Ангел бумажный

В бедной лачуге дети пришли к постели матери.
- Мама, мама! Мы всё приготовили к празднику!
- Мама, мама! Мы украсили комнату и нарядили ёлку!
- Мама, и я вырезал снежинки, и того ангела, одного-единственного, что на самой верхушке, тоже я вырезал! – спешит сообщить самый маленький.
Но мама лежит неподвижно, веки её закрыты, губы сомкнуты плотно, не хочет она и слово сказать чадам своим.
- Мама, мама! Зачем ты молчишь?
- Мама, мама! Просыпайся, пожалуйста, поскорее!
- Мама, я так давно жду, мне уже очень хочется кушать! – просит самый маленький.
Но мама словно и не замечает детей. Ни одна чёрточка на лице её не дрогнет, не колышется дыханием грудь, руки опущены вдоль тела, и пальцы бескровные крепко вцепились в застиранное покрывало.
Боязно детям. Жалобно жмутся они к постели матери, но что-то новое, незнакомое появляется в её лице, не даёт броситься ей на шею, обнять, расцеловать.
- Мама не слышит нас?
- Мама не может проснуться?
- Мама, мама, ну проснись же! Мне так страшно! – плачет самый маленький.
Лампадка коптит на столе, ночь за окошком трясёт косматыми ветками, корчит страшные рожи, ветер играет на трубе.
Праздник сегодня: праздник детской мечты, сказки и чуда. Алые капельки крови сверкают на иголках ели, белые печальные спящие лица бумажных снежинок.
- Мама, быть может, ты хотела, чтобы мы накрыли на стол? Но мы не нашли ничего, что можно было бы есть.
- Мама, мы не знаем, где ты хранишь еду. Пусты и чулан и подпол, всё, что ты нам давала, ты всегда приносила с собой, а как ты ешь сама, мы не видели уже давно!
- Мама, мама! Ты рассказывала мне, что в волшебной стране ёлки на праздник украшаются пряниками и леденцами! – самый маленький мечтательно жмурится.
А мама молчит, и властно стучится в окно хозяйка зима. Ветер-лакей распахнёт перед ней окно, выбьет остатки стекла, давно расколотого и скреплённого по краям трещин сырой бумагой. Снежная ель-метель протянет в комнату иглистые лапы, задушит лампадку тусклую.
- Мама, мама, нам холодно!
- Мама, мама, нам голодно!
- Мама, ну что же ты не отвечаешь? Нам без тебя уже совсем невозможно!
Белые искорки снежинок вспыхивают вокруг, укрывают пуховыми лоскутками пустой стол с уснувшей лампадкой, пол, убогую утварь и детей, тоскливо приникших к заспавшейся матушке. Им холодно, они все дрожат. Они крепко вцепились в руки матери, но руки эти ещё холодней. И всё равно дети целуют заледеневшие пальцы и роняют тёплые слёзы и уже не вслух, но про себя повторяют:
- Мама, не оставляй нас!
- Мама, нам плохо без тебя!
- Мама, возьми нас с собой!
И тогда ещё чей-то голос раздался в комнате.
- Дети, не бойтесь! Мама не оставит вас. Мама любит вас и ни за что не разлучится с вами.
Дети вздрагивают и поднимают головы.
- Кто это? Кто говорит с нами?
И не разглядеть им в сумраке, завладевшем домом: то ли человек белый стоит возле ели, то ли снег соткался в белую косу.
- Это я, тот самый ангел, которого ты, малыш, выстриг ножницами из бумаги. Это Небесный Отец вдохнул в меня жизнь, дал мне голос говорить с вами, дал силу моим рукам и крыльям вознести вас. Небесный Отец послал меня за вами, чтоб я унёс вас на небо, где мама вас уже ждёт.
- Папа, папа! Я понял: тебя прислал за нами наш папа! - радостно кричит самый маленький.
И он протянул руки доверчиво навстречу голосу, и старшие последовали за ним. Им показалось, что это снег сгустившийся укрыл их - а может, ласковое облако, подобное огромным крыльям. И другая лампадка зажглась где-то далеко впереди, уверенная, непобедимая, и другая ель закачала вечно зелёными лапами, украшенными леденцами и пряниками.
И мама улыбнулась.
Та же самая мама…