Время

Ты знаешь, что я рядом. Ты знаешь, что я жду, пока ты уснешь, мыслями понимаешь, что боишься меня, но почему тогда не убегаешь? Я люблю сопротивление, люблю ломать жизнь, особенно твою. Почему? Не знаю. Просто ты приятно пахнешь, так и жажду, когда же ты наконец вспомнишь обо мне. Это несправедливо – я жажду твоего внимания.

Однажды ты надумаешь бежать, но будет уже слишком поздно: курок нажат; обратный отсчет пошел. Ведь во мне толика провидца: я найду тебя везде. Твоя кровь манит меня даже на расстоянии. Уж слишком ты въелся в мою память. Заставил не спать, а искать встречи.

Кто я? Твой кошмар. Худший кошмар. Воплощение зла и ужаса. Пафос? Нет, просто я люблю, когда ты злишься и пытаешься найти от меня защиту. Нет уж, мой маленький, я тебя не отпущу. Не отдам никому… Даже не знаю, как буду тебя убивать. Медленно... По миллиметру сдирая кожу... Впиваясь зубами в твое мягкое податливое тело... Пугать своим отражением убийцы... И убивать, заставляя смотреть мне в глаза... Но тебе все же не следует бояться. Обещаю, я постараюсь быть нежным… И даже позволю самому выбрать смерть. Какую захочешь. Но знай: твоя душа тоже будет моей. Вечно.

Ха, не бойся. Не хочу видеть твой страх. Пока не хочу. Ведь раньше времени это неинтересно.

Даже не думай просить друга остаться ночевать! Иначе я такое устрою. И не думай сбегать; я все равно тебя догоню.

И прятки тоже не нужны. Это не спасет, ты знаешь. Я пролью много крови, если ты уйдешь. Но она будет на твоей совести.

Мой маленький друг, моя еда.

Улыбайся, что же ты беззвучно плачешь? А, не хочешь звать родителей?.. Верное решение: ведь они будут жить. А ты подаришь им жизнь? Или дорожишь ею?

Отдашь, да? Я знал. Ты хороший. Но это не причина, чтобы отпускать свое сокровище на волю.

Ах, какая сладкая у тебя кровь… Она стекает по моему уродливому лицу, оставляя неравномерные разводы... Твоя смуглая кожа постепенно бледнеет, и все же яркий румянец старается не покидать безжизненное тельце.

Ты уже не плачешь, а безвольно висишь на моих руках.

Почему?! Неужели ты уже умер?! Это не интересно. Я так не хочу… Ты ведь даже совсем не мучился…

Глупый мальчишка! Ты меня ужасно разозлил!..

Ах, какая светлая у тебя душа – она искупит даже исполинские грехи в твоем продажном и лживом мире... Смотреть на столь лакомый кусочек, который тебе не достанется - невозможно...

Но ты все равно мой... Мой… Мой… Мой… Теккен.

Я сберегу твою сущность, но и позабочусь о себе, так что не обессудь, если твоя светлая душа сгинет во мраке, родной...

Мне всегда было интересно – сколько ты сможешь бороться за право на жизнь? Не за свою, естественно. Ты прекрасно понимаешь, что твои родители сейчас плачут над телом их маленького ангела. А я улыбаюсь, видя твои страдания, отражающиеся в блеске кристально-голубых глаз. Это из них сейчас стекает прозрачная слеза невинно погубленного чада?

Почему же ты не стираешь прискорбный знак мужского достоинства? Слезы – удел слабых по воле женщин. Почему ты выставляешь прозрачную влагу напоказ? Ведь в них отражаюсь я – твой страх. Твоя боль. Твое горе. Но именно твое, и ничье больше. Я хочу видеть тебя рядом с собой. Ты знаешь это. Ты все знаешь, но строишь из себя невинного ребенка. Не изображай того, чего нет. Я не люблю этого. Еще я не люблю ложь.

