8 Глава История Джованни

История Джованни
Черные тучи заволокли небо лучезарной Венеции. По Европе шагал Наполеон. И отзвуки этих шагов создали рябь на спокойной водной глади владений республики. Они были подобны толчкам землетрясения, и неизвестно было, как разрушительно оно проявит себя в той или иной стране.
Вот как все начиналось на моей родине. Тихое перешептывание. Сначала все боялись говорить о нашем предстоящем будущем вслух, но во взгляде каждого горожанина читалось осознание всей беспомощности и тихое смирение со своей участью. У каждого венецианца в сердце жила надежда на чудо, что Наполеон примет нейтралитет Венеции за чистую монету, и глупые отговорки и отпирания дожа помогут нам, ленивым котам. О нет! Назвав всех Венецианцев ленивыми котами, я поступил несправедливо. И в первую очередь несправедливо к своим  товарищам. Голову мою под турецкую саблю все были смелые ребята с огнем высшей справедливости и отвагой в сердце, готовые ринуться в бой и показать всем, на что годна сонная Венеция!
Но, открыв глаза, все действительно видели только сонную и уставшую Венецию. Где наш знаменитый победоносный флот?! Где наша сильная армия?! Неужели дожу только и оставалось, что горделиво вздымать голову, и надеяться, что былой авторитет будет работать на нас вечно. Но, времена меняются, и с ними и люди, и нравы.
Нет, конечно, встречались люди уверенные в том, что никто не посмеет к нам сунутся. Они кричали о былой славе и о былых громких победах и… чаще всего были пьяны.
Так вот, пришло время заката. Горько это было осознавать. Горько было смотреть, как французы, словно у себя дома, разгуливали по нашим улицам и бесстыдно показывали силу и нрав победителей. Встречались мелкие потасовки, но на этом все и заканчивалось.
Венеция по-настоящему застонала, когда, досель уже насытившаяся Франция, стала набивать свое брюхо ценностями нашей богатейшей республики.
Вот тут терпение моих товарищей лопнуло. Все молодые и отчаянные, которые досель только от беспомощности терли кулаки. Нас было четверо. Все были офицерами и обучались уметь держать оружие в руках. Мы разработали план, как вернуть и в столь неустойчивой обстановке перемен сохранить богатства наших предков.
Смотреть, как французы забивают свои трюмы достоянием нашей культуры, у нас не хватало сил.
И вот, нагруженные корабли отплыли от каменных берегов Венеции навстречу своей судьбе, уповая на Нептуна доставить драгоценный груз в сохранности своему генералу.
Нами была собрана большая команда моряков, желавших не менее нас справедливости и отмщения. Соблюдая большую дистанцию, мы двинулись за ними. Французские корабли шли вместе, с раздуваемыми парусами единым потоком ветра.
Напасть на них мы не считали возможным – один наш корабль, хоть и с отважной командой на борту не соперник этой вражеской браваде. А пускать корабль на щепки в наши планы не входило. И вот мы шли следом, как бы крадучись по волнам, словно дикий зверь, осторожно выслеживающий свою добычу. Все ждали удобный случай. И он нам подвернулся.
Огромной силы шторм налетел на нас и на вражеские корабли.
 По меняющейся силе ветра шторм предугадывался, была отдана команда сложить паруса. Крепкий загорелый моряк средних лет стал быстро карабкаться вверх по мачте, как вдруг яркий ослепляющий заряд молнии разрезал небо. За ним последовал оглушительный гром. Все это сопровождалось сильнейшим потоком ветра, и моряки, державшие снизу канаты, от неожиданности не смогли удержать словно оживший и обезумевший парус. С огромной силой он ударил матроса, взобравшегося на середину мачты, и тот, уцепившись за прочную ткань, пытался удержаться. Ноги его беспомощно барахтались в воздухе как при беге. Ветер трепал человека как тряпичную куклу, повисшую на парусе, и, не удержавшись, он был выброшен за борт. Бушующие пенные волны сразу скрыли его из виду.
 Я был ошеломлен. Секунду назад этот моряк, играя твердыми мышцами под лучами золотого солнца, так ловко взбирался по мачте вверх. Казалось превосходство силы и красоты человека на лицо, но уже мгновение спустя природа показала, на чьей стороне перевес. Гроза с сокрушительной силой обрушилась на наши головы. Подобно скорости молнии, тьма заволокла небо. Не мешкая, все моментально принялись за свою прежнюю работу на помпах, задраивать выбитые накатившими волнами крышки портов.
- Обвяжитесь, - заорал на меня старый моряк, протягивая веревку в сморщенных руках. Судорожно выхватив ее я обвязал себе талию, и в следующий момент был сбит с ног ледяной волной, которая понесла меня по полу накрененного корабля и с бешенной силой ударила о борт. Волна в быстром беге просочилась сквозь резные балюстрадные ограждения, и корабль опять накренился на другую сторону. Успев удержаться, я не полетел кубарем вниз.
