Коровья смерть первая глава

Черновик сценария фильма ужасов
*******************************


                Первая глава

            Bот и февраль.  Вернее, вторая его половина – это замечательное время, когда всё сильнее ощущается присутствие недалёкой весны.  Снег начинает давать слабину   На земле незаметно появляются небольшие проплешины, в которых  уже виднеется  крохотная,  но   такая живая и зелёная трава…  Днём она трепетно тянется к почти весеннему  солнцу,  но вечерами этот праздник на время прекращается и сковывается тонким льдом ночных заморозков.  Трава в это сонный, ночной час стекленеет и сочно хрустит под  ногой,  нечаянно забредшего на этот  оазис жизни, незадачливого теплокровного гиганта.

        -Кнопа! Не ходи по газону, ноги повредишь -  такой острый лёд! Пошли домой, моя радость! Солнышко моё! Прыгай на ручки, к мамочке!

       По газону навстречу хрупкой, молодой женщине бежит сопящая и хрюкающая самка чёрного мопса. Женщина подставляет  руки  жизнерадостному существу и несколько килограмм счастья  обрушивается с разгона  на женскую грудь. Женщина вскрикивает от тяжести, но привыкая к весу собаки,  треплет животное за холку и  чмокает Кнопу в курносую личность; непосредственно в блестящий от мокрой жизнедеятельности мопсовый  нос.

       -Ты, мой ангел! Я тебя так люблю! Пошли, домой! Пошли, пошли! Бегом!

         Женщина цепляет поводок на ошейник  и чёрная,  неказистая радость, подбадриваемая весёлыми окриками,  молниеносно семенит по брусчатому тротуару. И вот уже,  пара друзей оставляя в воздухе пар своего дыхания и запах недорогой французской косметики исчезают в конце  аллеи, под окнами высокого деревянного особняка.

          Женщина вытирает ноги собаки, небольшой губкой у входа; снимает куртку  и неслышно подходит к двери, из которой струится золотистый, тёплый свет.
          Слышны мужские голоса.
 
         -Арсений Иванович, я уверен, что Леночка на большее способна, чем эти незаконченные и тусклые работы… И вы, это знаете, и я это знаю…  Но что мы можем сделать, чтобы заставить её выйти из этого состояния… Состояния полной апатии к живописи  и вообще ко всему… Она кроме собаки никого не видит и не слышит. Мне иногда кажется, что она и меня не замечает. Вот, вы, как её педагог и можно сказать Гуру - подскажите, что мне делать?

         -Коленька, я могу посоветовать одно  изменение – вам просто необходим малыш и тогда появятся новые краски и новые чувства. Но это конечно, глобальные изменения, а по минимуму – отправьте её куда-нибудь. Смените окружение и обстановку. Ну, на пленер что ли! Недалеко и желательно быстрее. Выставка уже в апреле, а я здесь не вижу ни одной стоящей работы, так что надо форсировать и поторопиться.

      К двери в золотистую комнату подходит Кнопа и одним ударом  коротких, передних лап открывает дверь и  врывается в загадочное светлое пространство. Леночка заваливается за  собакой, и проходя мимо мужа, как ни в чём не бывало -  обращается к Арсению Ивановичу.

         -Арсений Иванович, как я рада, что вы к нам заглянули! А почему в мастерской !? Неужели мой супруг, не удосужился вас напоить чаем, с моим знаменитым бальзамом из облепихи!? Я же его специально для вас сделала…  Так что, пойдёмте снимать пробу!

          Арсений Иванович несколько смутившись, целует Леночку в щёку, и сняв свои тяжёлые очки в костяной оправе, начинает их яростно тереть носовым платком.

         -Ой, спасибо голубушка! Никак такого не мог ожидать! Вы, меня несказанно обрадовали! После смерти Юлианы Павловны,  меня этим деликатесом никто не радует, кроме вас.

         Леночка целует старика в колючую щёку,  и взглянув на Николая, через плечо, увлекает Арсения Ивановича за собой из мастерской.
         
        -А ты Коленька, если хочешь поддержать компанию – милости просим на кухню!
Николай подхватывает на руки,  задремавшую на диванчике Кнопу и завершает процессию, выключая за собой свет.