Сейчас ты сидишь в уголке маленькой комнаты. Здесь нет света, но твоя душа источает такой огромной запас, что мои глаза слепнут. Ты и вправду похож на ангела. Хрупкий, нежный, маленький, доверчивый, любящий, заботливый... Я могу вечно перечислять твои качества, но на это мне понадобятся много-много лет.

Подхожу ближе к тебе и вижу запуганные глазки бедного олененка. Ты загнан в свою ловушку. Ты сделал ее собственноручно, тогда, года три назад. Помнишь? Нет... А я вот помню.

Сажусь ближе к тебе и обнимаю. Я ведь твоя Смерть. Я забрал твою душу, но не могу забрать веру в Бога. Он, несомненно, поможет тебе, но пока я кое-что расскажу своему маленькому ангелу.

Ты плачешь. Ты опять плачешь, когда мои холодные руки гладят тебя по шее. Проводят по ключице, забираются под тоненькую кофточку, а губы касаются гулко бьющейся жилки.

Ты слишком сладко пахнешь для мертвого человека. И мне это безумно нравится. Нравится, что ты не дряхлый немощный старик на пороге смерти. Ты молод, полон сил, надежд. Однако в одночасье все сгинуло во мраке Тьмы. Привыкай, Теккен. Пока же это твой отчий дом. Родной уголок продрогшего во злобе дня ребенка. Именно это спасает тебя от истинной смерти души. Твоя вера – это все, что осталось в хрупкой как стекло душе.

Мне приятно, что собственные прикосновения к непорочной твоей коже уже не вызывают столь бурных отрицательных эмоций. Ты как бы закрылся в своем страхе перед неизведанностью. Прими это как должное. Ты знал, на что шел, безумно сладкое мое дитя. В глуши боли и отчаянья ты – моя отдушина в бренном мире праха и горбатых по тщеславию людей. Их заносчивость ведет в могилу раньше выданного срока Богом.

Мне так хочется тебя обнять… И я с неимоверным усилием пытаюсь осуществить задуманное. Но цепь добра в твоем доверчиво-невинном сердце не позволяют Посланнику Смерти сделать это. Я могу лишь касаться твоего желанного тела. Да, и мне порой нужно что-то от искренно любящего жизнь человека. Я устал от лицемерия.

Скоро твоя очередь в Рай. Он ждет тебя с распростертыми объятиями. А мне так не хочется тебя отпускать в столь светлый, как твоя душа, мир. Я могу с уверенностью сказать, что именно ты пустил в мое оледенелое сердце мир. И, кажется, любовь. И веру.

Четырнадцать лет назад, 23 сентября, родился ты. Теккен. Ребенок, чье имя на устах у сотен тысяч демонов и ангелов. И лишь Смерть была беспристрастна к тебе. Но все изменилось, когда пришло твое Время. Время, которое ты променял на жизнь родных. Ты отдал всю свое оставшееся Время матери. Она умирала, и ты пожертвовал. Право, я был удивлен. Обычно люди тщеславны. Они готовы жертвовать только тогда, когда уверены, что все воздастся им в стократ.

Мне так приятно быть с тобой. С мальчиком, который может все.

– Когда уже это закончится? – тихо спрашиваешь ты, засыпая на моих коленях.

– Скоро, мой маленький, скоро. Ты ничего не почувствуешь…

Ты прекрасно знаешь, что я лгу, однако вместо упрека с твоих манящих губ срывается вовсе не обида.

– Я буду верить.

Верь, мой маленький. Ведь вера единственно осталась в тебе…

Три дня спустя твой билет в Рай прибыл.

Меня, Смерть – убийцу многих, не пропустили дальше Первых небес.

Я видел твои слезы. На этот раз ты не хотел уходить. От меня уходить. И за долгое время я был счастлив.

Краткий момент любви заполнил вокруг нас все пространство.

Я ухожу, не оборачиваясь, но сзади слышен крик. Крик, полный боли и отчаянья…

- Люблю… - срывалось с губ непослушных в тот горький момент. – Люблю…