Идеальный партнёр. Роман. Главы 44-45

44

Мобильник был выключен. На работе её не было. Её не было и дома. Хайнц позвонил ещё раз на работу и позвал к телефону Анке, но та ответила:

- Фрау Дюваль на фирме нет.

Где её искать? Как её искать? Он обзвонил все госпиталя, полицию. Среди погибших в несчастных случаях её не было. По крайней мере в Гамбурге.

Он боялся думать. Он запретил себе думать. Проходя через холл отеля и увидев себя в зеркале, Хайнц сам испугался. Он не брился с её дня рождения. И сейчас выглядел точно так, как на той фотографии. На той, что хотел порвать. Обросший недельной чёрной щетиной. С диким взглядом. Нет. Много толку от него здесь всё равно не будет. Он улетел в Гамбург в четверг вечером и сразу поехал в Эйдельштедт. В квартире было пусто. Прибрано и пусто. Он уснул на их постели, не раздеваясь, только сбросив туфли.

Утром до работы он придумал, что делать: позвонил в Дортмунд, в справочную, решив найти всех живущих там Дим и Димок. Он нашёл только двух болгар. Они не знали Лору. Такого результата он не ожидал. Обескураженный, он поехал на работу.

Гюльпери не сидела в приёмной. На фирме было очень тихо. Войдя в коридор графистов, Хайнц увидел стоящего в дверях комнаты Джино. Тот сразу исчез, но, когда Хайнц прошёл дальше и уже подходил к своему кабинету, он услышал шаги. Джино шёл за ним. Они вместе зашли в кабинет и остановились друг против друга. Джино был очень бледный и ещё более потный, чем обычно. Впрочем, Хайнц выглядел ненамного лучше: утром он принял душ, но свежей рубашки у него не было. Он остался в той же, что спал.

- Они её уволили. И компьютер унесли. Как зачумленный. Ральф унёс. Анке не дала ей войти, чтобы проститься. Увела к Фишеру, а потом вынесла ей сумку в приёмную. Мы все - как оплёванные, - без предисловия начал Джино.

- Уволили? Лору? Это невозможно. Это невозможно. Она должна была остаться  минимум ещё на две недели... Джино! Что ты говоришь? Это бред! Кто мог её уволить? Увольняю здесь я!

- Хайнц, - Джино впервые назвал его по имени; он прошёл и сел в директорское кресло, не в состоянии держаться на ногах. - Хайнц, я такого никогда не видел. Такого не должно быть. Люди так не поступают. Я уволюсь.

- Ещё раз всё сначала. Успокойся и расскажи мне всё сначала. Я сейчас всё исправлю. Посмотри на меня. Ты никуда не уходишь. Я сказал: посмотри на меня. Я сейчас всё исправлю. Расскажи всё по порядку. Вначале я должен понять.

- Она сделала каталог, - Джино вынул из кармана CD и положил на стол. - Это тебе. Она сама сверстала новый каталог и показала Анке. Он прекрасный. Ты сначала посмотри. Я должен успокоиться. Ты думаешь, что сможешь её вернуть? Если она захочет... Я бы не вернулся. Никогда. Так не делают. Нормальные люди так не делают, - он чуть не плакал.

- Я всё улажу. Верь мне. Выпей воды, - Хайнц вставил диск, открыл QuarkXPress и стал смотреть. Так вот её сюрприз. Глупышка. Показала Анке. Нашла кому. Этой курице. Он смотрел. Да, это была теперь уже и его идея. Он незаметно впитал её после их долгих разговоров. Не надо продавать вещи. Надо продавать счастье. Удовольствие от их обладания.
Вот она сама, его Лора, стоит на черно-белом снимке (коричневатый, благородная сепия) в пучке света - волосы на просвет - вся сияющая, нежная, тонкая. На переднем плане мужчина, зрелый мужчина в костюме и галстуке, такой, как он сам, смотрит на неё, улыбаясь немного грустно и счастливо, не признаваясь даже себе в своём желании. Как всё просто: вот на ней их часы, а позади - брелок, такой уместный на джинсах. Я бы сам ей купил. И любой купит. И любая девушка захочет, чтобы на неё так смотрели. И примет.
Недорого, но изысканно и с большим вкусом. Такой подарок ни к чему не обязывает. Его принять не стыдно. А сделать так просто и приятно. Это и есть их ниша.

А вот и коллекция часов. Но вначале не порознь. Порознь - потом, с ценами, а вначале - на двух больших смежных снимках. Тот же коричневый богатый тон. Нежная женская рука - как хорошо он её знал - с немного тяжёлым для неё, современным браслетом. И сразу понятен размер всех остальных. Всё просто. Когда она это сделала? Все эти фотографии. Кто этот мужчина? Я всё же редко бывал дома.