На протяжении долгого времени корабль, как легкую скорлупку, бросало по волнам. Мачты гнулись и стонали. Весь корабль трещал каждой своей доской. Дождь лил непроницаемой стеной, и французские корабли были потеряны нами из виду.
Но вот шторм стих, и мы вошли в полосу густого тумана. Я стоял на палубе и всматривался в никуда. Наступившая тишина была не менее зловеща, чем шумы бури прошлой ночи. Только тихий всплеск воды о корму нашего фрегата.
- Корабль! – крик смотрящего разрезал тишину, - Свободная! – провозгласил он название французского судна.
- Всех наверх! – громогласно скомандовал капитан, и сонные люди, отдыхавшие после шторма, бодро и быстро забегали по палубе, готовясь к долгожданной встречи с врагом.
«Хоть бы он был один! Хоть бы этот корабль был один!» - только и вертелось в моей голове. Так и случилось - потерянный и сбившийся, как и мы.
Пробираясь сквозь молочную пелену тумана мы буквально оказались на минимальном расстоянии пушечного выстрела от вражеского фрегата.
- Заряжай оружие! Пушки держать наготове! – командовал капитан.
Вся команда заняла свои боевые позиции, и… все стихло. Я помню, словно бивший по ушам стук своего сердца. Лица всех были предельно напряжены, руки сильно сжимали оружие. Французский корабль казался пустым, словно вымершим.  Не начиная боя, мы решили подойти ближе.
 До сих пор перед глазами стоит мертвенно пустая палуба вражеского фрегата, почти не уловимый кожей легкий ветерок, тихий шепот слабых волн и… шквалистый вой:
-Огонь!
Оглушительные выстрелы пушек, мушкетов, положившие сразу дюжину наших солдат – французы, применив обманную тактику, первые пошли в атаку. Сражение началось. Щепки летели в разные стороны, и в палубе нашего корабля засияла дыра от пушечного ядра.
Сразу последовали ответные пушечные залпы, пробив борт «Свободной», стрельба мушкетеров. Кафтан мой до сих пор хранит следы пороха того сражения.
Продолжать пушечный бой было опасно, так как корабли могли дать течь и пойти на дно, и нашим капитаном была отдана команда:
- На абордаж!
Корабли приблизились, и кошками стянулись борта. С воплями «В атаку!», вооруженные саблями, кортиками, пистолетами, солдаты падшей республики перепрыгивали на вражеский фрегат.
Французские бойцы, конечно, имели перевес по опыту участия в сражениях, но мы знали, на что идем. И, в свою очередь, на нашу чашу весов ложилась превышающая в несколько раз численность солдат.
Бушующей волной адреналин побежал по моим венам, и, ухватившись за канат, я перепрыгнул на палубу «Свободной». Не оглядываясь, я дал себе клятву драться до последней крови. Поворот, нагнулся, подсечка, взмах и сокрушительный удар!  - Джованни взмахнул в воздухе воображаемой саблей.
Во время драки с одним молодым офицером, мне никак не удавалось его поразить. Он так ловко и быстро двигался! И вот успев увернуться от его нападения в прыжке, я отскочил, и хотел внезапно с разворота подсечь его, как боковым зрением заметил нацеленного на меня мушкетера. Я кинулся на пол, и мой противник офицер был сбит пулей с ног. Тонкой алой ниткой кровь потекла с уголка его рта, и ранее мне угрожавшая сабля была выпущена из рук.
Разъяренный ошибкой одноглазый мушкетер бросился на меня. Лицо его исказила гримаса бешеного пса, и рот превратился в звериный оскал.
Подпрыгнув и ухватившись за веревочную лестницу, я сбил его сильным ударом ног. Подскочив к лежащему человеку, я уже занес руку с силой решающего удара, как острая боль пронзила мою ногу. Француз вонзил мне в икру кортик, и сразу сильно ударил по колену. Упав лицом вперед, я быстро перекатился и, оказавшись на спине, с целью защиты выставил саблю вверх перед собой. В наступающем прыжке противник не успел среагировать, и грудью пал на оружие. Сраженный он рухнул на меня с силой бесчувственного тела. Выбравшись и перевернув его, я увидел лицо с застывшей яростью в остекленевшем глазе.
Отшатнувшись, я поднял голову. И вот зрелище: залитая кровью палуба корабля, мертвые тела под ногами, редкие стычки оставшихся сражающихся, в которых на одного защищающегося француза приходилось по несколько наших солдат. Исход сражения был определен.
- Здавайтесь! -  заорал я, и крик мой больше напоминал искаженный хрипом дикий рев. Звонким свистом поддержала меня наша команда.
Продолжение следует http://www.proza.ru/2012/10/29/1110