Мехра. Если взять нож за лезвие двумя ладонями

Когда серебряные браслеты красноватым жжением вгладываются в запястья, я думаю о том, что у меня рассечена бровь, меня зовут Мехра и во мне слишком много крови – четыре на пять и семь, всё пополам с полынным пеплом. Подсаливаю огонь, чтобы не говорил. Пять формул – и город встаёт перед глазами, левый всё ещё ноет. В прошлую войну он едва не вытек и до сих пор двигается как-то странно – мне постоянно кажется, что зрачок процарапывается сквозь солнце, расхлёстанное в дымной полыни окоёма. Разбрызганные в танце руки – я стою, не шевелясь, не задумываясь, не думая, волосы пахнут чёрным вязким пламенем плавящейся свечи, красновато-нёбным звенящим курением, трещина по черепу – или солнце напекло затылок и темя, липкие, липкие дни. Я стою и смотрю на город, на городок – о, пламя, он как в янтаре, крупинка вечности лежит на ладони пустыни или не пустыни, но из земли поднимается такой же жужжащий жар, как песня песка. После…
Вдохни. До крови, до горького пепла – я не верну тебя, я ощущаю себя волком, я женщина, я хватаю себя за живот, почти ощущая шрам. Ноги стянуты вереском, свиты сухой травой – песня. Пепел. Я нанизываю тебя на нить. Ношу тёмно-красные бусы. Сколько мы здесь – а одна я, я одна вглатываюсь в твои шаги, которых нет. Пожалуйста, успокой всё.
Находясь рядом, ощущая ногами полынь, – здесь пусто, и нет – да, да, я всегда чувствую прикосновения. А я одна – одна, но расцарапанный ветер на уровне глотки, красный ветер, вечер – уходит внутрь меня солёная ненависть, я не хочу быть ведьмой. Но я веррна, верная, царапаешь щёку – соль плачет в кровавой гортани.
Уголок, укол – в кожу уткнутый воздух, как будто может воздух чувствоваться так. Грохот, горечь, гореть – Граахтан, я не помню тебя. Я люблю тебя.
Мне нельзя этого говорить. Множество слов, которые вглубливаются, злятся в раскрытых порах раскачивающихся ран. А это – нет, не самое сильное, но самое верное, оно сцепляет все раны в созвездие, и хочется видеть море, пить пепел и плакать. Гортанные звуки тишины, я вижу тебя, свет. Я люблю тебя, мой полумесяц. Расцарапанные пальцы, которые ничего никому не расскажут. Вулкан. Больно. Город, город, ты до сих пор движешься сквозь меня. Я Мехра. Я помню тебя. Я боюсь тебя, но не животным страхом людским, но не болью боюсь тебя – видеть тебя боюсь слишком ярко, ибо есть у меня родина и эта родина – не ты. А что ты, город, а кто ты в этом городе, Граахтан, а есть ли ты там, мой сошедший в центр звёздного круга? В моей груди прикосновения новорождённого сердца, я всегда чувствую прикосновения, даже находясь здесь одна, одна в полынном кругу лилий-звёзд, лилий-костров, лилий-потоковых-полнолуний. А я в тебе разомкнусь, мой выбранный, я стану твоим левым глазом, который ещё не может двигаться, но уже хочет видеть, я всегда хочу видеть.
Я ненавижу себя. Так, как я люблю продление собственных рук – я ненавижу себя.
Все ведьмы себя ненавидят, так, как ненавидят знание, данное им, но без него чувствуют себя ветром, которому перекрыли глотку.
Я хочу любить тебя. Во мне бьётся ребёнок, которого не убили – но почему я не чувствую себя? Я люблю себя в нём, в тебе – небо, зачем мне это? Я хочу жить. Громче, чем когда-либо, явственней, чем когда-либо – я хочу жить. Я живу.
Я хочу оставаться с пламенем.
Я люблю.


Рецензии