Перекрёсток

Я как всегда опаздывала на работу, хотя жила неподалёку. Пробежала мимо занесённого снегом фонтана, взбежала по широкой мраморной лестнице на второй этаж  и рывком распахнула дверь как раз в тот момент, когда радио  пропищало: московское время семь часов. То есть, по нашему, местному, девять. «Уф, успела. . .», - с облегчением вздохнула я и плюхнулась на стул.
В комнате уже сидел командировочный из Грозного  и что-то листал. Но ему не давала сосредоточиться  переводчица Жанна, которая за полупрозрачной перегородкой в это время снимала шерстяное трико. Делала она это легко и озорно, зная, что дразнит и волнует молодого аспиранта. Уж такая она была женщина, яркая и рисковая!
Распахнулась дверь, ведущая во внутреннее помещение, показалась заведующая нашим отделом «Научных фондов» Лидия Ефремовна, сияющая, в благодушном утреннем настроении: « А, Алёна! Ты опять в последнюю минуту прибежала», - поворчала она для вида.
Ещё раз хлопнула входная  дверь, это пришла четвёртая обитательница нашего отдела, инженер по стандартизации и метрологии Эсфирь Сигизмундовна, полная синеглазая брюнетка с ямочками на щеках, мягкая и женственная.
Она тоже стала  c лёгкой иронией наблюдать за Жанной и аспирантом. Стена была полупрозрачная, выложенная из этаких стеклянных зеленоватых кирпичиков, как в то время было модно.
Но этот стриптиз в "аквариуме" скоро закончился. Жанна вышла к нам, как ни в чём не бывало. Аспирант быстренько уткнулся в книгу. А Жанна своим певучим голоском стала рассказывать  про  новую кофточку, которую  приобрела накануне, про спецталоны в «Берёзку», про шалости своих детей. И модулируя голосом, передразнивая, про притчу во языцах, очкастую программистку Серафиму.
Про Жанну ходило великое множество разных слухов.  Говорили, что она где-то снимает однокомнатную квартиру, на которую водит любовников. Хотя она была замужем и растила двоих детей. Старшей дочери было уже четырнадцать.
В институт часто приезжали иностранцы и злые языки поговаривали, что Жанна со многими из них крутит романы. А с одним, индийцем, даже мылась в ванне!  Что для того времени было дерзко и неслыханно!

Командировочный из Грозного  приехал неделю назад. Когда он  вошёл, у всех  четырёх  обитательниц нашего отдела сердце забилось чаще.  Все сразу поняли: вот он, настоящий мужчина! Высокий, стройный. Но главным его достоинством был голос. Такого густого баса Алёна  не слышала никогда.
Он сказал всего одно слово: «Здравствуйте!» и все  в него в  ту же секунду влюбились. Кто тайно, стараясь не подавать вида, как Лидия  Ефремовна. Ей не подобало.  Муж солидный, на руководящей должности. Двое  взрослых детей. Кто явно, как Жанна, которая  с ним играла, как кошка с мышкой. А  Эсфирь Сигизмундовна, свободная женщина, наблюдала издали всё понимающими глазами,  и  посмеивалась про себя.
Я же  по причине своей молодости была влюблена   как кошка. Я покрасила волосы в белый цвет, купила себе розовую  ажурную  кофточку из мохера  с какими-то дурацкими бантиками и помпончиками  и сидела за столом обслуживания как Белоснежка. Но шансов у меня не было.  И мне оставалось только наблюдать  как Жанна умело  его вовлекает в свои сети. А он, похоже, и не сопротивлялся.
Незаметно прошла та зима, потом промелькнуло лето. . .

    И снова выпал  долгожданный первый снежок. Когда я шла утром на работу, он лежал мокрой кашицей на тротуарах, пригибал своей тяжестью ветки деревьев к земле.
Я долго стояла на перекрёстке улиц Ленина и Революционной. Это был трудный перекрёсток. Когда светофор наконец переключился, шагнула на проезжую часть и в ту же секунду,  ощутив сильный удар в левое бедро, упала навзничь, на спину. На моё счастье, водитель успел затормозить и я отделалась ушибом и гематомой.  Из проходившего мимо трамвая высыпал народ, все подбежали ко мне и взволнованно, перебивая друг друга, заговорили: « А мы всё  видели из окна и переживали за вас. Но слава Богу, обошлось!» Водитель сбившей меня легковушки предложил довезти до травмпункта, но я отказалась. Мне помогли встать и я, перепуганная, в испачканном пальто, заливаясь слезами, пошла  на работу, в институт. До работы было ближе, чем до дома.
На работе привела себя в порядок. Лидия Ефремовна меня всё же отправила в травмпункт, там сделали снимок и назначили физлечение. Предложили больничный лист.
Я хромала недели две. А когда выздоровела, подала заявление на увольнение.
Когда в последний раз заходила  в отдел кадров за документами, на  широкой мраморной лестнице вестибюля столкнулась с командировочным из Грозного. Он взял меня за руку и сказал:«Я приехал на прошлой неделе.  Я вас искал, искал  везде. . .Но вас нигде не было. . .»
Я хотела спросить: «А как же Жанна?». Но промолчала. Выдернула  руку и ушла.

Прошло много лет. Всё изменилось  в нашей стране и в мире. Грозный разбомбили, не оставили камня на камне. Что стало с тем командировочным аспирантом, я не знаю. . . Наверное, он защитился и стал учёным. А может быть,  стал главой какого-нибудь банд-формирования. . . Трудно сказать. . .
Но я всегда думаю, как хорошо, что судьба хранила меня от неверного шага.
16.10.12г.