Похищенные драгоценности. Полудетективный рассказ

       Вадик залпом выпил стопку  водки и, не закусывая, налил новую:
       - Всё, теперь мне конец, точно не выкручусь, -
       - Вадичек, ты бы поел, - Лиза пододвинула к нему тарелку с пловом.
       - Ты, Лизка, дура полная. Я тебе говорю, хана мне, а ты - поел бы, да поел.
       Лиза, длинноногая, рыжеватая, девятнадцати лет, насмотревшись американских фильмов, мечтала подсесть в машину к богатому, молодому и обаятельному, как Ричард Гир. Да только вот попадались одни неудачники, вроде Вадьки. Успев пройти Крым и Рим, стояла у порога "медных труб". Вадик был лишь очередной вехой на пути, пока более достойная кандидатура не мелькнёт на горизонте.
       - Ты объясни толком, что случилось-то, может вместе что-нибудь и придумаем.
       - Придумаем... Что ты придумать можешь, - Вадик съел две ложки остывшего плова и, скривившись, отодвинул тарелку. - Пересолила, сама ешь. Короче, Лиза, я проигрался в пух и прах. Сто тысяч долларов! Соображаешь? Сто тысяч! Машину заложил и тоже... Где мне теперь денег взять? Где? Тебя на панель послать? Так ты же за двести лет таких денег не заработаешь.
       - Вадик, ты что это говоришь, где такие деньги взял?
       - Было у меня две тысячи, получил на работе за неиспользованный отпуск, - глаза у Вадима загорелись. - И как мне везло поначалу! Сколько не поставлю, всё выигрываю. Шестьдесят тысяч заработал! Тут бы и уйти. А я в-банк пошёл. А потом ещё в долг. Конец мне, Лиза...
       - Ладно, перестань ныть, нужно что-то придумать.
       - Да что тут придумаешь? Нет у меня денег и взять негде. "Эти" дали мне две недели на раздумье. О чём думать-то? - Вадик вновь выпил, не почувствовав вкуса водки.
       Лиза обняв его сзади, чмокнула в плешь на макушке:
       - Вадик, а как же твоя тётка? Может, она тебе чем-то поможет?
       Посадив девушку к себе на колени, он  целовал её в шею, в плечи, приговаривая:
       - Лизок, жизнь кончается, пошли в спальню.
       - Подожди, Вадик, ты рассказывал мне как-то про тёткины украшения, золото старинное и бриллианты. Помнишь? Сходи к ней, поплачься, может, она поможет тебе?
       - Она? Поможет? Да она удавится ими. Давно меня предупредила: "Вот помру я, всё это будет твоим. А пока и не проси, не дам."
       - Так, может, её того...
       - Лиз, ну дура ты дура. Тётка моя, Полина Ильинична, в дом никого не пускает, н-и-к-о-г-о, кроме меня. Об этом и соседки её знают и меня сразу и загребут. Нет, я на это не пойду.
       - А если обокрасть её, когда она из дома уйдёт? Ходит же она куда-то там: в магазин, в поликлинику.
       - Ходит-то ходит, да только с утра, а вечерами сидим дома и все полицейские истории по НТВ смотрит. А дверь у неё просто так не откроешь, не будешь же среди бела дня сверлить замки.
       - Так нужно её заставить отдать их тебе добровольно.
       - Как же я её заставлю, как?
       - А вот тут подумать нужно. Давай я позвоню Генке, своему бывшему. Он мужик головастый и на всякие выдумки горазд.
       Вадик задумался.
       - Не хотелось бы мне чужих в это дело посвящать, да ладно, выхода нет... звони.
       Лиза набрала Генкин номер и попросила приехать к ней срочно, мол, дело есть.
       - Что он сказал? - Вадик гладил её по гладким коленкам.
       - Приедет через час.
       - Ага, значит время у нас есть, - подхватив Лизу на руки, отнёс на диван...
      
