Сарай 7. Кровяная колбаса с глотком коньяка 13. 00

Покажи мне людей, уверенных в завтрашнем дне,
Нарисуй мне портреты погибших на этом пути.
Покажи мне того, кто выжил один из полка,
Но кто-то должен стать дверью,
А кто-то замком, а кто-то ключом от замка.
Земля.
Небо.
Между Землей и Небом - Война!
И где бы ты не был,
Что б ты не делал -
Между Землей и Небом - Война!

Кино «Война»


Да, тля...
Быстро все так...
Быстро и просто.
Оп! -  и нет семьи, хе-хе.
Нет людей...
Нет вещей.
Нет стен, ни, хе-хе, крыши… нет даже фундамента, хе-хе…
Даже фотографий и прочей, хе-хе, наскальной живописи.
Нет ничего... да же памяти и той уже почти нет…
Ничего не-е-ет, тля!
Во славу Короля и его Дела...!!!
Павшим во славу!

Склероз проклятый, твою дивизию...
Этакий повальный… всеимперский дуршлачный, хе-хе, склероз-анабиоз, тля.
Оп! – и все…
Вы, ммммужчина, ноги-то из прохода уберите, а то тоже забудете.
Да-да... свои, не мои же.
Мои еще не такие… «чистые», хе-хе.
А так…
На всякий случай уберите ваши лапки-царапки.
А то ттттут всякие случаи случайно случается, тля...
Мало ли что санитарам-трансплантологам ночью понадобится, мать их.
Проснетесь поутру, хе-хе… руку протянете пяточки почухать, а их нет, как и не было… гггголяжечек ваших волохатеньких для новогоднего холодца приготовленных, хе-хе!
Ага.
Нет окорочков ваших любимых, хе-хе, экземками да грибочками заросших… с до боли знакомой грязючкой между обгрызенными пальчиками, тля…
Даже в ттттумбочке нет, хе-хе!
Ам путация-я-я-я-я  однако!
Да, лысый, твою дивизию?!
Вот суки.

А вот, спустя много-много лет, когда настала моя долгожданная «свобода» и я пришел в себя… то оказалось, что меня тоже… как бы нет, хе-хе!
Да... в старости такое со многими случается... а с некоторыми поцами траншейными такое случается даже еще до рождения, хе-хе…
Я вдруг оказался лишним, никому не нужным...  тоже как бы ампутированным, тля.
Как бы это смешно не звучало, но раньше, в тюрьмах, лагерях, на фронте, я все время был востребован, твою дивизию!
Кем востребован и для каких целей – это уже другой вопрос, но я был нужен, вокруг меня десятилетиями крутились десятки людей.
А теперь, на воле, я вдруг оказался предоставлен самому себе!
Это был полный шок, тля!
Первое время я даже гадить толком не мог без команды, хе-хе, без разрешения, представляете?!
Да и вообще, тля, кому был тут нужен старый, больной, однорукий бомж-инвалид, который на свою беду так и не разучился думать, анализировать и критиковать, хе-хе!
Ага!
Поверьте мне – можно грустить и в молодости, но в старости ты уже не грустишь...
Ты просто безнадежно отчаиваешься, твою дивизию!
Вплоть до потери собственного лица и чувства самосохранения.
Ибо и впереди и позади тоже, хе-хе… только одни потери, тля!
Одни потери, мать их...
Отож.

Так вот, тля...
После всех моих потерь…
После всех моих бесконечных, хе-хе, неудачных смертей…
После всей моей с таким трудом, прожитой жизни, большая часть которой была без остатка посвящена прогулкам по лезвию ножа и прочей безнадежной борьбе за нее же, хе-хе, любимую…
После всех моих арестов… после бесчисленных допросов у Королевских Дознавателей с Дроблением и с Усердием и Пристрастностью Особою же, после года одиночки, после тюрем, этапа… и последующих кошмарных двадцати трех лет лагерей, золотых рудников, лесоповала, постоянного холода, обледенелой одежды, отмороженных пальцев, морозов за пятьдесят… после непередаваемого голода… голода, тля… от которого ты сходишь с ума, теряешь все остатки человеческого облика и превращаешься в скулящего, прозрачного как тень, но смертельно опасного зверя, готового на все, тля… на все что угодно ради миски пустой баланды или куска  полусырого хлеба… твою дивизию, вот суки же, мать их... после последующего «спасительного», хе-хе, фронта и королевского штрафбата… куда я чудом попал по Переворошиловскому набору, когда, будучи единственным оставшимся в живых из всего своего этапа уже «доходил» от цинги и пеллагры в очередном лагере и где мне, хе-хе, было уже все равно куда… хоть на фронт, хоть под фронт, хе-хе, хоть в могилу, тля, лишь бы куда-нибудь подальше от ненавистных кайла, лопаты и тачки, тачки, тачки, мать ее за ногу... да… вот именно, именно так… ты абсолютно прав мой ветхий саксаульский аксакал… мой пахучий ккккактус со дна Аральского моря, именно, что «из огня да в полымя»… именно, тля, мой ддддедулька-гулька, в заду свистулька – мечта гробовщика и музея мумий, хе-хе… шесть лет штрафбата это тебе не цирлих-манирлих в сметане, а таки полный капец-трындец в стакане, тля, да-а-а… любая война – это подлая и грязная работа, хе-хе, вот я и отрабатывал, хе-хе,  отраба-а-а-атывал, тля египетская… сначала, тля,  два года на Гималайском отрабатывал, тля, а потом четыре на Персидском фронтах, у-у-у… ттттвою диви-и-изию, какие мы тут все ву-у-умные, мать вашу – небось, на всю жизнь соломку, хе-хе, себе ззззаготовили… да, слепцы мои ясновидящие?… ага, тля… да кто ж тогда знал, что это за курорт такой – штрафные батальоны, тля, думали, что хуже лагерной каторги да голодухи уже и быть не может, куда уж хуже, а вот на фронте, говорят, хоть кормят, хе-хе… иногда кормят, тля, помните, да?... хе-хе… как у моих сестренок – хлеб, сгущенка, шоколад, мать его… вот суки, твою дивизию, ну суки же, суки-и-и-и!!! да… так вот… после этих шести лет этого штрафбатовского, хе-хе, шоколадного ****ства, после шести лет беспрерывных безумных атак, после острого, как бритва горного воздуха, ослепительных снежных вершин, черных скал, бескрайних гималайских ледопадов и прочих остохриневших гор, после последующего такого же черного иракского неба и бессонной смерти между пылающими нефтяными вышками в бескрайних песках, где мы были даже не пушечным мясом, а пушечными, хе-хе, костями… струящимся перегноем, черной песчаной сукровицей, тля… и где, правда, действительно неплохо кормили… кормили уцелевших, хе-хе… и не раненных, тля… ага… раненных никто не кормил и не лечил, особенно тяжелораненых, их добивали шедшие за нами королевские заградотряды «из милосердия»!... да-а-а, твою дивизию, такой королевский приказ был № 2012… «милосердный», хе-хе, приказ, тля… отож… и где я за эти шесть кровавых лет почти голыми руками уничтожил нереальное количество совершенно незнакомых мне людей, которые, правда, пытались проделать это же со мной, хе-хе, поцы траншейные, так я еще при этом умудрился не получить ни одной!!! царапины, ни одной, тля!!!... вы ппппредставляете себе это чудо, мои бразильские ббббурильщики силосных ям и голландских писсуаров?!… да-а-а, тля… как заговоренный был, пока… пока меня не реабилитировали… да-а-а-а!... экое, хе-хе, счастье мне привалило, тля, привалило уже на моем следующем, уже третьим фронте, Израильском, исторически родненьком, хе-хе, фронте тридцать седьмого Королевского Крестового похода... и на котором я, уже весь такой из себя оправданный выездным Королевским Трибуналом, как «самый удачливый штрафник» на палестинских землях, хе-хе, обетованных… еще одиннадцать лет, одиннадцать лет!!! в этой проклятой пустыне Негев!!!... мать ее... уже не гордым, хе-хе, везунчиком-штрафником, а обычным серым солдатиком, твою дивизию, простой шинельной скотинкой, рядовым заряжающим минометчиком, испытывал на прочность ангельское, хе-хе, терпение моего Того Самого Ангела и всякие прочие остатки своего невероятного везения, видимо доставшегося в наследство от моего папы, хе-хе!
А потом, после Израиля нашу дивизию перебросили на Монгольский фронт, где я еще почти пять лет, опять-таки целый и невредимый, хе-хе, сражался в ледяных горах и пустынях Такла-Макана, Гоби и Тибета… и, уже в конце моей одиссеи, хе-хе, так сказать, на десерт, повоевал я опять-таки на родном, до боли в отмороженных ногах знакомом Гималайском фронте, хе-хе… на  котором круг замкнулся и мое блудливое еврейское счастье, хе-хе, таки догнало меня, а догнав, оттянулось по-полной, тля… где мне досталось уже сполна за все двадцать два года сразу, твою дивизию… с Гималаев-то я вернулся уже без руки, с выжженной напалмом спиной… с изжеванной осколками ногой, четырежды простреленный в разных местах и, хе-хе, направлениях, обмороженный, контуженный, заикающийся и полу-глухой, но зато живой!... живо-о-ой тля, зачем-то живой... хрен его знает зачем, тля, господа мои зоотехники и кккколлекционеры навоза и моржовых бивней… да уж, хе-хе… живой, тля, но зато уже за весь энтузиазм и наивность, всех своих милых вражеских, хе-хе, родственничков и за себя многократно-неднократно заплативший сполна, земля им всем пухом, моим Достоевским великомученникам... да уж, твою дивизию, заплативший полностью… и все-все осознавший... и все-все искупивший... и своими запчастями, хе-хе, и своей кровью... все-все-все… и таки в итоге демобилизованный по инвалидности в чистую, «под ключ», хе-хе, и не как какой-нибудь «Враг всех Настоящих Людей мира, Дела и так далее»… а как уже морально стойкий, кристально честный, лояльный, хе-хе, весьма верно, хе-хе, подддданный и невероятно патриотичссссский гражданин СБК… и даже с какими-то знаками отличия, медальками, и всякими другими королевскими побрякушками (которые пришлось потом после госпиталя обменять на Базаре на зимнюю шапку и мешок мерзлой картошки), но без каких-либо надежд, без будущего, без семьи, без родных и даже близких, без жилплощади… во, тля, какое шикарное слово «жил площадь», тля – площадь твоей жизни, да? –  два на метр и в глубь на полтора, хе-хе?!... без какой-либо специальности… умел я только таскать тачку с золотой породой, пилить лес и опускать мину в трубу, и когда-то давным-давно, хе-хе, где-то на другой планете учился в Королевском Университете на преподавателя психологии и философии…
И вот… в связи со всем вышеизложенным, однажды, одной зимней ночью и явилась ко мне, хе-хе… госпожа Безнадега!
Полная голожопая таки безнадега, тля!
Вот суки.

