Расплата

Расплата 

                Эндрю ещё раз проверил пистолет. Тот терпеливо стоял на предохранителе в ожидании своего часа. Эндрю ласково погладил гладкую металлическую поверхность пистолета. Это придало ему больше уверенности и мужественность в задуманном им намерении. "Довольно, хватит с него! Она совсем потеряла всякий стыд! Так издеваться над его страстью к ней. Нет! Это невыносимо! Всё, точка!".
                Кипящей лавой выплёскивался его гнев. Он лихорадочным движением включил свой старенький Форд и без привычного прогрева рванул его вперёд. Машина, без особых возражений, взревела для острастки и взяла темп предложенный хозяином. Она была заодно с ним. Они оба понимали, что впереди предстоит страшная работа, после которой к ним придёт, как им казалось, успокоение. Но это были ложные надежды, ибо разве можно остановить лавину выстрелом даже из пушки. Эндрю сейчас не задумывался о деталях. Как и вся его жизнь, так и теперь, всё неслось экспромтом, тем не менее, до сих пор удача сопутствовала ему. Подумав об этом, он слегка поёжился, вспоминая цель своего стремительного визита. Предполагаемая перспектива удачи отозвалась сердечной болью.
              "Итак, все издеваются над ним и его библейским всепрощением к ней." Он придумал себе этот щит из фигового листочка, оправдывая своё бездействие. Он понимал это лучше всех и потому, вначале сбросив эту ненавистную с самого начала теорию, почувствовал моральное удовлетворение за все свои прошлые мучения. Ведя машину левой рукой, правой он продолжал поглаживать пистолет, который вносил некоторое успокоение и на который он возлагал роль третейского судьи в споре, за когда-то принадлежавшую ему любовь. "Сегодня, скоро, всё решится, и он вернет свою любовь навсегда", периодически повторял он. Разумеется, он плохо видел дорогу и рука автоматически управляла своим неизменным сообщником, который рассекая ночь мчался на встречу с этой ненавистной наперстницой, с которой хозяин не раз шумно объяснялся в этом, много слышавшим и видевшим, грустном салоне.
              Машина была свидетельницей многих унижений и оскорблений хозяина, и потому, из солидарности к нему не любила хозяйку, как впрочем и та её за старость и непрезентабельный вид. Когда хозяйка с брезгливым видом включала зажигание, то машина принципиально не отзывалась на контакт с ней. Та, понимая это, ещё больше злилась, пиная её потускневшую внутри обивку. Машина тёрлась старым плюшом об металл пистолета, предвкушая скорую расплату за свои унижения прислуживания этой распутной девке. Всё зависело от количества запала в хозяине, хватит ли у него пороха довести начатое до цели.
               Но Эндрю был сегодня смел и, как ему казалось, решителен в поставленной задаче. У него до сих пор в его ушах звучит усмешка её подружки, когда он по телефону попросил позвать Натали. Подруга странно усмехнулась и издевательски спросила его, что разве он как муж не знает, что его Натали сегодня в отгуле. Он со злостью бросил трубку, но тут же схватив её, снова  машинально набрал номер своего бывшего друга Аркадия. Едва теплившаяся надежда тот час же погасла, когда жена ответила что Аркаша уехал на рыбалку с ночёвкой.
              Обычная история любовников. Но тот хоть придумал сладкую ложь с рыбалкой, а Натали даже не предупредила его об отгуле, поставив его в очередной раз в "рогатое положение". Он предполагал, что голубки находятся в уютном маленьком отеле в Катскильских Горах, где когда-то, на заре их романтической любви, они иногда тоже приезжали сюда. Теперь она уже приезжала с другими. Боже, как пошло заканчивается, так страстно начинавшийся их роман. Как всё было светло и прекрасно. О, как он её боготворил! Но что, что её толкнуло на эту первую измену с Димой? Что  двигало ею на частую смену партнёров? Ведь он встретил её такой наивной, полной романтизма, хрупкой девушкой. И что теперь? Она открыла в себе упоение властью соблазна собственным телом, так поздно проснувшегося в её великолепных женских формах. Теперь она упивалась лёгкостью завоевания мужских сердец. Ей довольно было одного многообещающего взгляда, как мужчины попадали под её гипноз. Она понимала, как она хорошо собой, и какой магической силой обладает её многообещающая грудь, подаваемая в различных ракурсах, как какое-то изысканное произведение искусства.