      
       Когда Гена позвонил в дверь, парочка едва успела привести себя в порядок. Гость был невысокого роста, худ, одет в забрызганные краской джинсы, кроссовки и футболку не первой свежести. Брился он, похоже, дня три тому.
       - Гена, проходи, налить сто грамм? - Лиза раскрасневшись после любовных игр, выглядела вполне привлекательно.
       - Я за рулём, пить не буду, а поесть бы не отказался.
       - Я тебе плов нагрею. Вадик, тебе тоже? - Вадим хмыкнул, но не хотел обижать подругу, утвердительно кивнул головой.
       
       Гена, помыв руки, уселся у стола и с удовольствием стал наворачивать еду:
       - Так что у вас тут приключилось? Лиз, у тебя огурцы кислые есть?
       - Сейчас принесу.
       - У меня много времени нет, одну "берлогу" трёхэтажную ремонтируем. Выкладывайте всё по порядку.
       Вадик рассказал о своих бедах и о тёткиных драгоценностях. Гена его внимательно слушал:
       - Так, значит, говоришь золотые цацки? А они не фальшивые?
       - Нет, что ты. Старинные, точно настоящие.
       - А откуда они у тётки взялись? - сытый Генка маленькими глотками пил кофе.
       - О, это длинная история.
       - Ничего, рассказывай, это интересно.
       - Был у меня прадед, Шустер Соломон. А его старший брат, Рувим, с женой и сыном эмигрировал в начале двадцатых годов в Америку, а оттуда, дошли слухи, они уехали в Аргентину. Перед отъездом Рувим отдал Соломону драгоценности, которые у него осталось от покойной мамы.
       - Мы, - сказал Рувим, - всё равно их вывезти не сможем, а ты попробуй сохрани и дочке своей подари.
       Мой прадед женился, у него родился сын, мой дед, Илья Соломонович. У деда родилась дочь, моя тётка Полина Ильинична и сын Игорь Ильич, мой отец. Тётя Поля своих детей не имела, вот и хранит драгоценности, чтобы потом мне перешли. Такая история. И, представь себе, они сумели сохранить их, несмотря на все трудные годы, которые пришлось пережить.
       Гена, слушая Вадима очень внимательно, нарисовал на бумажке всё генеалогическое дерево:
       - Я тебя правильно понял: был у тебя прадед, рванул он за рубеж, а цацки остались в СССР, и они теперь у твоей тётки. А как звали того сына, которого маленьким увезли заграницу? И какого он года рождения?
       - А тебе это зачем?
       - Раз спрашиваю, значит нужно.
       - Ой, тётка мне сто раз об этом рассказывала. Сейчас вспомню... Звали ребёнка, насколько я помню, Иосиф, он родился в 1921 году, когда они уехали, ему было два года.
       - Хорошо, - Гена встал, - дай мне пару дней всё это обдумать. А сейчас мне пора.
       - Я, пожалуй, тоже с тобой поеду. До метро довезёшь?
       Вадик поцеловал Лизу, мужчины спустились к машине.
       - Ты с кем живёшь? - спросил Гена, выезжая со двора.
       - Сам живу, родители умерли, вот мне и досталась однокомнатная квартира в панельном доме.
       Через два дня Гена позвонил Вадиму:
       - Есть идея. Будут тебе твои бриллианты...
      
