Лев Толстой - рукопашник?

 Весь околонаучный мир облетела  новость  об откровениях Полины Карповны – жительницы имения  Льва Толстого. Будучи ещё  маленькой девочкой,  Полина Карповна  служила  газонокосильщицей  в дома графа и являлась  свидетелем многих историй, не вошедших в историю. Одна из них, об увлечении писателя  рукопашным боем.
 Младший научный сотрудник  кафедры  чугунного литья из пластмассы, Сибирского кулинарного института, Эдуард Лапедарский лично встретился с Полиной Карповной. Вот некоторые выдержки из интервью:
«С  чего всё началось? Помню конечно!  В сентябре  Лев Николаевич  отправился в соседнее имение знатных купцов, братьев Емельяненко,  на праздник  осенного  мордобоя. Уж больно  он до праздников был охоч, это да! Так вот, а уже к ночи вернулся…  Ну, как вернулся?  Бегом прибежал,  касатик, бегом!  Без коня и картуза, в разорванной рубахе…  Да и сапогов, кажись, тоже не было…»
  Тот случай, заставил  великого писателя по- новому взглянуть на некоторые аспекты жития. Он стал не только писать, но и читать.  Его часто видели  с трудами запрещённого царизмом  опального Тодеуша Касьянова.  Именно тогда, Лев Николаевич  сошёлся с революционерами.  Наряду с духовным,  писатель начал и физическое совершенствование: сел на  овощную диету, сгонял вес в бане, о чём потом много писал, вставал засветло.  Полина Карповна вспоминает:
« Однажды раздал  мужикам  все свои кафтаны, а сам одел холщёвую рубаху, да штаны  без ширинки, срам-то какой!  И, значит, говорит нам, мол, не рубахой это называется, а кимоной! Сапоги тоже не покупал больше.  Босой по пыли бегал аж до самой мельницы. Во как!...»
 Буквально через несколько месяцев, Лев Николаевич приосанился, окреп и уже  без помощи  полицейского наряда лично ходил в сельскую таверну успокаивать разбушевавшегося  кузнеца. Уверовав в свои силы, писатель даже попытался поучаствовать в соревнованиях, устраиваемых в бродячем цирке. Вот, что говорит сама Полина Карповна:
«Посреди арены натянули  канаты, а в квадрат этот  чудище запустили заморское, вот…  Чудище – чёрное, страшное…  По-нашему, Мишка Тайсин, звался…  Вот, соколик-то наш,  на битву и согласился, да..»
  Полине Карповне до сих пор тяжело вспоминать тот случай. Она часто всхлипывает:
«… Два дня уездный доктор от  кровати не отходил. Думали уже и не оклимается…  Ну ничего, бог дал!  Барин как в себя пришёл, первым делом сказал: «Однако, силён, басурман! Видать, бокс - тоже тема!» Еле обратно уложили…»
После того случая, со слов газонокосильщицы, писатель даже переделал концовку одного из своих произведений.  Но что-то остановило великого классика,  и смерть Анны Карениной  в ринге профессионального бокса  осталась лишь в черновиках. Переступив ступень сиюминутного  зубодробильного  удовольствия, Лев Николаевич  шагнул дальше, к вершине мастерства  и силы духа  истинного воина.  Воина одухотворённого  идеей  всеобщей любви и гуманизма.
 Впрочем, кулаки набивать, тоже не забывал.  Полина Карповна вспоминает:
«Бывало, раздерутся мужики на свадьбе – крик аж за лесом слышно!  Пыль столбом стоит,  кони поводья рвут, старики с детишками в церкви прячутся…  А тут  раз  - и Лев Николаевич  заходит.  Только, вон,  ногой плетень сломает или у кузнеца в руках оглоблю ладонью  переломит, а мужики уже разом притихают.  Поразинут  рты, топчутся молча, да  на кулаки  набитые  посматривают, пока  барин им  лекцию  о всепрощении читает.  Потопчутся, потопчутся, да расходятся с миром.  А Лев Николаевич потом радуется как дитя, вот говорит, что  сила  слова и вера в  помыслы чистые делает!  То-то и оно..»
  В свете полученных данных,  нам становятся понятны многие поступки великого классика, его  переживания и взгляды, духовные искания  и пристрастия.