Да-а-а… отож, цилиндры мои кккконические, шарообразные, луноликие…
Безнадега это страшная штука, тля…
Особенно, хе-хе, голожопая…
А кто ж хочет, хе-хе?
Я тоже никого не звал, тля, в окошко ее не выглядывал, хе-хе!
Ага.
И вот… когда она таки пришла, когда навалилось ледяными гималайскими ледопадами и лавинами это осознание повторяемости и бессмысленности происходящего... твою дивизию... и осознание того, что ты один-одинешенек, тля… и никому ты не нужен на всем белом свете… и что куда не кинь, всюду клин… и куда не ткни, всюду, хе-хе, пни… и куда ни стань, всюду срань, тля... и куда ни плюй, всюду... одно, хе-хе, и то же… то… так мне вдруг захотелось как-нибудь безболезненно закончить все это… все это действительно, никому ненужное существование старого, хе-хе, пердуна, тля… вены, вены реза-а-а-ать!!!... ну, начитался с детства – греки, римляне, патриции, красивая смерть Сенеки, не менее ккккрасивая смерть Сократа, да, помните?..
Ой, да ни хрена ж вы не помните, австралопитеки мои немытые, керосином и дустом недобработанные, твою ддддивизию!..

Ведь столько безумных лет держался, из таких передряг живым выходил, а тут, тля... в тылу и на свободе, на воле!!!... с, хе-хе, «чистой совестью» расслабился-расклеился, тля...
Да уж… так часто бывает у фронтовиков, тля.
Многие после войны, уже дома в тылу чуть ли не от насморка помирают…
От пальца порезанного…
От укуса комара, тля.
Во Славу Короля и его Дела...!!!
Павшим во Славу!

Да-да, я не вру!
Хотите, ккккомарики вы наши сургутские… могу прямо здесь, на вас, хе-хе, показать, как помирают от порезанных пальцев!
Ага.
От тех самых пальцев, которыми вы мне уже ккккоторый раз то в глаз, то в ухо… то в рот попадаете, придурки розеточные!
Так и что, что тесно, мать вашу, меня это не кккколышет, тля!
Вы, Иванушки-Дурачки, в конце концов не в лифте на Рождество застряли вместе со свадебным ттттортом и пятью рябыми роженицами, чтобы так тут копытца свои растыкивать по всем щелям и естественным отверстиям, хе-хе…

Не, сил моих больше нет ни внутри ни снаружи!
Вот я точно… то-о-о-очно, тля… как испытательный срок закончится и начнется обеденный перерыв, возьму у ббббратца Ивана-царевича ножик столовый и ппппорежу вам всем ваши кисло-сладкие пальчики… сосисочки ваши волосатенькие поотрезаю к свиньям собачим, хе-хе!
Он, кккконечно того… наш некоронованный стрелок по лягушкам… редчайший и непредсказуемый идиот, как и его сучка сестрица Аленушка, любительница козлятины, но для такого ддддела, хе-хе, они ножик дадут!
Еще и помогут, тля… за рога вас подержат, хе-хе…
Ага.
Вот тогда и споете, хе-хе, Шопена… под ггггитарку у костра, тля!
Идущие на смерть таки приветствуют тебя, милая моя, хе-хе… солнышко лесное!
И горе побежденным, ббббатенька!
И вам не хворать, хе-хе!
Убил бы.