      
       В пятницу вечером заговорщики собрались вновь у Лизы. Как положено, выпили и закусили. У Гены был такой торжественный вид, словно он собрался жениться. Вадик и Лиза изнывали от любопытства, но молча и терпеливо ожидали, пока Гена заговорит. Наконец он отложил в сторону вилку и нож:
       - Итак, друзья мои. Все преступления уже давно описаны в художественной литературе. Далеко ходить не нужно. У Бендера была контора "Рога и копыта", а у нас будет адвокатский офис "Карпов и Нусинзон".
       - Кто такие эти двое? Ещё лишних людей привлекать? - нахмурился Вадик.
       - Никого привлекать не придётся, это просто мои соседи, вреднющие... Карпов живёт этажом выше, окурки мне на балкон бросает, а у Нусинзонов сынок скрипач, пиликает целый день на своей скрипке. Короче, нечего отвлекаться. Мы с Елизаветой - адвокат и секретарь, а ты, Вадик, должен тётку к нам привести.
       - Как я её к вам приведу и куда?
       - Хороший вопрос. Мужик, которому мы сейчас ремонт делаем, дал мне ключи от конторы его отца. Старик был адвокат по всяким мелким делишкам, соседи там поссорились, собачка под окошком кучку навалила и те.де. Недавно он умер, и сын  поручил мне оттуда всё выбросить и сделать ремонт. Вот вам и офис! И шкафы, и папки, и всякий хлам. Я там побелю и покрашу, а Лиза пыль сотрёт и окна помоет. Нужно будет пару листков на компьютере напечатать. Ты, Лизок, только свой ноутбук принеси и запомни, что зовут тебя отныне, ну, скажем, Ирина? Согласна?
       Лиза, преисполненная важностью порученного ей дела, кивнула.
       - Теперь, скажи мне, Вадик, что ты с бриллиантами делать будешь? Куда понесёшь?
       - Ну, не знаю, к ювелиру какому-нибудь.
       - Какому -нибудь... Балда ты. Он тебя обдерёт, как липку. Предложу я их своему клиенту богатенькому. Двести тысяч за них даст. А мне, ты надеюсь понимаешь, за труды двадцать процентов положено.
       - Двадцать? А не много?
       - Нет, не много, даже не торгуйся. А как тётку заманить, слушайте...
      
       Полина Ильинична пила чай из стакана с подстаканником и закусывала медовыми пряниками. Очередная серия полицейского сериала подходила к концу, и она ждала, когда же наконец молодой симпатичный полицейский признается в любви своей подруге. Но недобитый бандит вытащил нож из-за пазухи и метнул его в юношу. Ой... серия закончилась и зазвонил телефон:
       - Добрый день, я могу поговорить с Полиной Ильиничной Шустер? - услыхала женщина в трубке приятный девичий голос.
       - Да, я Вас слушаю.
       - Госпожа Шустер, с вами говорит Ирина, секретарь адвокатского офиса "Карпов и Нусинзон". Мы рады, что Вас разыскали. В Аргентине умер ваш дядя Шустер Иосиф Рувимович на 91-ом году жизни и завещал вам всё своё состояние - один миллион долларов.               
       - В-вы что, шутите? - стала заикаться женщина. - Сегодня же не первое апреля.
       - Какие шутки, госпожа? Мы такими вещами не шутим. Хотите, я к вам сейчас приеду и все бумаги покажу?
       - Нет, нет, не нужно, я к вам сама приеду, только не одна, а с племянником.
       - Хорошо, приезжайте с кем хотите и привозите комиссионный сбор в сумме десяти процентов от наследства.
       - Сколько? Сто тысяч долларов? Вы что с ума сошли? Где же я такую сумму возьму? Когда получу наследство, я вам эти деньги верну.
       - Одну минутку, я вас перевожу к господину адвокату Карпову.
       "Карпов" внимательно выслушал все сетования бедной Вадькиной тётки:
       - Послушайте, уважаемая госпожа Шустер. Так дела не делаются. Мы же не благотворительная организация и бесплатно не работаем. Были случаи, когда наши клиенты, получив такие деньги, на радостях, не про вас будь сказано, отправлялись в лучший из миров или тут же уезжали за границу. Если вы отказываетесь от наследства, мы переведём его в "Красный Крест" и от них получим свои э... дивиденды.
       - Послушайте, как вас там?
       - Егор Егорович...
       - Егор Егорович, у меня денег нет, но есть некоторые украшения. Могла бы я их оставить в залог.
       - Украшения? Да они и на половину не потянут.
       - Нет, нет, как бы вам сказать, это старинные вещи, очень красивые, семейная реликвия. А когда деньги придут, я их хочу выкупить обратно.
       - Хорошо, приезжайте завтра к одиннадцати часам. Записывайте адрес.
      Полина Ильинична вспомнила, что как раз в одиннадцать начинается её любимый сериал и она не узнает, что там случилось с раненным красавчиком полицейским. Потом махнула рукой и позвонила Вадику на работу:
       - Вадик, срочно приезжай ко мне.
      
