Аля, вороны и кефир

-Бери вот эти. С маком, - я уже держу пачку в руках.
-Нет, - говорит Альберт,- и достаёт диабетическое печенье.
-Но ты же не диабетик.
-Просто нет денег на обычное. Извини, - он немного смутился. А потом вдруг говорит.
-А, хочешь мороженого?
-Конец октября, Аля.
-Да-да, ты права. Тогда я возьму кефир, - и смеётся, протягивая руку к бутылке.
Мы выходим из магазина, и идём по улице. Аля вдруг начинает: «Я недавно проезжал мимо поля. Огромное постриженное поле. Как неровная голова. Хочется провести рукой. Обычно меня занимают детали в поле и рядом - какие-нибудь несчастные сорняки или грудки земли, разбросанные по шоссе. Но последний раз я увидел ворон, которые зависали в воздухе. Многие из них набирали хорошую высоту и скорость, и только потом расправляли крылья и висели, опираясь только на потоки ветра. Мне кажется, что, если бы зрение у меня было чуть лучше, то я бы обязательно увидел, как они при этом закрывают глаза. Кладут крылья на воздух и закрывают глаза, пока ветер теребит их старенькие лапы. Когда я в детстве узнал, что вороны могут жить по триста лет, я стал смотреть на них иначе. Бывало выбегу на улицу, увижу, сидящую на проводах ворону, и думаю: « Эта ворона быть может из Кремля, и видела Ленина или Сталина. И, скорее всего она знает куда больше меня. Интересно ей не надоело жить и видеть, как люди делают одни и те же ошибки? А ещё её не бьёт током».
Я начинаю смеяться.
-Что ты смеёшься,- говорит мне Альберт, - так и думал. А потом, когда ворона спускалась с проводов, я мог часами следить за ней. Я подозревал её во всём. Я всматривался ей в глаза, хотел увидеть то, что видела она.
Так вот, эти зависающие вороны не дают мне покоя. Их было больше тридцати. Они словно косяк рыб в пучине. Словно время остановилось. Словно они сами стали временем. Казалось, что в этот миг, пока ворона висит, она контролирует всю планету. Гармония исстрадавшегося мира повисла вместе с ней. Иногда я сам воображаю себя этой вороной. И зависаю.
Альберт открывает кефир. Пластмассовая крышка потрескивает от вращательных движений. Немного холодно, а глядя на бутылку, по мне пробегает дрожь.
-Я так голоден, - он смотрит на меня. Не помню, чтобы так хотел есть.
-Да ты каждый день так говоришь.
-Нет, сегодня вот очень хочу есть.
Аля делает несколько глотков, а потом останавливается, закрывает бутылку, и уже замахивается, чтобы её выкинуть. Я с ужасом смотрю на всё это, ничего не понимая. Рука Альберта вдруг останавливается, и он говорит: «Нет, так слишком просто».
Я, кажется, начинаю понимать. Он подходит к дорогой машине, к счастью, в марках я плохо разбираюсь. Нет, вижу знак BMW. Открывает кефир и поливает им лобовое стекло.
-Вендетта, скотина, - произносит он. Берёт меня за руку, и мы бежим.
Я, кажется, опять ничего не понимаю.
-Это один мудак из администрации. Когда были выборы президента, он купил почти весь завод, на котором работала моя бабуля. Заставлял работников ходить по школам и голосовать за регионов под предлогом увольнения. Подсудное дело. Моя бабуля голосовала в пяти школах. Я потом узнал уже. Не хотела говорить. Знала, что мне это не понравится.
-Кефирная месть? – я смотрю на Альберта.
-Ну, а что? Хоть что-то. Дело на него уже завели. Давно правда. А сейчас хоть кефир. Теперь не так скучно, я буду знать, что сделал всё, что мог в данной ситуации, - он улыбается.
-Но вот есть – то я всё равно хочу, - говорит Альберт.
-Он не стоил твоего кефира,- вмешиваюсь я.
-Да, определённо.
Мы сворачиваем на другую улицу, и оказываемся на рынке.
-Неожиданно, - говорю я.
До нас доносится гипнотический голос: «Давай, слюшай, я тебе кило, да, насыпаю. Будешь здаровый и красивый. А вам шито? А, помню, помню. Забирайте».
-Когда ты уже выучишь русский? – Алик смотрит на продавца.
-Ааааааллляяяя!!!!- вдруг кричит продавец. Ти куда пропадал, слюшай? Я думал, совсем всё. Ти меня не пугай так. Я ж тебя люблю.
Аля начинает улыбаться, и они с Артуром обнимаются.
-Кушать хочешь? Сейчас.
Артур насыпает вагон пакетов с орехами, курагой, изюмом, сушёным имбирём и весть знает ещё чем.
-Ти знаешь, вот я задумался. Так сильно задумался последний раз, когда ты приходил,- Артур продолжает насыпать пакеты,- я долго думал. Я никогда не слышал, как шумят провода. А мы с тобой пагаварили. И на следующий день я вишел на улицу, и слишу этот звук. Гудят. Сорок лет прожил – не слишал. А тут – гудят. Я говорю всем: «Слишите, провода гудят. Я так рад этому был, что услишал. Но потом, я один день вставал, второй день вставал. Аля, лучше бы ты мне не говорил, что они гудят. Теперь даже, когда я сплю, я слышу, что гудят.
Артур отдаёт пакеты Альберту. Они ещё минут десять говорят, и прощаются.
Мы с Алей продолжаем идти по городу.