Минор, мажор, и лабухи

            

       В общежитии  строителей,  где  я,  работая  в  одном  из  монтажных  управлений, некоторое  время  проживал,  поднялась  суматоха.  Воспитатели, а  в  те далёкие  времена кроме коменданта  и  вахтёров, в   общежитиях   существовала  и  такая должность, стояли, как говорится, «на  ушах».  В  общежитиях  «Главкиевгорстроя»  был  объявлен  смотр – конкурс  художественной   самодеятельности.
    Победителей  ждала  путёвка: поездка  по  «Золотому  кольцу»   с  заездом  в  Москву  и посещением  Кремля. Вот  и  наши  засуетились,  старались  как  могли,  собирая  умельцев  во  всех  жанрах.  Я  в общежитии  был  чужой,   просто  нашему  тресту  выделили  несколько  койко-мест  для проживания, но  на  вопрос воспитателя,  чем  могу  порадовать, чистосердечно  признался,  что  кроме  анекдотов -  ничего  не  знаю. Ну, ещё  вдвоём  с  другом  Димкой  учились  бренчать  на  гитаре.  Вот  Дима, тот  да,  был  затейник,  но  он  теперь  в  армии,  а  я… Ну  что я?
    Воспитатель, Сергей Иванович, небольшого  росточка,  с  подпрыгивающей походкой, чем-то  смахивающий  на  воробушка, вывалившегося  из  семейного  гнезда, поковырявшись  спичкой  в  зубах,  важно  изрёк:
    - Анекдоты  не  годятся.  Выучи  парочку  юморесок,  или  басен, ну  что-то  весёленькое,  и  завтра  в  это же  время  жду  с  предложениями.

    Портить  отношения  с  такими  влиятельными,  в  моей  тогдашней   жизни  людьми, как  комендант  и  воспитатель,   мне  не хотелось.  Пришлось  срочно  идти  в  библиотеку, искать  что- нибудь  подходящее.

      Репетиции  больше  походили  на  толкучку,  виденную мной  в  Святошино, с той лишь разницей, что  никто  ничего  не  покупал,  но  точно  так  же  хватали  вещи  из  рук  друг  у друга,  пробовали  инструменты,  делили  и  спорили.  Впервые  за  год  моего  проживания  в общежитии,  кроме  телевизора  и  радиолы  с  десятком  заезженных  пластинок,  в  красном  уголке  появились:  аккордеон,  контрабас, кларнет,  и даже довольно  сносная  ударная  установка.

   Оказывается,  всё  это  от  «дурного  глаза»  обитателей  общежития,  было  надёжно  спрятано  в  кладовке  коменданта.  Воспитатель-худрук, звали  его  Валерий,  родом   с городка  Олевск,  где-то    за  Житомиром,  довольно  прилично  играл  практически на  всех  этих  инструментах,   и  сразу  начал  активный  поиск  «талантов».

   Пока  шел  отбор, я подстроил свою семиструнную гитару,  и  под хохот  слушателей начал   исполнять  туристские, потом босяцкие, потом  сальные, с  подтекстом, песенки.

  Валерий  со  злостью  вырвал  с  моих  рук  гитару,  но  посмотрев  на собравшуюся  вокруг  меня  веселящуюся  компанию,  сказал:
     -  Будешь  на  сцене  народ  веселить, а  сейчас  покажи, что  ещё  можешь.

     Я  прочитал парочку  басен, потом несколько стихов  Степана  Руданского,  на  украинском  языке,  потом  из  сборника поэта  Кругляка, за  давностью  лет не  могу вспомнить  имени,  возможно – Юрий.
 Валерий  кивнул:
 - Пойдёт. А с гитарой  как, дружишь?
- Только  семиструнка, и  то чужая.
 - Ладно,  записываю,  потом поговорим…  Будешь  вести  программу  и  веселить народ.

   Несколько  вечеров  репетировали оркестранты, нашлись  среди  пяти  сотен  жильцов  общежития  и  умельцы,  даже  с  собственными   инструментами.  Уже через  несколько дней  ансамбль  довольно  сносно, как  для  непрофессионалов, мог играть вальс, танго, аккомпанировать певцам.  Оказывается, в  загрубевших  на строительных  площадках, под  зноем  и  холодом,  душах,  тоже  тлел  огонёк  творчества, и  ему  нужен  был   только порыв свежего  ветра.

      Наряду  с подготовкой к  смотру,  для притирки  и  обкатки  коллектива, мы по субботам  ездили  в  другие  общежития  с  концертами, устраивали там  вечера  отдыха. На  это  трест выделял  небольшие  суммы  денег  и  транспорт.

