Хождение по РОВД или в поисках просроченного

on Saturday, February 19, 2011 at 7:43am ·


[Меняю истекший в действии паспорт в связи исполнением мне 25 лет в ноябре прошлого года.]

 

17 февраля, 2011

 

Сегодня мне обещали выдать мой новый паспорт, ради которого, собственно, и заварился весь этот сыр-бор. Я приехала в Ташкент больше двух недель назад с просроченным экземпляром оного, в надежде получить новый вместе с визой МВД, дающей мне право выехать за пределы родины. Две недели, с первого февраля по пятнадцатое, дело стояло на мертвой точке и только пару дней назад, с легкой руки моей все-еще свекрови, мне, сетуя на мою же нерасторопность в информировании вовремя, вручили мой «дубликат бесценного груза» дабы я, избегая одно из звеньев сложного бюрократического механизма, могла закинуть его в районный РОВД, где мне и должны были выдать сегодня новую паспортину. Однако, как и ожидалось, несмотря на неожиданную визу их симпатичного начальника-майора из кабинета №1 с пометкой «срочно» паспорт, конечно же, не был готов к одиннадцати утра, когда я появилась там, привлекая на себя непрошенные взгляды посетителей. Мой отчаянный взгляд и откровения по поводу погоревшего обратного билета на пятнадцатое число произвели впечатления, и, работники кабинета № 4, проникшись ко мне симпатией, успокаивающе просили меня подождать, пока другой начальник, более вышестоящий, не подпишет мне мой новый документ сегодня вечером, после чего я могла бы спокойно его забрать.

Прежде чем повернуть в сторону дома, мне напомнили о том, что я все еще не оплатила госпошлину. Подобная роботу кассирша механическим, скрипящим как дверь голосом объяснила мне, какой бланк надо заполнить, чтобы оплатить бланк паспорта. Быстро расчиркав мелкие строчки я протянула необходимую сумму и стояла, в ожидании квитанции, когда ко мне подошла седовласая, невысокая старуха с цветастым платком на голове. Ее шустро бегающий и в то же время, какой-то душевный взгляд почему-то сразу бросился мне в глаза.

 

«Кизим, кайсинисини паспортга тулдиришим керак?» обратилась она к не обращающей на нее никакого внимания кассирше.

 

«Бланк номер три», ответила я за нее учтиво, тянясь за квитанцией.

 

«Унда сен менга тулдириб бер?» быстро проговорила она.

 

Не успела я отреагировать, как старушка повторила:

 

«Сен менга тезда тулдириб бер, кийин эмас-ку! Менда ручка хам йук…»

 

Я уступила и заполнила для нее еще один бланк, прописывая ее данные.

 

«Рахмат, болам, бахтли бул.» поблагодарила она, заглядывая в самую душу. Я как-то съежилась. Как давно я не слышала таких слов. Таких простых, обычных для нашего народа слов, которые говорятся старшими так часто, что даже перестаешь обращать на них внимание. В этот раз, скорее с непривычки и неожиданности я была искренне признательна пожилой женщине за добрые слова.

Заглянув напоследок еще раз в четвертый кабинет, и узнав, что новостей для меня не было, я уныло поплела домой. Вечер был далеко, а его мне не хотелось ждать. Дома, как обычно бывает, при несостыковке дел моих, тоска вселенская и ощущение безысходности меня поглотили и я, от нечего делать пыталась развлечь себя то Булгаковым, то толикой узбекской попсы, весело отплясывающей на экране, то танцами под DJ Piligrima и Modjo. В сотый раз прослушав “I am walking away” Craig Davida, я уселась за лаптоп, чтобы излить было, как и в редкие разы, свои тусклые помышления на бумаге. Справедливости ради, нужно отметить, что и приятности в моей жизни также вызывают у меня массу эмоций и даже эйфорию, во время которой меня можно застать корчащей рожицы и, опять-таки, танцующей, напевая при этом мотивы мелодий во весь голос.

