероятной счастливой случайности, были найдены неким коллекционером из Аргентины, желающим продать эту редкость за большие деньги. Без труда определив, что работы не настоящие он даже сказал когда и кем они были сделаны, так как этого персонажа он хорошо знал по своей прошлой жизни. Японец, с которым у Кайла была назначена встреча, сегодня утром и был тот самый заказчик, для которого были привезены эти ценные подделки. Он и сам был экспертом в области искусства, но решив перепроверить заключение Кайла, истратил кучу денег и не получил результата. Работы были поддельные.
    С этого момента Кайл стал самым известным и самым востребованным экспертом во всей Европе. Он открыл свой офис и лабораторию при нем, так как многие все же предпочитали доверять фактам, изложенным на бумаге с печатью. Группа экспертов, работающих на него, просто боготворила Кайла, говоря, что его талант от бога, на что он всегда саркастично шутил, что возможно, в прошлой жизни, он и был богом. Работы было много, он часто летал в разные страны, когда предмет экспертизы не возможно было доставить к нему, и тогда я уже скучала в одиночестве, дожидаясь его возвращения.
   В такие одинокие дни Роксана посещала меня, мы гуляли, ходили в кино, и конечно же, не обходилось без шопинга, который она просто обожала. Ее безудержная страсть к покупки одежды иногда утомляла меня, и я просто наблюдала за ней. Она перемеряла тонны одежды, и вся она идеально сидела на ее безупречной фигуре.
  Эти выходные должны были быть именно из тех, в которые Роксана навещала меня, так как Кайл со своим японцем собирались лететь копаться в антикварной пыли.
- Лиз, любовь моя, не грусти, я не на долго. – сказал он поправляя растрепанные после сна волосы.
- Я знаю, но я надеялась, что мы проведем эти выходные вместе. – я надула губы и отвернулась. Подойдя ко мне сзади, он обнял меня и еле слышно прошептал на ухо:
- У меня есть для тебя сюрприз. – он накрутил на палец прядь моих волос.
- Выкладывай!
- Нет, подожди, я приеду и тогда… –  он  поцеловал меня, и я уже не могла на него сердиться. Мы позавтракали, каждый взял свои ключи от машины с полки у выхода, он чмокнул меня в нос, и мы разошлись в разные стороны.
   Пятница, у меня сегодня короткий день, всего одна лекция и я свободна до вечера, пока Роксана не придумает еще какое-нибудь развлечения. Иногда мне казалось, что она специально выбирает такие места и занятия, что бы меня от туда просто выносили. То немыслимые гонки с препятствиями, то прыжки с парашютом, то коньки..... и эти выматывающие марафоны по магазинам. Не знаешь что и хуже, то ли уроки гребли, то ли восьмичасовой забег по магазинам, но благодаря ей, день проходил быстро и к вечеру я уставала так, что едва моя голова касалась подушки, я погружалась в объятия морфея, не в состоянии о чем-либо размышлять. Что-то мне подсказывало, что все эти испытания явно не ее идея, скорее всего, Пол был их инициатором, как всегда заботливо думая о моих страданиях в одиночестве. И почему меня просто нельзя оставить в покое на один день, неужели они думали, что я не справлюсь, зачем такое усердие, я же не ребенок, хотя  Кайл именно этой теории и придерживался, оберегая меня на каждом шагу. Размышления на эту тему привели меня к интересным выводам. А что если это все идея Кайла и по его настоятельной просьбе Роксана выдумывает все эти немыслимые развлечения. М-м, нужно будет у него спросить, когда он вернется, и пусть только попробует уклониться от ответа, я ему тогда… А что тогда, интересно, что я могу сделать, что бы проучить его за заведомо ложные показания? Точно, я не приготовлю ему ужин, пусть учится готовить сам. Да-а, не самая удачная мысль, он тогда просто пригласит меня в ресторан. Неужели у меня нет способов воздействия на него, думала я, пока горел красный свет, не может такого быть, должно быть хоть что-то. Да точно, обрадовалась я найдя то, что ему дорого. Нет, это подло, я гнала эти мысли, как можно дальше, ведь я единственное, что он любит больше жизни и играть на его чувствах я не могу, так как он тот, за кого я готова была отдать свою жизнь. Глупости все это, просто спрошу и все, а если не ответит, то так тому и быть, все равно Роксана мне тоже дорога и мне нравиться, кода она приходит в гости. Мою мысленную неразбериху прервал нетерпеливый гул машин сзади, зеленый видимо горел уже давно, а я все еще стояла на месте. Моя нерасторопность собрала небольшую пробку, желая избежать недовольных гудков я нажала на газ.