Подвохов больше нет

Забыв опасность долгих рассуждений
я снова обжигаюсь паром сизых мыслей,
нагретых до предела
соприкасанием
с потоком тайных страхов,
которым я сдалась почти без боя,
не в силах больше над собой удерживать контроль.
Я позволяю развивать им их способность
быть голосом внутри меня.
Упрямо отсекаю здравый смысл,
чтобы иметь возможность оправдаться
перед нелепостью нанесённых себе ран.
Не позволяю вовремя себе остановиться,
пуская стрелы самобичевания
в истерзанное
замученное я,
такое чуждое и беззащитное,
с мольбой взирающее из недр подсознанья.
Я стану в клочья сердце своё рвать,
выискивая намёки
на равнодушие в твоих глазах и жестах.
Буду внушать, что явно слышу
предательскую ностальгическую горечь
в твоих рассказах
о пережитых чувствах до меня.
И мерзких холод неуверенности
начнёт являться всякий раз,
когда я наблюдаю за тобой,
при этом заставляя прокручивать в мозгу
каждое непонятое мной
твоё мгновенье,
со временем расцененное,
как доказательство прозрачных опасений
по поводу потери
бесценной связи,
ставшей не только смыслом жизни,
но и первопричиной всех терзаний,
проистекающих в моей больной душе,
которая,
в слезах осознавая,
что снова создаёт увечья чувствам
и душит сердце,
решается на вечное терпенье
любых мучений,
вместо того, чтобы,
поняв абсурдность беспокойства
поверить, что
подвохов больше нет.