Вот и мне тогда подумалось за смерть…
Да так уже конкретно подумалось, тля… с подробностями и всякими способами… не больными, хе-хе...
Полезла таки всякая шальная гамлетовщина в голову – «…быть или не быть…» забить на все, иль не забить, хе-хе!
А может ТАМ... ТАМ за горизонтом, за порогом, за гранью... поспокойнее и попроще, тля.
И так захотелось... действительно захотелось, твою дивизию, закончить эту бесконечную муку мученистскую, тля… так захотелось «…умереть… уснуть не боле… и в смертной схватке с целым морем бед покончить с ними... умереть… забыться и знать, что этим обрываешь цепь сердечных мук и тысячи лишений… присущих телу… это ли не цель… желанная… умереть…  уснуть… уснуть…»

Да уж, хе-хе… красиво так все это патлатый островитянин расписал в своей пьеске, твою дивизию… под Палех и Хохлому разрисовал этот ненавистный всем ящичек Пандоры, это западло от злобного громовержца, хе-хе… этот сейф путиловский, полный никому неизвестного дерьма, но с традиционной надеждой, задыхающейся на самом донышке, тля!
И который каждый когда-то откроет для себя, тля!
Ка-а-аждый, твою дивизию…
Когда настанет срок, хе-хе.

Но мой срок, видимо тогда еще не пришел, не наступил мой час «оборвать цепь сердечных мук»... да уж... так вот...
Рановато я засобирался, хе-хе, божий сундучек-то взламывать!..
Хотя, конечно… цепь эта уже задолбала, тля!
Ахренительно задолбала!
Спас меня вот этот сарай… мой сарай, мой Тот Самый Ангел, хе-хе… о котором я уже который час пытаюсь вам рассказать, ттттупоголовые мои сокроватники и пододеяльницы ситцевые.
И не сбивайте меня с мысли, звери-курицы вислоухие, своими ккккамнями в почках и обгорелой черепицей!
А то и это забуду на хрен!
И локти из-за щек уберите, а то уже на глазные яблоки и аденоиды ддддавите!
Мешаете же излагать, тля.
Отож...

Я тогда его как-то почувствовал, когда забрел сюда, в эту подворотню… в этот двор, когда стукнулся, как тот же, хе-хе, прынц Гамлет, своим пылающим лбом об эти черные хризантемы на резных обледенелых воротах…
Зима была тогда зверская, мороз был впору, как у нас на Севере в «Веселом», выл и хохотал  в трубах ветер, мела метель, темно было, хоть глаз выколи, электричество-то экономили для очередных побед, хе-хе… и только яркий Черный Кукиш на Королевской Горе громадной огнедышащей лампищей парил в ореоле несущегося снега над бескрайней черной массой мертвых и застуженных домов великого и страшного города… И ни огонечка, ни души на улицах…
Иногда только вахтовки Королевской Службы, натужно воя и бормоча сказки о «спокойных снах», хе-хе, проползали между сугробов, да патрули дикарей-горцев шастали в своих шкурах… комендантский час же у нас, хе-хе… вечный наш бесконечный комендантский час, тля… но мне было уже плевать на этих убийц и на их колючки с ядом и на их собак… я  уже тогда был совсем, тля…  окоченевший, простуженный, больной, ничего не соображающий, и ничего уже не ждущий ни от жизни, ни от смерти...
Ничегошеньки, тля!
Как бедный Йорик, хе-хе.
«…умереть…  уснуть… уснуть…» 
Вот суки!

От, тля... кккклассно бабка со стула бамкнулась, аж паркет треснул!
Поднимите-ка дуру старую.
Да дайте же ей нашатырь!
Или носок дайте понюхать… да ббббензина глоток для сугреву, хе-хе!
И к урне прислоните, чтоб башкой не билась, паркет казенный дальше не портила, а то тетя Клава нам всем тут промежности порвет на ккккоролевские хризантемы за этот паркет долбанный, хе-хе.
От же ж, тля... нежные, какие буденовцы-эпилептики нынче пошли!
Ну…
Чего сидим, чего чекаемо, хорьки саблезубые, а?
Старшина, проверь… носки у кого-нибудь есть?
Или хотя бы немытая подмышка, хе-хе…
Да, я все ззззабываю, что у вас тут ничего нет, чумаходы-мичуринцы, селекционеры-пятидесятники!
Тоже мне ученые, яблочки моченые, прохфесара из мусоропровода... ттттвою дивизию!
Ну, старшина... хоть по физиономии постучите ей плоскогубцами или кислотой ббббрызните там...
Вон, у лысого возьми, тля, у него много чего есть для таких подвигов, хе-хе, или у бабы его!
Шилом сапожным тоже можно, хе-хе…
Или просто… ттттрадиционно морду набейте!
А чтоб знала, хе-хе!
Ага.

Что она не знала, тля?!
Что вы там несете, жучек щекастенький, что корочкой своей ккккрасненькой ветеранской трясете, вставной челюстью да медальками бренькаете, да кобуру с сабелькой на вонючей мотне ищите, хе-хе?
Что забыли, что не в очереди за субсидиями и спецпайками стоите, да, тля?
Я и так по гггглазкам вашим злобным и по прочей вашей морде лица вижу, что сии медальки и субсидии честно, хе-хе, заработаны тяжелым, непосильным трудом, тля… под рев ттттракторных двигателей в подвалах расстрельных?!
Мозоль от курка на указательном уже сошел, небось, хе-хе?!
Ага.
И не орите так, мать вашу… мой Бледный Рыцарь вашей шахматно-силиконовой революции, а то ччччелюсть ваша импортная в парашу вылетит, тля!
Что, опять я вам тут неведомые америки открываю, да?
Все вы, суки, знали!
Все она знала!

Не вы ли с ддддетства выли вместе со всеми гаврошами на Минутках Верности:
«Если Враг не сдается – его уничтожают!»
«Раздавим ядовитую Гадину!»
«Мы не Враги, Враги не мы!»
«Смерть пособникам португальских Врагов и Шпионов!»
И так ддддалее... 
Помните, небось, как еще с яселек-баляселек… со школы… все Маленькие Мерзавцы, орлята-ноябрята хором верещали подобный ббббред… да, тля?
Ага!
Так хоть сейчас помолчите, поцы траншейные!
Ничего, оклемается бабуленция, раз ддддышит...
Да свяжите и под кровать закотите... да и хрен с ней.
В себя придет, еще, тля, спасибо скажет!
Да-а-а... белая горячка, это вам не хухры-мухры, тля.
И не цацки-пецки.
От уж, хе-хе, ббббеда прямо с этими старыми пчелками-ударницами, затруженными пердопроходимцами крайнего Севера, тля...
Великое просраченное ббббудущее… великой страны вахтеров, пенсионеров и инвалидов!
Во Славу Короля и его Дела...!!!
Павшим во Славу!

А той страшной зимой мою первую пенсию по инвалидности должны были выдать только через месяц.
Да и то неизвестно было дадут ли, твою дивизию?
Все по карточкам, денег-то в стране почти нет, тля.
Да и я был... все-таки бывшим «Врагом и так далее», хоть и «перековавшимся» и таки, хе-хе… «искупившим».
И то… мне, как ветерану разрешили жить в столице!
Вернее, выживать, хе-хе… разрешили, поцы траншейные.
А из госпиталя меня, едва подлеченного, вытурили на улицу поздней осенью, без копейки, тля.
Правда, с сухпайком... аж на три дня, хе-хе, и даже с костылями и новыми(!) портянками.
Родина, мать... ее... выделила...
Зима же на носу, хе-хе.
Вот суки.

