Ах, почему ОН не один, или Испытание выбором. 59

   
     Часть пятьдесят девятая.

     - Ма-ма, ма-ма, ма-ма… - сидя в кроватке, скандировала Полинка.
     - Не шуми.
     - Каша?
     - Ребенок каши просит.
     - Каша – это я, - оглянувшись, объяснила я Марату.
     - Если Каша – это ты, то каша – это как? – с улыбкой глядя на Полинку, спросил он.
     - Тоже каша.
     - Де мама?
     - Мама спит.
     - Нет.
     - Хорошо, я пойду посмотрю, где мама.
     - А я?
     - А ты не шуми. Это – дядя Марат. Он пока с тобой поиграет. Поиграешь? – обратилась я к Марату.
     Он согласно кивнул.

     Машка сидела в кровати и, расположив на коленях планшетку, что-то писала на линованной бумаге карандашом.
     - Как ты?
     Машка, не сразу оторвавшись от своего занятия, рассеянно на меня посмотрела.
     - Как ты себя чувствуешь?
     - Более-менее…
     - А что ты пишешь? - поинтересовалась я, присев на кровать рядом с ней.
     - Я же говорила…
     - Книгу?
     Она кивнула.
     - А почему карандашом?
     - Не люблю зачеркивать, - повертев перед моим носом карандашом, на другом конце которого был ластик, объяснила подружка.
     - Хватает же у тебя терпения…
     - Пока стираю, есть время подумать…
     - Почитай…
     - Да это так… Наброски.
     - А о чем книга?
     - О нас.
     - О нас?
     - Обо мне, о тебе, об Ольке… Воспоминания, размышления…
     - Мемуары? Не рановато ли? – рассмеялась я.
     - Да ну тебя… Конечно это выдуманная история, но прототипы – мы.
     - А когда почитать дашь?
     - Да хоть сейчас… Там в кабинете в среднем ящике письменного стола лежит голубая папка…
     - Вечером, когда Полинку уложу. Кстати, она проснулась и очень живо интересуется, где ее мама.
     - Гаш…
     - Поняла. Ну, занимайся пока своим творчеством, а я на кухню.
     - Полька с Маратом? Он не ушел?
     - Пока нет, но если ты…
     - Я просто спросила.
     - Ты, в самом деле, не против?
     - Мой дом – твой дом. Все, не мешай.

     После ужина Машка ушла к себе, Марат, подхватив Полинку под мышку, удалился в детскую, а я, оставшись одна, принялась за уборку. Убирать, собственно, было нечего.  Ну, вымыла посуду… Две-три минуты… А дальше что? Настроение было  непонятное. Вроде бы все хорошо, а на душе какая-то смута. Я подошла к окну и, облокотившись на подоконник, стала смотреть на улицу. Уже совсем стемнело. По стеклам стекали тонкие струйки дождя, уличные фонари за ними, расплываясь, перемигивались призрачной иллюминацией. Я люблю дождь. Дождь, но не осеннюю морось. Хотя почему? В октябре, например, так приятно побродить под зонтом, шурша опавшими желто-красными листьями, подбрасывать их носком сапога и смотреть, как они, плавно кружась,  возвращаются на землю. Но сейчас март. Снег не до конца сошел. Нет, на улицу совершено не тянуло. Я даже непроизвольно передернула плечами. Поглазев еще немного на водяные дорожки и заметив, что в голове начали роиться ненужные мысли, я отправилась в детскую.