                О, если бы Эндрю смог бы вернуть прошлое. Он бы простил её грехи, даже нет, он забыл бы всё. Если бы только она вернулась вновь! Но, увы, она продолжала свою опасную игру, в тоже время не уходя от него, как бы имея всепрощающего надёжного рыцаря за своей спиной, который никогда не предаст. Изредка, она позволяла ему близость и считала что этого достаточно для его привязанности к ней. И он терпел.
Ведь он совершенно не изменился со дня их встречи и потому оставался, по-собачьи, преданным. В результате, он получал от своей принцессы побои и, что ещё хуже, измены. Сейчас, он вспоминал все эти подробности, ища в глубине души хоть какую-то зацепочку для отмены своего сурового приговора. Но, к своему сожалению, он не находил ничего что могло бы, хоть чуть-чуть, дать шанс к её оправданию. Эндрю в тоже время выступал в роли прокурора, а он требовал привести приговор в исполнение, и только сегодня. И теперь он мчался уже как палач на последнюю встречу со своей жертвой. Разумеется, у него не было плана и, конечно, он не мог стрелять, он даже не задумывался, что затем его ждёт наказание. Все эти "мелочи" придут потом, после удовлетворения его, какой-то страшной, может быть животной, местью самца.
                Очевидно, это и был тот, надвигающийся чёрной пеленой, садизм, дремлющий в человеке до поры до времени. Ведь, если мог гневаться сам Бог и мстить своему, им самим избранному, народу, то какие же страсти он мог вложить, в ещё хрупкий мозг Адама, потомки которого перемножили их и довели до уровня слепого животного гнева. Сколько  интеллектуального садизма скрывается за этими добрыми и умными лицами, с видом порядочных особей под названием "человек".
             Дорога пошла в гору и "фордик" начал задыхаться, скорость его упала. "Эх старею"- вздохнула машина в безуспешном желании ускорить движение. Она понимала, что замедление может не только отдалить их совместную месть, но и, учитывая мягкосердечие хозяина, вообще не осуществиться как факт. А потому, необходимо собраться из последних сил. Нетерпеливая правая нога Эндрю вдруг почувствовала растущий приток "лошадиных сил". Машина пошла на "втором дыхании". Эндрю, чуть повеселев, решил включить радио. Поток рекламы, упакованной в уголовные новости, водопадом обрушился из открытого шлюза эфира. Раздражённый Эндрю уже собирался выключить этот хаос, когда, вдруг, незнакомая нежная мелодия ручейком влилась в машину, постепенно расширяясь и заполняя быстрым потоком всё окружающее пространство. Мир, дорога, ночь — всё исчезло — растворяясь в сказочной мелодии. Триумф музыки заполнил весь обозримый мир. И, разум, подчиняясь колдовству этого наваждения, отключил клетки мозга, напоминающего боли измены.
        Любовь, наперсница музыки, растворилась и сдалась ей. Она не могла соперничать с мелодией, ретранслируемой композитором с космоса на грешную землю, дабы ещё раз доказать планете её уродство, порождённое человечеством за время его возникновения. Но наша прародительница Земля не собираясь так легко сдаваться. Она тоже обладала тайной неуловимого обаяния, воплощённого в несравненных красках окружающей природы.
В начале, она выпустила стрелу богини утренней зари — Авроры.
Ночь стала покрываться лёгким предрассветным туманом, который, как театральный занавес медленно приоткрывал изумительные декорации покрова земли, талантливо расписанными небесным Божеством.
А потому, космическая музыка не могла существовать раздельно от творений неземного зодчего. Каждый из них нуждался друг в друге, дополняя и покоряя своим обаянием, а вернее приукрашивая и сливаясь воедино.
Музыка любовно обнимала природу, проникая в её бесчисленные поры, а земля, в свою очередь страстно отдавалась ей, обнажаясь в бесстыдстве испаряемого тумана. И, как мать своих прекрасных детей, ласково улыбалась их проказам, восходящее, только что умытое нежною расой, утреннее солнце. Оно заполнило весь горизонт своим молодым горделивым диском, который, всего лишь, некоторое мгновение бывает красным и открывает свою тайну тем неугомонным людям, которым не спится, ибо как же можно проспать эти великолепные мгновения пробуждения природы и царственного небесного светила.