Уже через месяц я понял, что камера смертника, лагерь и штрафбат это еще не самое худшее, что было в моей жизни, хе-хе!
Что бывает и «повеселей», тля!
Через два я уже жалел, что остался в живых на фронте.
А сейчас в этом дворе… сейчас мне было уже все равно.
Хотелось, чтобы все это веселье побыстрее закончилось.
Ага.
Надоело.

Кстати, самоубийство у нас тоже преступление.
Да-а-а, хе-хе!
Полный таки капец-трындец в стакане!
За него даже судят, правда, уже родственников ушедше-усопшего, хе-хе.
За «... уклонение от Счастливой Действительности».
Кажется административная публичная порка и все.
Ага.
Даже и не смешно.
Законы, тля... королевские законы, мать их...
Рассол с похмелья из-под подземелья, тля.
Отож.

Ддддрузья флюидные мои, пожалуйста, будте добры, приоткройте форточку, дышать же тут уже нечем, тля, вонища нереальная же уже!
Одни, хе-хе, эфиры и феромоны, мать их… хоть ттттопор вешай!
А-а-а… так это нянькина коза тут сероводородом стратосферу озонирует, твою дивизию?
Так это... это ее какашки по полу рассыпаны, мать ее?!
Папа Карло... а вы ж мне вчера гггговорили, что это были семечки... бразильские, тля...
Твою дивизию, от же ж поц траншейный!
Можешь не прятаться там под своим одеялом, падла такая, все равно, тля, найду!
Ббббудешь у меня тут всю жизнь эти «семечки» щелкать, тля египетская...
А кто козе опять водки дал?
Кто, мать вашу?!!
Ну, зомби менингитные, циррозы ходячие... совсем с ума ппппосходили в своем зоопарке для мутантов и официантов!
Вы же знаете, сволочи, что она потом себя не кккконтролирует, тля!
Она ж вон уже и стоять, хе-хе, не может, только икает, срет и хрюкает…
И нянька, кстати, тоже, хе-хе!
По-хорошему прошу – уведите животное ддддомой!
Да, тля, не ко мне домой, а к ней!
Не смешно.
Идиоты, тля.
Ага.

Я им о великом, понимаешь, тля, о вечном… а они с козой тут водочку королевскую попивают, твою дивизию, отмораживаются… ддддетские сказочки о зайчиках и птичках травят...
Ккккакой пастушок, какая дереза, какая лубяная-ледяная избушка, что вы тут несете и лапками всплескиваете, как песчаный тушканчик с Берингового пролива?!!
Выведите скотинку, пейзаны вы мои спившиеся, тля, а то я за себя не ручаюсь!
И за нее, кстати, тоже, хе-хе!
Может ббббабка и сомлела от запаха, тля, а не от водки, хе-хе!
Убил бы.

Я бы так и, хе-хе, тоже «отморозился» тогда в этом дворе.
«Уклонился» бы от действительности «счастливой», хе-хе!
Ага.
Безнадежно скуля, я скребся по очереди в разнообразные запертые заснеженные двери, которые, конечно же, мне никто не собирался открывать... когда уже ползком, на локтях… не наткнулся на дверь, которую, как я почувствовал, можно просто толкнуть и войти...
Что я и сделал.
Толкнул... лбом, хе-хе... и вошел, хе-хе... вернее вполз, тля.
И отключился.

А когда пришел в себя, решил, что я уже умер.
И что уже в раю, хе-хе!!!
Ага.
А где ж еще-то, когда такое вокруг меня творилось?!
Такое творилось, твою дивизию… такое…
Такая сказка, тля…
Скажищщща, хе-хе…

Горел большой костер, разожженный прямо на райском, хе-хе, но все же земляном полу.
Возле него на лежал я, весь из себя заботливо закутанный в ватное одело и толстый шерстяной плед и на настоящем матрасе и подушке.
Возле меня стояла и дымилась огромная кружка чая.
Судя по восхитительному и забытому аромату… цейлонского, тля…
И с коньяком...
Там же лежало несколько больших кусков колотого желтого сахара.
И во рту было божественное послевкусие выпитого дорогого коньяка.
Вы понимаете, коньяка, тля!!!
Ага!
И везде, во всех моих чреслицах и перифериях телесных было этакое… хе-хе… этакое… тоже давно забытое ощущение полной сытости и тепла!
А я, тля… как тюлень, обожравшийся на пляже моря Лаптевых халявной треской и оранжевыми поплавками от сетей, только лежал и тупо, хе-хе, щурился на огонь, твою дивизию!

Да-да...  вот тттточно, юноша, как вы сейчас на меня!
Тупо-тупо, хе-хе...
Язык-то, тля, обратно засуньте, а то весь высохнет, распухнет и в зад не поместится!
И дерюгу эту с пола заберите!
Ну, ккккому как... может для вас и одежда, твою дивизию, может даже и белье эротическое, от какой-нибудь «Sans», не знаю, хе-хе...
Но, по-моему, просто половая тряпка, тля...
Ага.
Умничает он тут, ккккутюрье сермяжно-домотканное, тля!
Лапти бы с онучами сменил, а то вон копошится в них уже чегой-то живое.
Глазками, хе-хе, посверкивает, да шипит, твою дивизию!
Вы, юноша, поаккуратнее – заснете, а оно палец-то и отгрызет!
На ноге.
Или язык.
Или еще чего отгрызет, хе-хе, в хозяйстве нужного, тля!
Это вон наша мадам Батерфляй в ккккимоно и на коньках верно подметила...
Таксы, фокстерьерши и летучие лабораторные мышки, они того-этого...
Знают, хе-хе, тля!
Вон у штабс-капитана Роджера Сильвестровича однажды ттттакая же хрень в старой одежде завелась, так двух пальцев и уха как и не бывало, хе-хе!
Ну, что с него, люмпена, взять?!
Всю жизнь то под мостами, живет, то в крейсерских ттттрюмах шарится, хе-хе.
Скотина-с.
Отож.

Я лежал, млел, балдел, плямкал обмороженными губелями и совершенно ничего не соображал, настолько все это было неправдоподобно!
Одежда моя сушилась на веревке, недалеко от костра.
Причем повесили ее только что, она еще качалась!
Вот она уж точно была одним рваным и мокрым тряпьем, это верно...
Такой себе Sans, твою дивизию, хе-хе!
В углу виднелась большая, аккуратно сложенная поленница дров и заиндевелая буржуйка.
Были там еще какие-то консервы, хлеб, колбаса, сыр еще какая-то потрясающая еда, подвешенная к потолку в авоськах.
Конфеты даже были!
О-о-оуууууу!
Конфе-е-еты-ы-ы, тля!!!
Конфеты, монпансье… этакие... «сосательные» в коробках металлических, знаете... одну кинешь в рот и десять минут счастья… кан-кан-кан за щекой...
Были там и петушки на палочке, леденцовые звезды... даже барбариски, тля.
Бомбы шоколадные.
Настоящие, мать их.
Не соя…

И все.
И больше ничего, твою дивизию.
И никого, тля.
Никого!!!
Только вой пурги снаружи, да треск поленьев в костре... и…
И тепло... и благодать... и сон!
И полный таки цирлих-манирлих в сметане!
Это было богатство!
Это была жизнь, тля…
Это была сказка!
Это был рай!
Рай, мать его!
Вот суки.