Но день-таки имел другие планы на меня. Как раз на пике моего уныния, за написанием вышестоящих срок я получила звонок, а затем и другой, которые мне поспешно сообщили, что виза вожделенного начальника все-таки получена и мне надлежит срочно приехать в РОВД. Приехав, я наткнулась на наглухо запертые ворота, которые впустили меня только по звонку.[1] Увидев драгоценный документ, я была изумлена, когда звонившие мне сотрудники преспокойно осведомились, не принесла ли я с собой домовую-де книжку. А откуда у меня могла возникнуть такая шальная мысль?! Откуда мне знать, что мне прописку без нее не проставят? Пришлось топать не солоно хлебавши обратно домой, в Управдом (или как его?) выпытывать «карточку регистрации», которая в авиагородке заменяла жильцам книжку. Мама застала меня бредящей по дороге и, напугав меня до смерти сиреной, смеясь, усадила меня в салон. Услышав мой доклад, она направилась со мной в упомянутую инстанцию. Выслушав мою речь, работница молча подняла глаза и, чеканя каждое слово выдала:

 

«Обновление карточек будет производиться в РОВД в следующую пятницу!». Я просто взвыла.

 

 «Да мне уже завтра улетать!», не выдержав, соврала я. «Дайте мне ее сейчас, нас там ждут!», добавила я, уже совершенно искренне.

 

Сделав удивленные глаза, женщина поднялась, медленно, как лебедь на лесном пруду подплыла к старенькому, деревянному шкафу в углу, забитом какими-то папками, и как бы между делом болтая по сотовому, выдала мне мою ненаглядную карту. Я, выхватив ее чуть ли не с пальцами дающей, прокричав «спасибо», вылетела пулей обратно к машине. Я ликовала. Надо же, как хорошо решать проблемы в Узбекистане – обо всем можно договориться и даже без взяток, просто так, из человеколюбия.

В РОВД однако, моя радость поубавилась. Другой начальник из кабинета № 2, который должен был перенести прописку в мой новый паспорт, куда-то делся. Битый час мы с матерью сидели в опустошенном фойе. Часы приема уже давно окончились, и в конторе, кроме особо занятых работников, без толку слонялась только уже знакомая мне старушка, очевидно, с аналогичной проблемой. И, конечно же, по закону наших неписанных устоев, она не замедлила нам все свои проблемы подробнейше рассказать. Мама сочувственно слушала и, несмотря на мое угрюмое желание пофилософствовать о смысле жизни в унылом, сером, печально освещенном помещении нисколько не обращала внимания на мои начавшиеся было разглагольствования, предпочитая слушать жалобную фразеологию миловидной старушенции. Когда наш долгожданный начальник наконец объявился, я встала и подошла к его кабинету, но подумав, решила подождать пару мгновений, чтобы дать ему время снять одежду и усесться за рабочее место. Не успела я глазом мигнуть, как мирно сидевшая собеседница моей мамы сорвалась со скамейки и со скоростью звука оказалась впереди меня у двери, покрикивая при этом и ругая опоздавшего начальника. Тот, однако, нисколько не обидевшись, снисходительно усмехнулся, и, перекидываясь шуточками с коллегами женского пола, которых было аж три в его маленькой каморке, проставил необходимые печати в паспорте моей соседки. Я, приосанившись, тоже залезла в каморку и, стараясь сделать возмущенное лицо, протянула свой документ. Начальник же только покачал головой.

 

«Без листка убытия ничего не сделаем», пробормотал он полусонно.

 

«Что за лист убытия?! Куда? Откуда я его возьму?» невольно воскликнула я.

 

«Заполните бланк в четвертом кабинете», спокойно ответили мне.