Именно в эти несколько минут и создаётся эта гениальная музыка, это живое полотно, взаимного хаотического проникновения, это ежеутреннее рождение прекрасного сплава, создаваемого космосом содружестве с планетой Земля. И, если вы успели увидеть и сумели вдохнуть частичку эфира, то знайте, что вы приобрели способность любить. И только, если ваша избранница тоже сумела пройти этот процесс очищения, только тогда вы получите взаимную любовь, Но любовь эта будет уже не простая, а как вы уже догадались, она носит имя — "неземная".
           И ею обладают считанные пары избранных Богом людей, таких как Ромео и Джульета, Тристан и Изольда, Руслан и Людмила, Лейли и Меджмун и еще с десяток подобных пар. Все остальные земные люди, разумеется, имеют "земную" любовь, которая в большинстве своем непрочна и приводит к разочарованиям, а потом к разводам почти половины заключенных браков. Но у вас ещё теплится надежда приобщится к "неземной" любви. Она не затухает пока живёт человек, пока воспринимает разум мир, природу и музыку. Эти составляющие и есть та "красота, которая спасает мир" до сегодняшнего дня. Эндрю попал именно в эти мгновения красоты общего миропонимания.
           Магические аккорды ещё продолжали завораживать его ум, а утренняя заря открывала перспективу далёких гор, одетых в зелёный смокинг дремучих лесов. Он не заметил, как давно уже остановился на обочине дороги, а вернее всего, это останавливалась заботливая машина, считая бестактным нарушать шумом мотора естество пробуждения природы. Последний взмах "волшебной палочки" невидимого дирижера таинственного оркестра, и всё смолкло.              Находясь разумом ещё в неведомом мире, Эндрю автоматически напряг память, чтобы извлечь имя композитора и сказать ему слова благодарности. Но память, почему -то, молчала, видимо потому, что её хозяин своевременно не отложил эту музыку в в свою картотеку, так как сам слышал её впервые. Но было ясно, что это не был ни Бетховен, ни Чайковский, ни даже Вивальди с Рахманиновым. Бесстрастный голос диктора объявил, что исполнялась симфоническая поэма Сметаны "Молдова". Эндрю знал и любил несколько десяток произведений, которые, наверняка, не уступали этой "поэме". Он их уже знал и потому, при всей их гениальности, они уже были знакомы ему, и каждый стон скрипки или жалобы флейты заранее предвкушались, тогда, как впервые звучащая гармония всегда поражает своими неожиданными нюансами.
              А природа продолжала ежедневное возрождение Солнца, сопровождая это золотисто ослепительное шествие Его Величества, на которое не велено смотреть, мелодией Грига "Утро Аниты". Изумленный и покорённый красотой увиденного мира, Эндрю — дитя дикой городской цивилизации, ни как не мог войти в контакт с суровой реальной действительностью. Его ожесточенность в конфликте с возлюбленной теперь уже казалась ему такой далёкой и несуразной, что он изумился воспоминаниями цели своей стремительной поездки в горы. В этот момент великий Григ столкнул его с шествием "троллей", которые незаметно уволокли его в пещеру "короля троллей". Наконец, "Плач Аниты" совсем растрогал его, а машина вообще отказалась быть соучастником злодейства. "Если природа противится этому" — философствовала машина — "То я обязана саботировать это преступление во имя спасения хозяина от последующего возмездия." — нашла она спасительную формулировку своего нового отношения к этому тёмному делу. А романтичный хозяин уже "вёл беседу с королём троллей о пользе горного воздуха для организма, употребляемого его подопечными вместо еды".
"К чёрту, брошу все мерзкие заботы и поселюсь где-нибудь в горном ущелье", заманчиво планировал Эндрю и новый мир светлых красок стал вырисовываться перед его мечтательным взором.
