Однажды...

Однажды ты все-таки решишься поехать в Польшу. Это будет весной, а, может, и осенью.  В сером плаще и в очках с диоптриями, волосы чуть длинней, чем сейчас, на голове ободок. Не удивляйся, ведь тебе уже не двадцать четыре. Ты одинокая пожилая женщина, в первый раз приехавшая в Варшаву.
Ты как-то внезапно окажешься возле высокого костела (кажется, так называются польские церкви), он будет настолько высоким, что тебе придется запрокинуть голову, чтобы рассмотреть его. От ветра у тебя начнут слезиться глаза, придется достать из кармана носовой платочек с синей каймой и протереть очки. Пока ты будешь это делать, к тебе подойдет пожилой пан. Пан Сбышек. Он примет тебя за польку и что-то спросит. Ты не поймешь его, но вдруг ответишь ему: «Przepraszam»… Это слово всплывет внезапно, вынырнет из далекого прошлого, и ты подаришь его пану Сбышеку. Вежливый пан поблагодарит тебя: «Dziekuje, pani!». И пойдет дальше. А ты забредешь на старое, полуразрушенное кладбище, найдешь одинокую заброшенную могилу, присядешь на скамейку, достанешь тонкие сигареты и закуришь.
Долго ты будешь сидеть на этой скамейке и курить, курить… Когда ты уйдешь, в пепельнице рядом со скамейкой останется только небольшая горка окурков и легкий дымок воспоминаний…
*
Хмурое утро в Варшаве
Старый трамвай дребезжащий
Польский такой шершавый
Будто бы настоящий
Сладкий такой тягучий
Джем из клубники спелой
Пани на всякий случай
Будьте сегодня в белом
Лайковые перчатки
Тонкие папиросы
Przepraszam Извините
Будут еще вопросы
Серого неба гуще
Взгляд сквозь дымку в трактире
Словно после удушья
В горле слова першили
Польский такой шершавый
Каждое слово мучит
Будьте сегодня правы
Пани на всякий случай
Кубик на тонком блюдце
Сахара потемнеет
Пальцы уже не гнутся
Пальцы уже не смеют
Кофе плеснется в чашке
Белое не зачтется
Рядом в черной рубашке
Старый Кшыштоф смеется…