      
       На следующий день в десять часов утра Вадик постучал в знакомую дверь.
       Полина Ильинична долго гремела замками и запорами и, наконец, открыла дверь. Она покрасила и уложила волосы, на лице лёгкий макияж, на пальцах свежий лак. Обычно одетая кое-как, сегодня тётя надела чёрные брюки, туфли на небольшом каблуке и светлую с люрексом кофточку. Выглядела она очень элегантно. Вадик поцеловал ей руку и почувствовал лёгкие угрызения совести:
       "Что же я делаю, сволочь?"
       - Тётя, вы сегодня неотразимы.
       - Ну, Вадик, не каждый день становишься миллионершей.
       Общий вид портил только неопределённого цвета потрёпанный ридикюль, который Полина Ильинична сжимала под мышкой.
       - Поедем на такси, - сказал Вадим.
       Тётка поворчала, что она ещё не так богата, чтобы тратиться на такси, но в конце концов согласилась.
       Пробок на дорогах практически не было и они прибыли вовремя. Перед ними был двухэтажный домик, на котором у входной двери висели две таблицы. На верхней надпись: "Адвокат Шмелёв. Бракоразводные процессы" - первый этаж, на нижней - "Адвокатский офис 'Карпов и Нусинзон'. Семейные дела, наследственные и жилищные споры" - второй этаж, налево. (Вадим отпечатал текст вчера на своём компьютере). Поднявшись наверх, они постучали в дверь и вошли. За столиком сидела Лиза, только Вадик её сразу не узнал. Она натянула чёрный парик. Очки на носу и строгий костюм совершенно преобразили её внешность. Лиза поднялась навстречу вошедшим и с голливудской улыбкой проводила их в кабинет к Лжекарпову. Гена был великолепен. Серый с искоркой костюм, белоснежная рубашка, чисто выбрит и серьёзен.
       - Прошу вас, садитесь. Чай, кофе? Всем кофе? Ирина, пожалуйста, три кофе. Итак, приступим...
       Через три часа всё было закончено. Все бумаги прочитаны и подписаны. Полина Ильинична сдала по описи ожерелье, серьги и кольцо, и "адвокат" спрятал их в сейф.
       - В течении недели деньги придут на ваш счёт. Оставьте реквизиты, мы с вами свяжемся.
       Стороны пожали друг другу руки и Вадик с тётей вышли на улицу.
       - Поздравляю, тётя, ты теперь состоятельная женщина.
       - Подожди поздравлять, давай сначала получим деньги. Уж я тебя, Вадик, тоже не обижу.
       Вадим ощутил, как у него сжалось сердце.
       Гена вышел к Лизе:
       - Всё, Лиз, мы с тобой теперь богатые люди. Чемоданы готовы? Я снял нам в Рязанской области домик, пересидим там несколько месяцев и рванём с тобой куда-нибудь подальше в тёплые края. Пойди, посмотри на сокровища.
     Елизавета смотрела на драгоценности и не могла понять, за что дают такие огромные деньжищи. Золото выглядело как блеклый металл, бриллианты похожи на тусклое стекло. Железки железками...
       Проводив тётю, Вадим позвонил Гене. Телефон был недоступен,у Лизы тоже самое. Ещё боясь поверить в самое худшее, он поехал в контору. Вывеска была снята, на двери висел огромный амбарный замок. Он поехал к Лизе, но и там никого.
       Когда через неделю поздно вечером в дверь его квартиры постучали, Вадик понял, что "эти" пришли за деньгами, а долг отдавать нечем...
      