- Это надо пускать в печать. Джино, слышишь? Поменяй только шрифт, сделай мельче и расстояния все проверь. Ровно она делать не может, хоть стреляй. Она всё-таки сумасшедшая: показать это Анке. И что та? Мне просто уже любопытно, что можно на это сказать? Джино, я улажу всё за пять минут. Это просто надо поправить и пускать в печать. Мы к Рождеству успеем. Мы вытянем в этом году баланс! Вы молодцы. Ты ведь давно так хотел? Ты талантливый парень, Джино, я тебя не отпущу. С кем я тут останусь, с этой курицей?

Хайнц развеселился. Всё оказалось проще, чем он думал. Он даже на минуту забыл, что Лора пропала. Но в полиции она не значится, в больницах тоже. Значит, он её найдёт. А сейчас - взять Анке и идти к Фишеру. Всё оказалось проще, чем он думал. Во всяком случае, так казалось следующие пятнадцать минут.

Он вошёл к графистам и сразу отметил, что Анке очень хорошо выглядит. Вначале даже не понял, что с ней случилось. Только через минуту: дорогой серый костюм, блуза очень бледного лилово-розового цвета. Удачная блуза. Подчёркивает румянец щек и оттенок губ. Макияж! Невозможно поверить. Она сделала макияж. И туфли на каблуках. Тонкие, прозрачные чулки и безукоризненно гладкие ноги. Я всегда знал, что у тебя красивые ноги. Дрянь.

- Пойдём к Фишеру, - без предисловий сказал Хайнц, демонстративно вертя в руках диск каталога.

Она даже не ответила. Встала презрительно, так же демонстративно оглядела его сверху донизу и пошла вперёд, не позволив открыть себе дверь. К Фишеру она вошла, едва стукнув, и тот не удивился их приходу, разве что внешнему виду Хайнца. Такого он явно не ожидал. Губы на его землисто-бледном лице дрогнули в схожем с анкиным выражении.

- Этот каталог надо пускать в печать, - чувствуя, что его тут ждали и предисловия не нужны, сказал Хайнц.

- Садитесь, фрау Дриттлер. Да, господин Эверс, я уже распорядился. Фрау Дриттлер поправит наш новый каталог, и мы отправим его в печать. Шрифты там не годятся. Но в целом - то, что нам уже давно было нужно. У вас есть ещё вопросы? - И не дожидаясь ответа: - У меня есть один. Вы уехали раньше из Франкфурта? Мне звонил господин Корнелиус. Господину Веберу пришлось срочно вылететь. Что-нибудь случилось? У вас какие-то проблемы, господин Эверс?

Хайнц открыл рот, но Фишер не дал ему ничего сказать:

- Я хочу упредить ваш вопрос. Об увольнении фрау Дюваль распорядился лично я. У неё заканчивался испытательный срок, но она не соответствует нашему представлению о хорошем сотруднике. Обстановка на фирме в последнее время сложилась недопустимая. Это очень вредно для бизнеса, поверьте мне, как опытному менеджеру. Не волнуйтесь: ей заплатили вперёд месячную зарплату и премию. И вот ещё: вы вылетаете ближайшим рейсом в Гонконг. Я уверен, что материалы у вас давно готовы. Фрау Вебер позаботится об отеле и билетах. Я надеюсь, что у вас нет вопросов, или мне следует найти себе другого директора по маркетингу?

Хайнц видел, как на него смотрит Анке. С каким презрением и пренебрежением на него смотрит Анке. Повернуться и выйти? Неужели за годы, отданные фирме, он, Хайнц Эверс, не заслужил, чтобы предложение уйти ему сделали наедине?

- У меня нет вопросов.

- У меня есть предложение и просьба, - с усмешкой сказал Фишер. - Предложение: считать расходы на брадобрея расходами на представительство. Фирма их оплатит, - он погладил свой выбритый до блеска подбородок. - И просьба: передать господину Пельтини, чтобы он зашёл ко мне через десять минут. Это всё, господа. Я вас больше не задерживаю, - сказал Фишер и, выйдя первый из офиса, направился в сторону туалета.

Хайнц вернулся к себе. Куда девалась Анке, он не видел. Это было неинтересно. Джино в кабинете тоже не было. Хайнц сел за стол, вертя в руках ручку. Он был спокоен. Ни тени волнения. Он весь закаменел.

Что ж, Фишер, ты можешь меня уволить, но тебе придётся это сделать. Сам я не уйду. Этого вы не дождётесь. После такого - никогда! Я поеду в Гонконг. Почему не поехать? Я давно там не был. Интересный город. А что же ты так меня топтал? При этой дряни? Сладострастно так меня топтал. Не отказал себе в удовольствии иметь свидетеля. Почему, Фишер? Это что, полезно для бизнеса? У меня очень большие сомнения. Я, знаешь ли, тоже опытный менеджер. Так не делают. Это ошибка. Опытные менеджеры так не делают, господин Фишер.

