Легенда Феникса. Глава 21 По ту сторону ненависти

Короля Астрея окружала тишина. Полное безмолвие. Несмотря на то, что дверь на балкон была открыта настежь, с побережья не доносилось ни малейшего звука.

Король обвел глазами комнату, в которую его привели ноги. Тяжелые портьеры на окнах, огромный мягкий ковер, широкая кровать с бархатным пологом и множество картин, висящих по стенам — оказывается, он в собственной спальне. Царящую темноту нарушал лишь лунный свет, рекой струящийся из распахнутого окна.

Астрей, полночи бесцельно прометавшийся по пустынным коридорам, почувствовал облегчение, оказавшись в знакомой и уютной комнате, после холодных и мрачных галерей замка. Не в силах остановиться и взять себя в руки, он бегал по ним с тех пор, как разошлись придворные и министры, с момента, когда солнце устало закатилось за горизонт, уступив место тьме.
Оставшись в одиночестве он, наконец, смог дать волю обуревающим его чувствам, потому что понимал: ещё немного этой пытки — и он сойдет с ума. Поэтому он сдался дикой пляске своих мыслей, позволил ей полностью захватить себя.

Слепая ненависть, всепоглощающая ярость и жажда крови — вот что раздирало его изнутри, заставляло метаться и завывать, как раненого зверя в клетке. Но почему? Ведь не из-за какого-то нелепого поражения могущественный король сейчас лишался рассудка?!
Разумеется, нет. По правде говоря, до недавнего времени, Асгард ему и даром был не нужен. До того рокового дня, когда он узнал о том, что туда сбежала она.
Все из-за нее. Из-за глупой девчонки. Венеры Нордской…

Король глухо застонал, рухнув на стоящий около двери диван. Любая мысль о ней приносила почти физическую боль. Почему? Над этим вопросом он бился уже несколько лет. С тех самых пор, как впервые увидел её.

Что в ней было такого, так резко отличающего её от всех остальных женщин? Какими неведомыми чарами она обладала, что в свои юные шестнадцать лет заставила искушенного мужчину без памяти влюбиться в неё? Венера не выделялась никакими внешними качествами, разве что глаза у нее были просто волшебные. И все-таки. . . все-таки. . . Какое-то нечеловеческое притяжение волнами исходило от её лица и тела, заставляя Астрея каждый раз при виде нее терять голову.
Уже почти три года он мечтал только о ней. Без конца унижая и оскорбляя девушку, он в мыслях уже тысячу раз делал её своей. Но наяву, он, привыкший с первого взгляда подчинять и обезоруживать, раз за разом натыкался на холодную стену отчуждения с её стороны.

С каждой новой встречей Астрей видел, как в глазах Венеры все ярче разгорается недоброе пламя. Но ему нужно было совсем другое. Он хотел, чтобы, при виде него, она сияла любовью и нежностью, а не полыхала убийственной ненавистью.

И, тем не менее, он не делал ничего, чтобы пробудить эту, столь желанную, любовь. Потому что боялся подступиться к девушке с ухаживаниями, не знал, как сделать первый шаг… Сказать что сожалеет о содеянном? Наглая ложь. Конечно, молодой король мог быть очень убедителен и обаятелен, но… гораздо проще было и дальше изводить ее издевками и оскорблениями.
Астрей поражался её твердости. За три года самых жестоких обид и унижений, он ни разу не увидел её слез.

В конце концов, ему надоела бесчувственность девушки в ответ на его бесконечные придирки, и он решил идти напролом. Во время очередного приезда в Норд он решил завоевать её, даже силой, если понадобится, но добиться от нее хоть каких-то эмоций, кроме страха и враждебности. Сломить её несгибаемую волю и подчинить себе её душу.

Осуществить этот замысел, одновременно удерживая на лице маску беспощадного тирана, чтобы не потерять своей репутации, оказалось нелегким делом. Но что подумали бы придворные Норда, которых он держал в узде только благодаря их страху перед ним, начни он изливаться в серенадах перед их принцессой? Из-за этих трясущихся болванов ему снова пришлось изображать из себя зверя.

Господи, да любая нормальная женщина ответила бы в точности так же, как Венера, получи она высказанное подобным тоном предложение, из уст человека которого она боялась как огня!
Но все же… Невозможно передать словами, какие чувства он испытал, когда она с отвращением бросила ему в лицо: «Да лучше сразу в ад!».

Глупец, на что он надеялся? Думал, что она с радостью бросится в его объятия? Безумец! Тогда он сумел спрятать все чувства, обуревающие его в этот миг под ледяной маской холодности. Он видел, что Венера на грани обморока от его новости, и прикладывал нечеловеческие усилия, чтобы не сорваться прямо при ней. Задержи он её еще хоть на минуту — она упала бы прямо посреди тронного зала, а он, чего доброго, добил бы её на месте.