Да...
Такова се ля ви, мои жучки-крышееды, хе-хе.
Так я и стал там жить.
В сарае своем, тля.
Теперь уже своем, хе-хе...
Как-то фантастически быстро выздоровел, подозрительно быстро.
Ни воспаления легких, ни даже обморожений!
Ага.
Нога меньше беспокоить стала и прочие мои раны тоже утихомирились и приступов эпилепсии с тех пор у меня не было, тля.
Совсем не было, как до контузии!
И рука, хе-хе… оторванная больше не чесалась и не ныла, твою дивизию...
Даже во сне.
Я ж и говорю... чудо...
Чудо-о-о-о, тля!!!

Что это было?
Чье все было?
Кто это был?
Еда, дрова… коньяк... конфеты…
Ох, конфеты-конфетттты… твою дивизию!
Я все это только в далекой юности ел и пил.
И кто меня фактически спас?
Накормил, напоил да спать уложил, хе-хе…
Тряпье мое развесил?
Кто, тля?!!
Какой козе-дерезе, какой няньке я обязан и должен?
Я до сих пор не знаю.

За все годы, что я тут живу, никаких хозяев не объявлялось.
Мало того, как выяснил наш районный городовой, Махайло Ганнадич, когда пришел меня выселять взашей... этот сарай был вообще ничей!
Ага.
Во дворе даже не знают, откуда он взялся, кто его построил и когда!
Он нигде не числится, ни в каких квартирных реестрах или фондах королевского госимущества.
Тишина-а-а, тля.

Не... плюгавенький, не скалься, спирохетный ты мой огарок, трихомоноз ддддрессированный с левого берега Рейна...
Не выселили меня, твою дивизию!
Да!
Дя-я!
Ннндя, тля!
Хрен тебе, жертва радиации и кккканализации!
По шее дали, но не выселили.
Ага.
Ты лучше лысинку свою лишайную прикрой чем-нибудь посвежее, чем этот паричок из ддддохлой немецкой кошки... и зубки свои злобные... сбегай к унитазу, почисти, а то уже у всех тут глаза слезятся, твою дивизию, от твоих палочно-кишечных миазмов и червивых печенок!
Нашелся тут кусок Рокфора на наши ноздри, хе-хе… римскими легионами в ггггалльских лесах забытый, тля…
Вот шустрый ккккрысенок, тля, еще и хрен тапком попадешь! 
Поц траншейный, тля!
Убил бы.

Не выселили меня.
Повезло мне... очередной раз, повезло, тля.
Поглядел-поглядел районный городовой на меня внимательно, на рукав мой пустой, да на костыли самодельные... на «хоромы» мои роскошные, сарайные, да на матрац мой с одеялками, хе-хе... сунул дланью государственной пару раз в морду,  для профилактики... чтобы власть не забывал уважать, плюнул...  и... оставил меня в покое.
Отож.

И вот уже который год я тут живу в этой моей «крепости», хе-хе.
А который год, уже и не упомню, тля!
И не оплачиваю свое жилье.
Неплохо, если учесть, что обитатели нашего двора, в общем-то, живут немногим лучше меня.
Ага.
А платят, хе-хе, платят, поцы траншейные, за свои норы, пеналы и чердаки!
Такое мое пресловутое еврейское счастье, тля!
Да странная штука жизнь!
Как монета, подброшенная в воздух, твою дивизию… и там таки зависша-а-ая!
Сраннннная-пресранная, хе-хе.
До жути...

Чуть судьба на тебя взглянет более благосклонно и все!
Уже праздник, хе-хе!
Уже счастье, тля!
Уже у тебя все всеми цветами радуги сияет и переливается!
И сердце рвется... и душа поет... и почему-то так жить хочется дальше... не взирая на...
Хоп!
Хоп!
Шшшшлллле-е-е-епппп...

Интересно, почему глядя из детства вперед... всегда кажется, что жизнь, это сплошная и вечная Радость, твою дивизию, с редкими и легко преодолеваемыми проблемами и огорчениями?
И то, тля... у кого-то... «не у нас»!
У нас?
Та вы шо, у нас – не-е-е!
И лишь потом... отдышавшись, тля и оглянувшись... и из одинокой старости оглянувшись назад... ты понимаешь, как над тобой зло подшутили...
И что все как раз совсем наоборот, твою дивизию.
Что жизнь –  это вонючая и полная говна Жоппппа, одинокий дырявый сарай, ледяная, хе-хе, избушка... со всеми ее прелестями, текущими крышами, крысоголубями и собакоружьями, с помоями и камнями на голову... с постоянным снегом, градом и дождем... и с редким и скупым Солнышком и чахлой серенькой травкой под забором цементного комбината, тля.
Полоска белая, полоска черная...
Асфа-а-альт, тля!
Отож.

Истинно говорили древние евреи: «Если бы Бог жил на земле, люди пппповыбивали бы ему все окна!»
Да... вот ттттакие шуточки-прибауточки, уважаемый ребе!
Хоть заводи всю жизнь козу в ддддом... хоть выводи ее … туда-сюда – все блажь, мираж, самообман, десять казней египетских, суета сует и томление духа…
Но я выжил тогда, и я был счастлив!
Я таки выжил тогда, твою дивизию, выжил в очередной раз, понимаете, дорогой ребе!
Ага.
Тут во что угодно поверишь, когда все время только вдоль по черной топаешь… топаешь без конца и края.
И тут бац!
Ббббе-е-е-елая, тля!
Ну… не совсем, конечно… ну, почти белая…
Эй там за тумбочками, на пальмах… я к вам обращаюсь мои синьоры-кроманьольцы и все прочие ггггосслужащие гоблины!
Дайте кто-нибудь почтенному цадику на что приземлится намоленными булками, а то у него ттттакой вид, будто он полгода нигде не присаживался, все по стенам бегал, мезузы на косяках проверял, тля, да Машиаха заодно выглядывал, хе-хе!
И вам «шолом» батюшка, твою дивизию...
И по тому же, хе-хе, ммммягкому месту!

Ведь все в нашей лотерее относительно, ддддорогие атлеты, лауреаты и алеуты, хе-хе!
Кому целый мир, а кому и целый сарай, тля!
А ккккому и не совсем целый, хе-хе…
Но нам с крысами и голубями и то хлеб с маргарином!
Правда, кккколлеги, хе-хе?!
Гули-гули-гули…
Прилетели, на головку сели, мать их, ножки свесили, хе-хе!
А у меня тогда действительно началась… ну, конечно не белая, а так… серенькая полоска в жизни.
Сероватенькая, тля…
Как травка, хе-хе!
У цементного завода, хе-хе!
Но все-таки травка… не только один цемент…
Лехайм, ббббояре!
Бинго-о-о!

Буквально через неделю, через такого же калеку однополчанина, случайно встреченного на улице, я устроился на работу.
Ну, да... в наш морг № 157А, в Перламутровом районе... ну, помощником санитара, да...
Я там вкалываю... повторяю для особо ттттупых и слишком задумчивых простейших из низших каст, тля!
Вот... приловчился с одной рукой.
А что делать, твою дивизию?
Отож.

