Принц снов

- Дочка!
- Что, батюшка?
- Я давно хотел с тобой поговорить.
- Я всегда готова слушать тебя!
- Волны шумят. Ты слышишь?
- Да, слышу. Их шум был моей колыбельной, их шум сопровождает мои занятия, они, верно, будут меня и отпевать.
- Так же было и со мной. И я рос, взрослел и состарился под шум волн. Есть вещи, что не меняются с течением времени. Но мы, люди, не таковы, наши жизни подобны кратким вспышкам, но нам надобно кое-что успеть за тот срок, что отвёл нам Господь. Приходит время, когда мы должны сделать шаг.
- Что ты имеешь в виду, батюшка?
- Ты уже взрослая, дочка.
- Право, я совсем этого не чувствую!
- Ты уже взрослая, дочка! Ты созрела, как юный, свежий бутон, и раскрылась прекрасным цветком. Твои глаза сини, как наше море, твои волосы белы, как плавучие льды, ты легка, свежа и стремительна, как морской ветер, но главное, что заметно проницательному наблюдателю, это твоя разумная и благочестивая душа. Дочь моя, ты созрела, чтобы стать женщиной, чтобы стать женой и матерью.
- Батюшка, мне лестно слышать всё это от тебя, но почему ты решил заговорить об этом?
- Я не единственный, кто заметил твою красоту!
- Кто же ещё?
- Думаю, что это видно всякому. Юноши же не могут взирать на тебя, не опасаясь разволновать сердце.
- Батюшка, ты меня смущаешь!
- Это хорошо, доченька, пусть душа твоя никогда не разучится смущаться, а область супружеских отношений особенно сохранит печать драгоценной тайны, запрещённой к обсуждению. Но я твой отец, и однажды мне придётся приподнять завесу таинства – совсем чуть-чуть! – чтобы передать тебя из своего тайника в тайник твоего будущего и вечного господина.
- Ты считаешь, что это время настало?
- Сегодня князь Александр приходил ко мне. Он просил твоей руки.
- Александр!
- Ты знаешь его с детских лет. Он тоже созрел для того, чтобы стать мужчиной.
- Подумать только: Александр, добрый мечтательный мальчик!
- Теперь он настоящий князь!
- Батюшка, неужели ты говоришь серьёзно?
- Когда я женился на твоей матушке, она была такой же, как ты сейчас и ей было столько же лет.
- Но мне кажется, я не готова!
- Мы никогда ни к чему не бываем готовы. Господь помогает нам.
- Значит, ты уже всё решил?
- Не стану скрывать: князь Александр нравится мне. Это прекрасный молодой человек, добрый, честный, скромный, разумный, отважный. Кроме того, он важен мне и в политическом смысле: его род всегда был опорой нашей короны. И если смотреть в будущее… Господь не дал мне сына. У меня прекрасная дочь, но всё же главою государства должен быть мужчина. Среди всех молодых людей в нашем государстве именно Александра я выбрал бы своим преемником.
- Ты уже всё решил!
- Нет, дочка! Я не тиран и хотел бы, чтобы ты сама приняла окончательное решение.
- И ты согласишься с моим решением?
- Даю тебе моё королевское слово!
- В таком случае, вот моё решение: я отказываюсь выходить замуж за Александра, а также за любого другого известного мне человека.
- Но почему, дочка?
- Батюшка, позволь мне рассказать тебе один мой сон.
- Рассказывай, дочка, если это имеет отношение к делу.