                Зловещий вой сирен неожиданно ворвался в сознание молодого "горца". Мимо него на большой скорости промчались скорая помощь, как всегда в сопровождении нескольких полицейских машин. Страшная реальность вернула сознание Эндрю. Он обратил внимание, что давно уже стоит, на прилегающей к дороге, опушке леса, а мимо него мчатся ничего не замечающие земляне, каким и он был недавно: равнодушные и жестокие. Ещё находясь в дремоте грёз в стране троллей, Эндрю случайно коснулся холодной поверхности пистолета. Он стремительно отпрянул, как если бы он дотронулся до тела скользкой кобры. Действительность начинала возвращаться всеми своими смертельными атрибутами. Он осознал что это не просто холодный предмет, а орудие смерти и предназначено оно для единственного существа, любимого им.
              Вся трагедия его миссии обрушилась на него ледяным водопадом. Он вспомнил всё, что произошло на кануне и ужаснулся своему намерению. Перспектива предстоящей вендетты совершенно не соответствовала его теперешниму возвышенному состоянию и потому казалась дикой и недостойной человека. Он попытался всколыхнуть в себе обиду и ненависть к изменнице, но вместо этого глаза его с восхищением следили за восходом, буквально на глазах, слепящего светила, поднимающегося  за кронами могучих деревьев. А эфир уже загадочно заманивал в глубину леса своим "Скерцо" Рахманинова. "Ну разве можно затевать что-то подлое в таком красочном мире? Зачем и почему я обязан "это" сделать? Что, кто-то заставляет меня пойти на 'это'?" — спрашивал себя Эндрю. И он с удовлетворением отметил, что никто не стоит и не контролирует его. Он впервые задумался о возмездии за этот поступок. Он даже отметил, что с юридической точки зрения это будет заранее подготовленный акт, а расплатой будет газовая камера.
"Брр! Как это я мог пойти на такую глупость! Какое наваждение нашло на мой разум? И всё это из за глупой шлюшки. Что, мало девчонок посматривают в его сторону?"
 Так рассуждал Эндрю, получивший позитивный заряд от -дуги» музыкально-природного генератора. И в машине, и в её хозяине произошли коренные  изменения в оптимистическом настрое. Эндрю понял, что продолжать путь ради первоначально -поставленной цели бессмысленно, ибо она будет безрезультатна.
Он отбросил подальше от себя уже не нужный пистолет, и завёл машину для возвращения.  Машина, поняв намерение хозяина, мгновенно включилась, что вызвало понимающую усмешку Эндрю. Развернув машину на ближайшем круге, он принял левую полосу, чтобы успеть вернуться вовремя на работу. Голова работала ясно, движения были чётки и ни чем не напоминали того сумбурного и неуверенного хлюпика, который рвался к необъятному. Он сбросил цепи, уже потерянной любви, и вместе с ними свою старую шкуру её раба. Нарастающие уверенные звуки "Болеро" Равеля, вселяли заряд бодрости, силы и надежды в будущем.
 Дорога была ещё пустынна и, потому, Эндрю довольно быстро наверстывал обратный путь, пока не увидел впереди полицейский затор. Эндрю, своевременно, снизил скорость и стал приближаться к месту аварии. "Скорая помощь" и полицейские патрульные машины, как всегда, были небрежно разбросаны, дабы усугубить хаос дорожного движения. Эндрю вспомнил, что когда он ехал в противоположном направлении, то проезжая это место, он ничего не заметил. Впрочем, тогда ещё была ночь, а он был поглощён, застилающей глаза местью.
"Так вот куда мчались полицейские" промелькнуло в голове. Подъехав поближе, он определил, что результатом инцидента явился крутой поворот и высокая скорость машины, не сумевшей вписаться в него. Удар об бордюр и переворот машины был следствием этого лихачества.  Впрочем, была ночь и, если спутники были увлечены разговором, то такой результат должен был быть неминуем.
Замедляя движение, Эндрю заметил две, уже готовые к отправке, носилки. Одна из них была полностью зачехлена, а другая открыта для головы, окружённая врачами и полицейскими. "Один погиб" —     констатировал Эндрю. Уже проезжая мимо "живой" носилки, он обратил внимание на серебристый плащ, свисающий из под одеяла.
—Проезжайте, проезжайте! -- нетерпеливо твердил всем угрюмый и толстый полицейский, призывающим жестом подгоняя замедляющий темп машины.
Эндрю, непроизвольно, свернул направо и, объехав место аварии, остановил машину. — Не останавливаться! — тут же последовал окрик "угрюмого", который кинулся наперерез Эндрю, вылезавшего из машины и взволнованного предчувствием беды.
