Апрельский завтрак

                Апрельский завтрак

День заливался солнечным светом. Было свежо, тепло и уютно дышалось. Хотелось всего на свете, только не учиться. Но как бы то ни было, мы: я и мой друг и одногрупник Сашка Костин лениво передвигались к другому корпусу, где предвиделась следующая лента. Хоть и четвёртая, последняя – сердце это не согревало и, может, оттого что корпуса в нашем институте раскиданы по всему городу, а идти до последующего тридцать минут и перерыв истрачен, либо пятнадцать на трамвае, помятый, но со временем на перекус… Да и к тому же наш с Костей (а Сашку все звали по фамилии Костя) завтрак отдавался урчанием в животе. Хотя таковое урчание бывало и раньше после оприходованных на рынке беляшей после первой пары, но обычно исчезало к концу третьей, а тут что-то продолжает и как-то неистово. Ну, да ладно!  - подумал я.
Часть пути мы прошли, а часть проехали на трамвае. Оставалось в запасе почти минут десять. Костя побежал в столовку за пирожками, я же отказался – меня что-то стало мутить в конец. И день был уже не ясный, и воздух смердящий, и настроение отвратное…

Тут надо остановиться и пояснить. Во-первых, наш корпус, в котором на тот день у нас обозначилась последняя лента, находился на достаточно большой территории, где кроме нашего (будем называть его «КОН», т.е. Калий О Аш, а вообще он называется Корпус Общественных Наук), находились ещё пара других корпусов («Морфак», т.е. морфологических наук, «Физкультуры и спорта») и бассейн. Во-вторых, в те далёкие дни я учился на врача и потому мог себе объяснить, в силу знаний полученных мной в институте, какие процессы идут в моём организме. Но в тот день я объяснил их себе достаточно запоздало…
 
  Решение покурить было особенно глупо  - меня придавило по-большому и неукротимо. Выбросив сигарету, я, с большим трудом сдерживаясь, поднялся и направился к КОН, где на втором этаже находился самый тот… самый-самый!
По пути я собирал в остатках мозга, что могло произойти и что тому виной. По моим подсчетам отрава, достигнувшая конца кишечника, должна была в него попасть не меньше чем за пять-шесть часов… Беляши крепко стояли перед глазами и навязчиво пахли перегретым жиром и мяском… Они, кроме них некому!   
Ступеньки давались туго, но я держался. Чтобы всем окружающим не казалось, что я скривился – я натужено улыбался. И она это заметила… Первокурсница… К которой я питал нежные чувства, думала что я улыбаюсь ей. Дура!
Она сбежала ко мне. Я оставался скрюченный на почти победном пути четырёх последних ступенек перед заветным вторым этажом.
- Привет.
- Привет.
Всякое там бла-бла, дела, погода!!!! Это было невыносимо! Но я стоял. И улыбался. Мгновениями казалось, что всё. И мои джинсы, и плащ не скроют фонтан моего завтрака от невольных зрителей. Но после слегка попускало… О! это было блаженство! Даже испарина выступала на лбу. Но не мог же я, как истинный джентльмен покинуть сразу даму сердца не перекинув с ней пару-тройку светских фраз. Но напряжение нарастало и после очередного приступа, который мне казался финальным, я ей ласково сказал:
- Я тебя оставлю на пару минут… - и, подмигнув своей перекошенной рожей, удлинил, как мог, улыбку, чтоб не открылась изуверская гримаса, сказал, - я скоро.
Последние шаги к долгожданной двери – я летел, как авианосец-бомбардировщик. И в тот самый, почти заветный, кульминационный миг, когда замковый механизм моей задницы ещё сдерживал всё содержимое, которое просилось наружу…
Я не знаю через сколько секунд до меня дошло, что дверь заперта на ключ и что надпись на ней гласила: «НЕ РАБОТАЕТ!», но дергал ручку я истошно… Хотелось выть, а ещё больше вы… но я ещё держался! Был ещё выход, всего в двууста метрах… Морфак! Заветный Морфак! Отчего это я глупец не додумался сразу туда! Там же два туалета. Два! На втором и третьем этажах.
То что я бежал как антилопа, за которой бежит гепард – не сказать ничего. Я ещё одновременно и успевал прижимать свои бедра к друг другу как можно сильней, чтобы при встряске чего не произошло…
Знакомых, желающих поговорить, слава богу не было. Или я просто их не заметил. Взлетев на второй этаж, я ринулся в крыло кафедры гистологии, там, в тупике, меня ждала заветная дверь. Ещё на подходе, или на подбеге к ней я видел, видел!!!, что никаких надписей нет. Но она была предательски закрыта!
У меня по спине бежали струйки воды, кровь стучала в висках, казалось я её всю перегнал снизу, чтобы меньше давило. Но я уже всё. Края… Я дёрнул соседнюю дверь.. мне уже было всё равно…
Оказался хозблок, на счастье. Я выбрал ведро и почти снял штаны…
- А чё это ты тут?! – из-за угла хозяйственной комнаты выглянула уборщица.
Видимо, это был ещё не край… Я выбежал…
Я не помню ступенек на третий этаж… Но у дверей туалета не было ни надписей, ни уборщиц, и, по всей видимости, он был открыт. Пять человек стояло в коридоре в очереди. Сотни мыслей промелькнули вокруг: и что во всеуслышание заорать, что мне надо срочно посрать; и что на улице нет, не смотря на обилие растительности, ни одного уголка, где бы не притаился студент, препод или целая шайка оных; и что тут у стенки я и обосрусь (извините за выражения, но иначе это, таким как оно будет, не назвать; и что ждать - очень долго, потому что из пятерых три девушки, а кабинка в туалете только одна (две другие просто заколочены досками); правда одна мысль согревала, что кабинка имела высокие стенки и дверцу, только вот незапирающуюся…
Я осознавал, что не выдержу. Пот лился струйками по моим вискам и лбу, голова у меня кружилась, ноги, казалось, онемели, но я крепко держал в своём тазу, уже было плескавшееся, месиво беляшей.
Прошёл всего один человек, а за мной уже стояли двое. Оно и понятно: один туалет на три корпуса! И тут меня осенило: третий корпус! Физ-ра!!! Там же туалет в раздевалке и пока будет урок, а лента уже практически началась, можно даже не стесняясь звуков!
А звуки будут. Я это отчётливо понимал.
Я не бежал. Я переместился в пространстве. Я так стиснул зубы, чтобы помочь в общем напряжении моим мышцам, что полость отсутствовала в моём рту. Да и мне казалось, что полости уже вообще у меня отсутствуют. Кроме одной… В которой плещется всё то, что осталось от утренних беляшей.