- Вот мой сон, батюшка. Мне снилось чудесное солнечное утро, когда всё вокруг кажется таким необыкновенным, удивительным, юным, когда даль чиста и море спокойно, когда солнце ласково светит в безоблачном небе и согревает всякую тварь. Я была в своих покоях, я смотрела в окна, а весь дворец и, наверное, весь город, весь остров были погружены в сон и безмолвие, только всё также шелестели волны, и чайки кричали над ними отрешённо. И вот вдали, на тонком окоёме, разделяющем море и небо, появился незнакомый корабль. Я много видела кораблей, приходивших в нашу гавань из самых разных стран, но этот показался мне чудесней всех. Паруса его были белыми и казались сотканными из облаков, а море так спокойно и прозрачно, что стало совсем неотличимо от неба, и казалось, что корабль летит по небу. Он летел, как удивительная волшебная птица, и сердце затрепетало, словно оно было в таинственном родстве с этим незнакомым кораблём, словно сердце было парусом, и вдруг свежий морской ветер заставил его задрожать. Корабль вошёл в нашу гавань, и я увидела матросов, которые были так прекрасны и двигались так изящно, что казались скорее танцовщиками, исполняющими какой-то удивительный танец. А потом трап, который показался мне сделанным из чистого серебра, соединил корабль с причалом, матросы сошли по нему и почтительно застыли по обе стороны, и на трап вступил тот, в ком можно было узнать господина этого прекрасного корабля. О, это был воистину благородный князь, настоящий принц! Он весь был словно тончайшее ювелирное изделие, словно ожившее небесное созвездие, словно князь ангелов. Одежды его были голубые с серебряным, лицо – точно из прозрачного воска с мёдом, движения отточены и очаровательны. И он уверенно сошёл на причал и уже оттуда устремил взор ко мне, и я увидела его глаза так близко, словно он стоял прямо передо мной, и глаза эти были глубоки, как море, чисты, как капли, и я поняла, что это тот, кто назначен мне судьбой, и что он приехал именно за мной. Батюшка! Я видела этот сон много раз, он такой яркий, такой живой, что я сочла его вещим. Я очень люблю Александра, он действительно добрый и искренний юноша, но он мне более брат, чем жених. Я верю, что однажды мой голубой принц из снов приплывёт за мной, и не желаю променять его ни на кого!
- Дочка! – воскликнул старый король в отчаянии. – Но разве же возможно нам, христианам, верить в сны?
- Батюшка, - твёрдо ответила принцесса. – Ты спрашивал моё решение – я сказала. Далее поступай так, как сам считаешь правильным.
И старый король, который очень любил свою дочь и был слишком горд, чтобы нарушить данное слово, поникнув головой, покинул покои принцессы.

*  *  *

- В тот день, когда король объявил мне о твоём отказе, я твёрдо решил покинуть нашу страну, чтобы там, за морями – даст Бог! – найти своё счастье. Не стану описывать тех чувств, которые обуревали меня тогда – это будет просто неблагородно с моей стороны по отношению к тебе. Не прошло и месяца, как мой корабль, снаряженный для долгого и далёкого путешествия, покинул нашу гавань.
О, сколько всего я повидал за время странствий, сколько ужасов и сколько чудес! Географию мы изучали с тобой вместе, мы знали названия стран и их расположение на карте, читали что-то про их климат и традиции. Но что все эти знания в сравнении с действительностью! Насколько непохож настоящий, непредсказуемый, многообразный, живой мир на карту, этот цветной кусок бумаги, которого не хватит даже накрыть четверть этой комнаты. Насколько далёк от мира и путешествий наш добрейший учитель, никогда не покидавший острова и всю свою премудрость почерпнувший из древних пыльных книг в дворцовой библиотеке!
Я побывал во многих странах. Я видел знойные пустыни и убийственные ледники, я видел горы до небес и расщелины без дна, горы, изрыгающие огонь, подобно драконам, и ветер, танцующий, как змей, в облаках и переставляющий с места на место целые деревни. Но солью земли, конечно же, остаются люди. И я видел столько людей, народов, племён! Дикарей, поклоняющихся огню, как богу, и вытачивающих своё оружие из камня, мудрецов, подобных нашему учителю, в париках из бумаги, воинов и земледельцев, вельмож и нищих бродяг, разбойников и монахов. Сколько в мире горя и сколько счастья! Глядя в чужие лица – лица медные, лица золотые, лица бронзовые, лица белые, как снег, и чёрные, как дёготь – на время забываешь себя самого. За чужим горем своё горе становится мельче, тусклее, рядом с удивительными и трагичными переплетениями чужих судеб кажется обыденней и незначительней судьба собственная. И я так надеялся забыть о прошлом, начать всё с начала, переписать себя наново, на белом листе так, как сам пожелаю. Мне встречались многие прекрасные девушки – прекрасные по-своему, красотой своей земли, с кожей, глазами, волосами самых удивительных оттенков, дочери вельмож и купцов, а также простолюдинки, но порою также нежные, преданные, чистые. Всякий раз, встречая молодую особу, я надеялся, что нашёл, наконец, свою судьбу, порою даже мне чудилась ответная благосклонность и в её взоре, и всё же что-то всегда мешало мне попытаться наладить более близкие отношения.