Работа хоть и неприятная и тяжелая для однорукого и почти одноногого, хе-хе… но я вас уверяю – это работа, за которую мне дают карточки на продукты, да еще платят настоящие деньги, твою дивизию.
И по-нынешнему времени, неплохие деньги!
Пахнут только они специфически, тля.
И не купишь за них почти ничего, хе-хе.
Даже на Базаре!
Но это мелочи, тля.
А от ложной брезгливости я избавился давным-давно... еще, когда на одном из допросов охриневший от кокаина и крови Старший Королевский Дознаватель начал мочится мне прямо на лицо, мать его…
Видимо, хе-хе, во Славу Короля и его Дела ссал, поц траншейный!
Павшим во Славу!
 
Да...
Такие пироги с котятами.
И вот уже лет десять я живу в своем сарае, и менять его не хочу ни на какие дворцы.
Особенно Черные, хе-хе!
Правда... честно говоря, в последнее время никто как-то особо и не предлагает... хе-хе, ни белых, ни черных.
Но что-то еще меня тут держит, в этой развалюхе, а что – не пойму.
Я заметил еще давно, с той самой ночи, что тут я очень быстро восстанавливаюсь.
Ага.
Царапины, раны легко заживают, да и вообще... я уже говорил, тля…
Что такое необъяснимое... в воздусях местных, что ли… витает… ощущается!
Кто-то все это устроил, тля.
Да-да... может Тот Самый Ангел.

А может мне все это только кажется, твою дивизию.
И я зря все годы жду здесь своего Ангела.
Того Самого, тля...
Но, видимо он как-то следит за мной.
Плохонько... невнимательно, одним глазом, но приглядывает, да...
Держит свою нетрезвую руку на пульсе, хе-хе!

Вот... как вы ддддвое, например…
Такие же невменяхи, тля!
Ага!
Приглядываете также, через пень колоду... за своими старенькими и полузабытыми родителями, хе-хе.
Да-да... вы, вы!.. два придурка... смазливая парочка с блудливыми гггглазенками, уже второй час втихаря лапающие друг друга под простынкой!
Я ддддавно-о-о за вами наблюдаю сладострастные мои, еще с позавчерашнего утра!
Что… невтерпеж, молодежь, хе-хе?
Ой, токо не кричите таким прощальным журавлиным ккккриком, моллюски мои гуманоидные!...
Да, да я знаю… знаю… знаю, тля… какие вы неотвратимо «заботливые» и «любящие» ддддетки!
 
Приглядываете, тля, за ними... за своими «любимыми» старичками, за своими склеротичными кукушатами, хе-хе, подкинутыми в пригородный ддддом престарелых... не, само-собой... ка-а-анешна в самый лучший, а то!
«…мамочка… ах, мамочка, ах мамулечка… вам с папулечкой там будет лучше, лучше, лучше, лучше, лучше, лучше… ах, там такая природа, мать ее… чудесное, сказочное место, ах, так уютно, да-а… ах, там даже ттттелевизор и душ есть, представляешь родная, и горячая вода… и цирк Дю Солей приезжает, Копперфильд выступает, Жванецкий выступает и квартал выступает, и прочие клоуны, кавээны и викторины устраивают, ах, сам президент курирует, а персонал там просто ангельские ангелы ангелоидные, тля... ну, ну, ну что ты, плачешь, что ты все время плачешь, плачешь, плачешь, плачешь… ну что, что, что ты все пла-а-ачешь, родная, ведь все ж для вас, все ж для вас, твою ддддивизию… я уже договорилась, папулечка, тебя там назначат старостой этажа, будешь там командовать, ну прям, как на работе бывшей своей, тля… ах, там даже можно подрабатывать, скрепки гнуть... или кккконверты клеить, если захочешь, там будет вам хорошо, хорошо…   хорошо-о-о-о же ведь вам там бу-у-уде-е-ет, тля!!!…»
Ага.
Будет.

И теперь, пару раз в год, плохонько... невнимательно, одним гггглазом, хе-хе… по замкнутому кругу… вы отбываете постылую, мерзкую повинность, тоскливо испражняя, хе-хе, свой сыновно-дочерний долг мешком дешевых  памперсов, пачками старых газет с анекдотами и кроссвордами, кульками с вялеными апельсинами, крекерами и халвой с распродаж и вредной им ггггазировкой… давным-давно уже никого из них не понимая, не слыша, почти не узнавая, хе-хе, вы с брезгливым омерзением шарахаетесь от протянутых к вам из инвалидных колясок их пегментно-дребезжащих рук и слов, словно та родня у Кафки от вонючих лапок несчастного таракана Грегора… каждый раз нетерпеливо передергиваетесь и ккккривитесь от их слезливо-слюнявых поцелуев и судорожных горячих прикасаний… и каждый раз, с трудом и скандалом высидев положенные, хе-хе, домопрестареловскими приличиями сорок пять минут, когда выскакиваете за ворота этого «ах, какого чудесного места», хе-хе… вы каждый раз... держась за крыло своей роскошной машины, каждый раз бббблюете в снег от одного только воспоминания об их затхлом аммиачном запахе никомуненужности и одинокой старости, а ваш шофер в это время тактично рассматривает верхушки заснеженных елей и кедров....
И потом ддддо-о-олго... с облегчением... вдыхаете морозный лесной воздух…
Долго, мать вашу.

Но самое смешное и главное-то, хе-хе, гла-а-а-вное – вы же сами будете следующими, ббббудущими такими же кафкианскими таракашками, хе-хе… потому, что вы растите таких же кукушек, хе-хе… в свою очередь таких же будущих тараканов и тараканих…  с хитиновыми сердечками и кккконскими яблоками в головах, тля, которые от вашей яблони недалеко падают, хе-хе,!
Ох, недалеко, птички мои птенчики-рябчики!
И все-е-е помнят, мать их, и все делают «как папа!», принимая предательство, как образ жизни, а подлость, как ее смысл!
И опять плохонько... опять невнимательно, одним гггглазком, хе-хе… по замкнутому кругу, ни на что не надеясь, ни во что не веря и никого не любя…
Улитки-ракушки, замочки-кккключики… твою дивизию!
Убил бы.

Я, видимо, в мать пошел… тоже вот… никого не люблю.
Даже, хе-хе… «ближнего своего» не люблю!
Как тут возлюбишь этого самого ближнего, ежели от всех ближних и в памяти моей уже ничего не осталось?!
И не верю никому.
Никому, тля...
«Не верь, не бойся, не проси!» - это тюрьмой уже вбито до самой смерти, хе-хе!
А то.
Это такой ореол обитания в нашем заповеднике гоблинов и голлумов, тля, хе-хе, ддддорогие лесники и лесничихи!
С слишком затянувшимся сезоном охоты, хе-хе… на крупную и весьма хитрожопую двуногую дичь, тля!
Во славу короля…
А то.

Вот мой наивный папа любил все человечество!
Вообще все абсолютно!
Он, конечно не так неистово, как мать, но тоже жутко идейный был.
Интернационалист мешигене, хе-хе!
Никогда этого не понимал...
Представляете себе, мои авосечные питоны с удавами, как это – все ччччеловечество любить?!
Все-е-е-е, твою дивизию!
Вааабще все!
Ага.
Ну, таки полный шлымазл и безумец!..
Меня, моих сестер и маму он, правда, тоже очень любил...
Помимо всего человечества, хе-хе.