       Мастерская пустеет и только свет от спешащих по дороге автомобилей  иногда выхватывает из темноты оставшихся наедине с собой пасмурные, серо-голубые полотна,  на мольбертах и стенах просторной комнаты.  «Последние работы» – так их называла Лена. «Последние» – это  мистическая серия работ,  которых никто от молодой, жизнерадостной художницы не ждал.  Она писала их отрешённо, чаще всего по ночам и в этих скоростных этюдах никто не узнавал прежнюю озорную, но  аккуратную девочку. Это были крупные, почти пустые полотна с большими массами воздуха или   тумана, сквозь который мелькали необъяснимые образы странных полупрозрачных существ.  Это было множество женских образов блуждающих вокруг заросших камышом берегов туманных рек. Иногда женские образы были перевёрнуты и на их месте проявлялись изображение коров идущих по тем же берегам и пьющих свои тени в тумане воды.  Все эти картины были обрамлены сетью безжизненных ветвей,  кряжистых стволов, мёртвых деревьев.  Коровы чёрными тенями прослеживались повсюду - на небе и на Лунном ярко-желтом  диске. Рога коров острыми серпами протыкали образы женщин, и они истекали краплаком по всем гигантским полотнам. Таких «последних» картин было  двадцать две.   И вот однажды, после того, как Лена нарисовала «последнюю»,  - на которой чётко была изображена чёрная корова  и чёрная кошка,  путающаяся в её ногах, Николай предложил посетить психолога. Леночка пошла к психологу,  не сопротивляясь и спокойно снесла весь курс лечения…  Но проснувшись как то  ночью, дорисовала верхом на чёрной корове, образ тощей обнажённой старухи с пустой, высохшей грудью висящей до земли.  После  этого дорисовки,  Леночка перестала подходить к своим картинам. Она замкнулась в себе и прекратила разговаривать со своими подругами  и  как-то  даже,  отключила телефон.  Прогулки с Кнопой, это было то,  единственное от чего она не отказалась.

        Ночь приближалась. Проводив Арсения Ивановича, супруги встретились в спальне. Николай обнял жену, и  взяв её на руки уложил в кровать.

        -Ленусик, я тебя люблю! Признайся, что ты сегодня слышала наш разговор с Арсением? Признайся! Может и правда стоит послушать старика и ...

        -И отправить меня в командировку на пленер?
        -Нет! Я о другом его предложении…
        - Завести ребёнка? Так я уже завела.
        -Как это!?
        -Вот так … Я беременна.
        -Ленка! Ты это,  не серьёзно!?
        -Серьёзней не бывает. А сейчас, отдай мне мою подушку и одеяло – я в мастерскую , спать!

       Лена изо  всех сил вытягивает из кровати подушку.
       Николай берёт жену на руки и укладывает себе на колени, как младенца, завернув в одеяло,  покрывая поцелуями её   лицо.

      -Вот уж нетушки,  никаких мастерских. Такое богатство, мне самому надо. Я вас теперь люблю вдвойне! Так что - не отпущу, хоть дерись!

        Укутанная и зацелованная Леночка засыпает в крепких, ласковых руках мужа,   и вдруг  перед тем, как окунуться в пелену сна тихо шепчет.

        -Я тоже…  Очень, очень! И тебя и его, люблю!

        Дом накрыла пелена сна. Леночка спала  неспокойно и видела во сне своего,  будущего  сына. Он лежал на зелёном лугу под  высокой  грушей,  между стопками чистого,  поглаженного,  постельного белья.  Леночка брала охапки детского белья и медленно переносила их в дом. Возвратившись, она  уже  не видела младенца, но спокойно продолжала перетаскивать бельё, как бы понимая что ребёнок ещё в чреве… Но не в её чреве, а в чреве земли и она просто поглотила его,  до времени – спрятав от дурных глаз и страшного низкого неба, которое заставляет его мать наклоняться, так низко. Лена уже не ходила со стопками белья, а ползала под этими душными тучами…

      Неожиданно вздрогнув Лена проснулась,  и  избавившись от объятий Николая,  вышла на кухню;  залпом выпила  стакан воды,  и посмотрев скептически на себя в зеркало,  состроила себе смешную мордочку.

      -Значит, говорите, надо сбежать от себя и сменить обстановку!? Ну, как хотите. На пленер, так на пленер! Вперёд!

     Часы пробили  пять. Лена быстро закидала в походную сумку несколько вещей из шкафа в мастерской - кисти, краски полотна, рабочие джинсы и тёплые джемпера. Одевшись и закинув переносной мольберт на плечо,  написала корявым почерком записку Николаю – « я на пленер, как ты хотел. Позвоню!»
Через несколько минут Лена уже сидела в такси, несущем её на автовокзал.
     -Можно ближе к понтону, вон к тому автобусу! Спасибо!

     Женщина зашла в первый попавшийся на пути автобус,  и не посмотрев даже направление, попросила билет до конечной. Водитель скучно зевнул.

     -До конечной, так до конечной!