Но весть о твоей болезни нашла меня и в далёком чужом краю, и все мои старания начать новую жизнь рухнули в один миг. Я вдруг почувствовал, как сильно истосковалось моё сердце по родной стороне, по нашей суровой молчаливой природе и таким же суровым и молчаливым, но отзывчивым людям. А более всего я истосковался по тебе, я понял, что уголёк любви к тебе по-прежнему тлеет в моём сердце, и никакие расстояния и сроки не загасили его. Незримая нить навеки соединила наши жизни, сердце моё тебе принадлежит, тобою полно. И я понял, что мешало мне полюбить кого-то из заморских девушек: я всех их сравнивал с тобой и находил, что, быть может, они и красивы, и нежны, и преданны, но все они не ты.
И вот я снова подле тебя. Я оставил всё, что успел обрести в заморских странах, и на всех парусах прилетел сюда.
Принцесса смотрела на него с нежной улыбкой.
- Спаси тебя Бог, мой милый Александр! - прошептала она бледными губами. - Ты всегда был самым преданным и самым заботливым моим другом. Я всегда чувствовала себя очень надёжно и спокойно рядом с тобой.
- Не отыщется для меня похвалы большей, чем эти твои слова! - горячо воскликнул Александр. - Я готов провести подле твоего ложа всю жизнь, лишь бы знать, что это любезно тебе, что, быть может, от этого твои страдания хоть чуть-чуть отступят. Я готов быть с тобой и день, и ночь!
- О нет, это, наверно, не нужно! - ласково засмеялась принцесса. - Не думаю, что моё состояние так уж плачевно. Я всегда была слаба здоровьем, и сейчас просто очередное обострение, затянувшееся несколько дольше других.
- Да-да, драгоценная принцесса моя! Конечно же, так оно и есть: просто очередное обострение, и оно скоро пройдёт. Но мне хочется верить, что моё участие ускорит приближение выздоровления, и те месяцы, которые ты вынуждена провести в постели, пройдут не так тоскливо.
- Что же, давай думать так вместе!
- Наше короткое северное лето нынче в самом разгаре. Вереск цветёт на склонах среди камней и мха, лес полон грибов и ягод, белки скачут с ветки на ветку - звери, вознёсшиеся к верхушкам деревьев, подобно птицам. Море тёплое на песчаных отмелях - насколько вообще наше море может быть тёплым! Некоторые, в особенности мальчишки, которым всё нипочём, даже отваживаются купаться. Тюлени снова приплыли к нашим берегам, ловят рыбу и плещутся наравне с людьми. Охота на них запрещена, и они веселы и общительны. Порою можно увидеть умильную картину, как мальчишки барахтаются в воде вместе с тюленятами или как седой рыбак чинно выбирает сети, а в нескольких саженях от него также чинно взрослый тюлень качается на волнах, высматривая свой улов… Ах, милая принцесса, как жаль, что ты не можешь видеть всего этого вместе со мной!
- Ничего, Александр! Ты же знаешь, что я всегда больше предпочитала общество книг. Мне дороже пространство внутреннее и вторая жизнь, которую обретают вещи в этом пространстве. Мне дороже Слово, которое воистину есть Бог. Быть может, я меньше бы обрадовалась самому лету, чем твоему рассказу о нём, сопровождаемому доброй улыбкой, радостным блеском в глазах и игрой любимых морщинок возле губ и глаз.
- Принцесса! Ты снова беспокоишь моё сердце, раздуваешь пожар, который не угас от времени, не залит морями и дождями, но затаился в жгучих угольках. Я снова начинаю надеяться, что ты любишь меня, и что мы могли бы быть вместе.
- Я была бы рада, если бы мы могли быть вместе. Я всегда любила, люблю и буду любить тебя. Но… ты мне дорог как друг или как брат. Жених же у меня другой, и сердце моё навеки принадлежит ему.
- Но ведь это же безумие! Твоё сердце принадлежит небылице, вымыслу, сну! Разве можно променять живого человека на сон?
Но тихая улыбка принцессы была сильнее любых возражений.
- Я верю, - сказала она. - Душа моя верит. Нельзя любить то, чего нет, а душа моя вся полна теплотою любви! Где бы я ни была, в какую сторону бы ни оборачивалась, взор мой всегда прикован к тонкому окоёму между морем и небом в предчувствии белых облачных парусов. И я верю: мой жених уже стремится ко мне, ищет меня и однажды неизбежно найдёт.
