Эпилог

  После того как солнце озарило ярким светом поля и леса, исчез без следа король Филипп Самодур. И неизвестно, правду говорили люди али лгали, но будто бы видели, как из дома Жано выскочил опоясанный дорогим мечом медведь, а за ним с десяток крыс.  И якобы, узрев эти превращения, помрачился умом старый охотник Жано. Бегал он по лесу и кричал неведомо кому:
  – Ты мне правду скажи, Элиза, где медведь, который проглотил солнце!

  Но не было ответа, шарахались от него вдовы, чьи мужья полегли в походе короля. Вскоре посёлок опустел. Все покинули про;клятое место. А ещё заприметили люди, что наводнили королевство толпища крыс. Проходу от них не было до тех пор, пока не объявили им войну и всем миром не истребили…

  Элиза так и осталась сидеть, держа на коленях голову Робера, своего дорогого человека.  Губы напевали ему песню, из глаз лились слёзы. Приходил Антуан, просил её пойти домой, но она не соглашалась. Он приносил ей еду, но еда оставалась нетронутой. А слёзы всё лились и лились из её прекрасных глаз. Прошло много времени. Девушка превратилась в камень, из которого бил печальный родник; вода в нём была солоноватой. Из тела Робера вырос огромный дуб. Рос он долго, не брали его ни топоры, ни пилы, не смогли сокрушить ни сильные ветры, ни яростные зимние вихри, что время от времени налетали на пустынный, затерянный в лесных дебрях посёлок.

  Антуан, свидетель тех далёких событий, не раз приходил к тому дубу и в задумчивости часами простаивал там, вспоминая былое. И чтобы не канула в Лету эта незабываемая история, поведал он её своему сыну, тот переложил на песню, а песню подхватили гусляры и бродячие музыканты-трубадуры. Кто знает, может, и вещий Боян напевал её на пиру князьям, а те ему долгую славу пророчили на радость потомкам.