Ах, почему ОН не один, или Испытание выбором. 57

     Часть пятьдесят седьмая.

     В том, что оптимизма было у него в переизбытке, он продемонстрировал тут же, заметно развеселив родителей, скучающих на лавочках вокруг детской площадки.
     - Умерь свой пыл, пожалуйста, а то люди невесть что подумают.
     - Комплексы надо изживать, старушка.
     - Позволь мне оставаться такой, какая я есть. Насмотрелась я на тех, что без комплексов…
     - Нет, с тобой решительно надо что-то делать. У тебя не просто устаревшие, а прямо-таки извращенные взгляды на жизнь.
     - Зато ты за последнюю неделю как-то несоразмерно помолодел.
     - Молодость правит миром.
     Внимательно всмотревшись в его жизнерадостную физиономию, я, кажется, начала догадываться о причине разбирающего его веселья.
     - Да ты… Пьяный что ли?
     - Ну, есть немножко…
     - Хорошенький денек мне предстоит… Малолетний ребенок, инфицированная подруга и пьяный недоросль… Ты на машине?
     - Увы… - развел он руками. -  Не мог же я рисковать встречей с тобой.
     Придвинувшись ко мне вплотную, он обнял меня за плечи, стиснув так сильно, что у меня перехватило дыхание.
     - Хорошо хоть так, - высвобождаясь из его медьвежьего объятия, проворчала я. -  Сколько тебе нужно времени, чтобы окончательно прийти в себя?
     Раскинув руки по спинке лавочки, он вальжно закинул ногу на ногу.
     - Пятнадцать минут на свежем воздухе плюс чашка крепкого кофе…
     - Хорошо, - кивнула я. - Еще пятнадцать минут Полинка выдержит… А вот с кофе сложнее.
     - Здесь поблизости есть очень миленькое заведение. Кстати, детское.
     - Я в курсе, а вот откуда тебе про него известно?
     - Скажем так, была в моей жизни одна история… Давай об этом как-нибудь потом?
     - Как скажешь.
     - Вот как в тебе одновременно уживаются покладистость и занудное упрямство?
     Я пожала плечами. Этот вопрос я и сама себе частенько задавала, но ответа пока не нашла.

     Про детское кафе, о котором упомянул Марат, я знала не понаслышке. Родька, как я уже говорила, был большим поклонником фигурного катания, и мне не раз приходилось возить его на тренировки в ЦСКА, а поскольку это, как правило, происходило в выходные дни, то логичным завершением наших вояжей было посещение кафе. Меню здесь было разнообразное, поэтому можно было накормить ребенка и полноценным обедом из трех традиционных блюд, и, потакая капризным сладкоежкам, устроить праздник невоздержанности. В мою задачу последнее не входило. Вчерашний бутербродный ужин и так остался на моей совести темным пятном. Машка придерживалась строгих взглядов на питание ребенка, и ее милостивое пренебрежение я списывала на присутствие в ее организме той самой бациллы, что и заставила ее прибегнуть к моей помощи. Больше испытывать доверие подруги, я намерена не была, поэтому заказала всем, включая и находившегося в алкогольной эйфории Марата, нормальный обед.
     Полинка ела вяло, чуть ли не засыпая пока несла ложку ко рту. Мне пришлось взять инициативу в свои руки, и вместе мы вполне успешно справились. Марат же болтал без умолку, но постепенно его речи становились менее игривыми. 
     - Не соизволишь ли  объяснить, - вытирая салфеткой  Полинке рот, обратилась я к нему, когда в его речах наметилась пауза, - с какой радости ты с утра пораньше напился?
     - Скажешь тоже… Напился… Так, хлебнул для храбрости.
     - Для храбрости? С кем воевать собрался, боец невидимого фронта?..
     - Не подходящая обстановка для объяснений…
     - Скажите пожалуйста, а я и не заметила, что обстановка тебя напрягает...
     - Не напрягает. Просто не подходит.
     - Ты в своем репертуаре…
     - Что ты имеешь в виду?
     - Недоговоренности, намеки… Когда ты рядом, я все время жду, что вот-вот услышу что-то важное, может быть, даже сокровенное… У тебя есть тайна?
     - Какая тайна?
     - Тебе лучше знать какая.  Я все время смотрела на тебя и никак не могла понять… Внешне ты такой… Успешно-беспроблемный, легкий… А в глазах порой такая сосредоточенность, будто боишься выболтать что-то лишнее, то, что никому знать нельзя.
     - Так вот что тебе во мне интересно.
     Марат рассмеялся.
     - Вот и сейчас… Ты смеешься, а глаза-то невеселые.
     - Ты хочешь меня понять?
     - Да. Хочу.
     - А зачем?
     - То есть как зачем?
     - Из любопытства? А может, что-то более серьезное?
     - Ты мне не безразличен.
     - До какой степени?
     - Знаешь что!.. Ответь сначала хотя бы на один из моих вопросов!
     - Смотри, Полинка заснула. Уморила ребенка. Что теперь ее матери скажешь?
     - Ну-ну… В этом ты мастер.
     - В чем?
     - Менять тему разговора. Ладно, проехали. Бери ребенка и пошли домой.