 

Я бросилась в полупустой кабинет, сообщая матери на ходу, что с меня требуют какую-то дебильную бумажку. Там мой давнишний знакомый молодой человек в форме был несколько озадачен моей просьбой и, предупредив, что он такой никогда не делал, достал какую-то маленькую бумаженцию и принялся ее заполнять круглыми, неуклюжими буквами, напоминавшими почерк третьеклассника.  Медленно и деловито заполнялись поля бланка. Останавливаясь каждую пару секунд и переспрашивая меня о том, что было написано в паспорте, лежавшим перед ним же, Рустам заполнил формуляр и торжественно вручил его мне. «Ну и славненько! Аж за пять минут выписал!» иронично пронеслось у меня в голове. Схватив сей славный листик я ринулась обратно к уже знакомому начальнику и, с умилением на лице, благодарно созерцала как он проставлял штамп на отвороте лицевого листа моего паспорта. Ну, здравствуй, Ташкентская прописка! А говорили, закрыли, хе-хе-хе.

Мои скитания по Хамзинскому РОВД, самому нужному, самому востребованному после хлебного ларька и автобусной остановки заведения в районе, не закончились на этом. Схватив чуть ли не за шиворот проскакивающего мимо Алишера, я с мольбой взглянула ему в уставшие глаза.

 

«Бизга энди ОВИР уриб берасизми?» спросила я.

 

Глаза Алишера прояснились. «Пропискангизни тугрилаб беришдими?» улыбнулся он и как-то автоматически забрал паспорт, убегая по направлению к выходу. Тут и исчезнувшая было старушенция объявилась.

 

«Укам, маникини хам уриб бер!» крикнула она.

 

«Ха, хола, хозир шу ерда булар билан кутиб туринг!» бросил он уже в дверях.

 

Мы стали покорно ждать на нашей облюбованной скамейке. Алишер как молния опять пронесся мимо. Я успела только обернуться с молчаливым вопросом в глазах. Поймав мою мысль, он скороговоркой объяснил, что «наклейка печатается» и «хали печать с подписью куйилиши керак». Я успокоилась. Но мозг не давал мне покоя и процесс аналитики был запущен. Так, значит утром у меня не было даже намека на новый паспорт. Когда я пришла, мне обещали его набить на новый бланк только к субботе, то бишь, через два дня. После личного разговора с набойщицей, выяснилось, что в принципе-то, паспорт всего лишь форма для заполнения и за часик будет готова (тут я про себя усмехнулась и в то же время удивилась: какие люди у нас сговорчивые!). Затем я ждала подписи Начальника РОВД, а между этим успела уговорить пробить данные сына в графе «Дети». После чего не без труда прописалась в городе-герое Ташкенте, а потом… Алишер опять рысцой дал очередной забег. На этот раз он позвал нашу группировку к себе в соседнее здание. Столпившись у стеклянного оконца с изображением особо опасных лиц, находящихся в уголовном розыске, мы с ликованием, овациями и аплодисментами получали обратно наши родные паспорта. Болтушка-старушка поругивая на этот раз лихого парня помоложе[2], стоявшего за плечами нашего Алишера и шутя называя его «бракований йигит»  с заметным облегчением завороженными глазами разглядывала новую наклейку у себя в паспорте. Алишер протянул мне мой и при этом, заботливо разъяснил, что и как я должна сделать, дабы избежать головной боли с бумажной возней на следующий раз. Я, увидев вкладыш, улыбнулась и горячо поблагодарила Алишера и все РОВД за помощь и понимание. Как выяснилось, моя признательность была затем сдобрена десяткой с рук моей щедрой мамочки.

В последний момент и не без упоминания мамы, я забежала к симпатичному майору, начальнику в кабинете №1, благодаря короткой записи которого, мой паспорт приобрел горделивую отметку «срочно». Кроме этого, Джахонгир не раз вежливо интересовался нашей участью завидев то меня, бегающую по прериям РОВД с языком на плечо, то маму, то кого-нибудь из подчиненных с моим портфолио на руках. Постучавшись, я заглянула в просторный кабинет.

 

«Да?» поднял глаза майор.

