Маша

           Это была удача. По крайней мере, мама оценивала именно так. Ну хороший же вариант, говорила она Маше, сама посмотри, москвичи, живут в центре, работа – солидная. Витя учится, уточняла Маша. У папы его работа, у Сергея Сергеевича. А… Маша открывала рот, чтобы возразить, а это не мало, настаивала мама, ты пока молодая не понимаешь, а вот поживешь с мое – поймешь. Мама себя старухой не считала, но жизненный опыт подчеркивала. Когда приехали в санаторий министерства образования, познакомились с такой же парой, другой полярности: отец и сын Кукины. Отец, Сергей Сергеевич, – референт, чуть ли не самого министра. Сын, Витя, – студент, прекрасная пара для Машеньки. Гуляли вместе, сидели за одним столом, беседовали, мама немного кокетничала, договорились, что Маша приедет к Кукиным в гости. Гарантирую неприкосновенность, несколько фривольно шутил старший Кукин, что вы, что вы, я вам доверяю, смеялась Машина мама. Витя скромно опускал глаза долу, впрочем, как и Маша. Младший похлибче выглядит, что там говорить, папаша его – черноволосый с проседью красавец, высокого роста, когда улыбается полный рот ровных белых зубов. А Витя ростом хоть и в отца, но во всем остальном не добрал: плечики узкие, волосики жиденькие, голосок тонкий. Мы, хвалится на законном основании, в Столешниковом живем. Моя матушка, добавляет отец, любитель точности, бабушка Витина, а сами мы на Сущевском валу. Что, надо думать, тоже неплохо, но Маша московских топонимик не разумеет, а маме нравится, звучит комильфотно. Так значит, после четвертого она и приедет, интересуется у Сергея Сергеевича. Конечно, отвечает тот, лично встречу, сначала поедем к бабушке, а потом к нам, Витя в институте будет, подойдет чуть попозже.
           Так и получилось, собралась Маша, напутствуемая матерью, и поехала. А встретили ее Витины мамаша с бабкой, извинились за Сергея Сергеевича, у того на работе что-то срочное. Вы не волнуйтесь, Машенька, говорят, сейчас домой, умоетесь с дороги, пообедаем, потом Витя придет из института, потом Витин папа с работы приедет. Мамаша подхватывает сумку, а бабка семенит впереди, хорошие женщины, внешне даже похожие, старушка немного шепелявит. Хорошо, соглашается Маша, подождем. А когда добираются до дома, просит разрешения позвонить подружкам в Подольск. Две сестры подружки у нее в Подольске, живут в общежитие, работают на химико-металлургическом, распределились после института. И Маша им, надо сказать, страшно завидует. Самостоятельности, свободе, возможности самим решать и воплощать в жизнь решенное. Хочешь, замуж выходи, а не хочешь, не выходи (те пока не хотят), так живи. Красота, в двадцать два-то с половиной года. Привет, радостно здоровается Маша с Леной, я здесь, ну не здесь, а в Москве, как Галка? Как вы вообще? Я-то? Ничего, да обязательно, конечно, да, позвоню еще, обязательно. Ой, Ленка, я так рада! У знакомых, потом расскажу… Возвращается к столу, Машенька, спрашивает бабка, а вы грибной суп едите? Ем, говорит Маша и смотрит в окно. Ну, руки помыли, можно и за стол, бабка суетится вокруг, а мамаша на кухне что-то доделывает, бегает туда-сюда. Видно, что готовились к приезду гостьи, и видно, что Маша им сразу понравилась, а чего не понравиться, рослая красавица, с полными достоинства движениями по невидимому, но четко очерченному кругу (одна миллиардная от диаметра Земли). Что хочешь делай, а грацию эту природную из нее не выбить. Я сейчас, говорит обеим женщинам, секундочку. Машенька вы в ванную? Мыло… Но Маша не слышит, в коридоре она одним (двумя) движением надевает летние туфли, хватает сумку, открывает тяжелую московскую дверь и выскакивает на лестничную площадку. Второй этаж в трехэтажном бывшем барском доме, сбегает по лестнице и летит к дороге, чтобы поймать такси до вокзала, где пригородный поезд увезет ее в Подольск. К любимым подружкам, к предстоящей жизни.