      
       Полина Ильинична, проснувшись, по привычке включила телевизор, чтобы узнать, что произошло в стране и мире за прошедшую ночь. До начала новостной программы оставалось ещё минут двадцать, и она успела принять душ и сварить свою любимую кашу.
       Хотя известная программа о здоровом образе жизни строго предупреждала, что варить кашу нужно только на воде, Полина овсянку готовила с молочком, маслом и сахаром. Должен же быть в жизни какой-то позитив!
       Сегодня она слушала ведущего очень рассеяно, погружённая в мысли о последних событиях в её жизни.
       Прождав терпеливо и безуспешно неделю, она, как и Вадик, сама набрала оставленные ей номера. Все телефоны были отключены. Полина не поленилась и съездила к "адвокатам", где нашла всё тот же амбарный замок на двери и отсутствие всякого напоминания о существовании здесь офиса "Карпов и Нусинзон".
       Спустившись на первый этаж, поинтересовалась у секретарши Шмелёва, знает ли та, кто снимал квартиру этажом выше. Девушка очень толково рассказала, что раньше там работал старый адвокат, который уже несколько месяцев как умер. Девушка видела, как несколько человек привозили стройматериалы и по стукам и шуму было понятно, что наверху идёт ремонт. В тот день, когда Полина Ильинична сюда приезжала, у Шмелёвых был выходной, но накануне она видела, как приехала девушка, только рыжая, а не брюнетка, довольно сексапильная, с вёдрами в руках.
       Всё было ясно. Полину Ильиничну обманули, обокрали, развели, как последнюю дуру. Это было очень обидно. Драгоценности, которые больше ста лет хранились в их семье и были уже чем то большим, чем просто денежный эквивалент, выкрала шайка мерзавцев, и помог им в этом Вадик. В этом у Полины уже не оставалось никаких сомнений. Вадим беспокоил её больше всего. Он не отвечал на звонки, а когда она позвонила ему на работу, её ответили, что он на больничном. Ехать к нему домой  не стала, понимая, что увидев её в глазок, просто не откроет дверь.
       "Были бы у меня деньги, - размышляла она, - я бы наняла хорошего частного детектива и он бы быстренько вывел эту шайку на чистую воду. Не могли они так быстро уехать из страны и не так просто продать бриллианты. Ведь они будут считать, что я заявила в полицию, и у каждого крупного ювелира есть подробное описание краденых вещей, а мелкие ювелиры вряд ли располагают такими деньгами. Бандитам нужны заграничные паспорта, а для этого тоже нужны деньги, и не маленькие. Нет, скорее всего они спрятались где-то и отсиживаются. Но Вадик... Почему он со мной так поступил? Я сама виновата, была с ним чересчур строга, вечно ворчала. А он ведь единственный близкий человек, который остался у меня в этой жизни. Нет, я не стану заявлять ни на кого, потому что Вадик тоже пострадает."
       Перед глазами Полины Ильиничны мелькали телевизионные картинки, и вдруг подсознательно что-то зацепило её:
      - Поздно ночью в своей квартире на улице Ст...ой, 18, был найден молодой мужчина со следами насильственных повреждений на теле. К счастью, возвращавшийся с ночной смены сосед обратил внимание на приоткрытую дверь, вошёл, и тут же вызвал полицию и "скорую". Состояние пострадавшего оценивается как тяжёлое, но стабильное. Ведётся расследование. К другим новостям...
       "Это же адрес Вадика! Это он пострадал. Нужно срочно узнать, в какой он больнице. Почему мне не позвонили?" - на дрожащих ногам она подошла к телефону и увидела, что вчера плохо положила трубку. Если кто и пытался позвонить, то дозвониться не мог. Она аккуратно опустила трубку на рычаг и в ту же минуту раздался звонок. "Вадик! Это точно он, я зря себя накручиваю", - и, осипшим от волнения голосом, она произнесла тихо:
       - Алло?
       - Гуд монинг, добро утро, я могу говорить с госпожа Полина Илынична Шустер?
       - Я слушаю, кто вы?
       - Май нейм из Ирэн. Я звонить Вам из Буэнос-Айрес. Я есть представитель адвокатски офис "Крамер энд Крамер". Мы рады, что смогли вас разыскать. Ваш дядя, Шустер Джозеф, умер на 91-ом год жизни. Вы и господин Шустер Вадим Игоревич есть единственные наследники его состояния в сумме четыре миллиона американски доллар. Наш представитель прибыть в Москва через две недели и свяжется с вами...

 
                КОНЕЦ



29.10.2012