     Машка не металась в беспокойстве по квартире, как можно было бы предположить. Она мирно спала в своей комнате, издавая заложенным носом нечто среднее между свистом и храпом.
     - Нет, ну надо же, нас столько времени не было, а ей хоть бы хны.
     - Высокая степень доверия…
     Я оглянулась на Марата. Со спящим ребенком на руках он выглядел совсем не таким, как я привыкла его видеть. Озабоченным?..  Озабоченным я видела его и прежде. В глазах, в выражении лица было что-то другое… Незнакомое… И, главное, я вдруг увидела, что он уже далеко не так молод. Его возраст для меня никогда не был секретом, но почему-то я никогда об этом не задумывалась. А ведь он действительно мог называть меня деткой. Нет, в отцы он мне по возрасту все же не годился, но тогда, когда ему было столько же лет, сколько мне сейчас, я еще находилась в столь безмятежном розовом детстве…
     - Куда детеныша?
     - Пойдем…
     В детской я перестелила Полинкину постель, раздела ее и уложила в кроватку. Бедная кроха даже не проснулась во время манипуляций, которые я с ней проделала. Подложив под щечку руку, она сладко сопела. Светло-русые с золотистым отливом кудряшки разметались по подушке, пухлые губки слегка приоткрыты…  До чего умильно выглядят спящие дети. Куда это все девается, когда они вырастают?
     Марат положил мне на плечи руки; я оглянулась.
     - Все спят. Самое время поговорить, - наклонившись, сказал он едва слышно мне в самое ухо.
     - Щекотно, - хихикнув, передернула я плечами.
     Он приложил палец к губам и, взяв меня за руку, вывел из комнаты.

     Взобравшись с ногами и устроившись как можно удобнее, я похлопала по дивану рукой, приглашая Марата устроиться рядом. Он сел.
     - Так о чем ты хотел поговорить?
     - Вот так – с места в карьер?..
     - Ты сам предложил…
     Упершись локтями в колени, он закрыл ладонями лицо. Меня это не столько озадачило, сколько рассмешило. Прямо-таки мелодраматическая мизансцена. Оставалось только после отвести руки от лица и взлохматить ими волосы. Он так и сделал. Чтобы не показать ему невольную улыбку, я отвернулась. Наткнувшись взглядом на лежавшую неподалеку расческу, я протянула руку, пытаясь ее достать. Не получилось. Я встала с дивана и, сделав пару шагов, взяла расческу с журнального столика. Задержавшись на мгновение,  согнала с лица улыбку и развернулась к Марату. Он внимательно за мной наблюдал. Было  в его взгляде что-то, что заставило меня смутиться, но, напустив на себя нарочито независимый вид, я подошла к нему вплотную, упершись ногами в его колени, пошатнулась и машинально ухватилась за его плечо. В другой руке была расческа и я, переложив руку с плеча ему на затылок, провела расческой по его темно-русым кудрям, приглаживая растрепанные волосы.   Он продолжал молчать, не отводя взгляда.
     - У тебя красивые волосы. И… Такие мягкие, послушные… Говорят, что по волосам можно определить характер человека. Что ты об этом думаешь?
     - О чем?
     Наконец-то он прервал затянувшееся молчание, и я облегченно вздохнула.
     - Можно по волосам определить характер?
     - Не знаю. Никогда об этом не думал.
     - Ну, а все-таки?
     Он пожал плечами.
     - Меня всегда больше привлекали частности, чем обобщения.
     - Вот как… Объясни, если не сложно.
     - Типов человеческого характера не так уж много – это верно. И то, что характер человека определяет его поступки, а из цепочки поступков, собственно, и складывается человеческая жизнь – тоже верно. Слушай, о какой ерунде мы с тобой говорим…
     - Ну, почему? Мне интересно. Заканчивай свою мысль.
     Марат вздохнул, но продолжил.
     - Но обобщать все равно глупо. Любой человек – это частность. В жизни столько всего понамешано… Характер, данный человеку как бы от рождения, трансформируется под давлением обстоятельств. Чтобы понять человека надо знать о нем  так много… Вот и обобщают, чтобы не грузить себя лишними знаниями. Поэтому так часто ошибаясь, мы и разводим в удивлении руками.
     - То есть мы придумываем людей? Даже близких?
     - Конечно.
     - И это нормально?
     - В какой-то степени…
     - А ты?
     - Что я?
     - Ты сказал, что тебя больше интересуют частности.
     - И что?
     - Ты пытаешься разобраться и понять?
     - Только в исключительных случаях. Да  и то…
     - Ну?..
     - Отстань, не занудствуй… Лучше расскажи, как жила эту неделю.
     Ну, конечно, так прямо все тебе сейчас и выложу. И про дорогущего слоника, который прижился-таки в моем доме, и про клуб неформатных интеллектуалов, и про то, как пьяного Савельева на себе тащила… А главное не забыть рассказать, что с той самой запойной ночки, он так и жил у меня в очень тесном со мной контакте. Забыть бы все это поскорей.
     - Что морщишься?
     - Ну, жила и жила… Ты как съездил?
     - Ну, съездил и съездил… - уподобившись моему тону, ответил Марат.
     - Хорошо поговорили – обстоятельно…
     - Демьянов не объявлялся?
     - Ой, - вспомнив о его послании, я выбежала из комнаты.


   Продолжение следует... http://proza.ru/2012/10/28/791