И голова Александра камнем непомерной тяжести падала с плеч в мозолистые ладони…

*  *  *

- Смотрите, смотрите! О душа моя, о любовь моя, неужели ты дождалась, неужели действительно свершилось то, о чём томилась ты долгие годы? Словно чудный цветок расцвёл на бирюзовом ковре моря, корабль белогрудый, белокрылый взвился над далёким окоёмом, пока ещё едва различимый, облачно призрачный, но неудержимо стремящийся к берегу, ко дворцу и… ко мне? То сон или явь? Он точь-в-точь такой, каким тысячи раз являлся мне во сне, но теперь, видно, уже наяву. Сердце дрожит в груди, как пойманная птица, от счастья и испуга. Бедные люди! Вы не верили мне, не верили любви, не верили предначертанному счастью, не верили прекрасной мечте, а она - вот, любуйтесь! - явилась сама под белыми парусами во всём своём торжественном величии. Бедный батюшка мой, бедная матушка, бедный Александр - любимые мои люди! Отчего не желали вы верить в чудо, в любовь, в счастье? Это коварный Враг человеческий ловит нас в свои сети, навевает нам безверие и уныние, учит нас склонять голову перед жестокой необходимостью и безысходностью. Но ведь Господь всемилостивый завещал нам веру и по вере нашей для нашей любви творит чудеса.
И вот оно, моё чудо. Я и сама порой грешила против него - сомнение воровской тенью блуждало где-то на окраинах моего сердца. Но вера всё же не покинула меня, не оставила тёплого гнезда сердца, как это случилось с вами, бедные и любимые мои люди. Неудержимо приближается ко мне белый парусник, а на нём - мой господин, моё солнце, мой суженый.
Да, это он, сомнений быть не может. Всё так, как во снах, но теперь уже наяву. Гордый корабль величественно вошёл в нашу гавань и застыл у причала, я вижу на нём матросов прекрасных, как ангелы, будто танцующих со снастями. Вот они уже мотают швартовы… вот перебрасываю трап на причал… вот расступаются, пропуская кого-то вперёд и склоняясь пред ним в почтительном поклоне… О, конечно же, это он - нежно прекрасен, тонок, хрупок, точно из воска с мёдом. А губы его так сладки - я уже предчувствую их! А глаза его сини и бездонны, как море. Прости меня, мой желанный: ты так долго искал меня, а я даже не вышла к тебе навстречу. Но ведь ты всё знаешь обо мне, знаешь, как я больна и не могу встать с постели. Беги скорее ко мне, мой любезный друг, взбирайся по лестницам, распахивай властно двери - не бойся, стража не остановит тебя, потому что я жду тебя. Люди собрались возле моей постели, но никто не остановит тебя. Это хорошие люди, все близкие мне и дорогие, они желают мне добра, а, значит, и тебе тоже. Здесь и мой отец, здесь и моя мать, здесь и мой любимый брат Александр - они все будут рады тебе.
Двери распахнулись… Чувства, сильней которых не бывает, захлёстывают меня, кажется, душе моей не вместить их. Ты уже здесь - ликование и страх, дрожь и теплота. Вот я, на ложе болезни, в белых простынях вместо брачных нарядов, но ведь тебе видима душа моя, украшенная любовью, верою, преданностью тебе, государь мой. Я вся пред тобою, я вся твоя. О, как прекрасны твои глаза, как блистают они, прямо в душу мою глядят. О, как сладки губы твои - я уже предчувствую их. Наконец-то, ты стоишь предо мною! Иди же ко мне! Ближе! Ближе! Пальцы твои так трепетны и так холодны! О чудо! О счастье! Я вся в твоих объятиях, я вся твоя! Целуй меня! Целуй меня! Целуй меня!…

- Мертва.
Придворный лекарь застыл над ложем, сам точно мертвец.
- Мертва! - ахнули в один голос слуги и стражники по углам.
Королева побледнела, но не вымолвила ни слова. Король и его преданный князь Александр скорбно склонили головы.
Мертва. В одно мгновение губы посинели, словно от прикосновения других, незримых, ледяных губ. Но едва уловимый изгиб уголков рта обозначил улыбку, и глаза принцессы блаженно прикрылись. Она дождалась своего счастья! Её чудо свершилось! Живые люди - бедные, любимые - остались здесь, а она отправилась в своё чудесное свадебное путешествие со своим прекрасным женихом.
Со своим прекрасным принцем снов, имя которому - Смерть.