Лекарство

Заложив очками  прочитанную страницу, Мария Васильевна прикрыла книгу и поднялась с дивана. На лице ее была написана решимость.
 
– Нет, пусть он говорит, что хочет, а я все же попробую. Под лежачий камень вода не течет.

Она  взглянула на обложку, как бы ища одобрения и поддержки у автора – мужчины с длинной бородой и внимательным взглядом. Под его фотографией стояла надпись: «Книга, которая лечит». Автор смотрел на свою почитательницу вполне благосклонно. На мгновение даже показалось, что он улыбнулся и ободряюще кивнул головой.

 С книгой под мышкой Мария Васильевна приоткрыла дверь спальни и осторожно заглянула внутрь. Муж спал, но спал беспокойно. Сильно храпел и в такт храпу дергал то рукой, то ногой.

 Мария Васильевна сочувственно вздохнула. Нервный. И ведь не убедишь его ни в чем. Упрямый, слушать ничего не хочет. Надо, надо его лечить, пусть даже и тайно. И поможет ей в этом доктор Бурнашов и его мудрая книга.

Степа, ее муж, приехал вчера с рыбалки сильно простуженным. Сегодня с утра шумно сморкался, маялся болью в горле и кашлем. И себя измучил и ее. А после обеда прилег вздремнуть, ослабел очень. Известно ведь, что сон – лучшее лекарство. Кроме простуды, Марью Васильевну беспокоила еще одна застарелая болезнь мужа, или не болезнь… Даже затруднительно определить. Короче говоря, любит хозяин выражаться непечатным словом, причем, не разбирая где, с кем и когда. Просто неудобно перед культурными людьми, которые не часто, но все же попадаются на их совместном жизненном пути. Да и с внуками так разговаривать совсем не годится. Слышала она не раз, как за спиной шепчутся соседки: «Посмотри на нее, бывшая учительница русского языка, интеллигентку из себя корчит, а муж-то и слова без мата не скажет». И мерзкое хихиканье.

Нет, надо с этим кончать. Не с мужем, конечно, а с его болезнями. И она, держа книгу перед собой, словно медсестра шприц, решительно двинулась к кровати. Там, оголив толстый белый живот, похожий на дохлую рыбину, всплывшую на поверхность пузом кверху, спал ее муж. Мария Васильевна, вытащив из книги очки, осторожно приложила ее в развернутом виде на двигающееся в такт храпу мужнино чрево. И о чудо! Храп тут же прекратился. Степа замолчал, как бы прислушиваясь к советам доктора, потом так глубоко всхрапнул, что несчастный Бурнашов сполз, закрылся и с глухим шлепком ударился о пол.
 Мария Васильевна испуганно ойкнула и присела за спинкой кровати. Если Степа проснется и заметит ее тайный ритуал, он всех матерей вспомнит. Но храп постепенно опять вошел в размеренный ритм. Не подействовало. Слишком уж мало времени пролежала книга.
 
Мария Васильевна осторожно протянула руку, пытаясь дотянуться до опрокинутого Бурнашова, не достала, проползла с полметра и, наконец, подняла. Отряхнула приставший сор,  поцеловала целителя в лоб, мысленно попросила у него прощения за мужа, потом за себя на всякий случай. Ей почудилось, что по лицу доктора пробежала тень недовольства, но, потом, присмотревшись, обнаружила, что это всего лишь волосина с пола прилипла. 
Она снова пристроила Бурнашова на живот мужа, но для надежности  придавила книгу тяжелой статуэткой Нефертити, которую дочь в прошлом году привезла из Египта. Степа почувствовал вес, несмотря на жир, который у него всегда скапливался на животе. Конституция такая. Слегка поерзал,  устраивая поудобнее на пупке инородное тело. Устроил и снова захрапел.
Через два часа Мария Васильевна с большими предосторожностями сняла с мужа Бурнашова вместе с Нефертити и стала ждать результата.

Степа проснулся только в шесть вечера. Выполз из спальни помятый и, кажется, злой. У Марии Васильевны сердце так и опустилось: неужели не помогло? Муж молча прошел в ванну умыться.

– Дай чего-нибудь пожрать.

– Ну как ты себя чувствуешь? Насморк есть?

 Степа с шумом втянул в себя воздух, зажав указательным пальцем сначала одну ноздрю, потом другую. Воздух втянулся и по кухне прошел легкий бриз.
 
– Вроде лучше.

Жена возликовала и мысленно вознесла хвалу Бурнашову и его методике. Теперь оставалось выяснить, как обстояло дело с нравственным выздоровлением. Мария Васильевна спустила с колен кота, который имел дурную привычку бросаться под ноги каждому, кто пересекал его кухонную территорию. Васька и тут не изменил своим привычкам, хотя не раз за это получал и тычка и пинка, а уж сколько непечатных слов! Но суть мужчины и самца всегда у него брала верх над благоразумием. Он кинулся под ноги  хозяину с решимостью смертника с торпедой, бросающегося на подводную лодку. Степа его отпихнул, набрал побольше воздуха в легкие и хотел выдать все, что думал и про кота, и про его хозяйку, как вдруг закашлялся. Кашель душил мужа до тех пор, пока Мария Васильевна не поднесла ему в кружке воды и не стукнула пару раз по спине.

– Спасибо, – сказал Степа и жена чуть не выронила кружку. Таких слов она от него не слыхала уже лет пятнадцать.

– Кушайте на здоровье, – от волнения она перешла на «вы».

Вечером за ужином Мария Васильевна снова вернулась к очень интересовавшей ее теме выздоровления.

– А я знаю, Степа, почему ты так быстро выздоровел. И сделала интригующую паузу.
 
– Что, унюхала уже? – непонятно бросил муж. Мария Васильевна решила не поддаваться на провокации и гнуть свою линию.

– Это тебе Бурнашов помог!

– А это еще что за хрен такой?

Марья Васильевна слегка обиделась, но тут же простила мужа, ведь во время ухода за больными чего только не наслушаешься. Вредными они делаются.

– Это доктор такой. Книжки пишет, которые лечат.

– Вроде и не дура, а веришь всякой ерунде. Сама своим писателем лечись, а я старые народные способы знаю.

– Какие это?

– Выпил стакан водки с перцем и спать лег. Вот и выздоровел. А ты: «до-окто-ор» и он передразнил интонацию жены. Имел такую дурную привычку.

Степа уже давно ушел, а Мария Васильевна все сидела за кухонным столом. Водка с перцем… Надо же… Неужели это она, а не книга… Быть такого не может. Муж выглядит совсем здоровым. А может, все-таки не водка, а Бурнашов… И ведь за сегодняшний день он только три раза сматерился, да и то на Ваську, а на нее ни разу. А если всю процедуру повторить? А еще лучше три раза сделать? Бог ведь троицу любит. Наверняка поможет.  И она кинула благодарный взгляд в сторону основательно помятого, но еще бодрого Бурнашова, вполне пригодного для повторного курса лечения.