Неужели тебе тоже её хотелось? Мою женщину? Н-да. Обстановка была нездоровая. Ещё бы, как перенести вид двух счастливых, талантливых людей? Вредны мы вам для бизнеса. Ну что ж. Посмотрим, будут ли полезны униженные и истоптанные. А также наглые и бездарные. Поедем в Гонконг. Почему не поехать в Гонконг? Но бороду мою ты не получишь!

В дверь заглянул Джино. Он вошёл с какой-то почти хмельной, отрешённой улыбкой и сел перед Хайнцем:

- Я - от Фишера. Он предложил мне место Анке. Она не тянет, он хочет её убрать. Совсем. Я отказался. Я написал заявление об уходе. У тебя есть в Гамбурге связи? Найди мне что-нибудь. Какой же он спрут! Я такого не видел... И в туалет побежал. Между делом нас топчет, торопливо...

Вот это да! - подумал Хайнц. - Вот этого я не ожидал. Нет, я не очень опытный менеджер. Фишер, старый ты осьминог! Так ты не хотел, чтобы я ушёл. Учил меня, щенка. Знал, что меньшая доза мне не поможет... А что же с твоей простатой? Слишком ты зелёного цвета.

45

Они всё ещё сидели с Джино, ошалело глядя друг на друга, когда зазвонил телефон. Это была Лора. Она плакала.

- Хайнц.

- О, Лора! Наконец-то. Не плачь. Мы что-нибудь придумаем. Каталог печатается. Мы найдём другое место.

- Хайнц, катастрофа. Это катастрофа. Ты не понял. Подожди, не перебивай меня. Я - с похорон. Ханна повесилась.

О, Боже мой! Как мы любим себя. Как мы преувеличиваем масштаб своих несчастий. Что должно было случиться, чтобы он понял, что его сегодня всего лишь отхлестали селёдкой по лицу. И больше ничего. Без видимых последствий. Просто для встряски. Потому что меньшее ему бы не помогло. Что должно было случиться, чтобы он это понял? Неужели повеситься Ханне?

Как мы любим себя. Каким страшным казался сегодняшний день. А ведь до сих пор ничего не случилось. Лора была жива. Он был жив. Он не потерял работу. И Джино останется. И займёт место Анке. Фирма выправится. Что-то не в порядке со старым мудрецом Фишером, что-то не то с его простатой. Но, может быть, обойдётся. Случилось только одно: больше нет Ханны. Что это за дикая смерть?

Хайнц встал.

- Лора, я сейчас приеду. Где ты?

- Поезжай домой. Я еду к нам.

Джино напряжённо смотрел на него. Хайнц сказал:

- Джино. Я должен уйти. Погибла подруга Лоры. Не волнуйся, я помогу там. И вот что. Подожди меня из Гонконга. Не делай резких движений. Ты слишком молод. Мы слишком молоды. Обещай мне.

Он пошёл в приёмную. Гюльпери была на месте. Увидя его, она встала, глядя напряжённо и испуганно.

- Здравствуй, Гюльпери. Что там...

- Я заказала вам билеты на среду... Позже я не могла, простите.

- Хорошо. Не перебивай меня, дружок. Что с Фишером? Ты знаешь наверняка.

- Рак простаты. Его оперируют на той неделе. Он совсем уходит. Но он Свена оставил... Гм. Он господина Вебера вместо себя оставил.

- Всё в порядке. Всё в порядке. Не плачь. Фишер у себя? Он не уходил?

- Нет. Не уходил.

Хайнц направился к главному офису, но по дороге заметил Фишера возле своего кабинета. Он подошёл.

- Господин Эверс, я хотел вам сказать... - начал Фишер, но Хайнц перебил:

- Как вы себя чувствуете?

- Согласно медицинскому досье, - засмеялся главный менеджер. - Теряю все позиции. Меня уже перебивают подчинённые. А скоро разрежут пополам.

- Простите.

- Я хотел вам сказать, - всё ещё грустно смеясь, Фишер потёр свой подбородок, - что это не так уж плохо. Вы выглядите очень современно. Правда, борода у вас чёрная растёт. Но можно оставить. Если женщинам нравится.

- Я побреюсь. Ей тоже не нравится.

- Я решил оставить вместо себя господина Вебера. Я думаю, вы поймёте, Хайнц.

- Я понял. Спасибо... Скажите мне только одну вещь: почему вы распорядились перенести к вам компьютер фрау Дюваль?

- Я не был уверен, что есть копии каталога. Фрау Дриттлер нестабильна. Я не мог рисковать.

- А сумка?..

- Сумка? Мне об этом ничего не известно. Передайте привет фрау Дюваль. Вы позаботитесь о своей девочке, но о фирме должен был позаботиться я. Простите, мне нужно идти.

Они пожали друг другу руки. Рука старого менеджера была крепкая. Мужская.