     Полинка сидела на своем стульчике за маленьким столиком и наблюдала, как Марат, устроившийся рядом на полу по-турецки, рисовал цветными карандашами сказочные замки. Сосредоточенность на лице Марата и неподдельный восторг на мордашке малышки. Уморительная картина.
     - Теперь сама, - подвинув к ней бумагу и карандаши, предложил Марат.
     - Нет, - отрицательно замотав головой, воспротивилась Полинка.
     - Да ты попробуй…
     - Нет, - упорствовала она.
     - Не мучай детеныша, она не умеет рисовать карандашами.
     - Что так? – подняв голову, взглянул на меня Марат.
     - Маленькая еще…
     - А чем ты рисуешь? – заинтересовался он, снова наклонившись к девчушке.
     - Кашки.
     - Что это у тебя, Пелагея, одна каша на уме.
     - Поля, - поправила она Марата.
     - Поля – это ведь Пелагея? – вопросительно посмотрев на меня, спросил он.
     Я согласно кивнула.
     - Ну ладно, Поля так Поля… Так чем ты рисуешь?
     - Кашки, - повторила Полинка.
     Марат снова посмотрел на меня.
     - Краски, - расшифровала я. – Она рисует красками.
     - Красками? Так это замечательно. Сейчас все устроим.
     Марат хотел встать, но Полинка удержала его, ухватив за руку.
     - Ты. Шам.
     - Неужели самой не интересно попробовать?
     - Поля нет. Так нет.
     - Хочешь, я тебя научу?
     Полинка радостно закивала. Марат приподнялся было, но она снова его удержала.
     - Потом, - махнув ручкой, хитро улыбнулась она. – Шам, - отодвигая к нему бумагу, - настаивала она.
     Покачав головой, он улыбнулся.
     - Что ты хочешь?
     - Шамок.
     - Опять?
     Она кивнула.
     - Шамок, мое, дакон… Шветы… Много-много шветы!
     - Слушай, это нормально, что она так говорит, совсем без падежей?
     - Откуда я знаю? Родители не выказывают особого беспокойства. Наверное, нормально. Ты рисуй, давай.
     Теперь мы вдвоем с Полинкой наблюдали за тем, как на белой бумаге расцветало красочное великолепие.
     - А у тебя здорово получается.
     - Карандаши хорошие. Не понимаю, зачем было так тратиться, если ребенок не умеет рисовать?
     - Это мой подарок. Думаешь, что дешевыми карандашами: твердыми и блеклыми, легче научиться рисовать?
     - Допустим… Но двенадцати цветов было бы вполне достаточно.
     - Пусть ребенок с самого начала учится разбираться в нюансах оттенков.
     - У богатых свои причуды…
     - Да ты жадина!..
     - Я не жадный, а рачительный.
     - Ну-ну… Так что такое ужасное о себе ты хотел рассказать?
     Марат покосился на Полинку.
     - Не здесь же…
     Я тоже посмотрела на нее. Она, как завороженная сидела тихо-тихо… Переведя взгляд на Марата, сосредоточенно разрисовывающего ватманский лист двенадцатого формата, вспомнила Машкины слова. Представить здесь Кузнецова, а тем более Савельева было довольно сложно. А Марат… Впервые в доме, Полинку раньше не только не видел, но знать не знал о ее существовании… А вот сидим втроем как будто  так и должно быть. Но главное мне с ним спокойно. Можно вот так молчать… Не скучно.
     Полинка широко зевнула. Взглянув на часы, я опомнилась.
     - Все, Полина, собирай рисунки.
     - Каша, - нахмурясь, недовольно сказала она. – Нет.
     - Не нет, а да. У тебя уже глаза слипаются.
     - Дядя Мат…
     - Пока мы с тобой будем купаться, дядя Мат… Тьфу ты, Господи… Дядя Марат как раз закончит рисунок.
     - Каша…
     - Все, все, все…
     Несчастная Полинка послушно встала, сгребла в кучку, уже готовые рисунки и, привстав на мысочки, положила их на полку стеллажа.
 
     В ванной она, как обычно, развеселилась, и процедура купания прошла хоть и шумно, но вполне миролюбиво.
     Уже завернутая в банное полотенце, нетерпеливо болтая ногами в ожидании, когда я закончу подсушивать ей волосы феном, Полинка неожиданно спросила:
     - Каша, дядя Мат хоший?
     - А сама как думаешь?
     - Хоший, -  в  подтверждении своих слов, она кивнула головой.
     - Мне тоже так кажется.
     - Нет. Кашешя нет. Он хоший. Ты пиходи дядя Мат. Ты и дядя Мат вшеда.
     - Ну, это не только от меня зависит.
     - Нет. Тебя.
     - Поль…
     - Я шнаю. Тебя.
     Я с удивлением на нее посмотрела.
     - Я шнаю, - снова повторила она.
     - Знает она… Ты лучше скажи, когда шипеть перестанешь? Половину алфавита не выговариваешь…
     На это Полинка лишь пожала плечами.

     Вернувшись в детскую, Полинка первым делом поинтересовалась у Марата, закончил ли он рисунок? Получив положительный ответ, она вырвалась от меня и подбежала к нему. Взглянув на рисунок, она  захлопала в ладоши и, не зная как еще выразить восторг, обняла его за шею и поцеловала в щеку. Растроганный Марат  подхватил Полинку на руки и закружил по комнате в сторону ее кроватки.
     - Спать? – уложив ее, весело спросил он.
     - Шкашка.
     Все еще плохо разбираясь в ее наречии, Марат вопросительно кивнул мне. Но Полинка все решила объяснить сама.
     - Каша шитай шкашка.
     - Ну… - многозначительно начал было Марат, но замолчал, потому что ничего так и не понял.
     - Какую сказку?- спросила я, желая сразу убить двух зайцев.
     - «Шиняя бода».
     - «Синяя борода», - разъяснила я Марату, который опять ничего не понял.
     - Ого!.. Можно я тоже послушаю?
     - Да, - милостиво позволила Полинка.
     Марат устроился на диванчике, на котором я спала прошлой ночью. Взяв с полки книгу, я устроилась рядом.
     - Не помнишь, где мы вчера остановились?
     - Нет. Нашала.
     - Ну, хорошо.
     Чтение не слишком затянулось. Закрыв книгу, я посмотрела на Марата.
     - Удивительные существа все же дети… Только что бурно веселилась и уже спит.
     - Да, - согласилась я. – Может чаю?
     - Что?
     - Чай. Не хочешь?
     - Не знаю… В принципе можно…

     Пока я возилась с чайником: наливала воду и ставила на плиту; Марат занял позицию у окна, повернувшись ко мне спиной.
     - Дождь…
     - Еще не кончился?
     - Идет…
     - Пойду посмотрю, как там Машка…
     Не дождавшись ответа, я вышла.


     Продолжение следует... http://proza.ru/2012/10/31/1091