Оставшись один, он не мог найти себе места. Глубоко уязвленные самолюбие и достоинство требовали немедленного отмщения, влюбленное сердце вопило о том, что Венера может сотворить с собой нечто ужасное, если решит, что это позволит ей избежать замужества с ним.
И вот, отбросив здравый смысл, он кинулся наверх, в её башню, так и не разобравшись на поводу, у какого чувства он пошел. А ведь он на самом деле хотел лишь убедиться, что с ней все в порядке!

Астрей безумно хотел обладать девушкой, любой ценой, но в то же время мучительно боялся ранить её. Но общаться с ней по-другому у него не получалось. Где-то, в самом начале этого пути, он сбился с прямой дороги, и теперь ходил по заколдованному кругу своих действий и истинных чувств.
Но… Стоило ему увидеть Венеру в легком халате, повторяющем все изгибы её тела, и он забыл обо всем… Ушла злоба, а вместе с ней ушла и любовь. Осталась лишь обнаженная страсть…
В тот миг ему стало наплевать на её взаимность, которой он так отчаянно желал добиться. Он напал на неё как дикарь, готовый безжалостно разрушить любое сопротивление, остаться глухим к самым отчаянным мольбам…

Астрею до сих пор было нехорошо от этих воспоминаний. Тогда он впервые в жизни полностью потерял контроль над собой, позволил инстинктам взять верх над разумом. И застывшее от ужаса лицо Венеры до сих пор возвращалось к нему в ночных кошмарах.
Он испытал огромное облегчение, когда непонятно откуда взявшаяся магия положила конец этому безумию и привела его в чувство.

…На следующий день, узнав о ее побеге, он едва не разнес этот проклятый Норд к чертовой матери. Его остановила только холодная рассудительность герцога Экхарда, наместника в Норде, а по совместительству еще и друга.
Но от немедленного вторжения на территорию Асгарда, где, если верить доносам укрылась Венера, короля не удержал бы и сам Сатана.
Астрей был в бешенстве. Эта девчонка, будучи почти у него в руках, все же сумела ускользнуть, причем дважды! Настолько тяжкого оскорбления королю не наносили уже очень давно.
Однако, этого ей было слишком мало, и она нанесла последний, самый ужасный, удар по его гордости и любви.

И произошло это во время последней битвы под стенами Зачарованной крепости. Вовсе не понесенное поражение так разъярило короля. Несмотря ни на что, Астрей не любил слишком легких побед; с противником, могущим дать достойный отпор, было куда интереснее иметь дело.
Нет. Его душа испепелилась в тот момент, когда он увидел в подзорную трубу взгляд Венеры Нордской, обращенный на Лофта Асгардского. Взгляд женщины, которая полюбила. Полюбила навсегда.

Тогда внутри Астрея что-то сломалось. Это ведь он жаждал этого взгляда целых три года! Он все это время был влюблен в девушку! Он развязал войну, пытаясь вернуть её! И все лишь для того, чтобы, наконец, поймать этот взгляд, обращенный не на него, а на другого мужчину!..
Его собственный крик до сих пор звучал у него в ушах, отдаваясь болью в раненом сердце. Почему? Почему Венера никогда не смотрела так на него? Неужели этот… этот… этот полукровка лучше него? Чем он заслужил её любовь?! Ведь он даже не человек! Нормальным людям положено бояться тех, кто хоть чем-то отличается от них, а не любить!

Почему? Почему?! ПОЧЕМУ?!!

Астрею показалось, что сейчас он точно тронется рассудком.
Ревность сжигала его душу. Боже! Разве он мог подумать, что когда-нибудь ему придется пройти все круги ада из-за тощей девчонки! Да лучше бы ему вообще никогда не видеть этого угрюмого, отсталого королевства, и не встречать ее, чем терпеть сейчас подобные пытки!
Мужчина схватил графин с вином стоящий на изящном трёхногом столике и осушил его до дна, в надежде остудить пылающую голову. Но, не справившись с очередным приступом ярости, он размахнулся и изо всех сил запустил несчастный сосуд в противоположную стену. Хрусталь разбился на тысячу мелких осколков. Его пронзительный звон как будто отрезвил короля, привел его в чувство.

Кроваво-красная струйка настойки неторопливо стекала по подбородку, и он с отвращением стер её тыльной стороной ладони.
Поднявшись, Астрей подошел к громадному зеркалу в позолоченной оправе и разгневанно уставился на свое отражение. Чтобы он, всегда олицетворявший собой утонченную элегантность, только что пытался напиться как свинья? Невозможно!