-- Не выходить! — скомандовал полицейский
— Это моя жена! — непроизвольно воскликнул Эндрю, показывая на открытые носилки. -- С чего это вы решили, что это ваша  жена? -- подозрительно спросил "угрюмый", не сводя настороженного взгляда с Эндрю.
 - Это её плащ и на нём отсутствует нижняя пуговица — резонно привёл он неопровержимый факт принадлежности к нему молодой женщины. Он устремился к носилкам. Да, он был прав, это была Натали. Бледное усталое лицо с крупным кровоподтёком на лбу, она не подавала признаков жизни.
 — Она жива? -- кинулся он к врачу скорой — Я её муж — снова объяснил он, зная что иначе он не получит немедленного ответа.
— Вы её муж? — недоверчиво переспросил врач, оценивая нереальность создавшейся ситуации между "треугольником", но привыкший к подобным неожиданностям. Он посмотрел на Эндрю и механически констатировал :
- Ваша жена в глубоком шоке. Сейчас мы её отвезём в госпиталь. Её голова нуждается в срочной операции. — и уже повернувшись к полицейскому сказал:
 — Мы должны спешить, сержант.
— Да, вы можете ехать скомандовал "угрюмый", оказавшийся сержантом. Врач дал команду заносить носилки в машину. Эндрю поспешил к врачу, чтобы узнать, в какой госпиталь повезут Натали. Он уже решил про себя, что не отойдёт от жены, пока не поднимет её на ноги. Он понял, что теперь беспомощная, а потому и никому не нужная, Натали, будет полностью принадлежать ему и он посвятит ей всю свою любовь, чтобы только оживить её, увидеть её глаза, её улыбку. Нежное чувство к Натали пронзило его, когда он подумал о возможности её утраты. В одну секунду, все эти мысли промелькнули перед ним, едва он опознал её серебряный плащ.
- Стоять, не двигаться! — услышал он жёсткий и решительный голос сержанта. Эндрю хотел повернуться, чтобы выяснить к кому относится эта команда, ведь не к нему же. Но сержант твёрдо добавил:
-- Не поворачиваться! Предъявите удостоверение личности! -- Эндрю неуверенно полез в карман, ожидая возгласа "это не относится к вам, сэр!", но другой команды не последовало и Эндрю, вытащив удостоверение, попытался протянуть его сержанту. Но человек в гражданской одежде, которого Эндрю не заметил в пылу объяснения, протянул руку к документу.
- Детектив Купер — с дружеским участием представился он. — Пожалуйста ваши документы на право ношения оружия — с сочувствием глядя на Эндрю, попросил он, мельком посмотрев удостоверение личности. На левой его ладони поблескивал пистолет Эндрю, который он так небрежно швырнул на сидение, что опытный глаз сержанта сразу же разглядел его внутри машины. "Так вот оно что" понял Эндрю и неприятный холодок пробежал по его спине. Необходимо было отвечать детективу, который с напряженной улыбкой ждал ответа.
- У меня нет разрешения — невнятно пробормотал Эндрю, заметив, что приятно ожидаемая улыбка Купера сменилась холодной удовлетворённостью ответа. Детективу Куперу всё стало ясно, как только внезапно объявился муж пострадавшей. Пистолет только поставил точку в его, почти законченном, расследовании. Он уже предвкушал заголовки утренних газет и рядом свою фотографию, с уверенным и умным выражением лица. Давно уже он не красовался на первых страницах газет. Мог ли он подумать, что из рядового выезда на дорожно-транспортное происшествие, можно высосать хорошую сенсацию.
- Надеть наручники. — приказал он сержанту, который только и ждал этой команды, такой приятной на слух и любимой в искусстве исполнения. Оглушённый и разбитый Эндрю, успел проводить глазами, сорвавшийся с места фургон "скорой помощи", увозящей Натали. "Несколько лет тюрьмы"-  механически  проанализировал он свою ситуацию, усаживаясь в патрульную машину. Но он, бедняга, явно недооценивал доброжелательную улыбку карьериста детектива Купера. Бравый следователь уже раскрутил своё расследование против Эндрю, притянув к нему "подготовку к совершению попытки умышленного убийства своей жены с помощью пистолета калибра.... системы..." и т.д.