Данность любить

                «Люблю ли я тебя? Я люблю, люблю, несмотря ни на что и благодаря всему,любил, люблю и буду любить, будешь ли ты груба со мной или ласкова, моя или чужая. Все равно люблю».
               
                В. Маяковский

     Для кого-то она желанная, для кого-то нежданная. Она приходит и уходит, шелестя золотом. Омывает серые переулки, безликие дома, желтые парки и вечную суету. Стекает по стеклам, бьет по крышам громовыми раскатами, разбиваясь оземь жемчужными каплями. Сменяет праздность на меланхолию, дремоту на сон, грим на маски, интерес на безразличие, много воды утекает. Мало кто ее любит. Большинство, избегает.

     Она неземная и приземистая. Приходит, очаровывая, уходит не прощаясь. Гордая женщина, гордыней надушена, тщеславно смеясь, сбивает спесь с одурманенных летом. Закрывая окна, открывает зонты.  Кутает в шарфы безнадежно влюбленных, пряча их под сенью сумрачных аллей. Щеголяет красками теплых тонов, смешиваясь воедино с промозглым туманом.
 
     Она прекрасна. Сентябрем с шоколадом и дамскими каблучками, отбивающими по мостовой. Октябрем с кофейной гущей и дождливыми днями-ночами.  Ноябрем с бергамотовым чаем и кишащими одиночеством проспектами. Люди боятся осени.

     Осень — это черта минувшего года, как-никак в дождливые вечера за фильмами и книгами не сбежать от себя. Многие пытаются, топя мысли на дне бокала, в седой пепельнице и свободных ушах. Развязывая язык, выбалтывают грехи, а после с сожаленьем пускаются дальше — во все тяжкие. Багряными листьями заполняют пустующие вазы, как пустующую кровать рыжими котами. Дамы, упиваются Бегбедером, джентльмены — горячительными/дамами. У окна не поют больше птицы, и как бы, не в кого сил влюбится.

     Листва, охрой шурша, как мишура заполняет город. Прихорашивается, значит.
Прыгая по лужам, прячась под размокшими газетами, ежеминутно дергая часы, вас застигнет врасплох: «Любви хотите? Держите!»

     А вы действительно держите, держите крепче! В мире нет ничего волшебней.