Он же всю жизнь презирал богатых вельмож, каждый вечер напивающихся в собственных замках до белой горячки и медленно уподобляющихся своим винным бочкам! И из-за какой-то девицы он готов пополнить их ряды собственной персоной?! Ни за что.

Швыряние хрусталя и горестные стенания тоже ничем не лучше. Кидаться посудой могла старая придворная истеричка, которую бросил любовник, но никак не молодой красавец-император.
— Заканчивай с этим, понятно? — Громко приказал себе Астрей. От звука собственного глубокого голоса он совсем успокоился, хотя изумрудные глаза до сих пор ярко сверкали от гнева. Да будь Венера самой прекрасной женщиной на свете, опускаться из-за неё он себе не позволит!
Король быстро пригладил растрепанные волосы, и еще раз окинув себя придирчивым взглядом, вышел на балкон.

Ничто на свете не могло так быстро унять его душевное волнение, как звук пенных волн, раз за разом ударяющихся о берег. В нем было что-то вечное, неизменное со времен рождения мира. И именно за эту нерушимость изменчивый и непостоянный Астрей так любил океан. Его притягивала бессмертная суета волн, никогда не меняющая своей сути.

Бесконечно слушая монотонный говор воды, король мечтал оказаться в мире, где ничего не меняется по воле пустых капризов, в месте, где балом правит одна лишь Вечность…
Солнце уже поднималось из-за горизонта, окрашивая океанские волны в нежно-розовый цвет. Соленый бриз прохладой дохнул в лицо молодому монарху, и он слабо улыбнулся. Все-таки и вино в конечном итоге внесло свой вклад: настроение короля улучшилось.

Пускай он потерпел двойное поражение, всегда есть возможность отыграться завтра. Одно он знал точно: это побережье и могучий океан останутся такими же, как сегодня. Даже если земная твердь разверзнется под копытами лошадей солдат Миргардской империи, а мир умоется кровавыми слезами, война никогда не коснется этого края.

Только ради своей мечты уберечь Миргард от завоевателей, он захватывал страну за страной, беспрестанно увеличивая мощь своей армии, отодвигал границы все дальше, вглубь континента… Он делал это во имя Вечного Океана. Астрей поклонялся ему, как языческому богу.
Если весь Феникс подчинится Империи, некому будет воевать, и никто не покусится на его родину. Пускай окружающие считают его сумасшедшим тираном и узурпатором — ради Миргарда он готов принести себя в жертву…

Заунывные звуки, донесшиеся с нижнего этажа, вырвали Астрея из тяжких размышлений. Как странно: полчаса назад его сжигала ярость по отношению к реальным врагам, а теперь он готов порвать в клочья мнимых противников.
Король прикоснулся холодными пальцами к горячему лбу: мысли… они снова начали блуждать…

Это пугало Астрея. Уже на протяжении нескольких лет его разум временами переставал подчиняться воле. И всегда первыми вестниками приступа были вот такие внезапные смены настроения… Но ведь последний и самый сильный был совсем недавно — в ночь его нападения на Венеру!.. Не может быть, чтобы новый припадок настиг его так быстро: обычно между ними проходил почти год!

Высокие и быстро замирающие в утреннем воздухе ноты представляли собой подобие простенькой мелодии: Кристиан уже встал и снова с утра пораньше мучил несчастное фортепиано.
Кристианом звали четырехлетнего незаконнорожденного сына Астрея от правительницы бывшего Скрытого королевства, которому предстояло когда-нибудь стать новым королем Миргардской империи. Конечно, если его отец все-таки не соизволит жениться и обзавестись законным наследником. В свете последних событий подобная мысль казалась Астрею почти нереальной.
Король полностью сосредоточился на музыке, которая больше походила на череду не связанных между собой звуков. Но ничего, если Кристиан не растеряет свой пыл, через несколько лет он удивит всех своим талантом, нужен лишь опыт.

Внезапно в голове Астрея созрел план, позволяющий поставить на колени Асгард, и отомстить всем его врагам. Мужчина несколько раз взволнованно прошелся взад вперед по балкону, обдумывая детали, а через час весь замок уже гудел от шума голосов разбуженных ни свет, ни заря придворных и министров, спешащих на военный совет.

Король в черно-пурпурной мантии и такой же шапочке, с белыми перьями, на золотистых волосах, восседал на троне и, обводя цепким взглядом ярко-зеленых глаз своих генералов и советников, неспешно излагал план. Они торопливо шуршали бумагами, записывая его слова.

«Я ни за что не проиграю ни Асгарду, ни Венере», — торжествующе думал Астрей, даже не замечая того, с каким азартом он включился в игру под названием война, признавая своим противником женщину.


Продолжение следует.