Тоже был маленький, как и мама, но очень рано поседевший.
А поседел он уже в Третью Гражданскую, когда на Дальнем Востоке раненный попал в плен к самым настоящим дальневосточным Врагам всех Настоящих Людей мира, Дела и так далее.
Это когда его два раза, хе-хе, расстреливали, тля!
Ага!
Сначала эти самые настоящие Враги… над папой поиздевались-поиздевались, попытали-попытали, да и потом-таки поставили к стенке…
Да только ни разу не попали серьезно, изранили только всего.
Может своего саке перепили, самураи хреновы, а может это тоже входило в программу пыток, тля.
Самураи-то пытать умеют, мать их, да только после расстрела этого неудачного, эти дальневосточные Враги-самураи взяли… да и отпустили моего папу на все четыре стороны!
Такое случалось, да...
Ну, может, думали, что и так помрет от ран в уссурийской тайге, хе-хе!

А папа так не думал и к своим таки добрался живым, тля.
А когда к этим «своим», хе-хе, добрался, эти свои… тоже… попытали его от души… 
И тоже таки да, расстреляли, тля!
Полный таки капец-трындец в стакане!
И вы ппппредставляете себе, хе-хе, мои коитусы неоконченные… и они тоже не попали, твою дивизию!
Ага!
От души…
Только изранили всего уже по второму разу, хе-хе… и все!
Может самогонки перепили, тля… но сейчас я думаю, что все это было сделано специально, ведь Королевская Служба и тогда уже работала слажено и без ошибок, мать их!
Может, испытывала папу, так сказать на крепость, на верность Королю-Отцу-Основателю!
Они у тех же самураев науку быстро перенимали, твою дивизию!

От такие чудеса, тля…
Такая вот веселая, хе-хе, шуточка вышла с моим маленьким, но таки храбрым папой…
Он всегда так смеялся, когда рассказывал гостям про этот расстрельный дубль!
И гости смеялись, глядя на его Золотую Хризантему Героя СБК, на прочие его ордена и медали…
И на абсолютно белую голову, тля!
Белую-пребелую.
Да, твою дивизию… действительно…
Пиф-паф, ой-йо-йо-й, умирает папка мой!... хе-хе!
Принесли его домой, оказался он живой.
Смешно, тля…
Усраться можно, до чего смешно, мать их всех!!!
До смерти.

Ну… и чего всему предбаннику тут не ясно, твою дивизию?!!
Веники бббберезовые из ушей да хозяйственное мыло из задниц повыковыривайте, тогда поймете, тля!
И лобные ддддоли хоть иногда включайте вместо мышц ягодичных!
Другими половинками мыслить надобно, хе-хе…
Ппппонимать надо, тля – свои уже пытали да расстреливали именно за то, что Враги отпустили, тля!
Не убили, пожалели – значит, все и всех предал и сам Врагом стал!
У нас всегда так – всех кто в плен попадает, за «своего» уже не считают.
А как же, тля!
Все логично, хе-хе!
Сдался, значит враг!
Тогда убивали и за меньшее, твою дивизию.
Просто так убивали… по настроению, тля, по ненастроению, хе-хе… из-за больного зуба, несвежего кваса или слишком тяжкого похмелья… или ежели дни критические у пламенных хирургов-революционеров наступали, хе-хе!
Время ттттакое было, дремучие вы мои оленеводы из Туниса!
Ага.
Времечко, тля… критическое, кретиническое…

Ну… кому интересно, слушайте с четырех до семи часов дня у любого столба… или, хе-хе, у любой виселицы ккккоролевские литературные чтения за нашу героическую историю СБК, тля!
Там вам все-все-все правди-и-иво, хе-хе… и ддддоступно Левитан пропоет!
Это ведь любимая тема королевской пропаганды и лично Левиташи нашего!
Он вам и пропоет, тля… и протанцует, поц траншейный!
Как создать то, не знаю чего… из того, не знаю кого.
Во Славу Короля и его Дела...!!!
Павшим во Славу!

Всегда искренне сочувствовал поколению по которому прокатилась сначала Первая мировая война, потом Первая Гражданская, потом Вторая… Третья, тля…
Будущая империя в кольце бесчисленных Врагов, возникающих из ниоткуда, действительно, как головы у Гидры.
Полный таки капец-трындец в стакане между землей и небом, твою дивизию!
Беспощадные многолетние бои всех со всеми и против всех… многолетний холод, разруха, голодные бунты, грабежи и погромы в городах, сжигаемые напалмом и давленные танковыми гусеницами заложники… крестьянские скутерные восстания, ковровые атомные бомбардировки их непокорных крепостей, бункеров и схронов, теракты шахидов-смертников и сектантов-экологов на северных атомных электростанциях, живые торпеды-камикадзе, атакующие авианосцы и линкоры анархистов в Каспийском, Средиземном и Черном морях… печально-знаменитый вакуумно-напалмовый артобстрел новогодней столицы с сотнями тысяч погибших и заживо сожженных… и последующая страшная резня женщин в столичных же метро и бомбоубежищах, устроенная восьмого марта того же года бандами Синей Бороды и холостяков-подводников… «психические» атаки молдавских зомби-партизан, прущих на защитников пылающего Бухареста и Киева в полный рост, голыми и без оружия, но с зараженными хламидиозом и гепатитом А крысами и мышами в искусанных руках… страшные «верблюжьи» набеги племен афганских, пакистанских и курдских дикарей-гастарбайтеров, на своих трехгорбых верблюдах-людоедах вырезавших целые области на юге, оставляя за собой только пожарища да обглоданные трупы… и уже под занавес, полный беспредел вертолетных и бронетанковых черных сотен батьки Багно, таких же  как те же дикари, безжалостных и непонятно за что воюющих, но рвущих всех и все в клочья, мечущихся меж королевских крепостей от Средиземного до Желтого морей по заминированным синайским пескам и радиоактивным монгольским степям и бессмысленно штурмующих ощетинившиеся, забаррикадированные китайские и иранские местечки и города… короче, все наспех слепленное из навоза, сладких слюней и лозунгов королевское гнездо тогда на соплях кровавых держалось… на волосинке королевской раскачивалось, хе-хе… рыженькой, из лобка выдернутой!
Отож.

Сам-то Король-Отец-Основатель думаете чего такой… лысый на всех портретах и монетах?
Ты, лысый, случайно не знаешь?
Ты же тут ттттакой самый грамотный, хе-хе, книжки вон в перерывах почитываешь?
А баба тво… все-все, молчу, хе-хе… а то по шее получу и подвиг свой не совершу-у-у-у!
Но я тебе таки скажу, почему он лысый, тля!
Да просто все свои волосенки повыдергивал тогда от ненависти и страха, хе-хе!
Все боялся, что не справиться его пьяная матросня, бомжа и прочая наспех вооруженная голосрач с гидрой мировой контрреволюции и частнособнического беспредела, хе-хе.
Что таки придут Враги всех Настоящих Людей мира, Дела и так далее…
Что ворвутся к нему в его хоромы настоящие владельцы и собственники всего того, что Король-Отец-Основатель наворовал, отобрал да нахапал во имя, хе-хе, и на благо для…
Ворвутся, подойдут и тихо-тихо на ушко, хе-хе, попросят ответить за базар, неоплаченную аренду и взятые без спросу кредиты, тля… и таки обидят его… и таки больно-больно обидят, хе-хе… и так далее.
Тут любой забоится, тля.
Ага.
Поэтому-то и бегал членоголовенький, хе-хе, по кабинетам да сортирам своим дворцовым… бегал, какал и выдергивал!
Бегал, какал и выдергивал, бегал, какал и выдергивал, твою дивизию…
Да уж когда страшно… не только на голове себе все повыдергиваешь.
И не только волосенки, хе-хе!
Я ж и говорю, время такое было… нервное… дерганное…
Критическое, тля… менструальное время, хе-хе!
Время, тля... времечко, чтоб его!
Отож.