 

«Я просто хотела поблагодарить вас за ваше содействие и внимание» промолвила я, улыбаясь.

 

«Да, конечно, пожалуйста», улыбнулся он в ответ, блеснув выразительными, темно-карими глазами.

 

Выбежав со двора, мы стали усаживаться в машину. Тут уходившая было прочь удивительная старушка, поразила меня в очередной раз.

 

«Болам, сен кайси тарафга кетаяпсан?» как бы невзначай спросила она.

 

Я от неожиданности ляпнула «Дубоваяга», совершенно забыв, что мы там, вообще-то и находились.

Мама, как человек бывалый, сориентировалась сразу:

 

«Утиринг, хола, йулгача ташлаб куямиз,» небрежно бросила она, усаживаясь, как всегда на переднее сидение. «Хола» не заставила себя ждать и юркнула в машину. А у меня пробежала мысль, что это либо я безнадежно отстала от раскомплексованного узбекского социума, либо отвыкла от наших порядков, либо просто старушка нахальная… Домой я ехала, сияя как медный таз, о чем мне не замедлили сообщить и мама, сидевшая спереди, и ее неугомонный шофер-партнер-товарищ Одил.

 

«Только бы успеть и билет сегодня купить!» не успокаивалась я, памятуя о своем плане на день, включавшем также и покупку обратного билета в Вену.

 

«Да-к, поздно уже…» начал было Одил-ака, указывая на электронное табло у руля, показывавшее шесть с лишним вечера. Но мама, мой родитель и первоисточник моей генетической информации, почуяла по воздуху мое рвение сделать как можно больше в один день, не откладывая ничего в долгий ящик.

 

«Поехали!» отрезала она и водитель повиновался. Все же, попытка не увенчалась успехом, т.к. офис авиакассы был закрыт уже как двадцать минут. Махнув рукой, мы поехали за Сафаром к свекрови, где мой сынишка спал ангельским сном, покуда его матушка, холодная с улицы, не схватила его в охапку и не утащила под курточкой на заднее сидение машины. Там, заботливыми руками его бабушки уже давно была оставлена пара маленьких подушек, куда мой сыночек и уткнулся.

 

 

Билет домой был куплен утром следующего дня, когда служащая Оксана с добрыми советскими глазами после добровольного, продолжительного поиска нашла мне билет по сходной цене на до-боли-знакомые Балтийские линии, сделав при этом, мне непрошеную скидку больше, чем на пятьдесят долларов. Я была признательна и в первый и последний раз за все эти бюрократические перипетии отблагодарила человека деньгами.

 

Так и закончилась моя паспортная эпопея. В очередной раз убедилась, что люди у нас совершенно другие, они может быть, не слащаво вышколенные, менее профессиональные и любят поболтать о том, о сем, когда это совсем некстати, но все же, как-то человечнее, гибче и отзывчивее, чем контингент служащих, с которыми я привыкла общаться за последние годы. Мой застрявший было паспорт и новый обратный билет очутились у меня на руках в течение суток с момента моего первого появления в районном отделении внутренних дел после сдачи старого, истекшего паспорта. Я с удовольствием отмечаю расторопность сотрудников РОВД, но, тем не менее, прекрасно понимаю, что подобное происходит в исключительных случаях и, чаще всего, документы лежат под сукном, проходя многоступенчатую иерархию всевозможных инстанций «отлеживаясь» в ожидании их «звездного часа» или звонка от покровителей или, чаще всего, от  самих доведенных до отчаяния владельцев.

 

-----------------------------------

[1] Здесь следует отметить мою особую признательность изобретателям мобильных телефонов.

 

[2] Я его тоже приметила, он вовсю кокетничал со мной, шутя, объясняя мне, дурочке, что мне теперь нечего людей торопить и самой спешить с паспортом, раз уж все равно билет обратно погорел.  Оправдываться и говорить, что домой все равно хочется и билет-то купить новый нужно у меня не было ни времени, ни желания.