Мне не повезло. Урока не было. Туалет был открыт… но в раздевалке находилась баскетбольная команда, у которой сейчас проходили соревнования. И даже если бы я смог втиснуться в поток выливающийся из раздевалки в туалет и вливающийся в раздевалку из туалета, я бы вряд ли дотянул бы до очка… замяли бы крупные рослые тела.
Мрачнее тучи я оказался на улице. Меня трясло. Я уже был почти.
Со скоростью света я осмотрел все закутки: где не курили – пили, а где не курили и не пили - целовались. И даже один гад-препод подметал вход-лестницу в подвал.
Бассейн был далеко, да и не пустили б без бумажки из ректората. А эпизоды апогея уже не сменялись эйфорией и каждый миг был практически конечным…
Это были последние шаги. Но я собрал остаток сил, стряхнув мокрые волосы со лба я… вернулся на третий этаж Морфака…
Передо мной стояло только двое. Я был в умопомрачении и счастлив одновременно. Я заставлял свои ягодицы прирасти к друг другу. А всё своё тело я давил к стене, чтоб было как-то легче передавать нагрузку мышцам…
Долгожданный момент настал! Я вошёл, и прошлёпав по луже помойной воды, вошёл в долгожданную кабинку… Вот тут-то и стал вопрос одежды – ни крючка, ни гвоздика, а ручка дверцы буквой «П», да и пол – сплошная лужа… Плащ на голову задрать? А момент последний, шаткий, расслабление уже почти настало…

Раздетый догола, восседая на унитазе орлом, схватив левой рукою мёртвой хваткой ручку двери (которую дважды дёргали!!!), а правой держа на весу свою одежду… Что говорить – ЭТО БЫЛО СЧАСТЬЕ!


Многих, может, озадачило почему я разделся догола? Объясню: туалетной бумаги ведь тоже не было. Майка и трусы пошли вместо неё… а добраться до них, да ещё и в спешке, не иначе как голым не сделаешь…

P.S. Годы прошли и, хочется надеяться, что с туалетами в институте проблема решилась, но в тяжёлые ранние девяностые дело обстояло именно так…   



                бывший студент медвуза