Цикл Киевские новеллы 5. Болтовня

Я искренне ожидал скорейшего наступления масленицы. Если старичок, прав - на Контрактовой будет весь народ, вот тогда я и отправлю в Петербург столько фольклора, что дадут мне, наконец, отдых на юге. А пока я решил устроить себе отдых здесь - в Киеве, в компании милой студентки Анастасии. Она училась в духовной академии, именуемой прежде - Киево-Могилянской, на кафедре философии.
               Договорились мы с Настенькой выпить чаю или кофе, на её вкус, в уютном кафе на Софийской площади. Как и полагается даме, она припозднилась на минут тридцать, но меня это вовсе не смутило, скорее, придало трогательное волнение, не более. Сев за стол, мы принялись пить чай с овсяным печеньем и цветочным медом.

- Ну что, Матвей Георгиевич, насобирали вы байки днепровские? - ехидно улыбаясь, моя спутница начала разговор.
- Куда уж там. Для серьезной работы мне бы от Галичины до Слобожанщины прокатиться, а так - крупицы для отчетности. - лицо Насти выражало интерес, я продолжил: - Вот ожидаю масленицу, там соберу еще пару "гуморесок" и отправлюсь на Кавказ - оздоровиться. А вы, Анастасия Игоревна, уже вот-вот да и закончите академию, что намерены дальше делать? Неужели преподавать?
- Поверьте, это еще совсем не плохая участь философа в наше-то время. Да только кто такую дуру возьмет? - собеседница рассмеялась.
- Что за вздор? У вас только шутки глупые, вроде той, что сейчас прозвучала. - я улыбнулся в ответ.
         Беседа продолжалась, чайник пустел, а за окном медленно темнела площадь. Рядом с нашим столом сидели, по видимому, старые приятели, резко отличавшиеся друг от друга социальным положением. Один был полноват, в дорогом пиджаке, с надменным выражением лица. Другой - с более скромной гримасой и тонкими усиками, время от времени протирающий свои очки. Третий же сидел в широкой испачканной рубахе, с небритым и озлобленным лицом. У приятелей велся ожесточенный политический спор, при чем говорили чаще всего полный и тот, что в грязной рубахе. Их шумный разговор и перебил наш спокойный диалог с Анастасией. Юный философ прислонил свой палец к губам, призывая меня замолчать и послушать - о чем толкуют не тактичные соседи.

- Дим, пойми, дружок, все эти ваши "дележки" до добра не доведут. Кто умеет - тот богатеет. А если ты ленив, или вовсе глуп, Бог тебе судья... - богач нервно жестикулировал.
- Идите вы к черту, буржуи! Хорошо, когда всем хорошо. Нужно делиться! Кто голодный, кто хворает, а вы вон разъелись как свиньи. Возьмем у вас и накормим остальных. - небритый приятель не унимался.
- Так приняли же новый побор. - худощавый с тонкими усиками, прокомментировал поправляя очки
- Так а толку-то? Нам бы рубль на хлеб дошел!
- Димочка, дорогой ты мой! - саркастически покачивая головой, продолжил толстяк, - я заработал деньги, потому-то вкладывал их в достойное дело, и оно приносило мне прибыль! А твое брюхо, сынок не принесет мне ничего. Это неизменный принцип моей жизни, так что ты - иди к черту!
-А мой принцип, папаша, делиться куском с голодным товарищем. - стукнув по столу, громко произнес Дмитрий.
      Разговор явно заходил в тупик. Анастасия набирала воздух в грудь, я же жестом указал ей не вступать в этот обмен невежеством. Спустя несколько минут дверь в кафе отворилась, внутрь зашел малец лет десяти и попросил милостыню.
- Отвали, малой. У отца своего проси, - мужчина в широкой рубахе отвернулся от входной двери, а толстяк подбросил монету. Ребенок, без труда словив ее, ринулся на улицу.

-Ах вы болтуны невежественные! -Настя привстала со стола, отшвырнув от себя чашку. - Языком своим по ветру трясете! И где же ваши принципы? Один не поделился, а просит, другой же "вкладывает в брюхо", хоть и противится этому. Шли бы вы оба к черту! - сморщив лицо, юный философ продолжил: - Да вы наш народ в разрезе, даже интеллигенция имеется, - прокричала она, указав рукой в сторону третьего немногословного собеседника, тот в ответ оглянулся по сторонам.- идемте отсюда, Матвей Георгиевич. - Анастасия рывком убралась вон из кафе, громко хлопнув дверью. Я оставив наш счет и повернувшись к трем оторопевшим приятелям, добавил:
- Простите нас, господа, но вы вынуждены признать, эта дама вас как следует проучила! - кивнув, я удалился вслед за своей спутницей.