     С одним из  таких  концертов мы поехали  в  общежития треста, находящиеся   на  Куренёвке, по ул. Вышгородской. Там располагались два общежития  с  одним, довольно просторным  залом. «Ленинский  уголок  увеличенного размера», как  шутили сами  строители.

    Концерт  шел  по  сценарию. Сначала  я  разогревал  публику  шутками  и  репризами, устным  народным  творчеством,  выступали  чтецы  и декламаторы, за  это  время  на сцене,  за  занавесом,  расставлялась  и  подключалась  аппаратура.

      Усилители  изготавливали  сами, ещё  на  лампах,  тяжелые  и  неудобные.  Гитары  были аккустические, с  самодельными  адаптерами  и кабелями. Колонки  были  тоже самодельные, громоздкие, зато, как мы шутили, слабенькие.   Эта, так называемая аппаратура,  требовала  на  сборку  немало  времени и сил.

  Вот  уже  выступили  все  чтецы, я  выстрелял  все  шутки  и  допустимые  анекдоты, Валерий  под  аккордеон  выставил  «дальнобойную  артиллерию» -  девичий ансамбль.  Аппаратура  собрана, можно  отыграть  парочку  вещей  и  переходить  к  гвоздю программы  - танцам.

  Но  не  явился  наш  гитарист,  где  делся – никто  не  может  понять.  Валерий  поймал  меня  за  руку:
   - Выручай,  бери  гитару  и  маши,  будто  играешь.  Главное – бери аккорды, и  бей  по струнам.  А  звук  мы  уберём, знатоков здесь  нет, никто  ничего  не  поймёт.

   Я  отнекиваюсь,  но  вопрос  решён  без  меня.  Поэтому  беру  гитару  и  прячусь подальше,  за  спины  участников ансамбля.
 
    Сравнительно  неплохо  владея  семистрункой,  я  любил побреньчать в  свободное  время  или  в походе - на  привале,  у  костра.    На шестиструнной -  практически не играл. Правда,   с десяток  аккордов  заучил, но  не  более  того…

    Концерт  прошел с  блеском.  Раскрасневшиеся солистки  выходили « на бис».
    Ну,  слава Богу,  и занавес. Разбираем аппаратуру, носим в автобус.

    Ко  мне  подходит парнишка, сидевший  в  первом  ряду  и  внимательно  следивший за игрой.  Очевидно - тоже « лабух», как называли  тогда  полупрофессионалов.
  - Слышь, как  это получилось? Сыграли  вы  неплохо, но  за  тобой  я следил. Ты  за  всё  время,  не  взял  ни единого  мажорного  аккорда. Постоянно: септаккорды Ля-минор, До минор, и так далее.  Что, в нотах других нет?

  Как  ему ответить? И я с умным видом, уже войдя в автобус, отвечаю:
    - Ты  же  видел, какие грустные песни  о неразделенной любви пели  девчёнки. Как  я мог брать мажорные аккорды? Да и  какая  тебе разница - минорный,  мажорный?  Сам говоришь - сыграли неплохо...

  Не знаю, что  он  обо  мне подумал, но дверь закрылась, и  мы уехали. Уже потом я  сообразил, что  ляпнул, но - слово не воробей...

  После этого случая, я больше никогда не брал в руки инструмент, на котором не умел играть  по  настоящему.

   Скажу  по правде, игру на шестиструнной гитаре  я так и не осилил. Сначала было некогда: работа  на заводе  в три смены  (одна  неделя  на дневной,  две недели – ночные, приходилось меняться,  чтобы иметь возможность посещать занятия в институте), да  летом  и  других  дел  полно.

  Потом – защита  дипломной  работы, позже - работа с постоянными командировками  по  всему  Союзу. А  потом вроде бы  уже  и  незачем. Для домашнего  пользования  предостаточно  и семиструнной  гитары  с десятком аккордов.
      А  на  смотре  коллективов  самодеятельности  Главкиевгорстроя  мы тогда  заняли   хоть и почётное,  но третье место. По «Золотому кольцу» - поехали другие.

   Однако  замечу: на одном  из отборочных концертов, после исполнения нескольких песен,  к  нам  подошли  убеленные  сединами  ветераны  Второй мировой войны и со  слезами  на глазах  благодарили  за  песни,  за  память  о  тех,  кто  не  вернулся.  И  эта  скупая  мужская  слеза   значила  для  нас гораздо  больше, чем поездка.
     Не знаю, по прошествии с того времени четырёх десятилетий, как сложилась судьба  нашего  воспитателя – музыканта  Валерия  Тереховича,  весёлого «лабуха», сумевшего, как  солдат  из  известной  сказки  про «кашу  из топора»,  из  разных людей, в сжатые сроки собрать  работоспособный   музыкальный  коллектив,   организовать  и  сдружить. Возможно и дальше продолжал свою, в самом деле нужную и полезную работу...