Вот мой папа ничего себе не выдергивал.
Он просто и честно воевал за то во что верил, твою дивизию.
Он старше мамы был лет на десять, а выглядел ее отцом.
Она так гордилась собой, когда ее принимали за его дочь!
«Какая у вашей дочери фигура красивая, герр профессор!»
Ходил герр профессор быстро, суетливо так, хе-хе... раскачиваясь, как пингвин на прогулке – туда-сюда, туда-сюда...
Голова круглая, белая-белая, тля… как одуванчик на ветру – все время вниз, в узких плечах, в носках ботинок и раскачивается на тонкой шее вправо-влево... вправо-влево…
Говорили, что студенты ему даже кличку такую же придумали: «Одуванчик».
Я помню, как я натужно хохотал, когда услышал его кличку, тля, дебил… поц траншейный…
Одуванчик, тля… кульбабка, хе-хе…
Враг всех Настоящих Людей мира, Дела и так далее.
Стра-а-а-ашный Враг, твою дивизию!
Тык-тык, тык-тык, тля…
Кульбабка.
Обхохочешся.
Вот суки.

Любил ли он все человечество в тот момент, когда его убивали?..
Я не кощунствую, мне уже можно.
Я уже и старше моего Одуванчика... лет на десять… или на двадцать!
Я уже и лица твоего почти не помню, дурак старый... не помню почти ничего... ничего…
Ничего-о-о, тля!
Да и лица мамы и сестер тоже… как-то стерлись, истончились, тля!
Остались только смутные образы, похожести, символы... тени... шепот... шорох…
Давно все это было...
Как давно, твою дивизию, тля!
Боже-Боже...

Люди-люди-людяшечки…
Воистину страшнее кошки зверя нет!
Как их всех можно любить, мать их?!!
Ка-а-а-ак?!!
Каким, хе-хе, местом?
Все, всех...  этих червячков-человечков!
Или даже жалеть, тля!
За что их жалеть?
За их жестокость, за их ненависть, за их бессмысленность?
Ползают по шарику, как мухи, как муравьи, саранча... все пожирая беспощадно, надкусывая и гадя, гадя, гадя!..
Друг друга в первую очередь… и друг на друга во вторую и третью...

Люди-люди-людяшечки…
.. людожлобчики…загребашечки…
…люденяшечки… людишончики…
…нелюбимчики… отттрахончики…
…заебушечки… вы****яшечки…
…игемончики… …цезаряшечки
…загрызунчики… кровососики…
…кровопивчики… людоскосики…
…людогнобщики… обледяшечки…
…каменюньчики, да какашечки…
Да какашечки, тля… озверяшечки.
Все вокруг себя… загрызашечки!
Все-е-е-е, твою дивизию!
Какашищи, хе-хе!
Во Славу Короля и его Дела...!!!
Павшим во Славу!

Вот и сейчас опять и опять наша двоица, наши святые «какашищи» Король и его Дело, развезли очередную справедливейшую Отечественную войну с кем-то за что-то.
А населению давно уже все равно с кем и за что воевать.
Ведь, кажется, уже третье или седьмое… или, хе-хе, тридцать седьмое поколение живет, постоянно сражаясь и умирая, как наши дурканутые предки когда-то в столетнюю войну, тля.
Ага.
И видимо, поэтому в нашем городе и всей империи периодически и навсегда пропадают газ, электричество, керосин, вода, спички, соль, мыло и еда, еда, еда-а-а… ох, мать твою, еда-а-а-а-а… и все такое прочее, прочее, прочеееее.
И люди чаще пропадают, твою дивизию...
Людишончики, хе-хе… поцы траншейные.
Кровососики, тля.
Какашончики.
Убил бы.

А Королевский кукиш на Королевской Горе, всегда ярко освещен.
Там вечная музыка, салюты, гульба.
Там резвятся и гуляют королевские прирученные, хе-хе, слоны и моржи, твою дивизию…«…заебушечки… вы****яшечки…» и прочее элитное население, тля, жирует.
И хризантемы, хризантемы... мои хризанте-е-емы...
Черно-желтые хризантемы!
Карнавал собакоружей и слономоржей, тля.
Короля и его Дела!

А все шепотом называют «Делом» очередную несчастную шлюшку-фаворитку, которой свезло попасть к венценосному импотенту под его, хе-хе, сифилисное одеяло.
Я еще помню... как это геморроидальное счастье всех народов на трибуне в микрофоны гундосило косноязычно… давно когда-то еще в юности на параде видел, твою дивизию...
Эт тебе не папа с мамой, хе-хе!
Такое раз увидишь – не забудешь!

Маленький, рыжий, как елка новогодняя весь цацками своими хризантемными обвешен, тля… ручки поддергиваются, ножки подкашиваются, глазки закисшие, желтые, на выкате… морда рябая, пятнистая с нервным тиком, вся в каких-то жутких, никаким гримом нескрываемых лиловых прыщах, в жиденькой бороденке... и вечная капля под носом...
А, еще явный паричок и бакенбарды пошлые зачем-то.
Ну, полный красавец!
Орел наш, тля!
Орел, истинный Орел, Отец и Друг!
И чего это все эти тираны всегда такие маленькие, случайно не подскажете ддддорогой камрад, хе-хе, Буанопарте Ким Виссарионович?
А?
Видимо таки рост и недолеченные венерические заболевания сильно влияют на амбиции, на характер, на настроение!
И на подданных...
И на мир, тля!
Таки да.

Сейчас этот Орел старый сосем...
Наверняка уже совершенный красавец стал.
Глистов, блох, вшей лобковых, говорят, никак не выведет, хе-хе!
Керосином да мазями весь дворец провонял, тля!
Злобный карлик в третьей стадии педикулезной шизофрении...
Все чешется, чешется… как стая обезьян в засуху в Серенгети!
Заедают паразиты, болезного, тля… человекообразного паразита, хе-хе, нашего самого Великого Менструатора с проваленным носом…
На Базаре шепчутся, накатывают на бедного сифилитика маразмы, тля...
Под маразмы и головы гуще летят у свиты, да у министров... «с Дроблением и Усердием»... твою дивизию!
Во дворце, говорят, под собственной  кроватью живет, тля.
Иван Грозный с клизмой в дрожащих руках вместо «державы», хе-хе!
То Врагов там ищет, то прячется от них же, обделываясь от хронического обжорства, да от страха… как его папашка, хе-хе...
А потом… по паркетам, по стенам, по картинам, по дорогой мебели, по шелковым портьерам да атласным шторам весь этот страх свой кровавый... размазывая... размазывая... размазывая, твою дивизию…
Серун-стервятник!
Орел, тля…
Орелище!!!
Убил бы.


Передайте по цепочке всем дотерпевшим: не перепутайте – вспышка справа, газы слева!
Остальным пальцами закрыть глаза и ноздри и взяться за руки и за ноги!
Ползем далее на свист злого и дикого козлодоя…

продолжение http://proza.ru/2012/10/30/1334